Жизнь, как в сказке

Объявление на куске пергамента было намалевано от руки красной краской и сообщало следующее:

"Хозяйственно-расчетный центр №1 провинциального образования Дремучий Лес в составе Тридевятого Царства.
Под угрозой наказания в виде одной смертной казни запрещается:
Неуважительно обращаться к дежурным и кассирам.
Использовать казенные мышиные шкурки без письменного разрешения администрации.
Использовать казенную самобранку без письменного разрешения администрации.
Штрафом в виде избиения плетью карается нахождение в центре в доспехах, во время обеденного перерыва и во время плохого настроения у кассира.
Мы работаем с восхода до заката, хотя помните, радости от этого не получаем."

Поверх пергамента появилась шишковатая рука, безобразно заросшая сивым волосом, держа между пальцами кусок грязной тряпки, и этой тканью небрежно переместила старую пыль с одного места на другое. Рука принадлежала отталкивающего вида старушенции, у которой все зубы были загнуты наружу, а засаленная черная кисточка волос топорщилась от колтунов и сухой паутины. Всякий путник с этой стороны света мигом признал бы в ней кого надо, но в нынешние лихие времена путников вокруг немного водилось.

Закончив великую чистку, старуха с разбегу плюхнулась на сиденье возле широкого дубового стола, заваленного стопками исписанного пергамента, клочьями оберточной бумаги и обглоданными куриными костями. Скромная подставка с прицепленной бумажкой “старший кассир” подпрыгнула, косточки взметнулись от сотрясения, станцевали краткий танец и успокоились.

- Запрос от Добрыни Никитича, - прочитала бабка вслух, поковыряв лапой в коробочке из змеиных костей и выудив из середины случайную бумажку, - медного купоросу для истребления огнедышащего дракона мощностью в три головы… Да продери же шары, осел!

Беловатая куча костей, лежавшая в углу, словно остаток людоедского пиршества, неохотно пошевелилась. В сторону полетели грязные покрывала. На ясный свет появился белый, слегка пожелтевший от времени персонаж – внешне ровно человеческий скелет, который туго обернули сухой кожей, уплощили молотом головушку, а потом прилепили седую бородищу. В его костистых глазницах вращались пугающие круглые зеницы оттенка полной луны.
- Послушай-ка, Моргана Соломоновна… - начал скелетообразный.

Но тут в дверь трижды постучали.
- Инспекторы! – перепугался Кощей, размашисто крестясь.
- Думай, что говоришь, костоглод, - прошипела ведьма, после чего обратилась лицом к двери, прочистила горло и крикнула своим самым гнусавым голосом:
- Кого там принесла нелегкая?
- Свои!
- Ну вот видишь, это наши, - объяснила Моргана своему бестолковому спутнику. И уже громче: - Открыто, господа!

Дверца распахнулась с преизрядным скрипом несмазанных петель. Вошли двое сущих растерях – парень, одетый в столетней давности перештопанные крестьянские штаны и трижды залатанную рубаху; с подбородком, не знающим бритвенной принадлежности, и с непокрытыми соломенными волосами, зато при щите, сооруженном из старого обитого молотом таза. За ним следом просочилась девка в платье, когда-то приличном, но уже красовавшемся многочисленными дырами, полученными в неравной битве с молью и зубастыми мышами.

- Вы-э, кто такие? – строго вопросил из своего угла Кощей. - Я вас не знаю!
- Все ты знаешь, - проворчала бабка.
- Иван-царевич, к вашим услугам! – немедленно ответил парень.
- А кто у тебя за спиной?
- Я прекрасная принцесса, - сказала та, отодвигая своего спутника и пролезая в комнату.

На принцессу она походила еще меньше, чем ее спутник Иван напоминал даже самого захудалого царевича. На повелительницу скотного двора – куда больше. Однако Яга их прекрасно помнила: встреча была запланирована давно, уже так давно, а первое знакомство состоялось во времена царя Гороха сквозь магическое вещательное блюдечко, именно тогда старуха получила свое впечатление и больше его менять не собиралась.

- Кикимора, - сказал Кощей, но так тихо, чтобы только бабка его услышала. Она и вправду услышала и метнула на скелетона уничтожающий волчий взгляд.
- Молчал бы, пустозвон. Вот что, молодые люди. Дверь закрывайте и входите, не стойте, рты раззявив, как сироткины дети. Не то лазутчики полковников так хватанут за задницу, что не успеете и свистнуть.
Иван спешно оглянулся, понял, что до сих пор стоит в дверях, тогда как принцесса уже нашла сидячее место на лавке для гостей.

- Царевич и принцесса? – не унимался Кощей из любимого угла. – Иван-царевич на добром коне ездит и меч булатный носит, да и про таз на ремне ничего не писано. Принцесса должна быть в белом платье, венце, да в высоком замке! Почему не по канону?
Иван отставил в сторону смехотворный щит:
- Сам знаешь, - прямо ответил он без должного уважения, точно определив, что костолом в доме не более чем предмет обстановки. И что церемониться с ним необязательно.
- Самозванцы! – скрипнул Кощей.
- Запри пасть, дипломат! – прикрикнула Яга. – Говорила же, что с тобой еще наберусь беды!
- Разве? – вяло бормотнул тот.

Иван-царевич вышел вперед:
- Ну… как там было в оригинале-то… - произнес он, - вроде баньку растопить надо, а потом переубедить хозяйку, которая желает сварить из путника отбивную...
- Как было в оригинале, теперь не будет, - заявила ведьма. - Баньку я вам не сготовлю, потому как горячую воду мне отключили. Исчадия лысые! – вдруг заорала она в голос. - Жили в лесу-болоте и горя не знали! А теперь вообще хотят забрать по обвинению в людоедстве. Это меня-то! Говорят: кляуза поступила от заезжего принца, что угрожала его с потрохами сожрать и на косточках покататься, тут еще выходит глумление над прахом умерших. А мне что – каждому только баню подавать и сопли подтирать? Это же сказка!
Кощея вон – вообще хотели в острог кинуть за тунеядство и буржуазные замашки – сидит, типа, над золотишком и чахнет, делиться не желает!

Кощей захихикал.
- А все же интересно, где вы так нарядились, хоть на людях срамись. В прошлый-то раз…
- Добровольная разверстка, - сказал парень. – Ну так и все они! Коня, коли помните, еще в прошлые времена увели – будто бы ради голодающих крестьянских детей, доспехи надзирателям в соляные шахты, а меч вообще - холодное оружие и подлежит полной конфискации. Обобрали, и катись за своей принцессой хоть на ежовой спине. Черти! Пришлось брать у знакомой ведьмы метлу… да видите, и невеста моя не лучше…
- Сами-то схоронились, скажите, ради Леса?
- Упаси нас верховный промысел, мы-то уж расстарались, всю морду этому лешему облизали, дабы он довольным укатил и ни о чем более не помыслил… так что нынче смотрите, лес лесу рознь.
- Лешего? – не понял Кощей.
- Сам и прибыл! – невесело подтвердила девушка-принцесса.

Тут бабка, давно знавшая всю правду, не выдержала:
- Лешего, тьфу! – опять завопила она, разбрызгивая ядовитую слюну, – предатель чернопятый и сиволапый! Чуть пахнуло сладким со стороны, сразу побежал на поклон, лизоблюд зеленый, новый кафтан получил…
- Он еще и на новой телеге-самодуйке ездит, вроде как постовой теперь, - вставил Иван.
- Лесной инспектор, - поправила его невеста, – следит, чтобы дерев не рубили, рыбы не ловили, с камнями в омутах не топились… заодно и подати отхватывает, где только может. Володеет и княжит.
- И много уже выследил? – спросила Яга.
- Емельку хватанули, – опять вклинился бывший царевич, - хотя он только одну щуку и успел вытащить: ан нет, особо ценная порода. Ну и дали ему исправительные работы, а он кричит, что по сценарию не положено! А им на сценарий положить. Самоходную печь тебе на газовой тяге? Держи карман шире!

