33. Великая победа, с остановкой у кромки воды

I

То, что случилось во Франции в следующие 44 дня - от 10 мая 1940 года и по 22 июня 1940 года - получило название блицкрига. Название родилось позже, чем то, что это oнo определяло, и представляло сoбой гибрид из двух немецких слов: "блиц" - "молния" - и "криг" - "война".

То-есть, - молниеносная война - и таковой она и была.

Неизвестно, кстати, кто изобрел сам термин, "блицкриг". Одним из возможных авторов мог бы считаться Фридрих Штернбеpг (нем.Friedrich "Fritz" Sternberg), видный экономист и социолог. Ну, в Германии образца 1940 года его работы признания получить не могли - он был сразу и марксист, и еврей, и политической эмигрант, нашедший убежище во Франции.

Hо, надо сказать, говорил он такие вещи, что в принципе с ним согласился бы и сам и фюрер.

Штернберг доказывал, что у Германии нет ресурсов для затяжной войны, и что в случае вооруженного конфликта вся ее надежда только на молниеносную победу. Он это самым убедительным образом и доказывал в своей книге "Германская Военная Мощь"[1], которая в первый раз увидела свет в Лондоне, в 1938 году, в английском переводе.

Особого внимания на книгу не обратили. Но что и говорить о книге экономиста-беженца, когда и книгу Гудериана "Внимание, танки !", вышедшую много раньше, тоже с карандашем в руках никто не изучал. Разве что коллеги по иностранным армиям, вроде Шарля де Голля.

Но ему не повезло - его идеи во Франции не пригодились[2].

И это очень сказалось на результатах, что можно продемонстрировать на наглядном примере. В самом начале кампании, 12-13 мая 1940 года, танковый корпус Эриха Гёпнерa в Бельгии, у Маастрихта столкнулся с французским 1-м кавалерийским корпусом.

Ну, кавалерийским он только назывался - на самом деле это было танковое соединение.

Основным французским танком, задействованным в бою, был S-35 (Samua), основным немецким – Panzer-3. Численный перевес был у французов - 174 машины против сотни немецких. Качественный перевес в технических характеристиках тоже был на французской стороне - их танк имел и куда более толстую броню, и гораздо более мощное орудие.

Тем не менее, победы они не добились, а вскоре и вовсе отступили.

Как оказалось, в конструкции французского танка имелся важный недостаток - в башне помещался только один человек, который служил сразу и командиром, и наводчиком орудия, и заряжающим. И в горячке боя он со всеми тремя своими функциями справлялся не лучшим образом.

А в немецком танке в башне действовало трое - и командир занимался только своим прямым делом - командовал танком. К тому же в немецких частях - спасибо Гудериану, бывшему связисту - в танках была внедрена двухсторонняя радиосвязь, и они могли гораздо лучше координировать свои действия, чем их противники.  Но все-таки под Маастрихтом французам удалось добиться своего рода “ничьей”[3].

Куда хуже их дела пошли южнее, на направлении, выбранном Манштейном.

II

Вот тут понятие "блицкриг" было продемонстрировано во всей своей мощи. На слабые второсортные части францизских войск, занимаваших, казалось бы, самый спокойный участок фронта, с неба обрушились бомбардировщики Люфтваффе. Ю-87, изготовленный фирмой Юнкерса, получил название "штука", по аббревиатуре с немецкого  (нем. Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик).

Эту модель испытали еще в Испании, в ходе тамошней Гражданской Войны.

Ю-87 специально задумывался как оружие поддержки наземных войск, соответственно, был неприхотлив, мог взлетать даже с не больно-то оборудованных аэродромов, и использовался как "летающая артиллерия"  -  с пикирования он с высокой точностью укладывал бомбы  в намеченную цель.

Англичане очень ощутили эту особенность во время норвежской операции - их корабли теперь опасались подходить близко к такому берегу, где имелись немецкие аэродромы.

Самолеты Ю-87 хорошо показали себя и в Польше, но истинную свою силу они продемонстрировали в мае 1940. Французские позиции они буквально сметали с лица земли - да еще и наводили панику устрашающим звуком сирены.

А вслед за бомбардировщиками в дело вступали танки.

