Загадочное исчезновение войсковой казны

Февраль 1979 года. Я, тогда ещё молодой второй пилот самолёта Ан - 2, лечу в первую длительную командировку на полуостров Мангышлак. Наш экипаж направили на авиаобслуживание СУ - 4, базирующегося возле города Новый Узень. Головная контора этой строительной организации находилась в Минске, а стройучастки (СУ), занимавшиеся строительством нефте - и газопроводов, были разбросаны по всей Средней Азии. Летим через Гурьевскую область; час назад пролетели посёлок Кульсары, вдалеке показалась станция Опорная. Перед ней проходит граница между Гурьевской и Мангышлакской областями. Устанавливаем радиосвязь с "Лопатком" (позывной диспетчера МВЛ аэропорта Шевченко) и даём "выход" Гурьеву (позывной "Поединок").

- Вон там, справа на траверзе (т. е. под прямым углом к авиатрассе), посёлок Прорва, - говорит по СПУ (самолётное переговорное устройство) командир самолёта Владимир, указывая рукой в сторону Каспийского моря. - Место знаковое для уральских казаков. Зимой 1920 года, во время отступления атаман Толстов зарыл там войсковую казну - золото и серебро. По слухам, несколько ящиков. Но где спрятали казаки свою казну, никто не знает. Поиски никаких результатов не дали. Прорва - гиблое место. Залив "Мёртвый Култук" или Комсомолец, на современный лад, отделяет Прорву от Мангышлака. "Медвежий угол" Гурьевской области. Там, для самолётов Ан - 2 площадка есть, может быть когда - нибудь туда слетаем.

К сожалению, в Прорву слетать, мне так и не довелось. И про войсковую казну я потом долго ничего не слышал. Это, уже позже, когда началась "гласность", в "кулуарах" заговорили о казаках и о казне, которую, якобы, последний уральский атаман Толстов спрятал на Прорве. Однако, дальше разговоров дело не заходило. Пойди её отыщи, после стольких то лет забвения. Живых свидетелей давно уж нет. Остались, лишь, слухи и пересуды, больше похожие на мифы. Ничего более...

Говорят, что "дыма без огня не бывает". Вот, и старинная история с войсковой казной приобрела свежее звучание в наши дни, когда широкой общественности стали доступны труды В. С. Толстова, Л. Л. Масянова и других авторов, описавших последние "дни" существования Уральского казачьего войска (УКВ). Например, последний войсковой атаман УКВ Владимир Сергеевич Толстов (1884 - 1956) начал свою книгу "От красных лап в неизвестную даль. Поход уральцев" откровенными словами о предстоящей длительной эмиграции на чужбине:

"Начинаю свою повесть не с первых своих походов в неизвестность, а только с прибытия в Форт - Александровск: с этого времени мы становимся "уходцами" - людьми, если не навсегда, то на долгое время сознательно покинувшими свой родной край. Что толкнуло нас в неизвестную даль?"

А, ведь, шёл только 1921 год. Тогда, ещё, многие деятели "белого" движения надеялись, что в скором времени, свергнув Советскую власть, они вернутся в Россию. А генерал В. С. Толстов не испытывал ни малейших иллюзий относительно своего скорейшего возвращения на Родину. В этом, вероятно, заключается главная загадка исчезнувшей войсковой казны. Раз не собирались скоро возвращаться, то могли так спрятать её, что как говорится, "все концы в воду". Опять же, Толстов описывает только поход из Форта - Александровск в Персию, а про то, как он добирался из Гурьева до Форта, умалчивает. И это более чем, странно и подозрительно. Многие считали его переход из Гурьева до Форта Александровский некоим "закрытым событием" в истории отступления Уральской казачьей армии. 30 декабря 1919 года В. С. Толстов со своим личным конвоем вышел из Гурьева в направлении Форта. А дальше его следы теряются. Более того, атаман и его свита одними из первых покинули Гурьев, оставив на произвол судьбы множество людей, которым предстояло самостоятельно на свой страх и риск добираться до места назначения. Естественно, такой скоропалительный уход, стал одной из причин жёсткой критики со стороны казаков и офицеров УКВ, которые не были готовы к "зимнему" переходу по берегу Каспийского моря. Вероятно, атаману было что скрывать от казаков. Уж, не золотой ли запас войсковой казны сопровождал отряд Толстова в Форт Александровский. Возможно, что да! Есть информация, что "на последнем перегоне в Форт умер заведующий Яицким банком. Толстов отдаёт приказ о его похоронах с воинскими почестями". Вот, и первая "зацепка". Раз с отрядом шёл войсковой "банкир", значит и золото должно было быть, где - то рядом.

