Возрождение

Языки пламени танцевали свой обычный танец. Сухие ветки трескались и хрустели, выбрасывая в вечернюю мглу снопы ярких искр. Они еще пытались бороться. Сопротивлялись ненасытной утробе костра, плакали, стонали, крепились. Но огонь неумолимо пожирал их. Глотал шаг за шагом, оставляя черные угли. Вбирал, отбрасывая бесполезный шлак и прося еще.
Шредер всматривался в языки пламени. Что ни говори, а огонь завораживает. Есть в пламени нечто такое, что притягивает взор независимо от того дикарь ли перед ним или цивилизованный человек.
В настоящее время, впрочем, никто по-настоящему не мог считаться цивилизованным человеком. Десятки разрозненных племен, разбросанных по диким лесам обжитого мира. В общей сложности около сотни тысяч человек, объединенных единственной целью - выживанием.
Шредер подбросил в костер еще дров и задумался. Что вообще есть «цивилизация»?.. Пресловутый цивилизованный образ жизни, которым всегда столь гордились люди? Жизнь в металлических клетушках, посреди небоскребов и выполняющих всю работу механизмов? Вряд ли, однако именно к этому шло человечество с того самого момента, когда древний примат поднял с земли палку и убил ею врага. Человек шел к своему превосходству над природой семимильными шагами, руководствуясь лишь расплывчатой в туманной дымке целью - цивилизацией. Нередко он даже забывал о ней, о цели, и двигался вперед исключительно интуитивно, не забывая, по мере продвижения, методично уничтожать все на своем пути. И чем же обернулась для человека эта его цель?
Шредер оторвал взгляд от вьющихся алых языков пламени и обернулся через плечо. Позади чернела стена леса. Где-то там кипела ночная жизнь - дикая, жестокая. Шредер чувствовал ее и понимал. Ведь он сам был сыном леса, а значит жил ею, этой жизнью.
Скорее подсознательно, Шредер ощутил, как от леса отделилась большая тень. Волк. Крупный серый зверь, помигивая в темноте огоньками-глазами не спеша, но без страха, двигался к нему, к Шредеру.
Взгляд Шредера вернулся к алым языкам. Выходит, Волк нашел его. Впрочем, чего он ожидал от зверя, вся жизнь которого сводилась к выслеживанию и поиску. Шредера беспокоило другое. Он прекрасно знал, что Волк отыщет его, но не ожидал, что так скоро. Слишком скоро. По видимому, не обошлось без Уид.
Ответом на его мысли сверху зазвенел тонкий хохоток. Шредер поднял глаза и увидел над головой того, кого ожидал. Уид медленно и грациозно опустилась рядом с ним и протянула руки к огню.
-Хотел улизнуть, Шер? -насмешливо сказала она.
Никто другой не называл Шредера Шером. Никто другой не посмел бы смеяться над ним. Но Уид... Она словно находилась вне негласных законов и запретов племени. Была исключением из правил.
- Я иду в руины. - сказал Шредер после долгой паузы.
Уид потерла замерзшие ладони и серьезно посмотрела на него.
- Все еще хочешь понять? - спросила она.
Шредер кивнул.
- Глупо? - с вызовом спросил он.
Уид пожала плечами.
- Не глупо и не умно. Я бы не пошла туда ни за что.
- Ты и не идешь. -возразил он.
Подошел Волк и как ни в чем не бывало улегся у костра. Словно и не было двух долгих дней, в течении которых Шредер путешествовал в одиночку.
Уид лукаво улыбнулась.
- Теперь иду. Куда же ты без нас с Волком.
- Что? Об этом не может быть и речи! - Шредер повысил голос. -Завтра утром вы с Волком!.. - он осекся.
Разве когда-нибудь ему удавалось убедить Уид?.. Разве когда-нибудь Уид слушалась его? Шредер махнул рукой.
- Идите куда хотите. Я отправляюсь спать.
Шредер улегся на жесткую лосиную шкуру, служившую ему одеждой и постелью последние дни и демонстративно закрыл глаза.
- Правильное решение. - кивнула Уид. - Споры все равно бы ни к чему не привели.
Шредер никак не отреагировал на замечание Уид. Хотя внутри него все кипело, внешне он был спокоен как скала.
Уид некоторое время смотрела на него.
- Пожалуй, я еще полетаю. - сказала она, обращаясь скорее к себе.
Она медленно развела руки в стороны и поднялась в воздух.
- Жаль, что ты не умеешь летать, Шер.
Шредер открыл один глаз, чтобы снова полюбоваться ее грации и изяществу. Уид удивительно двигалась в полете. Она словно безраздельно отдавалась воздушному пространству, растворялась в нем, одновременно рассекая воздух как пущенная стрела. Так, как Уид, в племени Шредера не летала ни одна женщина. Все они порхали обыденно, привычно, лишь стремительный, страстный полет Уид заставлял сердце биться сильнее.
Уид бросила последний взгляд на Шредера и взмыла ввысь, туда, где во мраке ночного неба сияли звезды.
Шредер полежал некоторое время. Сна не было, он, кряхтя, поднялся с лосиной шкуры и сел. Взгляд его задержался на языках пламени, их завораживающем танце. Обыкновенно при этом мысли Шредера настаивались на определенный лад, он размышлял о вечном, о нераскрытых тайнах прошлого и будущего. В этот же раз все мысли Шредера заняла Уид.
Он покосился на Волка. Тот дремал, наблюдая сквозь полуспущенные веки за представлением огня. Никаких беспокоящих мыслей или эмоций. Шредеру показалось это забавным. Чего собственно зверю беспокоиться: все, кого он уважал и любил находились рядом.
Уважал и любил, до чего точно подмечено. Шредера Волк не любил. Волк - грозный зверь, уважающий силу. И эту силу он видел в нем, в Шредере. Волк уважал его, уважал как хозяина и вожака. Была ли здесь любовь? Вряд ли. А вот, что касается Уид... Ведь она не имела никакого отношения к серому зверю. Она не воспитывала его со щенячьего возраста, не была рядом с ним, как Шредер. Однако, каким то непостижимым образом, Волк умудрился привязаться к ней, привязаться так, как не был привязан даже к нему, хозяину. Волк любил Уид. Уважал Шредера и любил Уид.
Ох уж эта слепая звериная любовь. Шредер хорошо помнил момент, когда Волк впервые не подчинился ему. Зверь предпочел Уид, предпочел охоте теплую ладонь на широком загривке, предпочел воле хозяина мягкий девичий голос. Надо ли говорить, как Шредер взбесился тогда. А потом смирился, как смирялся со всем, что касалось хрупкой девушки Уид. Быть может понял, что сам на его месте вряд ли поступил иначе...
«Где Уид?» - мысленно спросил Шредер у Волка.
Зверь, вздохнув, поднялся и печально посмотрел в чистое звездное небо.
Теперь не ляжет, пока Уид не вернется, подумал Шредер. И поделом ему. Нашел, понимаешь, себе хозяйку!
Шредер задумался о Уид. Как сам он относится к ней. Он задавал себе этот вопрос множество раз и ни разу еще не ответил. Уид - кто она ему? Еще год назад Шредер и знать не знал о ее существовании. Она была лишь одной из его племени, озорной девчонкой, выдумщицей и забиякой. Шредер не видел и не слышал ее, проводя все время в лесах или разбирая древние безделушки, оставшиеся в наследство от предков...
А теперь вдруг она стала частью его жизни. Важной, неотъемлемой ее частью. И хотя дальше препирательств дело у них не заходило, Шредер не мог вспомнить ни одного своего сколь-нибудь важного дела, последние полгода, без ее участия. Наглая девчонка!