- Ну, мы все-таки не стонать и причитать собрались? – напомнила бабка. – А действовать? Так что ну его к дьяволу, этого лешего и всю мохнозадую братию…
- Еще яблочко на блюде, - напомнил царевич о главной беде, над которой все хором убивались в прошлый раз.
- Да, отключили наш дальнозор, - заявила Яга, - где уж вам, добрый совет, бегать с тростинкой голозадыми против Горыныча-змея или ладошками тащить жар-птицы перо?
- Нет, - сказал Иван, - птицу ловить не велено, жестокое обращение с животными. Разве что Змея Горыныча, его как раз паразитом и гадом признали, но там богатырей в очереди вот столько уже…
- Тьфу, - оборвала его Яга, топнув ногой, - хватит, вот я и сама уже жаловаться начинаю от твоей кислой рожи, царев сын! К делу! Мозги свои запустите!
- Я только за, - охотно подтвердил молодец. – Только не знаю ничего о вашем великом плане. А ты знаешь, дорогая моя?
- Не-а.

Баба-Яга Моргана задумчиво уставилась в деревянный пол избушки. Осмотрев его, перешла на стены, потом прошерстила глазами потолок. После чего молча подошла к скелету и схватила его за руку. Тот заголосил и попытался вырвать ладонь, но раздался сухой хруст и белая косточка осталась у Яги.
- У тебя новый вырастет! – осадила его старуха, открывая небольшой лючок в полу. Кусок пальца исчез из виду.
- Внутри Кощея великая мощь спрятана, - пояснила она удивленным гостям. – По внешнему виду этого остолопа, правда, и не скажешь.

Изба затряслась, запыхтела, начала переступать с ноги на ногу, перешагивать, затем чуть повернулась и медленными шажками пошла в сторону леса, раскачиваясь на ходу. Баба Яга умеючи удержалась на весу, а Иван с непривычки чуть не свалился на свою подругу при первом же рывке.

- Вот, - сказала Баба Яга, когда все приноровились. – Этого нам хватит даже до самого Калинова моста. Только перегруз небольшой.
- Оставим проходимцев? – предложил костяной.
- Перестань оскорблять честных людей.
- Хорошо, буду оскорблять Соловья-разбойника.
- Вообще никого. И его тоже. О повешенных или хорошо, или ничего.

Избушка набрала ход, скача по кочкам и через бурьяны, размашистой рысью преодолевая тропинки, пока не разогналась окончательно, и не пошла на приличной скорости, отчего все незакрепленные предметы внутри перекатывались туда-сюда. Табличку с правилами Яга подхватила на лету и убрала в ящик.

- А куда мы скачем? – поинтересовался Иван под звон и стук столовых приборов.
- Соберемся все вместе, - ответила Моргана. – Соберем всех друзей из родственных параллелей и будем лечить несчастный мир.
- Сбросим эту проклятую власть! – радостно объявил Кощей.
- Думай, что несешь! Почем знаешь, что вон тот воробей не услышал да и не полетел прямиком к вождю, к Генерал-полковнику?
- Да я не специально, - оправдался Кощей, тревожно оглядываясь в поисках шпионов.
- Вот пойдешь в лесную школу работать пособием по анатомической науке…
Дерзкий ответ Кощей не успел придумать. Самоходная изба резко убавила ход и толчками остановилась. Иван-царевич, даром что сидел, опять покатился на пол, и за ним последовала принцесса, вытирая носом пыль.

- А вот мы и приехали! – сказала Яга.
- Так быстро? – закудахтал Кощей. – И куда?
- Где твои мозги? Я же сказала – к родственной сказке.
- Мои мозги в сундуке! И у меня с ними незримая связь!
- Чушь. В сундуке медведь сидит. А в нем заяц, и утка, и яйцо. А в яйце игла - кощеева смерть.
- Нет там никакой смерти! Там мозги!
- Что и следовало доказать: мозги с иголочку! Вылезай наружу.
Кощей начал открывать дверь, но замешкался на полпути, застыл на пороге, распахнув челюсть, и бабка дала ему такого пинка, что тот с грохотом распластался на земле.

Удивляться было чему, но только незнакомым с принципами работы ведьмовской избушки. Небо, недавно совершенно синее, теперь было покрыто плотным слоем облаков. Листья, зеленые и готовящиеся вступить в летнюю пору, здесь уже пожелтели и начали опадать, некоторые на сыру землю, другие прямо в осененный ивами пруд.

На берегу пруда стоял домишко размером ненамного больше конуры, кое-как собранный из деревянных обломков. В самом водоеме неспешно плавала гигантская черепаха - побольше медведя, должно быть, а на ее спине красовался шезлонг, в котором возлежал деревянный чурбан с растущими из макушки зелеными веточками.
- Эй, Пиноккио! – заорала Яга.
Тот услышал и поднял голову в поисках голоса. До гостей донесся едва слышный его ответный глас:
- Мое имя теперь Бурат. Получил гражданство. К счастью, до вторжения гонцов презлейших. Эй, Тротила, к берегу плыви!
- Так что, полковники и вас подмяли? Они что, теперь везде?

Черепаха подвинулась ближе к берегу. Бурат, оставив лежанку, перепрыгнул с панциря на сухое земляное место:
- Угу, во всех срединных мирах. Но дальше их нет, так говорят. Иностранцам сейчас несладко. Вон там, на конце, Дыромор.
В дальней стороне пруда был натянут сетчатый барьер, за которым долговязый человек погружал руки в холодную вонючую жидкость, доставая оттуда каких-то мелких тварей.
- Наш кормилец. На его сеансы пиявочной терапии ходят со всей округи. Боюсь, найдется дятел-стукач и донесет, тогда возьмут Дыромора за незаконный бизнес.
- А черепашка твоя?
- Тротила? Ничего ей не будет. Говорят, когда-то она держала саму землю на спине, когда та была еще плоской, это вам не шуточки. Что вы собираетесь делать, а? Неужели решились наконец с тем прожектом?
- Нам нужно немного волшебства, - сказала Яга.
- Ах, магия… Карабас приходил, болтал про какого-то волшебника, что-то наподобие изумрудного города, который якобы улетел на волшебном шаре. Он и сам хотел податься в далекие края, но не успел. Куда уж нам, голова дубовая… ходят тут, чурбаном обзывают…

- А что с Карабасом-то? – спросил Кощей.
- А зачем тебе знать?
- Они бывшие собутыльники, - объяснила интерес спутника Яга.
- Ну, забрали Карабаса две недели назад, - развел руками деревянный человек, - как асоциального элемента. Жалеть не буду. Слышал я, что пришили ему дело о скотоложстве и совращении малолетних. К счастью, пиявочника пока укрыли, но…
- А ты сам? – ужаснулась старуха.
- Откупился от них, и знаете чем? Золотым ключиком.
- Ты сдурел?! Это же ключевой элемент сказки!
- Я еще не совсем зарос годичными кольцами, мадам. Я дал им старый ключ от папашиного туалета. Настоящий - в надежном месте.
- Ха-ха, умник!
- Вы к делу-то давайте…
- Твоя правда. Эй, Иван да Марья! Костяная нога, идите все сюда. Настало время для больших свершений.

Они подошли. Моргана сурово оглядела каждого из четырех своим ведьминым глазом.
- Всем нам ведомо, - продолжила она размеренно, - что черные полковники…
- Подавились бы они своими гляделками… - пробурчал Бурат.
- …захватили власть, сбросив старого Царя Гороха. Пришли они из злобных бездн, где никто не верит в сказки. И свое неверие принесли с собой. Все больше логики становится в наших мирах, все меньше чудес. Но мы придумали, как это можно исправить, многие бессонные ночи рылась я в старых манускриптах, рискуя стать жертвой соглядатаев и взойти на костер у полковников. Кощей помогал мне, хоть он и глуп. Иван и принцесса помогали мне выдумать план, а Бурат подробно рассказал, как открыть дверь в нужное измерение, и хладнокровно предложил мне возглавить поход на ту сторону.
- Во мне нет крови, - сказал деревянный.
- Помолчи. Чтобы изгнать захватчиков навсегда, нужно вернуть в мир колдовство и законы природы, законы магии.
- И как?
- Мы должны сами рассказать сказки. Надежные, правильные истории. И нужна волшебная лампа, которая их усилит да разнесет по всему лесу.
- Лампа?
- Именно, - кивнула бабка. – Эту часть дела беру на себя, как самый опытный член коллектива. Бурат – живо неси свой ключ. Кощей – дай палку сейчас же.