В свое время Гудериан буквально дрался с пехотными генералами чуть ли не каждый мотоцикл - он настаивал на том, что все моторизованные средства должны быть сосредоточены в танковых дивизиях.

Что это, собственно такое - танковая дивизия - было не вполне ясно, имелись самые разные варианты их численности, состава и организационной структуры. Но Гудериан твердо стоял на своем - танки есть отдельный род войск, “Panzerwaffe”, и не они должны примеряться к требованиям пехоты и артиллерии, а наоборот - пехота и артиллерия должны следовать за танками с максимально возможной скоростью.

Отсюда и его требование включать моторизованные пехотные части в состав танковых дивизий, и использовать все имеющиеся тягачи только для артиллерийских орудий, приписанных к этим же дивизиям.

И надо сказать - практика подтвердила его правоту.

Во время вторжения во Францию он командовал 19-м танковым корпусом в составе трех танковых дивизий (1-й, 2-й и 10-й),  и мотопехотного полка "Великая Германия". Корпус был включен в состав так называемой “Танковой группы Клейста” - и складывается впечатление, что одной из важнейших функций ее командующего, генерала Пауля фон Клейста, было сдерживание своего слишком ретивого подчиненного.

Гудериан мчался вперед, не слишком-то оглядываясь на указания начальства - и разносил в клочья всю французскую систему коммуникаций, громя транспортные колонны, тыловые базы, и захватывая в плен французские штабы, иной раз  в полном составе.

Он был в этом смысле не одинок. Танковая группа Германа Гота действовала точно так же. Особенно отличилась тут 7-я танковая дивизия, находившая под его командованием. Гот даже передал ее инициативному командиру лучший полк из отставшей 5-й танковой дивизии. После этого 7-я танковая дивизия развила такую деятельность, что Гот просто не мог нахвалиться на ее командира.

Его звали Эрвин Роммель.

Тем временем "план Гельб" с прибавленной к нему "поправкой Манштейна"[4] продолжал работать, как и задумано. Войска союзников оказались разрезаны на две части, их лучшиe соединения пойманы в Бельгии как в мешoк.

Голландцы капитулировали через 5 дней после начала операции, почти сразу вслед за ними, уже 18 мая 1940, сдалась бельгийская армия. К 20-му мая германские войска прошли около 400 километров. Их наступление, которое позднее окрестили "удар серпом", действительно срезал всю северно-западную группировку англи-французских войск, включая чуть ли не все Британские Экспедиционные Силы - они оказались окружены у Дюнкерка.

И тут, 24-го мая 1940 года, в 11:42 по дневному времени, танковые части Гудериана, достигшие уже берега Ламанша, получили приказ фюрера:

"Немедленно остановить наступление".

III

Гудериан просто рвал и метал. Он вообще, наверное, проигнорировал бы приказ - за ним водились такие вещи. Hе далее как 16 мая фон Клейст за неповиновение отрешил его от командования. Потом, правда, подумал и решение отменил - у корпуса, которым командовал “быстрый Гейнц”[5],  уж больно хорошо шли дела.

Но в данном случае приказ пришел с самого верха, отменен не был - и спорить с фюрером не решился даже горячий Гейнц Гудериан.

Вопрос, почему Гитлер остановил танки Гудериана, обсуждается и поныне.

Конечно, в обьяснениях недостатка нет. Есть устойчивая версия, что Гитлер сделал дурацкую ошибку, и только благодаря ей англичане сумели под Дюнкерком спасти свои окруженные войска. Учтем, однако, что версию выдвигали после войны, и сделали это немецкие генералы в своих мемуарах.

Для красоты добавляли даже, что "... у фюрера не выдержали нервы ...".

Была и еще одна версия, согласно которой нервы не выдержали у офицеров Генштаба, и они сумели убедить фюрера, что танки слишком далеко оторвались от пехоты, что им грозит контр-атака французских войск с юга, которая отрежет их от основных сил, и что лучше немного притормозить.

Согласно третьей версии - приказ был разумным.

Его, в частности, рекомендовал фюреру Герд фон Рундштедт, командующий группой армий "А".

Танки в ходе бешеного марша потеряли много машин из-за поломок, снабжение отстало, горючего не хватало - и в конце концов, победа так или иначе была одержана огромная.