Шредер подбросил в огонь дров. Он идет в руины. А Волк и Уид здесь совершенно не причем. Пусть они идут следом, пусть выбьются из сил и отстанут, ему все равно. Хотя трудно представить чтобы Волк выбился из сил. Или же Уид, которая чуть что взмывает в воздух.
Говорят, прежде люди не обладали такими способностями. Они не умели летать, чувствовать окружающий мир и говорить с ним. Им чужда была гармония с собой и природой. Шредер весьма смутно представлял себе таких людей. Можно ли вообще считать их людьми?
Шредер тут же упрекнул себя. Имеет ли он моральное право упрекать их, предков. Не будь их и его не было бы на свете. Они по меньшей мере не прозябали в лесах, не заботились ежедневно о пропитании и ночлеге. По большому счету еще неизвестно, что предпочтительнее.
Он перевел взгляд на кучу дров. Что предпочтительнее: внешняя гармония или внутренняя? Шредер сконцентрировался и под его тяжелым взглядом легкие ветки и поленца зашевелились, задергались. Волк оскалился и зарычал. Он всегда нервничал, когда Шредер использовал свою силу. Да, Шредер не умел летать. Однако ему было доступно другое.
Трепещущая масса дров медленно поднялась в воздух и двинулась по направлению к костру. Бах! Снопом искр ответил огонь на щедрый подарок Шредера. Волк с лаем отпрыгнул от костра.
«Успокойся, Волк.» - сказал Шредер. - «Это всего лишь я.»
- Балуешься, Шер? - отозвалась сверху Уид.
Шредер поднял голову.
- Учу дрова летать.
Уид опустилась за полыхающим пламенем на скрещенные ноги. Ветер развевал ее волосы.
- А ты бы сам по-настоящему хотел научиться?..
Шредер пожал плечами. Он, конечно, не был бы против, однако вполне смог бы обойтись без этого.
- Это очень просто. - сказала Уид. - Нужно только почувствовать пространство...
Уид закрыла глаза и вдохнула полной грудью. И тут же, словно подхваченная порывом ветра, взлетела, сделала в воздухе стремительную петлю и вернулась на место.
Шредер поспешно стряхнул с лица выражение изумления. Откашлялся и заговорил:
- Я считаю, что женщины и мужчины наделены природой в равной степени. Вы, женщины, летаете, а мы взамен, острее воспринимаем мир и взаимодействуем с ним.
- Да-да, Шер. - перебила его Уид. - Природа наделила нас в равной степени. Но это вовсе не означает, что она в той же степени и обделила нас. Ты, например, не можешь взлететь, только потому, что считаешь это невозможным. Ведь ты ни разу еще по настоящему не пробовал.
Шредер отмахнулся.
- Даже если ты права, какая разница. Так ли важно умею ли я летать?
- Неужели ты не понимаешь? - крикнула Уид так, что задремавший было Волк, поднял голову. - Вот ты, Шер, копаешься в прошлом. Пытаешься отыскать ответы, которые на самом деле знаешь. Ради чего ты идешь в руины? Ради того, чтобы убедиться, что прежние люди ушли и никогда не вернутся? Ради того, чтобы убедиться, что их уход закономерен? Мы - тому подтверждение. Мы - следующий виток эволюции. Несмотря на то, что вновь вернулись к примитивному образу жизни и влачим первобытное существование в лесах.
Шредер опешил. Он не ожидал, что Уид настолько осведомлена о прежних людях и о его интересе к ним. Откуда только она набралась всего этого. Эволюция, закономерность. Шредер даже не сразу воспринял то, что сказала ему Уид, так поразили его ее слова.
- Ты ищешь ответы в прошлом, Шер. А я смотрю в будущее. Мы - настоящие дети планеты и ее будущее. Мы отличаемся от наших предков в лучшую сторону. И должны развить в себе те качества, которыми наделила нас природа. А она наделила мужчин и женщин в равной степени. То есть, ты можешь летать, Шредер. Равно как я, -она замешкалась, - как я могу сделать так, чтобы огонь погас.
Она пронзительно посмотрела на костер. Пламя продолжало играться искрами и Шредер хотел было скептически усмехнуться, но не успел. В танце огня началось какое-то неестественное замедление. К своему изумлению Шредер обнаружил, что костер горит все слабее, словно в замедленной съемке, вспыхивая все неохотнее.
Шредер перевел взгляд на Уид. Ее лоб блестел от выступивших капель пота, она мелко дрожала, но продолжала неотрывно смотреть на огонь.
Пламя сонно полыхнуло еще раз, еще и погасло. От полусгоревших веток повалил густой дым. Шредер разинул рот от удивления.
Уид изнеможенно закрыла глаза и упала без чувств.
Шредер мгновенно вскочил на ноги. Глупая девчонка сама не знает, что делает! Он поспешно подхватил ее на руки и уложил на лосиную шкуру. До чего же она хрупка, подумал Шредер. По сравнению с ним, с его мощным телосложением, она казалась почти ребенком. Шредер усилием воли воспламенил костер снова. Огонь заполыхал сразу - дрова не успели остыть.
Он провел ладонью над ее распростертым телом и облегченно вздохнул. Всего-навсего переутомление. К утру все будет в порядке. Шредер осторожно прилег рядом. Выходит, Уид права и он тоже может летать. Надо только понять, как это делается. Раздумывая над природой человеческих способностей, Шредер сам не заметил, как заснул.

Шредера разбудила Уид. Вернее, не разбудила, он просто почувствовал ее близкое присутствие, но не физически, а глубоко внутри, на подсознательном уровне. Шредер проснулся и первым делом отыскал девушку глазами. Уид с закрытыми глазами сидела напротив остатков костра и напряженно слушала.
Шредер не стал беспокоить ее. Он просто сделал то же самое. Погрузился глубоко в себя, чтобы там, на внутреннем уровне понимания почувствовать окружающий мир. Именно это пыталась сделать Уид.
Ему удалось это сразу. Еще бы - ведь это качество среди мужчин его племени считалось врожденным. Для перехода не требовалось никаких усилий, он был прост и естественен. Миг и все вокруг Шредера поменялось. Формы, цвета, запахи - все исчезло. Остался только плотный сгусток сознания - представление Шредера.
Он «осмотрелся» на этом, другом уровне ощущений и обнаружил рядом Уид.
«Как это прекрасно, Шер.» - дошли до него ее слова. - «Почти как летать...»
Если бы Шредер мог там ободряюще улыбнуться в ответ, он сделал бы это. Но он просто сказал:
«Тебе еще нужно многому научиться, Уид. Здесь открываются удивительные возможности. Истинная гармония с природой. Все, чем мы мужчины отличаемся от вас на ментальном уровне идет отсюда.»
Представление Уид плавно заколыхалось.
«В чем дело, Уид?» - спросил он.
«Я... не знаю.» - ответила она, - «Я ухожу...»
И пропала. Остался только Шредер. Он поспешно вернулся в реальность, хотя и не был уверен, какой из уровней сознания реальнее.
Уид, расслаблено полулежа, висела в воздухе над ворохом углей. Таким образом она обыкновенно отдыхала. По видимому, первый опыт был утомителен.
Девушка улыбалась Шредеру.
- Как много непознанного и нового ждет нас впереди, Шер. Как же много нам еще предстоит узнать... вместе.
Его взгляд встретился с ее, проникновенным и чистым.
- Научи меня летать, Уид, - сказал Шредер.

Нещадно палило солнце, когда Шредер, Уид и Волк забрались на вершину большого пологого холма и наконец увидели далеко впереди цель своего путешествия - древние руины.
Словно противопоставляя себя окружающему миру, тянулись в небеса угрюмые серые исполины-здания. Прямоугольные коробки с резко очерченными контурами, между которыми, будто вычерченные гигантским карандашом стелились мрачные дороги-улицы. Остатки некогда мощной стройной структуры - мегаполиса.
