На выжженной дороге

Виктор Матюк

На выжженной дороге

До крови разбиты ноги на выжженной войной дороге, там законы строгие,
Но их выполняют не все, только те, у коего есть заметное тавро на спине!
Седина в бороде, бес в ребре! Лает собака, скомкана выгоревшая бумага,
Я живу на городской окраине, но на войне, как на войне, неможется мне!
Боль в ногах и в спине, враг пытается нам всучить серпастый и молоткастый стяг!
Вот так – иначе никак! Посылаю его на букву «Х», проходит боль в ноге,
Нет желания ходить в чужой узде, с жёлтым тавром на широкой спине!
Это не мне! Порвались паруса, затихли голоса, исчезла первозданная краса,
Слезятся глаза, идёт бой, а над седой головой рвутся снаряды, рядом плачут бабы,
Их слеза горяча, жмурюсь от солнечного луча, вдали видна покосившаяся пожарная каланча!
На ней уселись три грача, им пока сопутствует удача, сам едва не плачу, глаза от женщин прячу,
Не могу дать сдачу подлому врагу, проклинаю рок и судьбу, рядом скулит старенький пёс,
Ветер гарь вдаль унёс, появилась жестокость и злость, они, словно в горле застрявшая кость!
Я – гол и бос, невысокий рост, не тучен и не толст, на кого же я похож? Начал бегать кросс!
Это правда или ложь? Кажись, вопрос был задан всерьёз! Не забияка и не прохвост,
Висит живот, но я - не толст, в руках резная трость, кстати, на её рукояти – слоновая кость!
Хочется в стельку напиться и невзначай застрелиться, но сему не суждено сбыться,
Как говорится, прежде чем на бабе жениться, надо в её добропорядочности убедиться!
На выжженной дороге грохочут старые крестьянские дроги, слова разлетаются на слоги,
Нередко во время порывов холодного ветра хрустят тонкие берёзовые и осиновые  ветки,
Тяжко на душе у молодой соседки, её зовут Светлана, она – официантка в местном ресторане!
Матерные слова легко слетают с женского языка, а кто откажется от лакомого кустка?
Она замуж вышла за ветхого старика, но у него крепкая рука, он любому порвёт пасть,
Стоит только в драку встрять! Его ничем не испугать! Как пить дать! Дождь и град
Уже много дней подряд над хмельной головой шумят, что им дать или что отнять?
Ровным счётом ничего, то-то и оно! Простелено на полу старое барахло, спать неудобно, но тепло!
Деньги были заняты взаймы, трудно избежать тюрьмы и сумы, особенно в конце холодной зимы!
Мысли просты, им мешают жить с размахом высокие кусты, они уже стоят без пожухлой листвы!
Схожу с ума, надоела тьма! О, времена! О, нравы! Блуд, кажись, от лукавого, а дальше что?
На прачечную отнесут старое барахло, нутро и вправду грешно, насквозь промокло оно
Под проливным дождём, остыл отчий дом, неуютно стало в нём, листья кружатся за окном,
Долу накреняясь, ищу между событиями незримую связь, но на этот раз плоть колотит дрожь,
Она входит в неё, как в сердце обоюдоострый нож, хрен е разберёшь, куда идёшь? Ядрена вошь!
Скрипящий стул оказался на полу, когда ветер сильно подул, дело было в зимнем саду,
Господа, я ухожу, старался предотвратить беду, но не удалось, убегаю, поджавши хвост,
Как ошпаренный, но не обезглавленный! Жизнь потеряла наслаждение в одно мгновение,
Лопнуло терпение, мысли темны, они и вправду бедны, им бы добраться спьяна до тишины,
Но где её взять? Ничего вблизи не видать! Опять на крыльце бабы галдят, что залпы гремят,
Хотя опять взрывов не видать! Пришлые люди небо коптят и землю превращают в сущий ад!
Его жуткий вид на подвиги меня не воодушевит, стоит ли так бездарно жить, если небо гремит
И сверкает, страх душу угнетает, душа болит и сердце плачет, а это значит, расчёт судьбы,
Что все мы и вправду грешны, бес разносит по земле, его отражения я видел в оконном стекле!
Пусто на столе, не густо от мыслей в легкомысленной голове,
Сизый дым и едкий смрад людским покоем никогда не дорожат!
Свят! Свят! Свят! Кто здесь демократ и где он прячет свой мандат?
Что о нас люди говорят? Вот пара его заграничных штиблет, а вот его след,
Но его самого нигде нет! Заметь, женщина мир постигает щелью половой,
А наш герой идёт следом за судьбоносной звездой, а потом нехотя уходит в запой!
В проёмах оконных нет стекла, грозовая туча чистое небо стремглав заволокла,
И тут же ушла восвояси, из грязи да в князи, чтобы опосля ни разу
Никто её не упрекнул в преднамеренной связи со шнурками от моих старых башмаков!
Нет ни выражений, ни слов для мыслей потаённых, наивных и святых, останавливается стих
При виде стен родных, среди них узкие рамки, трудно сквозь них строкам пробиться в дамки,
