Искупление 134. Часть третья. Семья

http://www.proza.ru/2015/09/24/1854

Улыбнувшись, Алексей раскрыл бумажник, в обложку которого было впаяно семейное фото Глебовых.

– Из всего, что у меня взяли, это почему-то больше всего жалко было.
Крёз, внимательно разглядывая лица, проговорил:

– А Кира и не постарела как будто. Расцвела. Я её молоденькой видел, девчонкой почти.
Он протянул снимок Ольге. Она долго и пристально всматривалась в лица Виталия, Киры…
– А это кто, Алёша?
– Анютка, сестричка.

Кинув ещё взгляд на фото, Оля вздохнула:

– Хорошая у тебя семья, Алёша. Какие лица светлые.
– У них замечательная семья, Оленька. Виталий и Кира – поразительно красивые люди. То, что внешне – я не про это. Их настоящая красота в другом, – Крёз внимательно и серьезно посмотрел на Ольгу. – А ведь у тебя есть возможность узнать их. У тебя был выбор, Оля, ты подумала?

На её лицо как будто облачко надвинулось, погасило его тёплый свет. Она долго посмотрела на Алексея, чуть улыбнулась виновато и печально.

– Прости, Алёша. Я верю, семья у тебя замечательная, но я… какое отношение к этому имею? Как ты меня представишь? Правду скажешь? А профессию мою назовёшь?

– Оля! – с досадой воскликнул Алексей, но как будто одёрнул себя, тихо добавил: – Не смей. У меня ощущение, что ты с садистским удовольствием тычешь в свою рану. Да, в семье мы ничего друг от друга не скрываем. Но ещё я скажу, что ты – Богом посланное мне спасение.

– Спасение? Алёша, я ведь тогда про тебя ничего не знала… Я думала, что ты один из них, такой же. Что дверь открыла… Может, я больше им досадить хотела, чем ради тебя…

Крёз резко поднял руку, прерывая её.

– Скажу тебе вещи страшные и жестокие, но всё равно скажу, чтобы больше не слышать подобные глупости. Значит, не ради Алексея на смерть такую мученическую себя обрекала? А ради кого? Травиться-то чем собралась? У тебя что, цианистый калий в тумбочке завалялся? Ведь наверняка лекарством каким-нибудь, а от него помирают долго. У тебя этого времени не было – шерхановы щенки прикатили минут через пять после твоего возвращения. Да прежде, чем ты померла, они бы на кусочки тебя порезали. Это в лучшем случае. А вернее – отходили бы тебя от смерти, а уж потом Шерхан бы за тебя принялся. Ты, Ольга, не глупа и если скажешь, что не подумала про это, так я тебе не поверю.

Она сидела бледная, ни на кого не глядя.

– Зачем вы так, Олег Михайлович? – укоризненно проговорил Алексей, подходя к ней.
– Извини, Оля, но это всё правда. И ты всё понимала. Зачем же глупости говорить?

Алёша сел рядом с креслом на ковёр, посмотрел снизу ей в лицо. Глаза их встретились. Отчего-то Ольга не могла выдержать его прямой, открытый взгляд. Оттого, что смотрел он в самое сердце, а там было черным-черно? Но сейчас она не отвела глаза. «Да, неправду я сейчас сказала. Ради тебя это было. Чтоб тебя спасти.» Как давно ей не встречался человек, для которого она не была только средством удовлетворения похоти. Который защитил. Что будет с ней – всё равно. Если даже этому, из Системы, показалось гнусностью то, что с ней делали, – как, почему она терпит? За жизнь цепляется? Разве это жизнь? Ради дочери? Лучше Наташке никогда не понять про неё… Она толком и не видела его до того утра, когда вошла к нему. А когда увидела, глаза его, рубашку кровью испятнанную… Почему-то прожгло тогда ощущение, предчувствие – ему отсюда не выйти. И стало не страшно умереть вместо него. А он отказался… Это было полной неожиданностью, она растерялась тогда… Оля чуть улыбнулась – дрогнули уголки губ.

– Сделай, как я прошу, – сказал Алексей. – Я очень хочу, чтобы вы со мной поехали. Если вы тут останетесь, мне спокойно не будет. Никогда.
Крёз не дал ей ответить, заговорил:

– Из того, что в прошлый раз сказал тебе – ни слова назад не беру. И всё же Алёша прав насчет «спокойно не будет». Этот червячок и меня точит, если уж честно тебе сказать, Ольга. Уж больно зол на тебя Кочевник. А в злопамятстве его мы убедились, для него срока давности не существует. А ну как западёт он на то, чтобы рано или поздно поквитаться с виновницей провала его шикарного плана? Как мне уберечь тебя, Оля, – не вечный я. Тем более что отношения наши приняли такой оборот, что миром дело кончить нельзя. Будет война. И начнётся она, как только вы в безопасном месте окажетесь. Разборка мощная предстоит. Они убедятся, что благодушие моё – не слабость, и у старого волка ещё достаточно зубов, чтобы у всякого отбить охоту кусать его. Они этого хотели, они это получат. Из двоих один останется, и я не уверен, что этим одним непременно я буду. Может, это моя последняя охота, но она будет славной, и в любом случае я ни о чём не пожалею. Поэтому много времени на размышление я вам отпустить не могу. Завтра утром ты, Ольга, скажешь, на что решилась и я отдам нужные распоряжения.

http://www.proza.ru/2015/09/24/1869