Природа не уничтожила страшное детище прежнего человека. Не захотела или не смогла. Стена растительности остановилась у самого порога Города, словно боясь переступить запретную черту.
По мере того, как они приближались, Город словно раскрывался перед ними. Гигантские, теряющиеся в высоте плоскости, с пустыми глазницами окон, пустыня улиц и перекрестков.
Шредер с широко раскрытыми глазами восхищения разглядывал отливающие сталью стены, бетонные дороги и тротуары некогда многолюдного, а ныне необитаемого места. Вот он - венец творения цивилизации, а, возможно, и ее могила. То, о чем Шредер мечтал долгие годы, наконец развернулось перед ним во всей красе.
Уид и Волк остановились у последней черты, там, где еще зелень травы не обернулась бетонной трассой. Последняя местами потрескалась и потускнела, однако все еще внушала трепет и восторг тем, кто привык лишь к невидимым лесным тропам.
Шредер не раздумывая пошел вперед, туда, где, словно вершина гигантской лестницы, высилось огромное центральное здание - сердце Города.
- Постой, Шер. - крикнула ему вослед Уид.
Он обернулся.
- В чем дело, Уид? Ты боишься?
- Нет. Это место мертвое, неужели ты сам не чувствуешь?
Шредер остановился. Да, он чувствовал что-то, но разве не поэтому он пришел сюда?
- Здесь мы не чувствуем поддержки матери - природы. - продолжала Уид. - Граница располагается здесь - она топнула ногой. - Даже Волк чувствует это.
Волк неуверенно переминался с ноги на ногу, демонстрируя таким образом полное согласие с Уид. Шредер пожал плечами.
- Мы прошли такой путь не ради того, чтобы остановиться у последней черты. Я пойду туда, Уид. А ты оставайся, если хочешь.
Уид яростно взвилась в воздух и в миг оказалось возле Шредера.
- А как же наш полет сегодня. Разве мы не нашли свой, настоящий путь.
- Я не прошел еще этим путем, чтобы судить о его ошибочности. - ответил Шредер.
Уид взволнованно посмотрела по сторонам, словно ища поддержки.
- Я не знаю, Шер. Что-то внутри меня кричит об опасности. Может быть стоит пока еще не поздно повернуть назад. Ведь мы достигли руин. Достигли и увидели, что они и по сей день демонстрируют ошибочность пути, по которому развивался прежний человек. Что еще ты хочешь увидеть здесь?.
Шредер опустил глаза. Он и сам не знал, что тянуло его туда, в центр Города. Возможно, простое любопытство. Так ли это? Ведь с его восприимчивостью даже простое любопытство было чем-то большим. За ним могло скрываться нечто огромное и важное, упусти которое сегодня, Шредер никогда не простил бы себе этого.
Он не стал отвечать Уид. Разве мог он когда-нибудь убедить ее? Шредер просто молча зашагал вперед. Уид и Волк так и остались позади, за чертой. Шредер долго еще чувствовал на себе их печальный, словно прощальный взгляд.
Только оставшись в полном одиночестве, среди безжизненных улиц и зданий, Шредер позволил себе остановиться, сесть на серую потрескавшуюся полосу-дорогу и подумать. Итак, вот он здесь, внутри созданного прежним человеком монстра. Монстра ли? С его точки зрения - несомненно. Ведь он - сын природы, дитя, опора и будущее планеты. А это?.. Шредер даже не мог придумать названия окружавшему его частоколу построек.   Это, словно противопоставляет себя всему. Всему живому, всему, рожденному природой; а ведь было порождено одним из ее детей! Иной раз просто голова идет кругом от парадоксов творения.
Шредер поднял голову и увидел изрезанное острыми линиями зданий небо. Нетронутым остался только кусок его - чистым, прозрачным. Все остальное заслоняли черные, тянущиеся к нему постройки-щупальца. Щупальца страшного, непонятного существа, созданного человеком.
Шредер встряхнул головой. Наваждение или предупреждение?..
Он медленно поднялся и побрел по серой улице дальше. Что ж. Очевидно, природа мать вовремя остановила того, прежнего человека, ведь даже теперь, тысячу лет спустя, его творения остаются черными выжженными пятнами на фоне планеты.
По мере того, как здания становились все выше, Шредер все более сомневался в правильности своего поступка. Куда он идет? Зачем? Не было ли все ясно еще там, на границе, там, где он оставил Волка и Уид? Шредер оглянулся и увидел убегающую прочь стального цвета полосу, точно такую же, как десятки других, пересекающих ее. Когда же, наконец, он достигнет центра этой бесполезной ныне массы бетона и металла?..
И вот наконец наступил «долгожданный» миг. Словно исполины-здания расступились перед ним, освобождая путь. Шредер вышел на широкую  матовую площадь перед гигантским зданием в форме конуса, огромным, страшным и одновременно притягивающим к себе. Если грандиозный человеческий Город имел мозг, то он без сомнения находился именно здесь.
Находился. Шредер поймал себя на этой мысли. Именно так. Чем бы ни был этот чудовищный по своим размерам Шпиль, о нем можно говорить лишь в прошедшем времени. Он находился здесь, он являлся центром, представлял собой нечто или нет - это было в прошлом. В далеком прошлом. А ныне, несмотря на то, что здание еще сохранило форму и не потеряло лоска, оно являло собой не более, чем памятник, монумент величию прошлого человека. Величию и бесславию одновременно.
Шредер потупил взор и... пошел дальше. Неторопливо, оценивая каждый шаг, он поднялся по широким массивным ступеням на узкую площадку перед зданием, прошел мимо рядов непрозрачных темных окон, под украшенной вычурным барельефом аттиком, и остановился перед строем узких, абсолютно одинаковых дверей из неизвестного материала.
Обыкновенно Шредер чувствовал материал. Дерево, земля, камень; мог даже определить металл, если требовалось. Он и в Городе ощущал их - элементы, рожденные природой, но измененные, доведенные до собственных нужд человеком. Все, кроме гладкого, блестящего материала дверей гигантского Шпиля.
Шредер осторожно протянул руку к странному металлу. Нет, не только двери жуткого центрального здания были выполнены из него. Также и перекрытия и каркас... Шредера словно пронзило осознанием происходящего. Именно он, этот металл отталкивал природу от Города. Именно он делал Город вечным, безвременным, в прямом смысле.
Шредер отошел назад и еще раз, повнимательнее присмотрелся к непонятному барельефу над входом в здание.
Вначале он принял его за рисунок, но, присмотревшись, понял, что ошибся. Это была надпись - название или девиз страшного здания или Города. Она была сделана на том же самом металле, отчего нисколько не потускнела, оставаясь столь же яркой и четкой, как, Шредер был в этом уверен, века назад.
Шредер умел читать. Все в его племени умели. Умение читать и писать передавалось из поколения в поколение, племя дорожило им, берегло. Наверное, никто из них по настоящему не надеялся, что оно пригодится, что в нем возникнет необходимость, его хранили лишь как реликвию, драгоценный артефакт, в память о прошлом. Вместе с остатками книг, которые постепенно дряхлели, рассыпались, умирали.
Шанс выпавший Шредеру был уникален. Применить древний навык на свежей не перечитанной еще тысячи раз надписи - такое выпадает раз в жизни. Шредер попытался вспомнить все, чему его учили, о мудреных знаках древней записи. Буквы были выведены в особой, изогнутой форме, отчего Шредер не сразу понял, что написано. «Время не властно над нами.» -наконец прочел он.
На фоне мертвого Города это звучало... Глупо? Шредер не без некоторого страха посмотрел вокруг. Минули столетия со времени ухода прежнего человека, однако страшные творения его остались. Время действительно не было властно над ними. Возможно, надпись имеет ввиду именно это.
