Сюр приз

Бетонные плиты с замысловатым узором охотно ложились под ноги идущего. Каждый шаг сопровождался звуком метронома. Тропинка вела к зданию церкви, пляшущему в полуденном мареве. Солнце переспелым апельсином зависло прямо над её крышей; колесница Ра, запряжённая улитками, медленно тянула свою ношу вдоль линии горизонта. Закат не наступит никогда.
Исповедь всегда приходит не вовремя, но в этом есть какой-то особый смысл. Таинство диалога пропащего с равнодушным.
Стефан в очередной раз повторил вслух все нужные слова. Видимо, подслушав, или от чего-то другого, в ближайшей клумбе, перешептываясь, склонили свои головы цветы-сплетники. Стефан сурово погрозил им пальцем.
- Я могу быть вам чем-то полезен?
- Это вряд ли, вы же не еда.
- Тогда зачем ты пришёл, сын мой? – удивился священник.
Его до синевы татуированное голое тело возвышалось над прихожанином, будто Правда над Тайной. Многократное отражение в десятках церковных зеркал усиливало эффект гиперболы. Стефан угрюмо сморщился, почувствовав пренебрежение во взгляде священника.
- Я пришёл рассказать о том, что сделаю.
- Мне это не интересно, сын мой. Исповедь заключается в том, чтобы рассказать мне о своих переживаниях, либо о прошлых прегрешениях. А то, что может произойти в будущем – не в моей компетенции.
- Я сделаю то, что вам не понравится, и никому не понравится, кроме меня. Это мой подарок себе.
- Аминь. – Священник взял с полки журнал в твёрдой обложке, открыл на одной из страниц, и протянул гостю. – Запишись, через три недели ещё осталось одно окно на два часа в четверг, и одно на восемь часов в пятницу. Оплата по факту.
Рыжие глаза Стефана наполнились влагой. Он сунул руку в карман, и, не вынимая пистолет наружу, выпустил в священника всю обойму. Грузное тело рухнуло, вызвав последнее  желеобразное жиротрясение.
Судороги прошлись по конечностям Стефана. Всхлип. Наконец он разразился рыданиями, слёзы шампанским брызнули во все стороны. «Я еще никогда не был так счастлив!» - думал он в тот момент. – «Скорее бы завершить начатое».
Ноги уносили убийцу прочь от места происшедшего к месту происходящего. Всевидящее око неба сменило цвет на кроваво красный, погрузив церковный сад в обволакивающий бархат.
Колокол где-то наверху пробил дважды. Стефан глянул на часы, и выругался – они показывали три минуты третьего. В гонке со временем вновь обнаруживалось несущественное, но досадное отставание. В очередной раз, проклиная свои кривые карличьи ножки, опаздывающие часы, всемирный порядок и бесцеремонно клюющих его пуговицы ворон, Стефан завихлял в сторону остановки.
Автобус был там, принимал в своё продажное лоно многочисленных пассажиров. О да, все эти великаны туда влезли, но карлик, как не спешил, подбежал уже к захлопывающимся дверям.
Вечная нехватка времени! Обидная болезнь недостатка удачи сжирала тщедушное тело Стефана изнутри. Не выдержав, он засмеялся, в голос, с эхом, распугивая птиц на ближайших деревьях, засмеялся – от горя.
Как ни крути, а его план был обречён сбыться, отступать было поздно. Как только Стефан снял с руки часы, подъехал следующий автобус и призывно распахнул двери.
Внутри было жарко, но, похоже, водитель не собирался отключать огромные электрические калориферы. Стефан вздохнул, в последний раз оглядывая всех окружающих его людей – всех, кто был выше его, и только поэтому считали, что они хозяева жизни. Их большие, важные мысли давили на карлика не хуже пресса, унижая его достоинство, превращая его в невидимку. Стефан посмотрел на свою руку: она уже исчезла. Небольшой щипок оказался чувствительным – значит, он всё-таки существовал! «Ах, так? Я для вас пустое место? Сами ещё хуже пустого места, все вы! Особенно та проститутка, которая подрабатывает кондуктором».
Стефан достал пистолет и открыл очистительный свободолюбивый огонь, даруя себе единственную, неповторимую и сногсшибательную радость.
Обойма опустела одновременно с его мечтой. Когда это произошло, карлик весь покрылся живыми искорками, затем запахло палёным мясом, и наконец, он сгорел.