37. Бурная весна 1941

I

Бенито Муссолини был человек с амбициями - иначе в 1922 он не стал бы самым молодым премьер-министром Европы. Но он был и разумен, и осторожен. Вот только один пример: 7 апреля 1926 года некая дама по имени Вайолет Гибсон стреляла в Муссолини.

Положим, она в него не попала - пуля только оцарапала ему переносицу - но факт покушения британской подданной на главу итальянского правительства был налицо.

Великобритания чувствовала себя очень неловко, и с радостью обнаружила, что оказалось возможным замести дело под ковер. Даму признали сумасшедшей, моментально выслали, и она окончила дни свои в Англии, в клинике для душевнобольных.

Больше всех способствовал этому сам Муссолини.

Он, конечно, покрасовался на страницах газет с наклейкой на носу - это подчеркивало его мужественность и безразличие к опасности. В ту пору Бенито Муссолини охотно участвовал в массовых заплывах и забегах, демонстрировал мускулы и голый торс атлета - но решительно не желал ссориться с Великобританией из-за такой ерунды, как какое-то там покушение.

Тогда, в 20-е годы, мощь английского флота и вес английской валюты внушали ему здоровое уважение.

Время шло. За Бенито Муссолини в Европе очень ухаживали, он считался лидером нового типа, "...человеком, сплотившим нацию...".

В самой Италии пресса запросто могла опубликовать рассуждение, согласно которому божественное начало, проявившее себя Гомером в мире искусства, и Христом - в мире морали, проявило себя и в сфере политического действия. И имя этого проявления - Муссолини.

Такие вещи, когда их повторяют раз за разом и год за годом, конечно же, ударяют в голову.

Как известно, характер испытывается огнем, водой, и медными трубами славы, возносящими хвалу. Третье испытание, возможно, потруднее двух первых, его мало кто выдерживает. Тем не менее, Муссолини все-таки сохранил достаточно реализма - несмотря на свой идеологический союз с Германией, в 1939-ом он в войну не кинулся.

Идея столкнуться с объединенными силами Англии и Франции его совсем не привлекала, и действовать он начал в направлении, для союзника Германии довольно странном: с одной стороны, в Берлин был послан запрос на срочные военные поставки, с другой - в Лондон отправилось конфиденциальное сообщение о "...нежелании дуче делать рискованные и необратимые шаги...".

Что же касается вполне официального письма, направленного Гитлеру, то запрос на военные поставки был таким, что даже если бы каким-то чудом сыскались бы все необходимые материалы, то одни только перевозки их требовали выделения 17 тысяч эшелонов.

Это было физически невозможно - и именно поэтому-то и запрашивалось.

К июню 1940-го ситуация, однако, поменялась. Поражение Франции стало явным, следовало действовать, чтобы не упустить добычу - и 9 июня Муссолини сообщил Франко, что решение принято:

"...Когда вы откроете это письмо, Италия уже вступит в войну на стороне Германии. Я прошу вашей солидарности и поддержки, во всех возможных сферах морального, политического и экономического содействия. В новом реорганизованном Средиземноморье Гибралтар будет испанским...".

Щедро отдав Гибралтар Франко, для себя Муссолини наметил Суэц.

II

Итальянский командующий в Ливии, маршал Родольфо Гаэтани, получил из Рима приказ о немедленном выступлении на восток, в сторону Суэцкого Канала - и, конечно же, никуда не двинулся. В отличие от экспансивного дуче, маршал Грациани знал, что такое поход через пустыню с сотней тысяч солдат, идущих пешком и не имеющих средств достаточного подвоза снабжения - например, воды.

А средств подвоза у итальянской армии не было потому, что страна была бедной, с авотомобилями в ней было туго, ее армия в период между 1918 и 1936 строилась для ведения военных действий в Альпах, и с точки зрения перевозок полагалась даже не на гужевой транспорт, а на вьючных мулов - короче говоря, в путь он двинулся только в середине сентября 1940.

Более того - уже через три дня усиленного марша армия остановилась и стала ожидать достройки водопровода с мест ее постоянного базирования. Ну, строили водопровод темпами, принятыми в Италии.

Тем временем в общей ситуации произошли некоторые перемены.