Где то глубоко, на уровне подсознания, Шредер почувствовал, что смысл, вложенный в слова девиза, каким то непостижимым образом связан с неизвестным металлом. Это был короткий всплеск, продолжительностью в тысячные доли секунды, однако именно таким всплескам и доверял Шредер. Металл, над которым не властно время. Материал не созданный природой и не подверженный воздействию с ее стороны. Его и ничто иное имела ввиду надпись, а вернее сделавшие ее люди.
Шредер вернулся к ряду одинаковых дверей. Они по прежнему были непрозрачны, темны и абсолютно гладки. Смешно - Шредер ожидал сиюминутной перемены в том, что простояло незыблемо тысячу лет.
Он осторожно протянул руку и коснулся лишенной всякой шероховатости поверхности. Его тут же пронзило странное болезненное чувство, словно легкий ожог. Шредер поспешно отстранился, однако изменения, которых он более всего опасался, уже начались.
С тихим шелестом пластины-двери поползли в разные стороны, прячась одна за другую, как игральные карты в колоде. Шредер трусил, как никогда в жизни, но стоял и слушал, как глубоко внутри образовавшегося проема движутся, сменяя один другого устройства-агрегаты человеческого чуда, будто демонстрируя ему, неотесанному дикарю, величие прежнего человека, его могущество - цивилизацию.
Движение прекратилось так же внезапно, как и началось. Посторонние звуки исчезли, словно утонули в утробе здания, оставив место лишь завываниям ветра.
Шредер не торопился что либо делать. Он еще не до конца осознал, что все кончилось, что механизм, который столь неожиданно возобновил работу, сам же ее и прекратил. Был ли в действительности он причиной всего того, что случилось? В восстановившейся тишине мертвого Города, Шредер уже засомневался в этом.
Однако открытый проем по прежнему оставался. Шпиль открыл перед Шредером свои двери и звал его, взывая к древнейшему и сильнейшему из человеческих пороков - любопытству.
Шредер снова оглянулся, на этот раз ища поддержки. Если бы в тот момент рядом оказались Уид или Волк, он наверное повернул бы назад, покинул бы Город со всеми его загадками. Однако спутники находились далеко. Жажда познания взяла верх над осторожностью и Шредер несмело вошел внутрь.
Тихий звук его шагов гулким эхом отразился внутри здания. Снова задвигались невидимые механизмы, заработали древние устройства. Шредер не видел их, он лишь чувствовал движение тяжелых деталей, глубоко под ногами, над головой, по сторонам. Шипение мудреных передач и механизмов словно невидимыми волнами отражались на абсолютно гладком полу, по которому шагал Шредер.
Шредер входил в огромный зал, потолок и стены которого терялись в темноте. Объем помещения был настолько велик, что в первый миг Шредер буквально замер, подавленный масштабами. Создавалось впечатление будто огромный шпиль изнутри вообще пуст и представляет собой лишь каркас, полую форму.
Раздался щелчок и гладкая поверхность пола разрезала тонкая полоса и быстро расширяясь образовала перед Шредером проем в форме окружности. От краев окружности к центру спускался ряд узких аккуратных ступеней. Теперь Шредер по крайней мере видел, куда ведет его путь. Там, глубоко внизу, в центре круга ступени образовывали плоскую круглую площадку. Из прежнего неизвестного металла.
Какой смысл во всем этом, думал Шредер. Куда я иду? Есть ли в этом замысел человека - хозяина Города или же всего-навсего уцелевшие с незапамятных времен машины выполняют полагающиеся им действия.
Тишина вокруг стала почти осязаемой. Мысли Шредера оглушали его, ранили своей остротой и мощью. Наверное все дело в металле, из которого конструировалось здание, думал Шредер. Он обладал странной силой - подавлять.
Он начал спускаться вниз. Медленно - ступенька за ступенькой. Последний лучик солнечного света, проводил Шредера из-за наружных дверей и исчез. Шредер теперь полностью находился во власти матового металла неестественного происхождения - пугающего, страшного, чужого.
Шредер спустился на дно «колодца» и встал. Что теперь? До сего момента все его действия как бы следовали заранее начерченному плану, некоему алгоритму, задуманному конструкторами Шпиля. И что теперь? Может быть он сделал неправильный ход? Может быть не нужно было спускаться вниз? Мысли обжигали его. Это происходило не на физическом уровне, а где то глубоко внутри, в подсознании, однако было не менее болезненно.
Шредер поднял взгляд наверх, во тьму. Неужели это все? Все, на что способен был разум прежнего человека, разум гения и изобретателя?
Он почувствовал легкий толчок и вздрогнув посмотрел по сторонам. Платформа, на которой он стоял беззвучно неслась вниз. Непроницаемые стены лифтовой шахты окунули Шредера во мрак, лишь вверху серел стремительно удаляющийся круг.
Шредер не испугался, напротив, вздохнул с облегчением. Он жаждал продолжения. Не знал точно какого, но жаждал. Не могли прежние люди уйти, не оставив после себя ничего далеким потомкам, не могли. Как бы они ни были глухи, черствы, заносчивы и жестоки - не могли.
Тьма внезапно кончилась. Платформа вынесла Шредера из вертикального туннеля и двигалась теперь сквозь этажи полные странных подвижных конструкций. Кубовидные, сферические контуры их терялись в неярком зеленоватом свете, источника которого Шредер не видел, да и не искал. Гораздо больше его поражало, что все здесь словно бы работало, функционировало, будто и не минуло на Земле тысячи лет, с тех пор, как прежние люди исчезли.
Снова лифт со Шредером погрузился во мрак. И снова вынырнул из него. Взору Шредер предстало нечто необыкновенное. Этажи и платформы, которые демонстрировал Шредеру Шпиль были заставлены рядами светящихся продолговатых контейнеров, в человеческий рост длиной, стоящих на плоских основания из нового металла. Непрозрачные поверхности контейнеров словно подсвечивались изнутри, и создавалось впечатление, что внутри что-то шевелится, клубится. Шредер обратил внимание на множество проводов и трубок, тянущихся вдоль их металлических оснований.
Материал самих контейнеров определенно был иным. Он скорее походил на стекло, особый его вид; точнее сказать было сложно. Точнее Шредер не знал.
Так или иначе все знания Шредера о веществе основывались на старых рассказах и записях. Но записи постепенно исчезали, рассказы теряли первоначальный смысл, и ныне классифицировать материю способом древних было почти невозможно. Шредер классифицировал материю по своему, по ощущениям и восприятию ее в природе. Покамест единственным материалом выпадавшим из его классификации был странный, противоестественный металл Шпиля.
Шредер не успел как следует подумать и определиться с назначением десятков этажей контейнеров, когда лифт остановился. Вокруг поблескивали полупрозрачные контейнеры, чей янтарный внутренний свет утопал в зеленоватом мареве внешнего освещения. Шредер так и не смог определить природу этого зеленого света. Он лился отовсюду: из потолка, из неестественно тонких несущих стен. Даже из оснований под контейнерами. Это происходило настолько естественно, что Шредер даже упрекнул себя за бестолковость - всего-навсего одно из бесчисленных поразительных свойств нового металла.
Он осторожно сошел с платформы. Ничего. Тишину нарушали лишь доносящиеся сверху шелесты действующих устройств Шпиля.
На этот раз видимо алгоритм работы Шпиля достиг своего окончания, потому что сколько Шредер не ждал, ничего не происходило.
Шредер приблизился к ближайшему контейнеру. Прежнее непонятное движение внутри, точно клубы дыма. Внимание Шредера привлекла маленькая продолговатая панель на лицевой грани основания. Несколько кнопок на тонкой пластинке и подписи к ним.
Шредер протянул руку и легонько коснулся пальцами поверхности кнопок. Ничего.
Он подождал какое то время.
Что же стоит за подземным хранилищем? Что хранили древние люди в контейнерах? И функционирует ли это их содержимое теперь, через тысячу лет?