Получив ветку, Яга принялась рисовать на земле очертания двери – простой прямоугольник с замочной скважиной. Бурат тем временем подошел к своей ленивой черепахе, запустил руку под панцирь выше головы и извлек золотистый предмет.
- Держи, мамаша, - протянул он ключ Яге.
- Хорошо. Смотри и учись.

Бабка с силой вонзила золотой ключик прямо в землю, в накарябанную скважину. Щелчок, и поверхность земли внутри рисованной двери провалилась, осыпавшись вниз. Перед пятеркой заговорщиков образовалось отверстие, ведущее вниз, словно шахта. В проеме клубился сизый дым.
- Все как надо? – спросила она деревянного. – Ты у нас знаток. Это дверь-в-лето?
- Угу. Правильно. Прыгнув туда, думай о том…
- Проходили уже, древень! В общем, я постараюсь скоро вернуться, а вы… Глазами не лупайте, а думайте над своими сказками, которые скоро будете сказывать, - посоветовала Яга-Моргана.
И без церемоний кинулась в яму, где беззвучно пропала.
***

Громадный негр в тигровой шкуре, носящий в носу кольцо, поднял руки, чтобы наложить их на Аладдина. Мощным ударом в пах Аладдин остановил негра, а серией тычков по ребрам вывел его из строя. Обойдя упавшее тело, он вступил в третью, последнюю и самую опасную комнату.
В кресле-качалке сидела старуха в черных очках с мотком пряжи, а в стене прямо за креслом виднелся долгожданный выход в райский сад, полный драгоценностей. Увидев, кто пришел, бабка привстала и насторожилась.
- Вот ты где, - сказала она.
- Я победил палача и негра, - сказал Аладдин решительно, - Ты пропустишь меня, Клото!
Старуха повернула голову:
- Вон последний, что пытался, - она махнула рукой в угол.

Там в куче тряпья сидел человечек с круглыми глазенками, зрачки сошлись на носу, изо рта капала слюна. Аладдин знал, что поддавшийся старухе обречен стать таким кретином, так же как поддавшийся негру становился каменным столбом, а палачу – воющим призраком.
- У меня к тебе деловое предложение, - объявила бабка.
Однако по сценарию ей полагалось произносить совсем другие слова, угрожая герою мучительной смертью, и Аладдин захлопал глазами, чувствуя подвох.
- Ты прекрасно знаешь, молодой человек, что твой злой дядька из Магриба не выпустит тебя отсюда живым. Нет, не надо притворяться. Так что иди в райский сад, набери сколько угодно каменьев да золота, мне все равно. Но не забудь взять старую лампу. Эту лампу ты отдашь не дядьке своему, а мне, и я покажу тебе, как выйти отсюда.

Медленно, двигаясь бочком, Аладдин начал подбираться к выходу, удивляясь, почему коварная ведьма до сих пор не нападает, и что вообще происходит.
“Все хотят эту шайтан-лампу. Я должен найти ее, раз она такая ценная, но не отдавать никому. Оставлю себе.” – решил он.
- Ты меня боишься? – прокаркала бабка.
- Я знаю, что будет, если я стану слушать тебя, - возразил Аладдин.
- Возьми тебя Иблис, Аладдин, я сюда не трепаться пришла! Быстро в сад и обратно!
Гость закрыл уши руками. В тот же момент безумец бросился из угла, чтобы вцепиться ему в шею. Машинально Аладдин выбросил правую руку с зажатым в ней стержнем, приготовленным для ведьмы. Послышался звук грызьбы о металл, посыпались зубы. Безумец взвыл и отскочил.
- Тебе не удалось меня провести, донна Сальмонелла! - воскликнул Аладдин, выскакивая в проход к саду.
За его спиной бабка начала ругаться.
***

В глубинах нарисованной двери-в-лето что-то зашипело, и все вздрогнули от неожиданности.
- Я тебя уничтожу, чурбан! – рявкнула Яга, вываливаясь наружу.
- Да что такое? – спросил пораженный Бурат. – Почему сразу чурбан?
- По милости этого… дуболома корненосого… едва не осталась там навсегда! Кто думал, что лампу будет так сложно вырвать из лап этого арабского террориста! Кто сказал? Он мне своей трубой железной чуть не раскроил башку: еще немного бы…
- Но лампа-то у тебя, - заметил Бурат.

Яга помахала заплесневелым прибором, грозя запустить прямо в голову деревянному.
- Друзья, успокойтесь! – предложила принцесса. – Давайте жить дружно!
- Ссс… - сказала Яга. – Но она права. Скорее приступим к делу. Я потом покажу недомерку золотой ключик, будьте уверены! Вот она, лампа колдовская, в моих руках!
- И что теперь? – поинтересовался Кощей.
- Теперь? Поставим лампу, и все соберемся в круг, чтобы рассказать сказки такими, какие они есть. Безо всяких черных полковников. Давайте-ка. Вспоминайте или рассказывайте заново, мне все равно, главное – авторский замысел.

Яга подтолкнула Ивана и его принцессу, рассаживая их по нужным местам, а сама села посередине, держа лампу. Бурат осторожно замкнул кольцо с другой стороны, на мгновение уставившись в злые глаза старухи и сразу отведя взгляд. Кощей подошел из чистого любопытства, но его не ждали.
- Четырех хватит, - заявила Яга-баба. – Если нет, потом решим. Ваши истории готовы?
- Мерзкие, гаденькие сказочки, - ухмыльнулся Бурат. – Побьем врага его же оружием. Я готов.

Кощей огорченно развернулся и пошлепал к пруду, где худой отравитель все еще возился со своими пиявками. Моргана торжественно поставила лампу в середину.
- Говори, болтун, - предложила она Бурату, не смотря в его сторону.
Тот начал рассказывать, и с первыми же словами сероватый дым пошел из лампы, окутывая всю компанию и поднимаясь вверх, и деревянный человек поведал о герое, на месте и в шкуре которого каждый себя ощутил благодаря воздействию этого колдовского дыма.

РАССКАЗ БУРАТА

Жил-был у одного мелкого царя сын Иван (все совпадения с реально существующими людьми случайны). Но не желал старый скупердяй добром трон отдавать, ведь царство его было шириной с кошкин нос. Решил он собственного сына сгубить, отправив в бесконечный поход, из которого тот вернется лишь в свинцовых тапочках.
- Иди, путешествуй по трижды трем землям, - сказал владыка. – Дам коня тебе, и хоть на четыре стороны катись, только не возвращайся, пока не поумнеешь настолько, чтобы трон занять.

Так и поехал славный богатырь, царевич Иван, верхами по бескрайней степи, по неторному полю, поднятой целине, на коне своем плешивом да с дубиной самодельной. И скоро занес его случай в селение обширное, и вот едет он по улице, а народ перед ним расступается, по земле пресмыкается, ошибочно считая великим князем.

Но недолго счастье богатырское длилось: остановил его витязь суровый, немилостивый квартальный страж. Хотел было добрый молодец вбить супостата в землю сырую, намотать на булаву свою стопудовую, черева раскатать тонким слоем и дальше себе нестись, да силенок не хватило. Едва размахнулся, как подбежали холуи старательные, из седла мигом выволокли, пред суровые очи его поставили.

И сказал постовой:
- Нельзя в селе нашем коню так скоро мчаться, дабы людей не придавить и какого разору не учинить. Да и сам конь больной, с такими нельзя. С оружием тоже нельзя. И трижды пожалеешь ты о том, что палку свою поднял на стража постового.

И молвил ему царевич Иван:
- Лучше отпусти меня, я тебе принесу из тридевятого царства жезл огненный в полоску серебряную, в песнях воспеваемый, что может любого всадника на полном скаку остановить.
Но не согласился страж:
- Придется коня отобрать, а тебя посадить в острог сырой на все лето, да палками по спине лечить – так мне сподручнее будет.

