Братья Карамазовы

Три разных сосуда, семя одно.
Несхожие души, надежда на дно.
Великий писатель миры создавал.
Не строил, взрастил, нам на откуп отдал.

Разных три чрева и страсти зерно.
Братья, как в сказке, последний – зеро.
Первый не умный, с жаркой душой.
Без веры, в сомненье, умный второй.

У третьего брата сгнило зерно.
Колос(с) тихий взрастило оно.
Зло вожделение не нашло.
Место укрыться увидело зло.

Колос посеян, милым везёт.
Пусто по жизни милых ведёт.
А деток, родителей не поменять.
Как были, как будут, как есть - надо брать.

Прививка

Девчонке нравилось это место. Развалины старого дома, гулевище сорняка, одинокая корявая яблоня. Старик, приходивший на это место весною, выкапывал проросшие семечки, прививал к садовым деревцам. Яблочки яблонька рожала мелкие, червивые с детства, но сочные и сладкие. Нечаянно проглотив червячка, девочка испугалась и рассказала старику. Он хмыкнул, сказал, что тот, кто нарочно съест такую предбабочку однажды сможет взлететь.
- Отчего ж вы сами не едите?
- У меня кости сухие, распадусь, если упаду.

Теперь же шёл ноябрь, дерево стояло голое, но Гулька сидела на ветке, походившей вместе со стволом на букву У, и осматривала округу. Рядом, на нагретой ржавой крышке канализационного люка, слизывал остатки еды Слюнечко, её щенок. Несколько дней назад, здесь, он же, тогда незнакомец, долго шуршал пустой обёрткой из-под мороженного. Гуля наблюдала за ним внимательно, пряча во рту медную монетку со звездой и точками, старинную, поменянную на все тогдашние её сокровища - книгу с картинками, два пасхальных яйца и деревянную свистульку-голубка. И щенок показал таки необычное умение - пускать слюни с большими пузырями. 

Пакет, прилетевший в центр пустыря, девчонка узнала сразу. Несколько дней назад модницы городка отдали бы многое за это чёрное чудо из капитализма. Теперь, изодранный юдо прилетел на пустырь, желая то ли наломать букет, поиграть ли на ледяных струнах, показать ли себя. Пришедши с утра, Гулька  признавалась этой пустоши в любви. Ведь сухие рыжие кусты лопуха, дырявых зонтов ядовитого борщевника, и другую одинаково не красиво серо-рыжую траву, окутал иней. Место сияло на Солнце, неожиданно, кружевная обёртка изморози окутала стебельки, и эта округа казалась совсем не земной.
- Вот она какая - настоящая красота - показывала девчонка тайну места своему другу-щенку, прячась от него под зонтиками, а ветки мерцали, качаясь, соглашаясь.

Но сейчас, недавно бывший первый красавец-пакет, а сегодня мусор, застрял в сегодняшнем великолепии вчерашней страшной пустоши. И та не желала отпускать бывшего короля красоты.
Мимо шёл люд, но, пожалуй, только собак, не элегантную кошачью породу,  заинтересовали бы обрывки пластика. А прекрасному пустырю внимание никто не уделял. Но пустошь повидала много, умела впитывать запахи, различать эмоции и чувства, одаривать вторгшихся в её пределы колючками, палочками, пылью, радостью.
На поводке прошла собака, села, повернулась мордой к пакету. Её бесцеремонно дёрнули, она, не сопротивляясь, пошла послушно дальше.
Пакет пока наслаждался пустой лёгкостью, не понимая, за что его задержали. Он скрутился в образ собаки, разинул пасть, нападал, гавкал.
- Очень похоже на ту, другую дворняжку, хозяева которой ушли и оставили на цепи. Дворняга прождала несколько дней, охрипнула, она показала, что такое злоба - это брошенное живое - рассказывала подружка щенку историю.