Шредер выбрал из ряда кнопок самую большую, темно-зеленую и уверенно нажал ее. Безрассудно?.. Пусть!.. Ему страшно надоели загадки и он намеревался выяснить все раз и навсегда.
Контейнер загудел и, как показалось Шредеру, задрожал. Впрочем, возможно ему только показалось. Одно было ясно совершенно точно - контейнер, чем бы он ни был, заработал. Хотя Шредер не был уверен, что тот не работал прежде, теперь он гудел и вообще вел себя иначе. По трубкам, в основании, потекла жидкость. Откуда то изнутри повалил пар.
Шредер наклонился еще ниже и прищурившись прочел под нажатой им кнопкой: «Расконсервация». Такого слова он не знал. По крайней мере все известные его значения никак не соответствовали ситуации.
Раздался тонкий сигнал и крышка ящика резко откинулась. Шредер от неожиданности отскочил назад и на всякий случай притаился за другим контейнером. Что же такое происходит, вертелось в его голове. Было стыдно признаться, но он испугался, струсил.
Над основанием из нового металла медленно, словно в полусне, поднялась  человеческая фигура... Шредер не поверил своим глазам. Мужчина. Невысокий, худой и совершенно нагой. Со всего его тела, с шеи, со лба, с рук, вниз уходили провода и трубки. Человек скорчил гримасу и расправил узкие плечи.
Шредер пригляделся к проводам. Их окончания уходили под маленькие круглые нашлепки, по всему телу пришельца.
Человек как бы через силу разлепил глаза и огляделся. Поднял руку к груди, тяжело, через силу, вздохнул. Шредер превратился в изваяние. Осторожно сковырнул с груди нашлепку, дернулся, видимо от боли. Потом, копотливо принялся отколупывать от тела остальные провода.
Наконец, человек, освободился от «пут». Бросив неопределенный взгляд в сторону Шредера он оперся о стенку контейнера и выбрался наружу.
И вот уже пришелец  стоит на полу, во весь свой небольшой рост и протягивает руку к откинутой крышке контейнера. С тихим шелестом крышка возвращается на место.
Наблюдая за ним, Шредер вдруг осознал, что скрывается внутри тысяч и тысяч ящиков, спрятанных здесь, под Городом. В них лежали люди. Прежние люди, его далекие предки, чудом ли, посредством ли чудес техники оставшиеся в живых после страшной катастрофы, что их постигла. Их много, их тысячи и... вряд ли они разделяют закономерность своего ухода.
Человек наклонился к контейнеру. Шредер продолжал во все глаза наблюдать за ним. Там он произвел какие то манипуляции и в металлическом основании открылась невидимая снаружи полость. Пришелец извлек оттуда блестящую эластичную материю, довольно взвесил ее на руках, расправил...
Шредер с недоумением наблюдал, как пришелец облачается в плотный эластичный комбинезон. Вот он застегнул тонкую застежку-молнию на груди, расправил рукава и обернулся. Костюм плотно облегал его худые мощи, а на поясе его висел непонятный продолговатый прибор.
- Отзовись! - голос человека напугал Шредера. - Кто ты, пробудивший меня ото сна, длившегося в вечность!
Шредер настолько оторопел, что не сразу среагировал.
- Не пытайся прятаться. - говорил человек. - Я заметил тебя.
Он щурясь, сделал несколько шагов навстречу Шредеру. Тот все еще не решался выйти из-за контейнера.
- Сколь не есть ты примитивен и дик, у тебя все же хватило ума спуститься сюда и нажать на «Расконсервацию». Не бойся. Выходи на свет.
Хотя язык человека немного отличался от его, Шредер без труда понял смысл сказанного. Шредера особенно задели слова: не бойся. Он мог испугаться страшных по своим масштабам замыслов прежних людей, мог испугаться неестественного металла, но никогда - живого существа. А человек, несмотря на всю необычность своего появления, был живым. Шредер знал это, он это чувствовал.
Шредер поднялся и сделал широкий шаг навстречу пришельцу.
Когда из зеленоватого тумана, точно призрак, возник Шредер, пришелец невольно оторопел. Перед ним стоял гигант. Ростом не меньше двух метров, с широкими плечами,  отпущенной шевелюрой перевязанной бечевкой и короткой бородой. Торс Грудь Шредера скрывала ворсистая шкура, предплечья и бедра - шерстяные рукавища. Ступни Шредер обыкновенно оставлял свободным, но в это путешествие одел легкие мокасины.
Пришелец заговорил не сразу. Шредер произвел на него сильное впечатление и ему потребовалось какое-то время собираться с мыслями.
- Вы понимаете меня? - наконец спросил он. - Кто вы?
- Шредер. - ответил Шредер. - Меня зовут - Шредер.
Оказывается, древние люди вовсе не так бесстрашны, как говорят.
- Откуда вы?
Шредер не понял вопроса, однако ответил:
- Из моего племени. Мы живем далеко отсюда, в лесах. Теперь все живут в лесах.
Человек внимательно, с головы до ног, оглядел Шредера.
- Я полагаю, минуло немало времени, с тех пор как... исчезла цивилизация?
Это был вопрос. Хотя начинался он как утверждение. Пришелец хотел знать, что твориться там, наверху.
Шредер задумался о понятии времени, с точки зрения человека, проспавшего тысячу лет. Сорок поколений!
- Прошло чуть больше тысячи лет. - ответил он. - Мы ведем отсчет времени, с момента катастрофы.
- Кто это вы? - переспросил человек.
- Мы - люди планеты. - кивнул Шредер.
Человек опустил голову. Видимо почувствовал бремя минувших веков. Ведь все, что он знал и любил осталось в прошлом. Или, - Шредер поймал себя на этой мысли, -находится здесь, внутри светящихся контейнеров!
- Но ведь вы здесь не для того, чтобы отвечать на мои вопросы. - вдруг спохватился человек. - Ведь вас же привело сюда что-то. Мое имя, кстати, Бернар. Профессор Бернар Уильямс.
Шредер согласился:
- Да. Я пришел сюда за ответами. За множеством ответов, которых вы, прежние люди, не оставили, исчезнув.
- Вы называете нас «прежними люди»? -на лице Бернара появилась улыбка. - Любопытно. Разве вы сами не есть мы, наши потомки?
Шредер подумал о качественном скачке, произошедшем с человеком за эту тысячу лет. Является ли он - «прежним человеком»? Нет, однозначно нет.
Бернар тем временем подошел к лифту. Там он произвел манипуляции над неприметной прямоугольной пластинкой на стене. Платформа ответила тихим щелчком.
- Прошу вас, Шредер. Поднимемся наверх. Меня гложет любопытство. Каким стал мир? Какие изменениями удивит он нас, его блудных детей?
Шредер мог бы рассказать Бернару, каким стал мир. Как он изменился, переродился, стал другим. Чистым, девственным, как когда-то, в еще более глубоком прошлом. Шредер мог бы многое рассказать Бернару об этом новом мире, однако что-то в поведении пришельца настораживало его. И пока он не определил, что конкретно, он не может говорить с ним, как с другом.
Лифт беззвучно понес Шредера и Бернара вверх, мимо прежних этажей, заставленных контейнерами с... людьми? Сколько же их здесь и каков смысл этого «хранилища»?
- Думаю, вам многое известно, Шредер... -заговорил Бернар.
Шредер перевел на него взгляд.
