Прелюдия. 1959й год Коканд

С моим  мужем я познакомилась перед своим 17ти-летием в городе Коканде – это Узбекистан.   Странным было это знакомство.   Влюблена я была совершенно в другого парня. И влюблена, надо отметить, тайно. В те годы я училась в Нефтяном техникуме, он учился в Автодорожном техникуме. А эти техникумы, если кто знает, расположены в разных концах города. И сейчас даже.  Так вот  с этим парнем я встречалась каждое утро практически в одном и том же месте – это тогда был  сквер «Газ-вода». Я шла на занятия утром рано, он тоже шел на занятия утром рано… Встречи наши пересекались.  В одно и то же время.
 Но вот как-то в один прекрасный вечер  ребята с нашего двора пригласили меня на танцы в этот КАДТ – а этот техникум тогда был прямо напротив нашего дома, через дорогу.  Танцевали. Веселились. Перезнакомились все.  Оказалось, моего  встречного парня звали Виктор. В моём окружении почему-то много было Викторов.  И была у меня подруга. Эмма Дорофеева. Очень хорошая подруга.  Мы как-то с нею даже похожими были внешне. Обе блондинки. Обе весёлые. Таких в те времена называли – «крученые».  И вот, после того вечера дворовые  мои  друзья  рассказали  мне, что эта моя подруга встречается с моим встречным визави по имени Виктор.  Но от меня она это тщательно, как оказалось,  скрывала.  А я – то ли сдуру, то ли даже не знаю как, не зная о её  влюблённости – именно ей  когда-то  раньше до этого вечера  дала понять, что этот Виктор мне нравится.  Ничего не произошло.  Ничего.  Наши утренние встречи продолжались – привет – здрасьте… и не более.
Наступает Новый год с 1958 на 1959й.  Я  еще  не  бывала на частных вечеринках никогда. Родители не пускали. Кроме танцулек в парке и в техникуме.  А тут – собирается компания – Новый год отмечать дома. Эмма с еще одной девочкой приходят к моим родителям 31 декабря где-то часа в 4 дня, и у моих родителей меня отпрашивают на вечеринку. Под честное «комсомольское» слово, что ребята надёжные, славные, и всё будет в порядке.  Родители мои согласились и я, принаряженная, как было только допустимо, пошла на первую свою вечеринку, отмечать встречу Нового 1959 года.
Когда мы вышли с девочками за ворота нашего двора, вижу – стоит парень, Эмма  его подозвала и мне говорит: - Познакомься, это Толик, с нашего курса.   Ну, Толик так Толик, руку протянула и даже как-то по его лицу не скользнула взглядом.
Пришли в тот  дом, где вечеринка должна была быть. А там и наших – из Нефтяного техникума – трое ребят, оказывается, были приглашены.
Я вообще обрадовалась. И больше общалась и танцевала, естественно, со своими. Краем глаза, танцуя, наблюдаю за новым своим знакомым. Сидит, молчит, наблюдает, между прочим, выпивает.  Потом поднимается, уверенно подходит ко мне, я в паре  танцую, просто отодвигает Генку Невротова, берет меня в охапку и начинает кружить. Я аж как-то испугалась его. Танцуем – он мне: - Домой вместе пойдем, я в общежитии живу. А это общежитие тоже рядом с моим домом, забор разделял наши дворы.   Ну, вместе, так вместе…Так и продолжалась наша вечеринка почти до утра, как и положено в Новогоднюю ночь.
Домой пошли уже на рассвете, транспорт начал уже ходить. Но мы пешком, чтобы хмель выветрился, через полгорода почти.
Пришли к нашим воротам нашего дома. Я была в каких-то ботинках, а   туфли мои  были завернуты в газетку, и свёрток этот был у него в руках.  Надо бы уже сказать – До свидания – так он: – Вот, теперь мы с тобой будем дружить. И ни каких Невротовых - это о Генке из нефтяного, и Потеряевых - а это о том самом Викторе!
 -Я теперь тебя буду встречать – провожать и всё такое прочее…
Вырвала я из его рук сверток с туфлями и в ворота – и домой!
Дома папа встретил, ничего не сказал. Молча, я прошла в свою комнату и завалилась спать.  Проспала часов до шести вечера. Поднялась, голова гудит, плохо соображаю. Но, видимо, кто-то из двора утром  видел, наверное, как мы прощались – препирались, папе доложили.  Вечерком, за чаем, меня папа спрашивает:
 – Что за ухажер у тебя появился?
 Я говорю – Да, из автодорожного, вот в общежитии здесь живет.
  – Как звать?
 - Толик – говорю.
 –Кто он такой?
 - Папа, да я откуда знаю, я его вчера только увидела.
 – И чего ж, ничего не спрашивала?
 –Хмыкнула я – а зачем? Да он мне и не понравился особо, как медведь, здоровый такой.
Папа говорит – значит, спортсмен.
 - Ты порасспроси-ка его поподробнее – кто он? Кто его родители? Чем дальше он думает заниматься?
Я пообещала, а сама себе думаю – и зачем?
 Зачем он мне нужен? Ни зачем.
Послесловие.
Эмма Дорофеева так и не вышла замуж за Виктора Потеряева. Закружила парню голову, да так закружила, что он чуть было с собой не покончил. Пути наши разошлись. И больше я об этих двух своих друзьях Кокандской юности своей  ничего не слышала, и не знаю.
В моей памяти Эмма осталась белокурой красавицей немецкого происхождения. Мама у неё была немка. И две сестры -  Эльза и Элеонора.  И их я  помню.  Была у меня её фотография. Но Анатолий её порвал. Почему – он сам только знал. Но я догадывалась – почему.

С Анатолием в 1960м году у нас всё-таки случилась свадьба.  Прожили мы 32 чуть с лишним года, родили, подняли, женили трёх детей, но, увы, всё-таки разошлись.
Всё в жизни бывает, всякое случается. Случилось и у нас. 
В гордом одиночестве, но в одном городе, избегая встреч друг с другом, но работая в одном предприятии,  мы прожили еще 7 лет.
Потом Анатолий умер.  Похоронила я его.
В паспорте стоял штамп о разводе, а в руках – свидетельство о смерти.
Я в шутку у своего юриста в отделе кадров потом  спросила:
- Что я должна теперь писать в кадровой анкете  - разведена или вдова?
- Вдова  пишите , – сказал мне юрист. Это звучит красивее.
С тех пор я и вдова – с 1999 года.   В жизни всё бывает. В жизни всё случается.
В жизни даже иногда что-то и кончается.  Прелюдия закончена.