Воздух

Иногда невозможно понять, что происходит. Счастье бывает охватывает каждую клетку тела, расслабляя мышцы, даря тепло и ведическое успокоение. Счастье возможно и вот оно — рядом. Трогаешь его, улыбаешься, ласкаешь как женщину, а иногда, как ребенка. Открываешься ему на встречу, впитываешь в себя, стараясь запечатлеть в памяти момент за момент и сложить из них мозаику того, что так редко доступно человеку.

И вдруг взрыв. Маленький локальный взрыв маленькой локальной Вселенной. Никчемной Вселенной, если подумать. Замерзающей от ледяного холода угасающих звезд, испускающих на свои спутники неуверенные потоки фотонов, разогревающих их поверхность едва ли до 10–30 градусов по Кельвину. Понимаешь с запозданием, как в кино с замедленной съемкой: вот, случилось. А кожа уже нагрелась и тает на глазах, открывая миру изуродованную плоть искалеченного тела. Вспышка и через миллиардную долю секунды не будет уже ничего, маленькая Вселенная опустеет. Быть может кто-то поплачет об этой Вселенной, но вскоре забудет и о ней, и о том, что кто-то там жил, ловя слабыми легкими каждый момент уходящей жизни.

Стоп-кадр и на нем боль безумной иступленной ярости, которая не слышит и не видит ничего и никого, кроме самой себя. Она себе и цель, и причина, и следствие. Она верховное божество, требующая постоянных кровавых жертв. Вакханалия разнузданного эгоизма и отупевшей гордости. Стоп-кадр. Голос, срывающийся на крик, псевдологика обвинений и упреков, жертвенное место, покрытое пятнами потемневшей крови.  Стоп-кадр. Окольцованный fuck с экрана монитора под вывеской: «И гори в одиночестве, как в аду…»

Вернуть бы счастье, только б вернуть. Но кожа тает и источается, а воздух, горящий в легких, выедает плоть изнутри. Воздух, наполнявший жизнью, даривший тепло и то самое счастье, утекающее из рук как вода. Воздух, которым только и возможно дышать и без которого невозможно гореть. Как жаль, что воздух не знает, не понимает или не хочет этого понимать.

Капля слезы испаряется на обугленной щеке.

2015