- Нам, - он нарочно выделил это слово, - не известно ничего. То есть имеются, конечно легенды, рассказы, размышления, остатки книг, дошедшие до нас, но большинство из них представляют собой не более, чем сказки, небылицы, придуманные для удовлетворения любопытства далеких потомков. Нам достоверно известно лишь, что тысячу лет назад произошло нечто, послужившее причиной практически полного уничтожения человеческой цивилизации на планете. Мы не знаем, что именно случилось, однако следы его остались и по сей день. Выжженные пустыни, на которых не растет и не живет ничего. Воронки, размерами превосходящие Города. Говорят прежде, давным-давно были еще и небеса, черные, мертвые небеса, скрывавшие солнце и звезды. Небеса, убивавшие цветом, прикосновением, запахом. Черные небеса смерти. Теперь, по прошествии тысячи лет, природа опять оживает. Не везде еще, конечно, но оживает. Ушли времена мутаций и неизлечимых болезней. По крайней мере, так говорят легенды. Что из них правда, а что - вымысел, мы не знаем, но очень хотим узнать. За этим я здесь.
Слушая Шредера, Бернар ухмылялся себе под нос. Шредер закончил, а пришелец еще некоторое время молчал, точно смакуя услышанное.
- Да. -подал он голос. - Все это интересно, очень интересно. Однако, мне хотелось бы узнать каким образом вы не погибли в войне? То есть не конкретно вы, конечно, но ваши далекие предки.
Шредер ничего не говорил о войне. Так значит, была война. Нечто, сгубившее едва ли не все живое на планете, было войной?
- Я не знаю. - ответил Шредер.
- Возможно, случайно. -размышлял вслух Бернар, - Несколько человек здесь, несколько там. В конце концов, все в нашей жизни подчинено законам случайности. Разве не на это мы рассчитывали?..
Шредер не останавливал Бернара, не переспрашивал. Лишь напряженно слушал.
Лифт вынес их из узкого туннеля-шахты, но не остановился на дне круглого проема со ступенями, продолжая подниматься вверх. Шредер видел разводы черной утробы Шпиля, яркий прямоугольник входных дверей, притягивающий солнечным светом... Куда нес его лифт? Как работал механизм лифта, если не было ни оси, ни тросов, его поднимающих? Бернар оставался совершенно спокоен, погруженный в себя, а значит, все шло по плану. Шредер отогнал беспокойные мысли.
- И что же, все эти годы вы прозябали в лесах? - вдруг спросил Бернар. - Жили подобно дикарям, имея возможность вернуться в разрушенные города и попытаться восстановить цивилизацию? Ведь вы ее дети, все таки.
- Мы - дети природы. - ответил Шредер.
Он все еще не верил, что катастрофа, едва не уничтожившая землю, как говорили предки, была обыкновенной войной. Противоречием, разницей взглядов, спором. Ну пусть не обыкновенным, но всего лишь противоречием, ценой которого стали миллиарды жизней. Вся планета.
Лифт снова вошел в туннель и Шредер потерял Бернара из виду.
- Вы боялись вернуться? - снова спросил Бернар.
Боялись ли люди вернуться? Давным-давно Шредер задавался этим вопросам.
- Вначале — наверняка боялись. Но потом нашли другой путь. Как нам кажется, более правильный. Не ставящий целью подчинение природы. Позволяющий жить в гармонии с ней.
В ответ - смешок.
- Красивые слова. Гармония с природой. Какая-нибудь восточная философия наверняка согласится с вами. Однако, как известно, в условиях развивающегося общества такая гармония недостижима. В любом случае кто-то должен одержать верх - либо человек, либо природа. И при таком раскладе я - на стороне человека.
Шредер пожал плечами.
- Мы живем в гармонии с природой сотни лет. Мы ни к чему не принуждаем ее, довольствуясь тем, что имеем и многого достигли...
Снова смех.
- Я бы назвал такое существование как угодно, только не жизнью. Прозябание, вот, что это такое на самом деле.
Лифт остановился. Ничего не было видно, однако Шредер чувствовал, что окружающее пространство теперь не ограничивается стенами лифтовой шахты.
Он услышал шаги Бернара и какие то посторонние щелкающие звуки... Щелк. В глаза ударил свет. Настоящий, солнечный свет. Стена помещения уходила в сторону, обнажая безграничные просторы неба.
- Что это? - поразился Шредер.
- Вершина!.. -громко сказал Бернар. - Вершина человеческого могущества, во всех смыслах! - он расхохотался.
Шредер с Бернаром находились в просторной конусовидной комнате - вершине Шпиля. Стены помещения - единый ряд панелей-окон, разделенных тонкими переборками - медленно расходились, прячась друг за друга точно так же, как недавно прятались входные двери Шпиля.
Шредер оценил прочность тонких переборок, на которых целиком держался тяжелый конический потолок помещения. Еще одно из замечательных свойств нового металла?..
В центре комнаты стоял большой аппарат-куб. Его верхняя грань была сплошь усеяна кнопками и надписями. Шредер мало что понимал в технологиях древних, однако при виде аппарата невольно поежился. Что-то было в нем, в этом аппарате. Какая-то скрытая угроза.
Бернар тем временем забрался в пустующую раму и неожиданно для Шредера исчез за ней. Шредер опешил.
- Не бойтесь. - раздался снаружи его голос, - Выходите сюда и оцените вид.
Шредер послушно забрался на раму и увидел Бернара. Тот стоял на плоской чуть покатой крыше Шпиля, окружавшей приподнятую верхушку. Края крыши представляли собой обыкновенный скос, никакого заграждения или парапета. Видимо это было сделано, чтобы дождевая вода не застаивалась, однако передвигаться по такой крыше было опасно. Шредер осторожно спрыгнул на гладкую поверхность.
- Возвращение! - вскричал Бернар. - Почувствуйте только настоящий смысл моих слов: Люди возвращаются!
Шредера мало заботили слова Бернара. Гораздо больше его угнетала высота, на которой они находились. Здания, кажущиеся снизу громадными, отсюда представлялись тонкими спичками. Древний, могучий лес вдали походил разве что на лужайку. Шредер разглядел мизерный птичий клин. Даже птицы не поднимаются на такую высоту!
-Чувствуете ли вы, Шредер, величие сего момента. -продолжал Бернар. -Ведь вы - причина его - этого величия. По сути вы - отец возрожденного человечества.
Шредер непонимающе поднял на него глаза. Отец возрожденного человечества?.. Наверное, сказываются последствия долгого пребывания в стеклянном ящике.
- Я здесь, чтобы получить ответы на вопросы. -сказал он.
- О, да. Вы вправе требовать любые ответы. Ведь вы один из нас - Человек!
Шредеру показалось, что он недопонимает пришельца.
- Расскажите о войне. -спросил Шредер. - Что послужило ее причиной и почему она повлекла за собой столь страшные последствия?
Бернар всплеснул руками.
- Так ли это важно теперь? Могу лишь сказать, что последовала надлежащая развязка вслед за многовековым противостоянием востока и запада.
- Востока и запада? - не понял Шредер.
Бернар рассмеялся.
- Не берите в голову. Со времен глубокой древности восток спорил с западом. Население Земли росло, нации интегрировали в нацию, технологии сменяли поколения за поколением, а восток и запад по прежнему поглядывали друг на друга косо, если не сказать волком. Обычаи, я думаю, все дело в них. А потом наступила развязка.
- Развязка?
- По чистой случайности. - Бернар пожал плечами. - Вряд ли вас заинтересуют подробности. Неверно воспринятый намек, неверно опознанный эир-крафт. Сработала система ответного удара и — бум! - он с намеком ухмыльнулся.
Шредер нахмурился. Неверно понятый намек, ценою в жизнь планеты.