Пакет вдруг превратился в медведя, того, кто сможет сломать и дерево. Но снег пропитал ветки не только красотою, водою, те стали прочнее, увереннее. Пакет не сдавался, встал чёрным драконом.
- Если бы его увеличить - рассматривала девчонка драконёнка размером с котёнка.
Животное тем временем раскрыло крыла, но не тут-то было: оно былось, билось, и застряло в бурьяне. Присело, прикинулось кошечкой. Кошка, казалось, сама держала куст с драгоценностями. Перевернулась на спинку, распласталась пьяным мужиком: раскрывшим руки, смотрящем в небо, ворочавшемся, упиравшемся о земь, пытавшемся встать. Вот он повернулся на правый бок, щупает округу левшой, встал на четвереньки. Правую руку всё так же сдерживает куст, левая машет флагом: "По-мо-ги-те". Теперь образ будто подбирает что-то с земли, скурпулёзно. Кусты немного наклонились, пощупали карманы друг другу - вроде ничего не потеряли, да и есть ли они, эти карманы? Кусок пластика привстал, стряхнулся. Ого, это уже крокодил, мордой вверх, тянется куснуть Солнце. Светило в то время светил в лицо проходящему с коляской, мужчина толкал экипаж левой рукой, правую занял хозяйственной сумкой.
Пакет дрогнул, добавил гитару к телу человека, удивительно, но вроде открывает рот: "Аааа". Кусты не особенно реагируют, видели и не таких, слышали лучше.
Свёрток лёг на спину, а гитара присела рядом, образуя второго человека и делает искусственное дыхание лежачему?
- Это уже интереснее - кусты крепче сцепили двух, рассматривая реанимацию.
И вот уже два легли рядом, потом на, над, занимаются чёрти чем. Кустики прикрыли парочку. Пластик вырвался из под полога, перекатился в мумию, быка, белобрюхого дельфина кита ли, мышь с крыльями. Кино.
- Висели бы яблочки, может быть и могла взлететь. - сказала девчонка о мыши. - А так стань... кротом, цветком, трубой, рыбой, воздушным змеем.
Мимо проходит мужчина с белой сумкой, пакет машет ему флагом: "Сдаюююсь", и сгибается куполом церкви, и снова прикидывается человеком.
Гулька пускает вверх слюни - пузыри. Со сложенными перед грудью ладошками просит: "Взлети, взлети".
Пакетное тело легло на спину, руки сложило молитвенно, голову закрыло капюшоном. Тоже молится, просит, шуршит. Укрытая голова облегчилась, поднялась. И да, ветки отцепили руку.

- "Свобода, свобода" - на карачках направился пакет к краю. Ползёт к выходу, но его сдувает ветерок, жмёт пластик к траве.
- Никакой свободы - швыряет ветер пакетик от куста к кусту. Тот снова лежит на спине, смотрит на небо. Там летит слюнный шарик.
Чёрный поднимает руки, опускает, моется. Отчаянно скребёт себя руками, трётся о снег. Кажется, туловище стало немного легче, оно, вместе с позёмкой взлетает над землёй, но голова якорем клонит вниз. И всё бесполезно. Обессилев, падает пакет между кустами. Теперь не обращается ни в кого, не молится, не моется.

А тогда, игравший щенок вякнул и упал в люк без крышки. Хорошо, что на пустыре бардак, можно найти нужные железки, палки. Благо, что дана возможность не испугаться, прыгнуть в яму. Вылезти с радостью и спасти тебя - замёрзшая девчонка понесла друга домой, не вспоминая о проглоченной медной монетке.

Пакет повернулся к ним, раскрылся во всю порванную ширь. Перекатился, обнял куст слева, спереди, справа, сзади, снова. Встал на колени. Ветер стихал.

Не понятно, какая сила подняла пластик. И вконец истрёпанный пакетик взлетел. Совсем как та, брошенная собака, когда нашёлся человек, который смог обнять и спасти её.