Англичане отбились от германских атак с воздуха, получили кое-какое оружие из США, наладили некоторое производство и дома - и оказалось, что в стране есть военные части, готовые сражаться. Уинстон Черчилль чуть ли не немедленно отправил их на Ближний Восток, на защиту Египта. На возражения со стороны членов своего кабинета, призывавших премьера к осторожности, он ответил, что целью Великобритании является не сохранение статус-кво, а нанесение противнику поражения. 

Черчилль, надо сказать, был отважен, но вовсе не безумен.

Шансы Германии на успешное вторжение в Англию к концу 1940 он расценивал как крайне низкие - а последствия возможного захвата Суэца считал крайне тяжелыми. И коли так, то британские танки могли пригодиться в Египте гораздо больше, чем в метрополии.

Путь в Египет из Англии теперь был далек - идти напрямую, через Средиземное Море, оказалось невозможно, и конвоям пришлось двигаться кружной дорогой, вокруг Африки, но к январю 1941 в распоряжении английского командования оказалось около трех дивизий. Что важнo - войска были полностью моторизованы, a танки превосходили то, что имелось у Грациани.

В результате 36 тысяч англичан атаковали 150 тысяч итальянцев - и разбили их наголову.

Собственно, убитых было не так уж и много, не больше трех тысяч - но зато пленных оказалось 115 тысяч человек. Aнгличане просто не знали, что с ними делать - отпускать их в пустыню означало бы просто другой способ убийства - ну, и пришлось начать специальную операцию по эвакуации пленных в Александрию.

Итальянские офицеры действительно достигли Нила - но не совсем так, как они это планировали.

В Берлине решили, что дуче надо было спасать - и в Ливию был отряжен “… офицер с хорошими способностями …”. Войск ему дали немного - но со способностями у офицера и в самом деле все было в порядке.

Это был Эрвин Роммель - у нас уже была возможность с ним познакомиться.

III

Победа в Ливии очень пригодилась Черчиллю как политическое оружие. Она была достигнута после долгой вереницы бед и неудач. Да, британские войска удалось вытащить с континента, и эвакуация из под Дюнкерка оказалась успешной - но, как говорил сам Черчилль, "... войны не выигрываются эвакуациями ...".

И в воздушной Битве за Британию удалось победить, но Лондон периодически бомбили - самолеты фельдмаршала Шперле не пропускали ни одного удобного случая напомнить о своем существовании. Немецкие рейдеры и подводные лодки топили английские торговые суда, правительству пришлось учредить карточную систему на многие продукты - так что чистая победа в Африке пришлась очень кстати. 

Настроение в Англии сразу поднялось.

И Черчилль немедленно этим воспользовался. Он, против рекомендаций всех его военных и морских советников, затеял высадку в Греции, и зачем он это сделал, неясно и по сей день. В своих мемуарах он пишет об этом так, как если бы руководствовался советом Наполеона аббату Сийесу о том, как надо писать конституцию:

"… пишите коротко и непонятно …".

Он говорит о том, что надо было поддержать союзника - Грецию - в борьбе против итальянского вторжения, и про то, что демонстрация силы могла бы помочь вхождению Турции в войну, и прочие вещи, которые, что называется, шиты белыми нитками.
Потому что "... помочь союзнику ..." можно было просто поставками оружия - как, собственно, греки и просили.

А уж о втягивании Турции в войну на стороне Великобритании нечего было и мечтать. Tурки весной 1941 ни за что не стали бы воевать против Германии, они прекрасно знали, что от русского вторжения их защищает Берлин, a нe Лондон - который и собственными-то проблемами справляется с большим трудом.

Гораздо логичней предположить, что у Черчилля имелась какая-то информация о русско-германских трениях, и он изо всех сил постарался эти трения обострить. 

В конце марта 1941 Югославия подписала договор с Рейхом - и буквально на следующий день в Белграде случился военный переворот. 5-го апреля новое правительство заключило с СССР договор о дружбе и сотрудничестве.

Черчилль, право же, мог считать свои цели достигнутыми:  английские войска в Греции, плюс югославская армия номинальной численностью в миллион человек, плюс советские войска на румынской границе, готовые в случае нужды “… защитить братскую Югославию …” - право же, это создавало хорошие перспективы для русско-германского столкновения на Балканах.

В мемуарах своих он об этом, разумеется, не пишет.

И в общем-то, не зря. Немцы среагировали на ситуацию с неслыханной оперативностью. Вторжение в Югославию началось уже 6-го апреля. Белград жестоко бомбили. Всякое сопротивление моментально развалилось.