- Восток тоже не остался в долгу. -поспешил добавить Бернар. - А надо ли говорить, что оружие, которым располагали к тому времени сверхдержавы, обладали страшной разрушительной силой. Последствия ядерной войны прогнозировали, не скрою, но того, что произошло в действительности не ожидал никто. Ударная волна, бешеное излучение... Восточные материки в течении трех часов обратились группками безжизненных островков. - гордо сказал Бернар. - К несчастью их ракеты к тому времени уже направлялись к нам. Тогда то и был реализован проект «Возрождение». Готовились к нему, конечно, давным-давно. Перспективных личностей, ученых, здоровый генофонд нации законсервировали, для будущего возрождения человечества. Возрождения на планете, перенесшей ужас ядерной зимы! Десять тысяч лет - такова продолжительность проекта. Я, однако, не считал, и не считаю, что время настолько терпеливо относится к человеку, чтобы позволить распоряжаться собой так вольно. Наверняка еще тысячелетие-два и система сохранения вышла бы из строя. Благо, надежда на его величество случай оправдала себя.
Шредер уже не слушал Бернара. Его мало интересовали тонкости технологии, колоссальные затраты и ужасная спешка, в которой производились последние приготовления. Его мало интересовал и сам проект «Возрождение», сколь ни важен он был для Бернара и остальных «людей».
- Вы уничтожили друг друга. - подвел Шредер мрачный итог.
Бернар поднял указательный палец.
- Не верно. Мы уничтожили противоречие, мешавшее правильному развитию цивилизации. Мы, топорно, конечно, грубо, однако срезали больную ветку в древе человечества! И теперь, когда нет больше угрозы, когда конфликт мировой истории исчерпан раз и навсегда, когда нет никого, кроме нас.
- Есть еще мы. - перебил Шредер.
Бернар взмахнул рукой.
- Вы - это мы. Вы есть плавный переход от нас к нам же. Существуем лишь мы - люди планеты Земля.
Шредера почему-то страшно задели эти слова.
- Совершенно верно, а в глубине восточного материка спят точно такие же законсервированные, как вы.
У пришельца вспыхнули глаза.
- Насколько достоверна эта информация?
- Вы мне скажите, - горько усмехнулся Шредер.
Тот замолчал, переваривая услышанное.
- Домыслы. - дошло наконец до него. - Вероятность этого - минимальна. В крайнем случае можно всегда спрятать их под ядерным грибом еще разок.
Шредер молчал. Наверное он узнал все, что хотел узнать о прошлом. Даже немного больше. Раньше, он хотя бы уважал прежних людей. Уид оказалась права во всем. Их уход был закономерен, абсолютно и бесповоротно.
Шредер притопнул ногой по гладкой металлической поверхности крыши.
- А что это за новый металл, из которого вы построили Шпиль? Он не имеет природной основы.
Человек самодовольно улыбнулся.
- Энергон. Мы назвали его — энергон! Последняя наша разработка в области энергосберегающих технологий. Наука, как известно, не стоит на месте. Она бежит, несется вперед, минуя частности. Энергон - не металл, равно как и не элемент периодической системы вовсе. Это - своего рода аккумулятор энергии, причем в чистом виде. Он - сам по себе энергия. Одна из последних разработок наших ученых. Вряд ли вы поймете меня, однако я скажу: мы опустились ниже кварков и поднялись выше галактик. Микро и макросистемы повторяют друг друга едва ли не с абсолютной точностью. Энергия броуновского движения практически безгранична и ее можно использовать! Мы стоим у основ построения материи и антиматерии, Шредер. Человеческая мысль коснулась первопричин бытия. - Бернару очевидно доставляло огромное удовольствие говорить вот так, брызжа словами и определениями, давая понять ему, Шредеру, дикарю, как далек он от настоящего, человеческого, цивилизованного миропонимания, а значит, как глубоко он заблуждается, - Пока, правда большая часть этого - лишь теоретическая. - Бернар позволил себе отдышаться, - Но энергон - реальный продукт таких исследований. Из него мы конструировали оболочки наших баллистических ракет, отчего мощность взрыва усиливалась в десятки раз! Отличный урок для наших восточных друзей.
Дальше Шредер не слушал. Тысячелетия не изменили прежнего человека. Он остался прежним - гордым, «не обращающим внимание на частности». Он готов был спрятать под грибом ядерного взрыва, усиленного в десятки раз, всякого противника, сославшись на больную ветку в древе человечества. Шредер не мог больше слышать, не мог больше видеть возгордившегося сына цивилизации, он думал только об одном: о черной кнопке под прозрачным колпаком, там, на аппарате в комнате, над сверкающей серебром надписью «Аннигиляция». Значение термина пришло с опозданием, где-то в старых книгах, возможно, видел он его, как уничтожение вещества. Слово «антиматерия» в объяснении Бернара послужило ключом.
Он, Шредер, пробудил ото сна оставшуюся за бортом истории расу, он и должен остановить ее.
Бернар замолчал, с усмешкой наблюдая за напряженно размышляющим Шредером.
- Мне кажется, Шредер, вы не разделяете наших ценностей, целей и средств.
Шредер встретился с ним взглядом.
- Вы, как мне видится, думаете, - продолжал Бернар, - что напрасно пришли в город и пробудили нас, прежних людей. Так?
Шредер молчал.
- Но ведь вы достаточно разумны, чтобы понять закономерность нашего возвращения, его необходимость, для тех, кто как и вы, ведет примитивный, первобытный образ жизни, кто, тешась идеями о гармонии с природой, умирает от детских болезней и питается чем бог пошлет.
Взгляд Шредера стал ледяным.
- Мы не знаем что такое болезни! Болезни ушли в прошлое, вместе с вами, прежние люди!
- О, я вижу агрессию, дорогой мой. - засмеялся Бернар. - Но что есть человек без агрессии? Медуза, покорно подчиняющаяся течению времени.
- Агрессия - всегда зло, даже когда она направлена против агрессии. - Шредер уже успокоился, - То, что я говорю - правда. Правда жизни и истории. Вы, прежние люди, ушли, уступив место нам. Я терзался вопросами, искал разгадку, смысл вашего ухода и я нашел их. Вы - изжили себя. Ваша война была ничем иным, как логическим итогом развития вашей цивилизации. Вас нет. Вы - история. И вам в ней самое место.
Бернар быстро снял с пояса узкий прибор и протянул его Шредеру. Протянул ли?.. Нет. Скорее указал им на Шредера. Направил его на Шредера.
- Перед тем, как «отец возрожденного человечества» покинет корабль истории, - заговорил Бернар, - я хотел бы обнадежить вас, Шредер. Мы не просто так поднялись сюда, «на вершину мира». Здесь, в помещении, которое вы имели удовольствие лицезреть, располагается пульт управления всеми системами здания, в том числе отвечающими за расконсервацию спящих. После вашей смерти, я первым делом пробужу их и вместе мы заново отстроим мир, который вы изволили назвать историей. Приятно вам умирать с такой мыслью?
Умирать? Шредер не ослышался? Человек угрожает ему?
В следующее мгновение его плечо пронзила боль. Словно вдруг, самопроизвольно оно вспыхнуло и загорелось, отдавая плоть в качестве жертвы ненасытному пламени. Шредер, как стоял, рухнул на неметалл.
Лицо Бернара озарила жесткая усмешка.
-Каково это, умирать, зная, что следом за тобой последует твой «гармоничный» образ жизни?
У Шредера не было сил на ответ. Он боялся смотреть на свое плечо.
- Шер! - раздался пронзительный голос Уид.
Он открыл глаза и увидел как к нему подлетает Уид. Уид, которая категорически отказалась входить в Город. Выходит, она отыскала его, нашла среди скопища мертвых построек, не бросила. Как же хорошо, что ты есть, Уид!..
- Шер! Что с тобой? - всхлипывала она и Шредер видел, как катятся по ее щекам крупные слезы. Неужели Уид умеет плакать?..
- Летает?! - услышал Шредер пораженный голос Бернара.
Он совсем забыл о нем. Нет не забыл, он просто перестал о нем думать. Как будто Уид и Бернар были из разных реальностей, взаимоисключающих плоскостей сознания.