Ужасающую картину отступления на Форт Александровский нарисовал Л. Л. Масянов, служивший офицером в разгромленной казачьей дивизии полковника Горшкова:

"Атаманом была заранее выслана сотня казаков в Форт Александровск, - писал Масянов, - для того, чтобы эта сотня подготовила Форт для встречи Уральцев и чтобы устроила питательные пункты по пути, где должны были идти отряды. Эта сотня кое - что сделала, но далеко недостаточно.

Отдельные группы людей дошли до Рыбацкого посёлка Прорва, и здесь собралось много людей. Решили идти по льду до Форта, этим путь сокращался, может быть, дней на 20 - 25.

Двинулись в море, но, пройдя некоторое расстояние, увидели, что лёд поломан сильным встречным ветром. Вернулись обратно, ждали, когда лёд снова замёрзнет и снова пытались.

И опять получилась та - же картина, и на сей раз, когда они вернулись в Прорву, там уже были красные".

Леонтий Лукьянович Масянов (станица Чижинская УКВ, 17 октября 1894 - Нью - Йорк США, 24 июня 1978) - хорунжий УКВ, участник "белого" движения во время Гражданской войны в составе Уральской отдельной армии. Автор сборника "Гибель Уральского казачьего войска", впервые опубликованного в США в 1963 году и ряда других работ об уральских казаках.

Л. Масянов продвигался на Форт с небольшим отрядом, который "шёл параллельно берегу Каспийского моря, верстах в 150 от него, что являлось спасением для маленькой группы людей, которые в эти зимние стужи могли находить ночлег в киргизских землянках".

"Не та картина была на берегу Каспийского моря, - писал Масянов, - где шёл Атаман и где была нежилая пустыня".

Что хотел подчеркнуть этими словами Леонтий Лукьянович, можно только догадываться. Вероятно, атаман Толстов, опасаясь, что золото войсковой казны, которое он вёз в Форт, могло утонуть при переходе по тонкому льду залива Мёртвый Култук или же, оно могло попасть в "лапы красных", решил закопать его в районе Прорвы, оставив таким образом там, на "вечное" хранение. Так, позже появилась легенда о кладе, которая со временем начала обрастать слухами. Сам атаман Толстов постоянно опровергал эти слухи, утверждая, что никакую золотую казну он не прятал на Прорве. По официальной версии, часть войсковой казны была захвачена красными, а другую часть похитили капитаны пароходов, на которых оставшиеся в живых казаки должны были эвакуироваться на Кавказ. Однако, всюду упоминалось "серебро". Про "золото", вообще нет никаких, даже, намёков или предположений. "Золото" легло в основу легенды о кладе, в который превратилась Войсковая казна, якобы спрятанная Атаманом на Прорве.

"Киргизы, воспользовавшись бедственным положением Уральцев, - писал Масянов, - как стаи волков, нападали на отдельные группы людей, убивали их и грабили. Нападали на питательные пункты и увозили провизию.

Они же напали на отряд, который вёз Войсковую казну, состоящую из серебряных рублей, находившихся в ящиках по 2 - 3 пуда каждый.

Они убили Войскового старшину Домашнева, заведовавшего казной, и увезли несколько ящиков серебра.

Они же у замёрзших казаков отрубали ноги, везли к себе в аулы, там оттаивали эти ноги и снимали сапоги".

Жуткие рассказы о последнем, я слышал в детстве от своей прабабушки. Поэтому у меня нет оснований не верить Л. Масянову и о судьбе Войсковой казны. Однако, вероятно, здесь речь идёт, всего лишь, о её малой части. Потому что, в рассказе Масянова есть ещё два упоминания о Войсковой казне.

В Форте Александровском атаман В. С. Толстов собрал Малый Круг, где решили немедля эвакуировать остатки Уральской отдельной армии на судах Каспийской флотилии. "Представляющаяся возможность спасти ни в чём неповинных людей от красного ужаса и сильное желание избавить их от этого как можно скорее, - писал Толстов, - заставляют быстро согласиться с тем, чтобы на одном из этих судов был послан начальник Штаба ген. - м. Моторнов с правом делать всё для спасения армии от моего имени и расходовать на наём судов для этой цели войсковое серебро.