Hу, а то, что англичане исхитрятся снять свои войска с необорудованного берега, никто предсказать не мог.

Наконец, согласно четвертой и последней версии - остановка танков Гудериана была намеренным широким жестом, сделанным с целью примирения с Англией. У этой точки зрения есть даже как бы и подтверждение - Гитлер, по свидетельствам людей из его антуража, говорил, что окруженная у Дюнкерка английская армия - это опора Англии, да и вообще всей Британской Империи. И если ее уничтожить, то Британская Империя рухнет - а выгода достанется кому угодно, но не Германии.

И дальше он добавлял:

"… Вот истина, которую не могут уразуметь мои генералы …”.

Скорее всего, идея насчет "... примирительного жеста ..." - некая форма самообмана,  с целью как-то оправдать собственный промах. Наступление было задержано на 48 часов, потому что Геринг обещал сделать все необходимое с воздуха.

Когда выяснилось, что английская авиация ему этого не позволила, атаки возобновились, но было уже поздно. Англичане бросали все снаряжение, включая танки, но людей все-таки успевали вывозить.

Эвакуация шла полным ходом.

Tо, что англичанам удастся ee организовать, 24-го мая 1940 года не было известно даже самим англичанам. Tак что фюрер не мог знать о “… будущем английском успехе …” - это попросту невозможно.

Обратим, однако, внимание на следующее: о генералах говорится "... мои генералы ...", далее - о них говорится очень сверху, как о неразумных детях, ну и наконец, третье и самое важное - Адольф Гитлер, отдавая прямой приказ Гудериану, взял на себя конкретное руководство ходом военных операций.

В доброй старой Пруссии считалось, что в случае войны руководство принадлежит "тройке": королю, его канцлеру, и назначенному королем полководцу. Были, конечно, и варианты - при Бисмарке король Пруссии, Вильгельм I, был больше для  декорации.

Но Бисмарку и в голову бы не пришло обращаться к прусским войскам с приказами через голову тогдашнего начальника Генштаба, Хельмута фон Мольтке.

Сейчас, летом 1940, Адольф Гитлер посчитал себя выше Отто фон Бисмарка.

IV

14-го июня 1940 года германские войска вошли в Париж. Город не обороняли - правительство Франции бежало на юг. Поколение назад войска Рейха в течение 4-х лет пытались сделать то, что сейчас им удалось за неполных 5 недель. Франция была сломлена, около 2-х миллионов французских солдат оказались в плену.
17 июня новое правительство, сформированное маршалом Пэтеном, попросило о перемирии.

Великая, просто эпохальная победа стоила Германии меньше 30 тысяч убитыми - в 1914-1918, случалось, столько терялось в один день в бесплодной борьбе за километровое продвижение где-нибудь во Фландрии.  То-есть там, где среди прочих солдат Рeйха проливал свою кровь безвестный в ту пору герой, ефрейтор 16-го резервного баварского полка, Адольф Гитлер. Ну, а в 1940 переговоры с Францией, собственно, не велись.

Условия  были попросту продиктованы “безвестным героем”.

Церемонию подписания провели 21-го июня 1940, в Компьенском Лесу, в том самом “… вагоне маршала Фоша …”, в котором в 1918 подписали документ о поражении Германии.
Перед этим Гитлер, сопровождаемый Герингом, Редером, фон Браухичем, Кейтелем, Риббентропом и Гессом[6], осмотрел мемориал, возведенный в честь победы над Германией в Первой Мировой Войне.

Tеперь стороны поменялись местами.

Но, надо сказать, условия были достаточно щедрыми. Франция разделялась на две части  - северная часть страны и все ее атлантическое побережье, вплоть до испанской границы, становились зоной германской оккупации. Однако юг оставался под управлением французской администрации. Париж входил в германскую зону, французские власти перемещались в малеький курортный городок Виши.

Верховное правление вручалось маршалу Филиппу Пэтену. Он, собственно, уже стоял во главе правительства, в середине мая его срочно отозвали с поста французского посла в Мадриде и просили срочно приехать в Париж.

Франко, надо сказать, его сильно отговаривал.

Он говорил, что у маршала ничего нет, кроме репутации честного патриота, и теперь его именем хотят прикрыться те, кто погубил страну и не решается взять на себя ответственность за поражение.