И молвил ему царевич Иван:
- Лучше отпусти меня, я тебе приволоку из дальней песчаной страны целую бочку живой воды – а хочешь, и мертвой тоже.
Но и тут отказался страж. Тогда сказал ему Иван в сердцах: чего ты вообще хочешь, неподкупный ичетик?
- Преступление твое, - важно ответил постовой, - ужасно и неприемлемо. Ни живой водой, ни горящим жезлом не искупить тебе его. Но слушай, прощу тебя, если принесешь мне из далекого далека ничто, которое в руках подержать и глазом увидеть нельзя! А где то хранится, никто на белом свете не ведает! Но ты ведь постараешься, узнаешь?
Согласился Иван, не сидеть же ему в клетке, отведывая удары палкой пониже спины.
Постовой с дружками своими сначала хотели в назидание коня отобрать, только передумали, увидев, насколько немощна эта кляча. Потом захотели они и булаву реквизировать, но рассмотрев хорошенько, тоже отступились.

И направился добрый молодец снова в путь-дорогу. Едет он по темному лесу и видит – стоит Соловей-разбойник и пыхтит.
- Что пыхтишь ты, Соловей?
- Был я когда-то настоящим мастером, - отвечает разбойник, - и от свисту моего богатыри за три мили валились замертво! А за шесть миль оземь падали и кровью обливались из ушей. Но беда пришла! В разборке недоброй братья с Калинова моста подстерегли подло, зубищи мне повыбивали. А кто ты будешь, честный человек или наоборот?
- Я ищу ничто, - объяснил Иван.
- Дай мне челюсть новую, а я тебе скажу, где можно найти ничто, – прошипел разбойник.

Едет Иванушка дальше и видит: люди чудные и страшные в одеяниях белых, на цепи держат чудовище, сивым волосом поросшее, опыты бесчеловечные над ним ставят. А руки у страшилы из булатной стали. Кликнул богатырь клич боевой, взмахнул верной булавой, и попадали враги мертвыми на землю, а кто чудесным промыслом уберегся, бежал без памяти.
Хотел герой прикончить и чудище из жалости, но то сказало ему:
- Ты меня не бей, молодец, моя доля и так тошная. Был я когда-то тоже силы богатырской, по имени Гробокоп. Исправно служил я царю, без задержки хоронил всех умерших, повешенных и удушенных, так, чтобы на века вечные сохранились. Исправно вынимал я черева, мозги да внутренности, сохраняя по древним рецептам их, из Черного Континента полученным. Но нынче не доведется мне никого покоить, ибо пришел к власти немилостивый царь, прогнал меня без почести, и попал я в руки злых людей, что носят белые халаты. Могу я челюсть тебе дать из запасов моих, но вот беда – злые эти люди отобрали мозги мои и продали Лиху одноглазому – надвое бы его разорвало да по лесу разметало! А без мозгов я не помню, где челюсть схоронил. Подсоби как-нибудь, мил-человек.

И вот едет дальше по лесу Иван-богатырь, приезжает на жуткое болото, вызывает Лихо одноглазое на честный поединок. Слезло Лихо со своей кочки, но от честного боя уклонилось, ибо умело только все портить и ломать своим колдовским взглядом. Раз глянуло – и булава, которую молодец поднял, переломилась у рукояти. Захихикала тогда тварь, лапами по бокам себя хлопая. Вытащил Иван свой нож из-за пазухи и приготовился метнуть, да тот как полетел мимо и в трясине утонул, а Лихо пуще прежнего захихикало, думая, что никакого оружия больше у гостя не осталось.

Но добро все равно победило. Пока исчадие смеялось, живот обхватив, подобрал богатырь камень увесистый и бросил метко, прямо в глаз врагу попав, и тот настолько заплыл, что всю тлетворную силу потерял.
Взвыло Лихо от боли нещадной, а Иван тремя прыжками подскочил, огрел его по носу, по зубам, захваты заморские применил, трюки нечестные и дикие, и запросила тварь болотная пощады.
- Мозги для Кощея дашь, пущу! – молвил богатырь сурово, Лихо по ушам колотя.
Тогда сорвало Лихо из кочки большой гриб-сморчок, помяло и подышало, богатырю вручило. И плевалось долго вслед ему, в бессилии шипя.

Понес Иван гриб сивому чудовищу. Открыл страхолюдный монстр черепушку пустую, вставил туда мозги и остался доволен. Нашел он после этого тайное место, выкопал чудесную челюсть, каменьями яркими украшенную.
Иван отнес челюсть к Соловью, и тот объяснил, что искать ничто нужно у Бабы-Яги, которая живет за семью холмами, и всех путников поедает живьем, независимо от их цвета кожи и вероисповедания.

Делать нечего: заново Иван скачет по темному лесу, долго едет, конь устал, ночь пришла. И странные люди с красными глазами из болот повылезали, стали подходить к дороге, снадобья жуткие предлагать, глядеть исподлобья, а потом полезли и вовсе жуткие существа. Но доехал молодец целым до избушки, что покрыта человечьей кожей.
В избе сидит баба страшная: глаза что чайные блюдца, нос петлей завязан, бородища до пола, а в ней змеи с тараканами ползают; волосы в косичках свисают, с них жир капает, зубы разошлись гребешком, мхом да лишаем в три слоя покрыты; изо рта вонь тысячи отхожих мест. Вскочила злая баба Яга, хотела богатыря захомутать, схватить и ножом кривым проколоть, в печь жаркую сунуть, из печенки жаркое сварить.
- Не бей меня, старая баба, - молвил ей гость. – Мне нужно ничто, и говорят, именно у тебя можно его добыть.

Смягчилась ведьма:
- Вот как? Тогда изволь принести мне одну вещь - чудо-меч Громобой, которым владеет старый Кощей! Говорят, им стоит лишь взмахнуть, и все твои враги падают где стояли!
- В этом я уже мастер, приносить вещи, - ответил царевич и помчался на поиски Кощея-затворника с его мечом-кладенцом. Три дня и три ночи мчался он по буреломам, пока не напоролся на Змея-Горыныча, а тот как встанет в полный рост – и выше самой высокой башни оказался, одна лапа его длиннее целого человека.
- Здравствуй, - сказал ему Иван, стараясь не бояться, но все-таки боясь.
- Добро: все, кто меня узрел, либо с мечами лезли воевать, либо штаны мигом пачкали. Ни разу доброго слова не слышал я от людского рода, и за это дам тебе совет…

И Змей объяснил, что нужно сделать, чтобы Ивану задание свое выполнить. Тот накрепко советы запомнил и одолел последние версты, приблизившись к дому злого Кощея, огороженному высоким забором. Услышав шорох, вскинули головы сторожевые псы, капая слюнями и раздумывая, поднимать ли лай или пока нет. Бросил Иван собакам кровяную колбасу, и прошел внутрь, пока те пожирали ее, забыв свой долг. Миновал он хитрые железные плиты, ступая неслышно, чтобы они не гремели. Смазал он петли дверные маслом, чтобы они не скрипели. И добрался до светелки Кощея, где тот сам сидел, в чутком сне пребывая, а правую руку на меч положив.

Иван осторожно потянул, обождал, потянул снова, вынул из чужой ладони чудо-меч и дивится: странная какая штуковина. Но времени нет на пустые размышления, бежать пора. Подложил он в кощееву ладонь на место меча ошкуренную палку и скрылся, но забыл впопыхах о железной плите в коридоре и поднял звонкий шум.

Мигом проснулся хозяин, сослепу палку схватил и бросился в погоню. Пока сообразил, что оружие фальшивое, беглец уже через забор перелезал. Кощей выскочил во двор, собак пустил, на коня взобрался, но Ивана и след простыл.
Явился тот к тлетворному дому ведьмы, но баба Яга ему твердит:
- Ты темный и глупый смерд, раз не догадался захватить пороха – ведь этот меч требует питания и просто так работать не будет.
- Так это самострел! – догадался Иван.
- Будь по твоему, но ступай и принеси заряд к нему. Иначе худо будет – пожру тебя.