На этом же заседании я услыхал, что последняя мера будет самой действительной из всех способов чего - либо добиться от главы "Торгового дома". Мне также передали сказанные в Петровске Челабова слова, указывающие даже сумму, обеспечивающую наш выезд на юг

Закипели приготовления, и я не ошибусь, если скажу, что все, кому надо было уезжать, к вечеру этого дня были готовы к посадке, но лихим морякам не нужны наши порядки - они сами укажут нам время".

Однако, "лихие моряки" бессовестно обманули уральских казаков и атамана Толстова.

"Даны были пароходы "Опыт" и Милютин", - писал Масянов, - и началась погрузка казачьих семей и их небольшого имущества, а также и Войсковой казны. В этот момент появились два советских корабля и выпустили несколько снарядов по Форту. Капитаны "Опыта" и "Милютина" приказали пассажирам сойти на берег, сказав, что они сейчас примут бой.

Всё же имущество и половина Войсковой казны осталась на пароходе...

Уже совсем начало темнеть, когда наши пароходы вышли в море и с тех пор мы их больше не видели. Они бросили Уральцев на произвол судьбы и ни разу не попытались их выручить. Мало того, они всё имущество Уральцев и также Войсковую казну - 24 ящика серебряных рублей по два пуда весом в каждом - поделили между собой. Дальше события развернулись быстрым темпом. По радио красные прислали предложение Уральцам сдаться... - казаки сдались.

... Атаман имел характер крутой и со многими своими сподвижниками был в ссоре. Многие казаки не могли ему простить, что он разогнал Войсковой круг.

Также не могли простить и то, что он приблизил к себе откуда - то взявшегося поручика Дзинциоло - Дзиндциковского, которому дал неограниченную власть в Войске. Этот поручик имел право безнаказанно реквизировать лошадей у беженцев и всё что нужно для Армии, и он делал это грубо, иногда порол.

Уральцы в Форте решили с ним рассчитаться как следует и следили, чтобы он не удрал на Кавказ, но он всё - таки удрал. Перед тем, как последние пароходы вышли, он на лодке вышел в море и там, по видимому, один из пароходов его подобрал.

Сдалось всего 2 генерала, 27 офицеров и 1600 казаков и с ними красные захватили  и остальные 24 ящика серебра Войсковой казны".

На этом можно было бы и завершить "историческое расследование" по делу о Войсковой казне УКВ, если бы не учитывать "особую" роль Яицкого войскового банка (ЯВБ) во время Гражданской войны в Приуралье 1918 - 1920 гг. Оказывается, банк был не столько "банком", сколько главным экономическим органом. Параграф 1 Устава ЯВБ гласил:

"Яицкий Войсковой Банк является общей войсковой казной, почему все суммы следуемые войску... поступают или зачисляются в Яицкий Войсковой Банк, как для хранения, так и для учёта..."

Остаться у красных руководство ЯВБ не могло, т. к. на своём последнем заседании Правления 29 декабря 1919 года обсуждался вопрос - "... 2) Приказ Войскового Правительства о немедленной эвакуации Войскового Банка чрез Форт Александровский на Кавказ.
Постановили: Принять приказ к сведению и исполнению".

Теперь становится понятным, почему в передовом отряде атамана Толстова, вдруг, находился Заведующий Яицким Войсковым Банком. Вероятно, сопровождал "золотой" запас Банка. Если бы казна была "пуста" (т. е. без золотого запаса), стоило ли её сопровождать лично заведующему Яицким Банком? Вероятно, нет. Ведь, ящики с "серебром" доверяли казачьим офицерам (например, случай с войсковым старшиной Домашневым).

Судя по книге Л. Л. Масянова, в 1921 году председателем правления Яицкого Войскового банка был надворный советник Павел Иванович Чуреев, умерший 31 марта 1946 года в эмиграции во Франции и похороненный на кладбище "Кокад" в Ницце. Вероятно, он был последним "банкиром" УКВ. О нём известно немного:

"Павел Чуреев наблюд. за ден. сбор. в УКВ коллежский ассесор - с нагр. чин. надворный советник с мундиром с 1 янв. 1908 года увольняется со службы по прошению" (1908. Разведчик, журнал воен. и литературный № 897 - 948).

