Идущие на смерть приветствуют тебя. 10-ая часть

Бочаров Ручей

Осень в этом году, выдалась ну уж какая-то через край противная. И даже тут, в Сочи, не переставая лили унылые, серые дожди, монотонно барабаня по огромным, во весь фасад, окнам летней резиденции Президента России. Константинов, зябко передернув плечами, подошел к потрескивающему можжевеловыми поленьями камину и, с минуту поглядев на огонь, повернулся к сидящим за столом людям.
- Ну, что же, товарищи, давайте еще раз, досконально, пройдемся по насущным вопросам. Так сказать – без эмоций и нервов. Прошу, Сергей Макарович, начинайте, - он кивнул министру обороны и, быстрым шагом подойдя к торцу стола, сел, придвинув поближе тяжелое, резное кресло.
-  Итак, - министр быстро перевернул несколько листков, лежащих перед ним, - Корабли пришельцев, хм-м-м… Или «ушельцев»… Тут уж, как кому нравится… В общем, они снова объявились на орбите. И, судя по всему, приземляться не собираются. Вместе с ними прибыл еще один корабль, по объяснению Головнина – это «Эвакуационный Модуль», рассчитанный на перевозку девяносто трех тысяч человек. Данный летательный аппарат, опять же по словам Головнина, будет готов совершить посадку в том же районе, где базировались и остальные корабли – в Дархане. Мы, естественно, мониторим их в круглосуточном режиме, отслеживаются любые перемещения и переговоры. Вот, собственно, такая ситуация…- министр слегка запнулся, и продолжил, - О требованиях, я думаю, более детально может доложить Директор ФСБ, если Вы не против, Андрей Станиславович?
- М-м… Да, пожалуй. Прошу Вас, Владимир Иванович, продолжайте, - кивнул он поднявшемуся Директору ФСБ.
- Как вы знаете, товарищи, по прибытии Головнин и Ко. в своём первом же радиосеансе с ЦУПом заявили м-м-м… Своего рода ультиматум… Ну, даже не ультиматум, а я бы назвал это – рядом крайне идиотских требований. А именно: организовать набор и доставку к месту посадки модуля людей, тут внимание – замечательная по глубине осмысления фраза – «людей желающих начать жизнь по заветам Господа нашего, и готовых переселиться в новый мир»! Блеск, не правда ли, товарищи?! – иронически усмехнулся докладчик и оглядел присутствующих поверх очков. – Какова глубина мысли-то, ух! Спинозы, Кампанеллы, я бы даже сказал! А если мы, правительства ведущих стран, воспротивимся выполнению их требований, то тогда… - директор ФСБ опять оглядел собравшихся, - Тогда они прервут все имеющиеся на Земле радио-, интернет- и телевизионные трансляции, и обратятся напрямую к жителям планеты. А буде мы захотим им воспрепятствовать, или атаковать «Эвакуационный модуль», то они применят всё имеющееся на кораблях вооружение. Каково?! А?
-  Вы действительно считаете всё это… Э-м… Серьёзным заявлением? Они что, действительно решатся атаковать?! – спросил президент.
- Сложный вопрос, - директор ФСБ снял очки, и вытащив из кармана крахмальный платок, стал тщательно протирать стёкла, - Вы себе компашку-то хорошо представляете? – он вновь надел очки и уже без всякой иронии взглянул на президента.
- Пубертатный подросток, религиозный фанатик-сектант и классический неудачник, с серьёзной психологической травмой в юности. И эти люди обладают оружием, по сравнению с которым, вся мощь наших армий – ничто! Могут ли применить? Могут! В этом-то и весь фокус.
- М-да… Очень всё это некстати… - Константинов сжал пальцы в кулак и пристукнул по полированной столешнице, - Только погасили страсти с пришельцами, спасибо Иванову с его орденом. Да Вы сидите, сидите, Иван Иванович, - президент махнул несколько раз рукой маленькому человеку, в скромном сером костюме, вскочившему на ноги за дальним краем стола.
-  И на тебе – снова – здорово! Однако проблему решать надо быстро и кардинально! С минимальными потерями для имиджа государства! Какие будут предложения, господа? – Константинов откинулся на спинку кресла и обвел глазами присутствующих, - Да? Что у Вас, Иван Иванович? – он увидел робко поднимающуюся руку.
- Здравствуйте, господа! – Иванов встал и, по обыкновению, смущенно улыбнулся,- Я…Я хотел вот, что сказать… А пусть их! Пусть летят! И проводить надо бы с помпой – как героев, и шумиху в масс-медиа устроить. Ну… В духе – полярников, помните, как бывало-то?! Корабли-то кораблями, но ведь это же не более чем механизмы. А им, механизмам, свойственно ломаться… Да вы ведь и сами видели – бой-то какой страшный был! Так что, повреждения у них, я думаю, крайне серьёзные. А вот чинить… А чинить-то – некому! Потому, полагаю, это билет в один конец! А уж по поводу того – кого отправить… Мы тут, с уважаемым Владимиром Ивановичем, говорили на эту тему… Ему и карты в руки!
- Ну-ка, ну-ка… - президент подался к краю стола, - Владимир Иванович – прошу!
