Братец

                Братец

У Анки был братец и звали его Семен. Суровый такой, серьезный человек. Сенькой его бы никто не назвал. Он был на руку не чист и воровал серьезно. Бутылку бы не украл, иль там ложку какую. Он сразу брал что побольше, например, дачу, да - да. Семен украл дачу. Но как так, читатель не поверит. Недвижимость всё-таки, документы надо оформлять. А он с подходцем работал. Как он украл дачу у Анки - ходили легенды. Её было тогда некогда в земле копаться.   Дай я обработаю, а осенью вам яблочек привезу, варенья всякого.   Так он получил ключи от дачи. Анке было некогда налоги всякие платить, да за свет, а братец тут как тут с добротой своей:   Подпиши доверенность, я сам всё оплачу. Потом, как водится, исчез на полгода, а когда Анка на свою дачу приехала, то там уж чужие люди жили, законно. Она попыталась скандал учинить, так как те её взашей выкинули. Семен, он как ни в чем не бывало сказал:   Плюнь, сестрица, у тебя муж начальник, ещё наживешь. Я спину сломал на твоей даче, да руки обмозолил. С тебя ещё причитается.   Анка действительно нажила. Её новая дача была великолепна: огромный каменный дом, участок до горизонта, а вокруг сосновый лес. Да вот муж-начальник умер. Ну и Семен, как всегда:   Тебе, сестренка, тяжело туда ездить, так я на машине подвезу.   И вправду возил, а потом так спрашивает:   Чего твой сынок, недоросль, не помогает?   Анка аж всхлипнула:   Да куда ему на земле работать, он детей делает. Одной заделал, разбежались. Теперь на другую залез.   Дело поправимое,   сказал Семен,   воспитывать ты, сестрица, не умеешь. Давай его сначала в армию отправим.   Анка всегда любила что-то новое. А так действительно свежо - армия, в молодости и она любила “зеленых кузнечиков”. Залезли они с братом к сынку в комнату, украли паспорт. Семен спрятал его в своих широких штанинах:   Ничего, все остальное за мной.   Анка порадовалась, и вскоре все по привычке забыла.
Сынок, что калымил по вечерам на своих стареньких “Жигулях”, так до осени про паспорт и не вспомнил. Осенью вместе с перелетными птицами ему повестка и пришла. Тут Анка и вспомнила свои летние похождения с братом. Она сынку ничего не сказала, а только подумала:   Нечего ему на государство вкалывать.   Да и сам сынок на повестку никак не откликнулся. Тут вечером Семен звонит:   Ну ты, сестрица, поняла, как я сработал? Он у нас в горячую точку пойдет, мой же родной в ментовке работает. Мы твоего по всем правилам скрутим, за уклонение от службы статью не отменяли.   Анка залепетала, забормотала:   Родная кровь, не отдам.   Все хорошо, сестренка. Его в горячей точке хайдакнут, а ты будешь жить с мужиком в трехкомнатной. Не будь дурой.   Анка хотела что-то возразить, а в ответ - лишь короткие гудки. В следующий вечер сынок не вернулся с ночной поездки. Она обзвонила все морги, больницы - ничего. В три ночи зазвонил телефон. В тишине его звон усилился до мощи церковного набата. Сметая всё на пути, она бросилась, схватила трубку. Раздался голос сына:   Мама, я в СИЗО. Здесь бьют,   сынок вскрикнул, и связь прервалась. Она в ужасе села на пол. Телефон снова зазвонил:   Семен, это ты?   выдохнула она.   Я, я. Сыночку твоему дело шьют. Тюрьма ему, слышь? Спасти, наверное, хочется, материнское сердце дрожит?   Семен, не томи. Что делать?   выдохнула мать.   Подписывай под меня дачу белокаменную и землю до горизонта, а то, смотри, тюрьма.   Спасибо, Семен, ты настоящий брат,   заплакала Анка,   все подпишу, сын-то дороже,   на минуту поняла она и упала в обморок.