Вздохнул Иван и оседлал заново своего скакуна, чтобы к Кощею злобному воротиться. Трое суток он скакал безостановочно, пока не наткнулся на Змея-Горыныча.
Зачем, - молвил ему Змей, - ты торопишься опять в логово Кощея, человек, коли ведомо нам обоим: головы твоей он жаждет.
- Мне старуха наказала, - ответил герой и объяснил, какого дела ему там нужно.
- Ну, смотри сам. Кощей сейчас злее самой ушлой полуденицы: забыть не может вора, что увел его чудесный меч. Но я тебе помогу…

Иван выслушал совет Змея, а потом поскакал дальше и вступил без страха во двор своего врага. Собакам кинул он кусок мяса, и пока грызлись они между собой, пытаясь урвать долю повкуснее, проник похититель в самый дом. Глядь – везде уже серебристые ниточки натянуты, к скрытым звоночкам приделаны, только ждут, чтобы их задели. А ручки дверные рыбьим клеем намазаны, ожидая, когда за них схватятся. А на полу хрустальные шарики раскиданы, ждущие, пока наступят на них.
В кресле и сам Кощей – ждал неусыпно, но сон его сморил. Справа от него мешок с золотом, слева мешочек с порохом и снаряды. А в мешке с золотом, зубы навострив, сидит ядовитая змея. Но Иван не поддался соблазну, не протянул руки в ту сторону, а сразу схватил порох. Кощей от шороха шевелится. Хвать Иван и снаряжение, а Кощей сопит и вздыхает, вот-вот пробудится!

Медленно Иван пробирается обратно, зубами постукивая осторожно, через лески и шарики перешагивая, в руках причиндалы к ружью держа. И тут сзади ревет хозяин – проснулся, вскочил, в погоню пустился! Но пока Иван в панике выбирался из дому, ожидая неминуемого конца, поглощенный яростью Кощей споткнулся на своих же хрустальных шариках и кубарем покатился, грохоча. Вскочил, взялся открыть двери – и пальцы прилипли. Пока он отлепил их, трижды поминая чертей, вор через изгородь уже перелезал.

Метнулся Кощей, проволочки свои срывая и колокольцами позвякивая, с размаху на воронёного коня грохнулся и как полетел птицей вслед за Иваном, нагоняя его и уже руку костлявую протягивая…
Но тут впереди Змей-Горыныч выходит во всей мощи да как дунет из левой ноздри – и Кощей падает головой вниз со своего коня; дунет из правой ноздри – и летят конь со всадником за тридевять земель, руки-ноги об древеса ломая.

Иван поклонился Змею за помощь и вернулся в избу. Старуха-ведьма его уже ждет.
- Хорошо же, - говорит она. – Получишь ты свое ничто, как мы и договаривались. Потому что я тебя съем. Вот тогда от тебя останется только оно – ничто. Хе-хе-хе!
- Дай мне хоть последнее желание исполнить, - с печалью сказал Иван. – Столь прекрасно это оружие и настолько совершенно, что мочи нет, так охота в руки его взять. Дай мне самому его заправить, к жизни вернуть, и тогда жизнь моя не зря будет прожита.

Не чуя подвоха, протянула ему бабка чудо-меч.
Иван взял Громобой, погладил его гладкую поверхность, засыпал в разверстые дыры черного пороху, вложил в обойму блестящие снаряды, да ненароком навел дуло прямо на старуху, и случайно пристрелил ее. А потом обыскал хижину и в подвале у нее обнаружил то, за чем прибыл: коробочка лежит, а в ней ничто.

Стало ничто шептать на ухо Ивану страшные вещи и манить его к себе, и он в ужасе закрыл шкатулку.
- Не по мне это дьявольское изобретение!
Но все же сунул в карман шкатулку и полетел как на крыльях в ту деревню, где остановил его постовой.
- Прибыл? – откликнулся тот. – Давай сюда, лентяй. И штуку эту стреляющую тоже.
Рассердился молодец и открыл коробочку только на миг, и все прихвостни постового стража, кто увидел ничто, попадали замертво. Сам же страж зашатался, но толстый череп спас, и Иван схватился с обидчиком голыми руками, до заката с ним сражался не на живот, а на смерть, и замочил он его в реке Смородине.
Всё.

- Ну вот.
- Очень по-академически, - заметила Моргана. – Я бы даже сказала, преувеличенно сказочная сказка. Надо же было выдумать такую страшную бабу-ягу, дубина.
- И царевич там какой-то неправильный, - вставил Иван. – И дурак заодно. Зачем он вообще бегал для этого постового?
- Но в целом-то? – потребовал Бурат. – Вы согласны, что рассказ каноничный?
- Сойдет, - снисходительно отозвалась Моргана, наблюдая за вьющимся из лампы дымом. – Кто следующий?
- Я, - вызвался Иван после секундного молчания. – Только у меня покороче сказ.
- Да Лес с тобой, Иванушка. Говори.

РАССКАЗ ИВАНА-ЦАРЕВИЧА

Жил-был на свете один многоопытный король, весьма искушенный в путях умножения и сохранения разнообразных богатств, в число которых, как можно судить, входили и съестные припасы. Тащил он в свой дворец всё, что плохо лежит, и подати великие собирал с народа, и даже чужим не брезговал. И наказал король каждому пекарю в царстве своем, каждому колбаснику и повару, а также и всем остальным кухонным мастерам относить мерную долю к великому престолу, иначе голову с плеч. В скором же времени подвалы, пусть было их трижды по тридцать, забились едой доверху, и говорили шепотом, что скопленных внутри припасов хватит нахлебникам целого королевства, включая малых младенцев, на полный год нищеты, коли раньше не сгниют от времени.

Поняла это и старая ведьма, что издавна многие лета стерегла добро, схватила клюку и явилась пред царевы очи бить челом. Вели, говорит ему, о могучая светлость, нанять нового стражника - бессонного, молодого, умелого и верного – чтобы он берег каждую клеть в широком подвале, ибо старости моей не хватает, глаза мои слепы, а уши глухи.

И даровал царь своей милостью ведьме право избрать помощника, который сумеет сберечь припасы нетронутыми в обширных кладовых под замком, куда каждый день прибывали новые обозы; старые же хлеба и сырные головы все нетронуты были.
Очень обрадовалась старуха, кликнула клич по всему лесу и еще дальше, что ищет сторожа высочайших достоинств. Двух дней не прошло, как появился на пороге кот – полосатый живот, глаза огненные, когти острые.
- Как, брать мне тебя на работу, усатый? – спросила ведьма.
- Сберегу любую каплю, не трону ни единого шматочка, - ответствовал кот.

Чтобы убедиться в его силе, оставила она кота охранять склад, где рядами выстроились бутылки с молоком да кадушки со сметаной. Потом с легкой душой удалилась ведьма восвояси, но когда проверила своего нового работника под утро, то нашла его в лежащим в окружении пустых бутылок и порожних кадушек, сам же кот, продрав глазища, клялся и божился, что ни капли не тронул. Облеклась хозяйка в черную тучу гнева, выгнала кота вон из подвала своего да из дворца высокого, чтобы не возвращался никогда.

Но не прошло и недели, как предстала на пороге новая охотница до царской службы - усатая да хвостатая мышь.
- Знает давно уже целый свет - лучше меня хранителя нет, - призналась она, ушами размахивая.
- Был тут один кот, - объявила старая бабка, - что говорил похоже, да надежд моих не оправдал.
Гостья презрительно лапой махнула:
- Кошкам веры нет, мне ли не знать. Я же слову верна.

И отведена была мышь в другой подвал, где в пряном благоухании сырные головы лежали, в листья завернутые. Утром запах остался, сыры же сгинули бесследно. Необычно толстая грызунья только лапами разводила, дескать, просидела я не сомкнув глаз целую ночь, никого не видела, ничего не замечала. Разгневалась ведьма, затопала ногами в гневе, выгнала мышь вон и сказала себе клятвенно, что не сносить ей головы, коли царь проведает о случившемся.

И вот пока она тяжело бродила в недрах избушки, пока решала, что делать со своей несчастной судьбой, раздалось со двора громкое хрюканье. Дверь медленно открылась, и пред глазами ведьмы очутилась щетинистая свинья.
- Нет, - крикнула ей в глаза старуха. – Зарекаюсь больше брать сторожей, будь я неладна!
Но свинья заговорила, и убеждающие слова ее возымели действие, и честные маленькие глазки глядели с нескрываемой правдивостью. И клятвенно утверждала свинья, что на страже способна просидеть всю ночь и ни кусочка не тронуть, разложи вокруг нее хоть самые лучшие отрезки. Ведьма, осторожничая, предоставила ей каморку, полную желудей. Уж это не сыр да не колбаса, решила она, тут особо аппетитом не разгуляешься.