- Ну что ж, - директор ФСБ отхлебнул минералки, из стоящего перед ним стакана, и промокнув губы продолжил: - Мы провели некоторые консультации с Орденом и… - он сделал драматическую паузу, - И пришли к следующему: как вы знаете, в стране имеется значительное количество... Э-м-м… Фигурантов, назовем их пока так, по которым уже давно плачет «солнечный Магадан», по крайней мере – по половине из них. Остальные же, нуждаются в если не в автокатастрофе, с летальным исходом, то, как минимум, в принудительной лоботомии! Но… Сами понимаете – нельзя! Общественное мнение, мировое сообщество, либеральные ценности… Никак… А вот добровольное переселение на другую планету… Это – да! Не придерёшься! Романтично, в духе отважных первопроходцев – строителей поистине нового либерального общества – сплошной почёт и уважение! Более того, они и фонд переселения организуют. А это, как мы все понимаем, огромные средства. В которых наша страна крайне нуждается.
- А если не захотят? – перебил его президент.
- Ну, вы уж нас-то в совсем «неумёхи» не записывайте, Андрей Станиславович! Захотят! Методики отработаны - годами. Вот таким образом, товарищи. На нас – на нашу страну, приходится ровно тридцать одна тысяча поселенцев. Маловато, конечно… Но, уж чем богаты.
- Так… Интересно… - Константинов задумчиво забарабанил пальцами по столу, - Есть ещё предложения?
- Если позволите, Андрей Станиславович, - сидящий справа от ФСБшника министр иностранных дел, раскрыл солидного вида кожаный, с блестящими золотыми уголками бювар, перевернул несколько лежавших в нем листов, и дождавшись утвердительного кивка президента продолжил:
- МИД, в свою очередь, разработал, как нам кажется, достаточно эффективную стратегию давления на наших партнеров.
- Внимательно слушаем Вас, Аркадий Михайлович, - заинтересованно сказал президент.
- Я вкратце, буквально по пунктам. Итак, мы предлагаем создать у партнёров впечатление того, что мы получили от Головнина: не будем забывать – он все-таки наш гражданин. Некую, особо важную, технологическую информацию оборонного свойства. Специалисты Минобороны и ФСБ подтвердили о возможности, во время переговоров с Головниным, послать серию неких криптографических сигналов. Которые вызовут несомненную реакцию, как в АНБ, так и у европейских спецслужб. Естественно, наши партнеры начнут тщательнейшую проверку и… - министр иностранных дел расплылся в белозубой улыбке, - И ничего не обнаружат. Они - тут же, станут запрашивать нас, мы – загадочно пожимать плечами, в общем – нормальная дипломатическая игра. Но! – Аркадий Михайлович театрально «воздел» вверх указательный палец, - Но, товарищи, даже получив от своих спецслужб отрицательные результаты, наши партнёры обязательно задумаются – « А что если?!»… « А вдруг?!»… «А вдруг, мы всё же прошляпили и они получили?!»…
- То есть, вы предлагаете сыграть на паранойе? – перебил говорившего президент.
- Именно так, Андрей Станиславович! Именно так! Представьте нас на их месте! Даже один, самый малый процент, да что там процент – доля процента! Что противник, всё-таки, получил уникальные сведения… Это страшно! Это в корне меняет расстановку на шахматной доске. А принимая во внимание теперешнюю, прямо скажем, не очень благоприятную внешнеполитическую ситуацию… Это может стать очень сильным ходом с нашей стороны! Очень!
- Что ж, благодарю Вас, Аркадий Михайлович, тут есть о чём подумать! Прошу полный отчёт представить не позднее завтрашнего утра! Теперь о качественном составе «отъезжанцев», - усмехнулся Константинов, - Владимир Иванович, у ФСБ есть уже наброски?
- Так точно, товарищ Президент! Мы считаем, что «фигурантов», о которых я уже упоминал, должно быть не менее половины. Остальные – процентов десять наиболее одиозных уголовников – маньяки, серийные убийцы, террористы и прочая шваль. Далее, в равных долях – сектанты, экзальтированная богема, ну и простые обыватели, для массовки, так сказать. И, самое сложное, не менее пяти процентов военнослужащих министерства обороны и ФСБ. Вот таким, примерно, образом.
- Та-а-к… Министерство Обороны, Сергей Макарович, есть что сказать?
- Есть… Товарищ главнокомандующий, - министр с кряхтением поднялся со своего места, - Мы, против такого количества людей! Я уж не знаю, что себе думают эти «рыцари плаща и кинжала», - и он злобно сверкнул глазами в сторону директора ФСБ,- Но… Пять процентов, это же практически два батальона спецназа! Набрать необстрелянных желторотиков?!  Зачем они нужны?! А у тех, кто умеет, у зубров, у элиты спецназа – у всех семьи… Жёны, дети, родители престарелые на руках… Да что там говорить! Это же не на операцию выехать, пусть даже на самую сложную. Понимаете, товарищ президент, когда солдат в бой идёт он знает, что всяко может случиться… Могут убить, могут покалечить, но он всегда знает, что ждут его дома, и верит, что обязательно вернётся! А тут… Это ведь навсегда… Обратного билета нет…, - министр обороны тяжело вздохнул, и поднял взгляд на Константинова, - А врать своим парням, я не хочу и не буду. Такие вот дела, товарищ главнокомандующий!
- Ясно! «Мать Тереза», рязанская! -  президент вскочил, и играя желваками на скулах, с силой грохнул кулаком по столу, - Ты значит один – отец солдатам, а мы все – людоеды бездушные?! Так?! Нет, не так, товарищ министр обороны! Совсем не так! И нужно это не мне, не ему, не им, - кричал Константинов, поочередно указывая пальцем на сидящих вокруг стола людей, - Это нужно стране! Народу, твою мать!  - он резко выдохнул, и прикрыв на мгновенье глаза, снова сел в кресло и спокойным, ледяным голосом сказал: - Выполнить и доложить. На этом совещание считаю закрытым, всего доброго, товарищи.