"Чуреев Павел Ив. - чиновник, - из списков выделения Чижинским станичным сходом о выделении отвода под устройство зимовок для скота" (газета Уральские Войсковые ведомости № 8, 1916).

На хранении у П. И. Чуреева находилось около 700 наград УКВ: кресты и медали Архистратига Михаила, которыми награждались уральские казаки во время Гражданской войны. Без сомнения, надворный советник УКВ П. И. Чуреев был в курсе всей трагической коллизии, случившейся с Войсковой казной. Однако, ни он, ни атаман Толстов, так и не поведали никому о её тайном захоронении, если таковое имело место. Они унесли местонахождение "клада" с собой в могилу...

Интересную статью "Клад белого генерала. Уральские казаки Толстова в 1920 году зарыли свои сокровища на Мангышлаке?" написал Игорь Куцай из Актау, в которой он утверждает, что "на Мангистау (современное название п - ова Мангышлак) есть люди, мечтающие найти клад белогвардейского генерала Толстова". В подтверждение своих слов, он приводит отрывок из книги "Чекисты Казахстана":

"После разгрома остатки армии Колчака под командованием генерала Толстова отступали через Форт - Александровск на Мангышлаке, плато Уст - Юрт с тем, чтобы затем прорваться на юг и уйти за кордон. При подходе к полуострову Бузачи ими был спрятан остаток золотого запаса России. Гурьевские чекисты в течении 15 лет безуспешно искали это золото".

Возможно, чекисты узнали о "золоте" УКВ от бывшего Председателя Войскового Правительства Г. М. Фомичева, арестованного в марте 1920 года в Гурьеве. Гурьян Макарович Фомичев (1881 - 1920) содержался в Уральской тюрьме и был расстрелян чекистами 27 июля 1920 года. Фомичев был инициатором создания Яицкого Войскового банка. Он же являлся инициатором Краткосрочного займа УКВ на основании постановления Войскового Съезда от 19 февраля (4 марта) 1918 года за № 182 на сумму 600000 рублей, с правом увеличения займа Войсковым Правительством до 1000000 рублей. Учитывая его разногласия с атаманом В. С. Толстовым, можно предположить, что он мог поделиться информацией о "золоте" УКВ с представителями Советской власти. Возможно, даже, под полную гарантию сохранения своей жизни. Однако чекисты, во время восстания бывшего красного комдива А. В. Сапожкова, всё же расстреляли Г. М. Фомичева, опасаясь, что он может привлечь казачьи массы на сторону борцов с большевиками.

Необходимо заметить, что один из активных деятелей Белого движения на Урале характеризовал Г. М. Фомичева на посту Председателя Войскового правительства, как самолюбивого, малограмотного специалиста, с огромными амбициями и жаждой диктаторских полномочий. Когда же, атаман Толстов отстранил его от "высокой" должности, он долго не мог найти себе "достойного" места и устроился работать уполномоченным по заготовке сена.

В своей статье И. Куцай утверждает, что атаман В. С. Толстов вывез из Гурьева 7 подвод с золотом. И, якобы, эти подводы были при Толстове и в Форте Александровском. Только было ли, что в подводах, так и осталось неизвестным...

Атаман В. С. Толстов не захотел сдаваться и с отрядом в 214 человек пошёл через пустыни Туркмении в Персию. "Они ушли на юг, - пишет И. Куцай, - к границам Ирана. Семи подвод при генерале уже не было. Да и было ли золото?.. Это все ещё загадка истории".

В пути часть казаков покинула отряд, а несколько человек погибли в боях с туркменами, до Персии дошли около 160 человек. Из Персии часть казаков во главе с В. С. Толстовым перешла в Месопотамию (Ирак), где они жили в английском лагере. Здесь атаман Толстов и написал свой знаменитый труд "От красных лап в неизвестную даль", изданный затем в Константинополе (Стамбуле).

Источники:

Куцай И. Клад белого генерала. - интернет - ресурс:
Масянов Л. Л. Гибель Уральского казачьего войска. Нью - Йорк, 1963.

От Гугни до Толстова/Сост. А. Г. Трегубов. - Уральск, 2006.

Толстов В. С. От красных лап в неизвестную даль. Поход уральцев. Константинополь, 1921.

Чекисты Казахстана/Под ред. Милованова Н. И. и др. - Алма - Ата, 1971.