Шла долгая ночь. Когда солнце еще не встало над соснами, пока в ночной темноте горбилась крыша сонного замка, колдунья, снедаемая и мучимая предчувствиями, выбралась из избушки да заковыляла к замку так быстро, насколько ей позволяли артрит с радикулитом. Распахнула бабка железную дверь, ведущую в цепь подвалов, и проверила свою хранительницу, но напрасно шарила она по деревянному полу – ни желудя не осталось на полу, одна только свинья хрюкала. Тогда-то ведьма потеряла контроль над собой, завыла от злобы, метлой поганой вытолкала свинью прочь, а сама повинилась пред царем, тут ей и голову долой!

Слушатели не сразу вырвались из тенет рассказа, все еще переживая жуткие мгновения старухиных метаний и не замечая, что рассказчик затих.
- Конец, - пояснил Иван.
- Это все? – удивился Бурат.
- Сказка о безграничном доверии, - авторитетно сказала Моргана. – Почти половина силы у нас накопилась, и кто бы ни приступил к повествованию следующим, его сказке лучше быть чуток подлиннее…
- Не волнуйтесь, - подала голос принцесса. – Я…
- Смелее, - подбодрил ее Иван.

РАССКАЗ ПРИНЦЕССЫ

В общем, за горами и холмами жил-был король одного маленького государства, добра себе наживал, дворец построил богатый и обширный. Вот только наследника королева никак не могла произвести на свет, и король сетовал, что придется ему, дескать, ухватить под белы руки какую-нибудь служанку, только совесть и воспитание не позволяют королям такое делать. Но однажды, трудясь в королевском саду возле реки, слуги услыхали детский плач и заметили плавучую колыбель, застрявшую в корнях на речном берегу, а внутри лежали двое младенцев.

И хоть неизвестно было, откуда они приплыли и из которого роду-племени, король возрадовался, рассудив, что само небо сжалилось над его бездетностью, и принял чужих детей как своих собственных. Росли они не по дням, а по часам. Девушка получила имя Мария, и волосы ее были черны как сажа. Молодой человек, ее брат, был таким же в чертах лица, но со светлыми волосами. Назвали его Ханцель - в честь деда самого короля, основателя текущей династии.

И когда прошли годы, и Марии исполнилось двадцать, она пришла к старому королю-отчиму и объявила, что была очень счастлива во дворце за все время, что она благодарна за свое детство и юность, но душа ее приказывает неумолимо отправиться вверх по реке на поиски своих истинных родичей. Старый правитель пытался ее отговорить, но потерпел неудачу: при одной мысли об опасностях девушка только сильнее рвалась в поход. В знак братской привязанности они с Ханцелем обменялись тайными подарками, своими маленькими сокровищами, и дали обещание помнить друг о друге в нужде. Мария надела колдовские путеводные сапоги и отбыла, а брат ее остался, держа в руках серебряную шкатулку, которую никто и никогда не мог открыть – таковы были их подарки друг другу.

Мария шла долго, ночевала в чистом поле и пила воду из ручья, не отступая перед неудобствами и лишениями. Избегая больших дорог и шумных поселений, добралась она до широкой мутной реки, застланной странным белым туманом. Не рискуя бросаться вплавь, она подошла к дороге и встретила перевозчика: горбатого карлика на старой лодке, и тот объяснил, что река зовется Стикс, а вода в ней губительна любому живому существу. Даже коснуться ее опасно для памяти, а глотнуть если – вовсе забудешь все на свете.

- Чтобы перебраться на другой берег, нужна лодка, - сказал перевозчик, - а единственная лодка у меня. И каждый пассажир обязан заплатить свою цену.
- Заплатить?
- Если у тебя нет казны с золотыми монетами, дева, так заплати мне иным путем, - и он поведал, каким именно. Мария ничем не показала, будто цена карлика ее возмутила, но ответила как могла спокойно:
- Я заплачу щедро и дам тебе то, чего ты никогда не видел и даже вообразить не мог; эта вещь великой ценности хранится у моего сердца.
- А ты не врешь?
- Клянусь крыльями Змея, - ответила девушка, и то была нерушимая клятва.

Почуяв зов жадности, перевозчик затряс головой и согласился на сделку, после чего все-таки отчалил от берега, толкая суденышко веслом через туман. Мария пошарила рукой в потайном нагрудном кармашке ладно скроенного костюма и извлекла на свет божий ценность свою, торжественно передав ее в руки урода-горбуна. Пока тот в смятении рассматривал вещь, лодка тихо подплывала все ближе к берегу.
- Что это?! – завопил наконец перевозчик.
- Это то, о чем был договор: кусочек сушеного помета тропической летучей мыши инь-юль, которая живет только в подвале королевского дворца и больше нигде; другого такого ты на всем белом свете не сыщешь!

Тут карлик разгневался самым позорным образом, но все попусту – Мария уже выбралась на берег и была вне досягаемости, и пришлось ему вернуться на стражу с веслом и шестом, дуясь от злости. А Мария оказалась перед стеной вещего леса и смело вошла под его полог. Там солнечный свет гас настолько, будто незваной пришла ночь, и жуткая паутина свисала с костлявых веток деревьев, а некогда зеленые листья свисали безжизненно, покрытые злой плесенью. Лесная дорога, коварно изменяя свой ход, стремилась завести девушку в гиблое болото, в дремучую чащу, в звериное логово, но путеводные сапоги пронзали все мороки и вели ее в правильном направлении. Тянулся зачарованный лес без конца и края, вечер застал Марию в пути, и ей ничего не оставалось, как искать себе убежища, ибо ночевать под голыми стволами казалось делом весьма безрассудным. И в самый неожиданный момент вдоль дороги возникла косая, освещенная изнутри избушка, дверь которой была приоткрыта, словно бы зазывая путника внутрь.

Войдя за порог этого ветхого дома, принцесса сразу почуяла странный запах, который привел ее в светлицу к дубовому столу, а на нем дымились суповые тарелки, одна другой больше и все полные, будто ждущие хозяев. Мария поняла, как сильно одолел ее голод. Громко позвала она, ожидая появления хоть одной живой души, но кроме тишины дома, ответил ей только жалобный звук в собственном животе. Она присела на большой стул и понюхала огромную плошку, из которой мог есть великан, но скривилась и перешла ко второй, а потом и к самой маленькой. Именно эта устроила Марию по всем показателям, так что она попробовала ложку-другую да так и опустошила все до краев. Пришло чувство сытости, и внезапно колдовской сон охватил ее, и Мария захотела сейчас же прилечь. Наполовину против воли своей она зашла в спальню, но сапоги почему-то взялись ей мешать и спотыкались на ровном месте, так что девушка, осерчав, сбросила их со своих ног и легла на среднюю из трех разномастных кроватей, тут же забывшись мертвым сном.

А дом, правду говоря, принадлежал трем братьям, что воротились краткое время спустя со своих лесных подвигов. Малый был горбатый и хромой слепец, средний кровожадный людоед, а старший вообще гораздо хуже двух предыдущих, да на две головы их выше.

Едва войдя под сень избы, заревел младший дурным голосом: чую мерзкий людской дух, человеком пахнет! И тот, что был людоедом, оттеснил его и прошел дальше, и вскрикнул рассерженно при виде пустой тарелки, сказав:
- Ты прав, мелкий, здесь был кто-то и съел всю твою порцию.

Затем вошел старший брат, который был еще хуже остальных, и увидев разорение, тяжким шагом направился в сторону спальни, а за ним потянулись хромой и кровосос, беспокойно ворча проклятья себе под нос.
- Кто спал на моей кровати? – взвизгнул горбун, протолкнувшись в комнату и слепо шаря в покрывалах, пока средний брат не дал ему затрещины:
- Никто не спал, но зато что я вижу? человек, презренный смертный, спит прямо СЕЙЧАС на МОЕЙ постели, не правда ли, старший?