12-го апреля гауптштурмфюрер СС (капитан) Фриц Клингенберг во главе разведывательного дозора из семи человек 2-й моторизованной дивизии войск СС[1]  принял капитуляцию югославской столицы - ее не защищали.

Русские не шевельнули и пальцем - то ли не решились, то ли не успели.

К концу апреля сдалась и Греция - побитые английские части срочно эвакуировались. 10 мая начались интенсивные бомбежки Крита, английскому командованию стало понятно, что со дня на день следует ожидать штурма острова с моря и может быть, и с воздуха. В этот же день случилась и еще одна сенсационная история, в которую, право же, было трудно поверить.

Рудольф Гесс, национал-социалист номер два, бежал в Англию.

IV

Согласно произведенному расследованию, дело было так: в субботу, 10 мая 1941 года, Рудольф Гесс попрощался с супругой и сыном, и сказал им, что уезжает, и вернется не раньше понедельника. После этого он сел за руль, и отправился в Аугсбург, на полигон кампании Мессершмитта. Там его ожидал Ме-110 - двухмоторный истребитель, на котором он довольно регулярно летал, иной раз покрывая расстояние до самых границ Рейха.

Никто не находил в этом ничего удивительного. В конце концов, Гесс был бывшим летчиком, в годы Первой Мировой Войны входившим в состав легендарной эскадрильи Рихтгофена, и его интерес к новым моделям самолетов был вполне понятным. Гейдрих, скажем, имел летную подготовку, состоял в Люфтваффе в качествe пилота резерва, и в ходе французской кампании летал на боевые задания - он считал это долгом настоящего эсэсовца.

Так что никто никаих препятствий чинить Гессу не стал - и он вылетел с аэродрома в общем направлении на запад - и после примерно пяти часов полета выбросился на парашюте в Шотландии, недалеко от Глазго. С навигацией он справился на удивление хорошо - но вот с парашютом не совладал. Гесс прыгал впервые в жизни, при приземлении повредил ногу - и в итоге оказался захвачен.

Его задержал местный фермер, на чей участок он, в совершенно буквальном смысле, свалился с неба.

Ну, как выяснилось, полет был засечен службой ПВО, и курс самолета оказался проложен на "... планшете воздушной обстановки ...".

Точку, в которой пилот решил расстаться с самолетом, конечно же, не определили - но когда в штаб местной гражданской обороны был доставлен задержанный парашютист, представившийся поначалу как “капитан Хорн”, то власти живо сooбразили, что он, скорее всего, и вел тот одинокий самолет, который был обнаружен еще над Северным Морем.

Слово за слово - и пленник сообщил, что никакой он не капитан, а человек высокого ранга, и что у него есть сообщение чрезвычайной важности, предназначенное для герцога Гамильтона.

Встречу с героцогом ему действительно организовали, и вот тут-то Гесс и сообщил, кто он такой, и что прибыл он с призывом к миру.

От имени фюрера Великой Германии он предложил Великобритании не только мир, но и союз, направленный против СССР. Условием мира, правда, было требованеие отставки Уинстона Черчилля - Адольф Гитлер не мог вести с ним переговоры. Но все остальное можно было легко уладить.

Основой договора, помимо отставки Черчилля, должны были стать следующие пункты:

1. Прекращение боевых действий
2. Участие Великобритании в войне против СССР на стороне Германии
3. Предоставление Великобритании полной свободы действий в рамках Британской империи
4. Возвращение Германии её колоний
5. Вывод английских войск из Ирака
6. Заключение мира с Италией
7. Создание единой общеевропейской коалиции

Ну, предложение не было принято. О подробностях англичане решили умолчать. В Германии Гесса обьявили сумасшедшим. История осталась неразьясненной, и остается таковой и по сей день. Чем-то она подозрительно напоминает попытку повторить Пакт Молотова-Риббентропа, только в другую сторону. Но уже подходил июнь 1941.

И все это перестало быть актуальным.

**

Примечания:

1. Войска СС вплоть до 1942 официально считались так называемыми полицейскими формированиями - против их существования возражал вермахт. Армия желала сохранить монополию на обладание оружием, Гитлер хотел иметь особую, абсолютно лояльную ему "партийную армию" - и результатом был компромисс, при котором "полицейскими" считались даже части СС, что были величиной с дивизию.