Искупление 116. Неосознанный суицид

http://www.proza.ru/2015/09/23/577

Со следующего дня Кира начала проходить обследование. Теперь они знали, что ждут девочку, но это оказалась единственная радостная весть. Результаты Кириного обследования были таковы, что Глебов запаниковал: врачи были всерьёз обеспокоены её состоянием.

– Успокойся, – уговаривал Виталия Славский. – Время ещё есть, можно всё исправить. Анемия от плохого и однообразного питания. Но сейчас-то проблема питания не стоит – побольше витаминов, фруктов. С нервным истощением, конечно, сложнее, но мы все будем помогать Кире. Должно пройти время. Или ты надеялся, что через три дня она всё забудет? Про приглашение Кире сказал?

– Ещё нет.
– Почему?
– Пока не до этого.
– Но про отъезд ты уже решил?
– Разумеется. Я очень беспокоюсь за Киру, и теперь уж точно хочу уехать из России и как можно скорее.

Помолчав, Антон сказал:

– Я, конечно, не психотерапевт, но насколько понимаю… Не всё так однозначно. Не хотелось говорить тебе… С нервами у Киры хуже, чем ты думаешь. Ей надо бы пройти серьёзный курс лечения, но в её положении психотропные препараты крайне нежелательны, поэтому единственное назначение – покой, атмосфера любви, заботы и абсолютное отсутствие отрицательных эмоций.
– Погоди. Всё это я и без тебя знаю. Что значит «хуже»? При чём здесь психотропные?

Антон пожевал губами.

– Ладно. Ты только в панику не впадай, пожалуйста. Сейчас уже всё под контролем, и не случится ничего страшного. Я говорил с невропатологом. Есть у них такое понятие – неосознанный суицид. Догадываешься, о чём речь?
– Ну, понятно – суицид, самоубийство. А неосознанный что значит? Кира подсознательно хотела умереть?

– Вот именно. Ей нечем стало жить, и у неё сложилась стойкая подсознательная установка на нежелание жить. Сейчас она, установка эта, естественно, снята. Но плохо то, что Кира жила с ней достаточно долго, и она начала своё разрушительное действие. Оказывается, человек, который действительно стремится к смерти, даже если ничего не предпринимает для этого, всё же убивает себя. Вот та самая подсознательная установка разлаживает работу абсолютно всех органов, и человек погибает.

Потемнев лицом, Виталий молчал, потом спросил хрипло:

– У Киры такая ситуация?
– Нет, успокойся, ситуации уже нет. Но если бы ещё какое-то время всё оставалось по-прежнему, ты мог бы не вернуть её… Очень хорошо, что Кира ждёт ребёнка. После рождения дочки у неё появятся новые заботы, интересы, она чисто физиологически обновится, и всё придёт в норму, я уверен. Но вот сейчас – опасный период. Нет, к мысли о смерти Кира, разумеется, не вернётся. Но она физически не готова к тому, что ей скоро предстоит.

– Что я могу сделать?

– Многое. Обеспечь ей покой. Никаких перемен. Отложи отъезд, даже о приглашении Кире не надо пока знать. Она начнёт думать об этом, переживать. Отъезд может стать чудовищным стрессом. Одно прощание чего стоит. Одно дело уезжать на время и совсем другое навсегда. А там? Разве она не пойдёт на могилу матери? Пусть Кира дождётся ребёнка здесь. А мы все поможем ей вернуться к норме. Чем больше тепла мы ей отдадим, тем быстрее она оттает. А когда у неё будет маленький, останется не слишком много времени для тоски по прошлому. Тебя качество медицины беспокоит? Так есть теперь платные клиники, там хорошая аппаратура, не хуже, чем за бугром.

– Я подумаю.
– Глебов, – голос Антона вернул Виталия. – Не уезжайте, а? Ну, чем тебе-то здесь плохо?

Виталий молчал.

– Нет, конечно, вопрос дурацкий… Но… не увози Киру.
– Это только вопрос времени, – сухо проговорил Глебов.
– Тогда мне тоже сделай разрешение!

Виталий долго молча смотрел на Антона, тот не отводил прямого взгляда. Тогда Виталий уточнил:

– Ты хочешь, чтобы я сделал это, зная, что ты едешь из-за Киры?
– Да! – Антон ломился напролом.
– Ну, ты даёшь, Славский! – тихо изумился Виталий.
– Ты дурак, если думаешь об этом плохо.

Виталий усмехнулся.
– У тебя оригинальная манера уговаривать.
Антон отвернулся, проговорил:

– Ты знаешь, я никогда не сделаю подлости. Я могу жить где-нибудь не рядом, мне достаточно знать, что могу видеть её, если захочу. Что не навсегда… А то, что ты мне вызов сделаешь, вовсе не значит, что содержать меня будешь. Я знаю, мой диплом там не пойдёт, но я люблю детей, я санитаром могу. А потом, может быть, снова аттестацию пройду, я неплохой специалист.

– Я вижу, ты долго думал.
– Долго.
– За что мне ещё и это? – буркнул Виталий.
– Не понимаю, почему друг не может устроить другу выезд за границу? – вызывающе сказал Антон.
– Хорошо, – вздохнул Глебов, – об этом я тоже подумаю.

Он посоветовался с Клавдией Львовной, пересказал опасения Антона, и они решили не искушать судьбу – слишком свежа была в памяти смерть Татьяны Ивановны, причиной которой тоже был стресс.

Когда они вернулись домой, оставив её в далёкой Швейцарии, Клавдия Львовна горько сказала:
– Увози нас, Виталий. Поеду к ней. Что ей одной лежать?

http://www.proza.ru/2015/09/24/139