И тот заревел в ответ так громко, что Мария пробудилась, чары с нее спали, и она увидела себя в окружении трех кошмарных братьев, из которых один был согнувшийся пополам слепец с белыми глазами, второй измазанный кровью и страшно худой вампир, а третий, как уже было сказано, гораздо хуже прочих. И чтобы спастись от верной смерти, принцесса сиганула в окно, прорвав натянутый в деревянной раме рыбий пузырь, и оказалась одна в ночном лесу. Она пустилась наутек, потеряв всякое направление, и убежала далеко от проклятого дома, но только после этого поняла, что бежала босой: ее путеводные сапоги остались в хижине у братьев. Без них в заколдованном лесу ни одна тропинка не могла быть верной. Мария могла бы пропасть в какой-нибудь берлоге, если бы ее не заметили маленькие пушистые твари и не сообщили злой ведьме, своей хозяйке.
Злая ведьма узнала новости, и сама вышла на поиски девушки, оседлав помело. Найдя ее, старуха пустила сонное заклятье и уволокла бесчувственную странницу в свое логовище, гнусно смеясь и пуская пузыри. На такой грустной ноте путешествие и завершилось.

Далеко внизу по реке, в королевском дворце, Ханцель почувствовал неладное.
- Разум спит, а сердце тревожится, - задумчиво пробормотал принц.
Он пришел к королю и сказал прямо:
- Моя сестра в большой беде, я отправляюсь на выручку.
Король отпустил его, но с большой неохотой, ибо верил он, что приемный сын пропадет точно так же, как и его сестра, а тогда у королевства не будет наследников, и после смерти правителя наступит смута. В ответ Ханцель заверил его, что готов к любой опасности, но старик продолжал печалиться: все это он уже слышал от Марии.

Ханцель не стал идти пешком, а вскочил на коня и помчался вверх по берегу, пока не добрался до реки забвения и не встал перед лицом перевозчика, требуя доставить его на тот берег. Но хитрый горбатый негодяй увидел королевские одежды и статную осанку, да и запросил у великосветского гостя аж десять монет.
- Я бы не заплатил и полкопейки, - молвил молодой человек, - но так и быть, отдам сейчас три монеты и потом еще столько же. А коль не согласен, тогда мы распрощаемся.
Перевозчик помялся и согласился, хватая в руки весло. На середине реки Ханцель внезапно спросил, не видел ли тот девушку – и описал сестру свою.
- Нет, - ответил лодочник, все еще злящийся на обман, устроенный ему Марией.
- Покажи мне монеты, что я дал тебе, - потребовал Ханцель.
- Зачем это? – уперся тот, но все же вытащил три монеты из кармана, только вместо золота между его пальцев были глиняные черепки.
- Ты солгал, - заметил Ханцель. – Что ты сделал с моей сестрой?

Но перевозчик внезапно полез на него с кулаками, и юноша был вынужден схватиться с горбатым, одолев его и сбросив в воду. Так он сохранил монеты, не считая ранее отданных, обратившихся в черепки при звуках лжи. А бывший хозяин лодки сначала барахтался, пока вода забвения на попала ему в рот, а тогда он позабыл все на свете и ушел прямиком на дно со счастливой ухмылкой. Принц достал из-за пазухи бутылочку, на всякий случай набрал немного речной воды и с помощью весла добрался до нужного берега. Его встретил заколдованный лес, предложив под ноги тропу и собираясь завести в глухую чащу, но Ханцель шагал с такой уверенностью и гневом, что даже сама тропинка побоялась менять форму, да так и привела к порогу косой избушки, принадлежавшей трем братьям-чудовищам.

Он вошел в избушку, где царила мертвая тишина и дымились на столе три тарелки с супом, одна другой больше. Подивился Ханцель на такое чудо и не тронул еды, но прошел сразу в спаленку, где стояли три кровати. Возле средней он с изумлением обнаружил сброшенные путеводные ботинки, которые прекрасно знал, и которые некогда сам отдал Марии. И смекнул принц, что здесь свершилось неведомое лихо. Он посмотрел на окно, уже затянутое новым рыбьим пузырем, и вернулся в кухню, где добавил по капельке речной воды в каждую тарелку. Потом ушел из дома и принялся блуждать по чаще наугад, надеясь, что его догадки правильны.

Ведьма увидела издалека приближение нового человека, и поскольку ночь еще не наступила, она решила действовать хитростью. Нацепила добрую личину прекрасной молодой девы на свое ужасное рыло и встретила гостя ласковыми словами, приглашая в свой лесной дом. Там она собиралась ему голову закружить, зельями опоить и сделать своим слугой точно так же, как и многих других до того.

Но Ханцель, прочитавший много книг о колдовстве, сразу заподозрил неладное в движениях и словах женщины, и едва переступив порог, потребовал от нее освободить Марию, где бы та не содержалась. Ведьма скривилась от того, что ее маскировку так быстро раскрыли, но личину не изменила. Коварно улыбнувшись, она ответила:
- Ах, если ты такой умный, то разгадай загадку и спаси свою сестру.
Она махнула рукой, и из соседней комнаты вышла толпа – восемь одинаковых девушек, и надо ли говорить, что все они походили на Марию как одна капля воды на другую. И глаза у всех были полузакрыты.
- Не сумеешь угадать, станешь моим слугой, - усмехнулась ведьма, хотя планировала такой исход в любом случае.

Ханцель достал серебряную шкатулку и показал ведьме:
- Я вижу, у тебя довольно мудрости и знаний. Давно я ношу эту вещь, но никто не смог ее открыть – ни слуги, ни сам король. Помоги мне открыть шкатулку. А я в ответ, если не сумею найти свою сестру, добровольно пойду к тебе в услужение.
Ведьма схватилась было за коробочку, но тут же серебро обожгло ей руки. Недовольно она пробормотала, дуя себе на пальцы:
- Могу открыть, но требую дополнительной платы: за это ты дашь мне половину того, что будет внутри.
- Пусть будет так.

Она повертелась, сделала несколько жестов над шкатулкой, пробормотала слова заклятий, и ничего не вышло. Топнула старуха ногой, выдала несколько проклятий, и снова принялась водить пальцами. Наконец крышка с треском отскочила. Внутри все было заполнено черным порошком.
- Это что? – воскликнула ведьма, ожидая увидеть золото и каменья.
- Не знаю, - сказал Ханцель. – Но половину ты просила, так что получи ее.
И он бросил щепотку порошка прямо в лицо хозяйке дома. А это был черный перец, и ведьма согнулась пополам от неудержимого чиха, и добрая личина слетела с нее, обнажив кривые зубы и налитые кровью глазища.

- Я так и знал, - подтвердил вслух Ханцель, осыпая порошком восьмерку девиц. Семь, которые были мороками, только моргали изумленно и ничего не понимали, но восьмая начала чихать – она-то и была живым человеком. Так королевский наследник нашел свою сестру и схватил ее за руку, собираясь бежать, но ведьма не собиралась сдаваться.
- Возьмите их! – крикнула она, скрючившись от чиха.
Семь двойников Марии повернулись в сторону беглецов и схватили их за рукава, не давая бежать. Но Ханцель тотчас нашел решение: достал бутылочку с водой из реки Стикс и принялся брызгать на них, пока не опустошил всю. Девушки-мороки тут же забыли, кто они такие, забыли приказ и свою верность ведьме, и разинули рты в удивлении.
- Держите старую гадину! – посоветовал им Ханцель, вытирая ладонью слезящиеся от перца глаза и поддерживая Марию, которая была совсем плоха.

Мороки бросились на старуху, в мгновение ока схватили ее за руки и бросили в камин, где к ней и пришла лютая смерть. Тогда все ведьмино колдовство рассеялось, сами мороки превратились в дым, а жилище обернулось старой развалиной.
Брат с сестрой вышли из этих опасных стен, где еще клубились волны ядовитого порошка, и на свежем воздухе Мария наконец сумела прочихаться до конца. Лес просветлел, черное зло покинуло его, птицы из дальних опушек, некогда в страхе бежавшие, готовились вернуться в свои исконные места обитания.
- Она-то и убила наших родителей, она призналась мне, - сказала Мария, - но теперь счеты сведены.
И они вместе, держась за руки, направились обратно к реке – вернуться домой в замок. На этом моя история подходит к концу…

Слушатели захлопали в ладоши.
- Я и не знал, что ты так хорошо умеешь рассказывать! – восхитился Иван-царевич.
- Да что ты, - сказала принцесса, глядя в землю с улыбкой.
- Один вопрос, - спросил Кощей, когда радость смолкла, – Что случилось с лесными братьями?
Принцесса улыбнулась, на этот раз уверенно:
- Они стали идиотами от капель речной воды, которую Ханцель добавил в суп.
- Лампа почти полна! – воскликнула Моргана-Яга, невежливо прерывая дальнейшие расспросы костяного человека. – Не хватает самой малости, чтобы истечение перешло в свечение! Кроме меня, кто еще не рассказал свое? Вот Кощей, но он не в состоянии двух слов сложить. Остается…
- Дыромор! – позвал Бурат.