Филипп Пэтен ответил, что если Франция зовет, то его долг - повиноваться.

Ну, маршалу на середине девятого десятка, бразды правления действительно были вручены на основании его незапятнанной репутации и того, что он был, как говорил Франко, “la espada mas limpia de Europa” – “… чистейшей шпагой Европы …” - но понятно, что практическое каждодневное руководство он сам осуществлять не мог.

Эта роль была доверена Пьеру Лавалю[7], а тот давно носился с идеей “…присоединения Франции к борьбе с прогнившими демократиями, коммунизмом, происками масонов и вообще с мировым еврейством…”. Борьба эта, по его мнению, возглавлялась Германией, ее союзницей в этом была Италия, и Франции тоже был смысл занять место в строю.

Лаваль вне всяких сомнений обратился бы за посредничеством в переговорах с Германией к Муссолини - если бы не вступление Италии в войну. Еще 10-го июня 1940 Муссолини рассудил, что неплохо и повоевать недельку-другую - а в обмен можно будет претендовать на какую-то часть французской добычи.

У дуче вообще сложилось чрезвычайно отрадная картина происходящего - и он обьявил войну не только Франции, но и Англии. Гитлера это не слишком обрадовало - с Англией ему хотелось договориться, и как можно скорее.

В какой-то степени и приличные условия, предложенные французам, были жестом, обращенным к англичанам. В конце концов, почему бы и не договориться - они могут получить хорошую сделку. Война ведь уже и так, сама по себе, остановилась у кромки воды ...

Гитлер был даже готов "... гарантировать существование Британской Империи ...".

По крайней мере, так он сказал Геббeльсу 2-го июля 1940 года, когда тот навестил фюрера в его ставке в Шварцвальде. Они должны было обсудить вопрос о небывалых торжествах в Берлине, которые Геббельс собирался устроить, и о речи Гитлера в Рейхстаге, в которой он предполагал огласить свои “… мирные намерения в отношении Великобритании …”. Ну, а если его предложение не примут, англичанам придется пенять на себя.

Геббельс считал, что "... последствия отказа будут ужасными ...".

Речь Гитлера-победителя, великодушно протягивающего оливковую ветвь побежденным бриттам, планировалось произнести через три дня после его совещания с Геббельсом - но расписание пришлось пересмотреть.

Дело в том, что 3-го июля 1940 года Черчилль приказал потопить французский флот.

**

Примечания:

1. В 1938 - английское издание, “Germany and a Lightning War”, или "Германия и молниеносная война". В 1939 книга вышла в Париже, но не на французском, а на немецком, "Deutsche Kriegsst;rke". В этом издании в первый раз и было использовано специфическое слово "блицкриг", которое потом войдет в многие языки мира, в том числе в русский и английский.

2. В 1930-е годы подполковник де Голль стал известным автором военно-теоретических работ. Де Голль, в частности, говорил о необходимости развития танковых войск как основного оружия будущей войны. Что было очень похоже на взгляды Гейнца Гудериана. Но предложения де Голля не вызвали понимания ни у военного командования Франции, ни в политических кругах.

3. Эпизод описан в деталях: The Knights of The Balck Cross, by Brian Perrett, Dorset Press, New York, 1986, page 44.

4. Манштейн сам в командовании осуществлением своего замысла не участвовал - в то время он покинул Генштаб, получив строевую должность командира корпуса.

5. Гудериана в вермахте прозвали Schneller Heinz — "Быстрый Гейнц", и Heinz Brausewind — "Гейнц-ураган".

6. Список приведен в книге Иэна Кершоу, Hitler, vol.2, page 298. По-видимому, Геринг, Редер и фон Браухич присутствовали на церемонии в качестве глав Люфтваффе, флот и сухопутных войск вермахта, Кейтель - в качестве начальника штаба OKW, Риббентроп - по должности министра иностранных дел, а Гесс - в качестве заместителя Гитлера по НСДАП.

7. Пьер Лаваль (фр. Pierre Laval) – французский политик-социалист. В период Третьей республики занимал высокие государственные посты, был премьер-министром (1931-1932, 1935-1936). В 1936-1940 годах получил известность как медиамагнат, владелец нескольких газет и радиостанций. Активный деятель правительства маршала Пэтена в Виши.