- Кто это, Шер? - Уид испугано смотрела на Бернара.
- Летает. -зачарованно повторил тот.
- Это и есть гармония с природой. - сквозь зубы процедил Шредер.
Бернар замотал головой, словно отказываясь воспринимать его слова. И вдруг, ни с того ни с сего, бросился бежать. Уид вновь повернулась к Шредеру.
Бернар достиг основания вершины и начал судорожно карабкаться назад, на раму. Его очевидно сильно выбил из колеи полет Уид.
Шредер попытался почувствовать раненую руку и к огромной радости это ему удалось. Плечо представляло собой сплошной глубокий ожог, но рука работала. Он приподнялся, облокотившись о крышу.
- Что происходит, Шер? - испуганно спросила Уид. - Кто этот человек?
Превознемогая острую боль, Шредер встал на ноги.
- Он не человек, Уид. Он - наше прошлое. И его необходимо остановить.
Бернар тем временем забрался на раму и исчез внутри помещения.
- Скорее, Уид. Нужно остановить его. - крикнул Шредер и рванулся вслед за Бернаром.
Уид, ни говоря ни слова, легко опередила его и впорхнула в пустой проем.
Послышался тонкий шипящий звук и сразу вслед за ним сдавленный крик Уид. Шредер замер. Нет! Не может быть!
- Вот она - наша сила, Шредер! - раздался изнутри голос Бернара. - Оружие! В том и есть могущество человека, что когда ему не хватает сил, данных гребаной природой, он использует подручные средства!
Он снова появился в оконном проеме. Навис над Шредером, подобно гребню волны.
- Тебе не дано понять величие цивилизации. - крикнул он. Ты - дикарь, животное, в обличьи человека.
Лицо Шредера окаменело. Он не двигался, лишь напряженно смотрел на Бернара.
- Через несколько минут спящие восстанут, чтобы возродить наш и только наш мир! - вопил тот. - А твой удел лишь история... А-а-а!..
Бернар вдруг почувствовал, как какая-то сила отрывает его от прочных переборок. Словно степной торнадо, возникший локально, под ним, поднял его в воздух и понес. Над покатой крышей, над «вершиной мира», надо всем.
- Что, что происходит?.. -заорал он остановившись над бездной.
Шредер не отрываясь смотрел на него.
- Гармония с природой, Бернар. Тебе не понять.
Бернар только сейчас осознал, что причиной его невесомого состояния служит тяжелый всепроникающий взгляд. Взгляд Шредера.
- Ты! -он затрясся от бессильной злобы. - Я... убью тебя!
Шредеру подумалось о том, как забавно слышать угрозы от человека, висящего в воздухе, на высоте, на которую не поднимаются даже птицы. Однако времени на забаву не было. Глубоко-глубоко под землей в это время просыпались люди. Такие же нелюди, как Бернар.
- Прощай, Бернар. - сказал Шредер. - Ты дал мне все ответы. Та показал мне сущность прежних людей, сущность вашей цивилизации...
Бернар направил на Шредера узкий прибор.
- Я убью тебя. Убью. Только посмей отпустить меня и обратишься кучкой пепла.
Шредера поразила ненависть в глазах Бернара. Черная глухая ненависть. Эта ненависть как и новый металл не принадлежали природе. Они были чужими ей.
- А знаешь, - вдруг воскликнул Бернар. - Ведь ты мне не нужен. Пусть я погибну, но мой уход ознаменует новый расцвет человечества. Я стану его отцом. Истинным отцом возрожденной цивилизации. Прощай, дикарь!..
В оконном проеме, над Шредером появилась Уид. Он не видел ее. Не видел и страшной обугленной раны на ее груди. Девушка оттерла с губ кровавую пену и из последних сил перевалилась через край...
Тонкий шипящий звук вырвался из тонкого прибора в руках Бернара. Луч, толщиной, невидимой человеческому глазу разрезал пространство и вошел в плоть, как горячий нож в масло.
-А-а-а... - завизжал Бернар и исчез, ухнув вниз со страшной высоты.
Шредер взвился на ноги, одновременно подхватывая Уид. Девушка спасла ему жизнь своим падением. Она оттолкнула его, отстранила с пути страшного смертоносного луча, заняв его место. Шредер остался жив, но какой ценой!
- Уид, Уид, не уходи! - Шредер почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Со времен детства он не помнил своих слез.
Сбивчиво дыша, Уид лежала на его руках. Она еще не умерла, глаза ее еще смотрели широко и прямо, однако жизнь уже покидала ее. Неумолимо оставляла. И Шредер чувствовал это, чувствовал, что не смотря на всю свою силу, помочь здесь было нельзя.
- Прости меня, Уид! - плакал Шредер.
Он рыдал, склонившись над девушкой, отдавшей за него жизнь, отдавшей жизнь за новый мир, за будущее. Плакал над Уид, которая с самого начала была во всем права.
Могучий и неукротимый, лидер племени, нового, переродившегося человечества, Шредер впервые за много лет рыдал над потерей, которую нельзя вернуть или восполнить, но которой можно было избежать, если бы не глупое упрямство, не попытка доказать что-то себе.
Уид посмотрела на него и нежно улыбнулась.
- Шер, не плачь. Ведь мы отстояли все таки наше будущее.
Она подняла слабую руку и коснулась влажной от слез щеки Шредера.
- Летай, Шер. - и умерла.
Шредер поднял голову и послал в небеса долгий утробный вой. В нем было все в этом вое: горечь потери, плач неразделенного чувства, стон несправедливой участи.
А потом осторожно взял Уид и... взлетел. Взлетел над пологой крышей, над страшным Шпилем, над Городом. Это получилось у него легко и естественно, словно он всегда умел, не делая этого по нежеланию.
Он вошел в комнату управления Шпилем. Платформы лифта не было на месте. Должно быть проснувшиеся люди затребовали его.
Шредер аккуратно уложил Уид на пол и подошел к аппарату с кнопками. Уничтожить, уничтожить, вертелось в его мозгу. Колпак безжалостно сорван и отброшен в сторону. Черная кнопка над серебристой надписью утонула в аппарате под его пальцем.
Шредер замер, ожидая сам не зная чего.
Тишину разрезала сирена. Противный вой, режущий уши. Аппарат ощетинился бегающими огнями. Целая какофония звуков обрушилась на Шредера. Однако среди них он явственно услышал запрос: «Подтвердите приказ на самоуничтожение.»
Шредер нажал на кнопку еще раз.
Пол затрясся по его ногами.
«Аннигиляция.» -раздалось предупреждающее сообщение. И еще раз. И еще.
Он не помнил точно, что означает этот термин. Помнил что-то обрывочное, о полном исчезновении вещества как материи. Выброс чистой энергии, которую тысячу лет копил в себе энергон.
Шпиль продолжал трястись. Шредер подбежал к Уид, наклонился и легко подхватил ее на руки. Он не оставит ее здесь в этом склепе, мавзолее цивилизации.
Он выскочил на крышу и стремительно взвился в воздух. Позади, среди шума и дребезга, усиливался, нарастал новый звук зашкаливающей мощи. Мощи еще одного взрыва, последнего.
Шпиль остался далеко позади, когда Шредер услышал позади хлопок страшной силы.
Взрывная волна ударила его, оглушила, швырнула ввысь, не учтя однако, что теперь это была его стихия. Воздух, огонь, земля и вода были его стихиями. Ненависть и энергон - стихиями древних.
Шредер выровнялся там, в вышине и неторопливо полетел по направлении к лесу, кажущемуся с высоты лужайкой. Назад, назад, в родные леса, передать людям то, что открылось ему. Предостеречь их и научить. Урок, преподанный ему не будет забыт. Уид не будет забыта.
Не забыть бы еще Волка...


Роман Фомин, 2000 г.