Но им пришлось позвать его еще раз, общим хором, пока худой человечек на дальнем конце пруда не услышал, наконец, обращенный к нему призыв и не явился, отряхивая бледные руки, в круг рассказчиков.
- Чем могу быть полезен? – спросил пиявочник до странности невыразительным голосом.
- Дорогой наш Дыромор, что-нибудь маленькое и страшненькое, - попросила его Яга.
Пиявочник взмахнул руками в смятении:
- Кто я вам?
- Ну ладно тебе! Наверняка же знаешь хоть одну грязненькую историю! Не увиливай! – наперебой закричали на него собравшиеся.
Дыромор умоляюще глянул на старуху, потом на Кощея, и не дождавшись капли сочувствия, сдался:
- Ох! Я не умею… но попробую, лишь строго не судите! Сейчас вспомню… сейчас…
- Все ты помнишь, не тяни, - прервал его Бурат.
- Ну да, да! Только… ну значит, жил на свете…

РАССКАЗ ДЫРОМОРА

На свете жил один простоватый паренек, над которым все потешались из-за его глупости. И однажды он просто сбежал из дому искать судьбы своей, и пришел в одно село, где был богатый дом, окутанный в черную ленту. Он удивился, почему так, и люди ему объяснили снисходительно, хотя и не до конца спрятав презрительный тон, что болеет единственная дочь купца, почти уже на смертном одре лежит, и источник болезни ее никому не ведом. И отец, надежду почти утеряв, дал обещание ее в жены выдать тому, кто сумеет вылечить недуг, но даже десяток докторов вместе не смогли ничего сделать, а некоторые и вовсе-то лечить не умели. И отварами кормили, и пиявок ставили, все пусто было.
Парень выслушал эти стенания, пожал плечами и побрел дальше в лес, ибо куда ему было глядеть на купеческих дочерей. Он выбрался своим ходом на укромную лесную поляну. А там старик стоял, помешивая в большом котле дымящееся зелье, и напевал:

Вьется пламя яркое, над очагом каменным
Гибель злую скорую, прочит людям праведным
Та-та-та, бу-бу-бу...
Не жалею ремесла, делать темные дела
Подбавляя огоньку, сею смертную тоску
А девица хороша, но болеет не спеша
С нашим дьявольским огнем ей все хуже с каждым днем
Как настанет новый год, тут-то к ней и смерть придет!
Колдуна умней меня... нету и на всей земле!
Хе-хе-хе, а что в нашем-то котле?
Хо-хо! Пятнадцать человек и мозги мертвеца!
Эй-хо! И бутылка брома!

Потом старик увидел пришедшего к нему мальчишку, резко прекратил пение и удивленно спросил:
- Как ты сюда попал, отрок? На месте этом лежит отворот, чтобы кто искал, не нашел его.
- Я не искал, а случайно вышел, - молвил парень и спросил затем: - А вы кто?
- Я знахарь, - не моргнув глазом, сказал зельевар. - Хочешь быть моим учеником?

Каждый, кто услыхал бы ранее спетую стариком песню, лишился бы малейших сомнений насчет его истинной личности. Но парень был простоват и ответил искренне:
- Хочу.
И колдун, конечно же, был доволен таким ответом. Ведь крутить зелье ночами напролет никаких сил не хватает, а тут еще проклятые суставы замучили.
- Если сможешь каждые полчаса мешать зелье, тогда хорошо. Мои старые руки устали. Но если забудешь помешать, произойдет беда. С тобой прежде всего.

А по рукам его, когда знахарь говорил, ползали жуки да мухи, и конечно, пиявки. Парень вытаращил глаза, но лишнего слова не сказал и принялся помешивать ложкой отвратительное варево. Хозяин выждал немного, затем сел подле котла отдохнуть, и едва он успокоился да расслабился, как молодой ученик напряг все силы и опрокинул котел с варевом прямо на своего благодетеля.

Тот как заорет! И видно, что зелье не очень-то целебное оказалось, подумал молодец, глядя на все это дело. Лекарь-самозванец подергался немного да умер, и вся зеленая трава, где варево пролилось, скорчилась от черноты и гнили.
А парень-то, несмотря на свою дурость, смекнул что к чему, и пошел прямо на хозяйский двор, где дочь купца болела, и сказал прямо, что ему удалось найти средство от болезни, и что хочет он теперь девушку взять в жены.
Но купец, услыхав такое, начал смеяться до слез, ибо показалось ему забавным, что какой-то дурной бродяжка в рваной одежонке, вонючий от каких-то помоев, в которых наверняка недавно валялся (а на деле от колдовского зелья), приходит и вот так запросто требует руки его дочери. А отсмеявшись, хозяин начал локтем выталкивать гостя со своего двора, приговаривая:
- Ты, нечесаная рожа, простоватая морда, куда тебе? Беги, пока цел! Я даже собаку побрезгую на тебя напустить!
Но шум привлек внимание девушки, которая впервые за много дней пришла в себя и сама спустилась вниз, упрашивая отца отпустить парня, ведь он, похоже, действительно говорил правду – ей же полегчало.

Отец начал возражать, а молодец как посмотрел на купеческую дочь и разинул рот еще шире, ведь лицо ее было кривым да рябым, чирьями и оспинами покрытым, а из носа тянулись долгие сивые волосы. Зубы ее торчали, словно плиты из слоновой кости, но косые глаза смотрели таким добрым взглядом, что ужаснувшись этого взгляда, бежал парень во весь дух, только бы уйти подальше от этих мест!
Конец.

- Отлично! – закричала Яга, вскакивая и прихлопывая себя по бокам. Но в этом не было особой нужды. Только слепой не увидел бы яркого света, разливающегося из волшебной лампы по всем окрестностям и становящегося частью мира, леса, каждого стебля травы и так далее.
- Вы слышите? – орала в возбуждении Моргана Соломоновна. – Слышите? У нас все получилось!
- Похоже, - сдержанно согласился Иван.
- Похоже, похоже! Дай себе по роже! Чистая правда и традиция опять с нами, радуется весь род живой, и медведи, и слоны…
- Постой, мамаша, - вмешался Бурат. – Чего ты вопишь?
Яга резко остановилась на месте. Потом протянула:
- Вот оно что… Да… значит, даже воспоминания исчезают. Мир входит на истинный путь. Черные полковники…
- Дурной сон, не более, - ответил Иван. - Вычеркнут из реальности мрачный произвол на веки вечные. Я слышу зов долга. Я должен приниматься за дело.
- Словно проснулись заново, - добавила принцесса.

Старуха Моргана развернулась к своей избушке на курьих ножках.
- Ты прав, - отметила она после небольшой паузы. – Нам пора по своим сценариям. Только сначала я сооружу вам горячую печь, как положено. А ты знаешь, царев сын, для чего Яга-баба топит печь? Вовсе не ради жаркого из печени блуждающего принца. Ради паровой бани она это делает, а потом накрывает стол на обед…
- И заезжий принц в каком виде присутствует на обеде? – уточнил Бурат.
- В виде дорогого гостя. А из деревянного умника мы сейчас сделаем тарелки и кубки, если он не заткнется.
- Нет, мамаша. Это моя сказка. Наша с Дыромором, и пока Карабас и все прочие персонажи не образуются заново, я имею полное право ждать. Хранить ключ. И ждать.
- Жди тогда до посинения, - буркнула Яга и перенесла внимание на царевича с принцессой: - А вы двое?
- Я многоопытен, - усмехнулся Иван. – Ездил на вороном коне, и на белом коне, и на волчьей спине. Добывал волшебных птиц, и живую воду, и прекрасную принцессу...
- Меня, - объяснила принцесса. – Сейчас я отправляюсь в темную башню, а он… обними меня, прошу, пока мы не расстались.
И царевич так и сделал. Пока они все не расстались.

(2015)