Искупление 132. Часть третья. Шерхан

http://www.proza.ru/2015/09/24/1841

– Как вам наш старик-лесовик? – поинтересовался Евдокимов, неторопливо располагаясь за изобильным столом.
– Хоро-о-ош! – с чувством сказал Алексей. – Просто слов нет. Сила в нём какая-то. А как зверьё его понимает!
– Я вас ещё больше удивлю – в его недавнем прошлом пятнадцать лет преподавания в университете, диссертация и всё, как положено.
– Да вы что!?

– Удивил? Но по-настоящему его – это вот, лес, звери, вольный воздух. Народным целительством занялся, пасеку завёл. Книгу здесь пишет. Умнейший человек, таланта редкостного. Словом одним душу исцеляет. Жил бы в прежние времена, был бы знахарем либо колдуном. А гостеприимен!

– Вот так старик-лесовик! – восхищённо проговорила Ольга. – Но что же он ушёл? Почему не с нами?
– Придёт ещё. Для него малёха твоя главный праздник. Я своим умом постигнуть не могу, как он умеет обращаться с детьми и животными. Посмотришь со стороны и только диву даёшься: они, как представители трёх совершенно равноправных народов. Так что не трогайте их, у них, действительно, свои дела, нам не понятные. Он придёт, непременно, но чуть позже.

– Ну что, Оленька, – заговорил Крёз, когда они отведали медовушки Дмитрича и слегка разрушили торжественную красоту стола. – Для начала я хочу разъяснить тебе, что ты для меня вчера сделала. По-моему, ты не до конца это понимаешь. Вот послушай теперь. Между мной и Кочевником любви-дружбы никогда не было. Когда он от моего дела кусок оторвал, больно куснул, но не смертельно. Но я с ним силой меряться не рвался – сколько мне доживать осталось? Что имею, за глаза хватит, а за амбиции людей своих класть не хотел. Стар стал, прежние грехи успеть бы отмолить, а не новые на душу брать. Но, как известно, два медведя в одной берлоге не живут. Кочевнику я, как кость поперек горла. Он молодой, горячий, ему расширяться надо. Не знаю, как ему стало известно про мой старый грех перед своими, но кто-то его в это старое дело посвятил. А когда он узнал, что за гость у меня, правильно рассчитал, что это хороший шанс покончить со мной раз и навсегда. Во-первых, вина моя напоказ выставлялась, во-вторых, выкуп этот непомерный должен был меня разорить. И ведь получилось бы у него. Но не получилось. Догадываешься, почему? Кто его дивные планы порушил, догадываешься? Ох, и лютует Шерхан!

– Это ещё кто? – спросил Алексей.
– Да он же.
– Кочевника так за глаза называют, – обронила Ольга. – Не любит он этого страшно.
– А потому что сущность его подлая, трусливая в этой кличке. Так отгадала ты моя загадку, Олюшка?
– Обо мне говорите?
– Вот именно, золотая ты моя. И отблагодарить я тебя хочу, чтоб благодарность заслуге равна была.
– Не надо мне ничего, – тихо сказала Ольга, не глядя на Крёза.

– Не хочешь от меня принять? – он усмехнулся. – Ты погоди, опаски против меня не держи. Знаю, слава моя тебя пугает, что с Кочевником мы одного рода-племени. Разного, Оля. Вот отец его мог бы тебе об этом сказать. Сейчас у меня на руках очень большая сумма денег, сохранила мне их ты. Но часть дел, из которых мне пришлось их вытягивать, теперь развалились, деньги стали свободными. И честно будет, если я скажу, что часть их – твоя. То, что утром тебе дал, это так, на булавки да перчатки. Сейчас я про настоящие деньги говорю, про состояние. Хочешь – бери их и в любой конец страны, руби все связи с прошлым, чтоб никто не знал, где ты, ни я, ни кто-то другой. А хочешь – назови место, где бы жить хотела. Я туда человека пошлю, он тебе квартиру приготовит, обставит и деньгами остальными как надо распорядится. В любой день приезжай, двери отпирай и живи безбедно. Здесь, я вижу тебе нравится, так живи сколько хочешь, отдыхай душой. Такое вот тебе слово моё, Оля.

Она сидела, опустив глаза в стол. Когда Евдокимов замолчал, медленно подняла их на Алёшу, встретила его взгляд.

– Сейчас ничего не говори. Спехом такое не решают. Подумай, не тороплю. А хорошо, ребята, что Митрича нет – вот бы разобиделся, что кушанья его простывают нетронутые. Да и медовуха у него хороша! Ну-к, Олюшка, Алексей, негоже хлебосольного хозяина обижать. По боку все дела!

На следующий день после позднего завтрака, когда солнце уже припекало вовсю, хозяин объявил план на день: Алексею предписывался день покоя, поэтому ему надлежало взять удочки и отправляться на озеро; Ольге же с Натальей Дмитрич предложил сопровождать его на пасеку за свежим мёдом.
– Но рано не вернемся, обед с собой прихватим.

Наталья, уже самозабвенно влюблённая в Митрича, с ним готова была хоть куда, но всё же возможные неприятные моменты решила прояснить загодя.

– А пчёлки-то рассердятся! – предупредила она. – Ты, Митрич, знаешь, какие они кусачие? У тётки Лены одна такая злющая пчела жила!
– Как можно, Наталья! Чего им сердиться? Мы с ними по доброму договоримся, медку себе возьмём и им оставим, так из-за чего сыр-бор поднимать?
– А вдруг они подумают, что мы всё себе возьмём…
– Так я им шепну, ты про это и не сомневайся.

http://www.proza.ru/2015/09/24/1854