Лучше идти по дороге столбовой, на пару минут подойти к пивной и бежать к себе домой,
Не пообщавшись с пьяной толпой! Я сам – не свой, мне не впервой уходить в запой,
Время давит на старика, прогибается его спина, нет прежней силы в нём, он мог даже днём
Безбоязненно идти напролом и прошибить стену лбом!
Перегорев, до конца свою песню не допев, лишь вспотев,
Он вспомнил короткий припев! На корточки присев, стал говорить нараспев,
Но оставшись не у дел, слава богу, что остался жив и цел, но увидел половую щель впритык!
Стареющий мужик головой исподволь долу поник! Нервно двигается его огромный кадык,
А язык к мягкому небу буквально прилип! Зигзаги удачи перед стареющими глазами не скачут,
Иногда рыдают и плачут, но с избы все тащат, и ничего вслух не говорят, признаки былого
Грешника стыдят, он сам не рад, что забыл былой любви аромат,
Его дом разобрали, брус со двора увезли, куда теперь ему идти?
Невдалеке стоят обгорелые столбы, вся стезя в пыли, слава богу, добрые люди советом помогли,
И сообща вытащили доброе имя из грязи, не моргнув даже глазом! Страсть валялась в ногах,
Но вновь появилась сила в руках, зигзаг удачи любуется деревенским пейзажем, скажем так,
Он ненавидит любопытных зевак, их намерения нетрудно умникам понять! Не нов их след,
У них один ответ на все вопросы, кровь с носа, но дай, человек хороший,
Попробовать свой каравай! Так или иначе, стону, но не плачу, редкая удача к себе прельщает,
Загодя ничего не обещает, но бабье радио на всю округу вещает, что, судя по всему,
Сухая пыль и серая мгла вот-вот вынырнут из-за соседнего угла! Затянуты тугие пояса
Чуть выше бедра, упало наземь треснувшая стена, а крик степного орла слышен с раннего утра,
Небось, беда близка, но не видна она из открытого настежь окна! Война вот-вот начнётся,
Мир перевернется и многоголосая толпа в чаду задохнётся, но прошлое назад уже не вернётся!
Что нам остаётся? Жить среди разрух, ходить на ногах двух, прошлое, как пустой звук,
Отбилось от рук, жуть и темень вокруг! Семь дней недели, как один миг пролетели,
Лица потемнели, сказывается жизнь без чётко очерченной цели! Отшумели дожди,
Каждые держится за интересы свои, словно старые кроты за обжитую часть земли!
Рядом шелестят камыши, и нет ни одной живой души, надоело мне жить в тиши,
Мы – не рабы, но от судьбы никуда не уйти! Нам с ней по пути! Впереди не видно ни зги!
Воры и олухи прислушиваются к каждому шороху, рухнул дом, нарушен мир за окном,
В сумраке ночном пахнет гарью и огнём, в скоротечных разговорах и бытовых спорах
Видны мне со стороны причудливые жесты, но им здесь не место, акции протеста прошли
На задворках родимой земли без толку, осталась толика долга, взятого у давнишнего соседа,
Авось, он проснётся к обеду и тогда грядет новая беда! Даже во время краткой передышки
Часовые не спят на вышках, нас обольщает сладкий бред, внезапно гаснет яркий и холодный свет,
Если правду в глаза сказать, то нет смысла истину на земле искать, провода гудят, нервы шалят,
Тускнет измученный интригами взгляд, он уже много лет подряд прячет деньги в чулок 
И живёт от смерти на волосок, слава богу, что рок его от безысходного бытия уберёг!
Жизнь впотьмах вызывает неподдельный страх, глаза уперлись в побеленный потолок,
Где-то рядом должен быть Всесильный бог, душа источает крик, притих дорогой старик,
Трясётся левый глаз и дрожит кадык, даст Бог, Господь седого мужика за все грехи простит!
Быстро меняются события, после вечернего чаепития затрещали нити в грешной душе,
Потух очаг в отчем шалаше, животворящий крест виден в открытом окне, а невдалеке
Молодая баба вертится на одном каблуке, она родилась на полярной звезде,
Была женой идеальной, и удивляла народ честной свой беспредельной добротой!
Бог ты мой! К бабам тяги нет, больше тянет в туалет, а про миньет речи не веду,
Даст бог, беса вокруг пальца ночью обведу, но не стану искушать свою судьбу!
Путь моей страны велик и горек, зарос бурьяном ближайший пригорок, много отговорок
Звучит вокруг, и тут же гаснет громкий звук, истина вылетает прямо из рук, и наземь опускается,
Мужик на бабу отрывается, а та никак не кается, а кто в жизни не ошибается! Всякое случается!
Иногда жизнь стремглав обрывается, и ты не знаешь, как поступить, но не можешь жить наедине,
Храпишь во сне, всю ночь играешь на саксофоне и трубе!
Плывут круги по воде, жуткая боль в старческой спине,
Седина в бороде, ни себе, ни людям, мы же никого не обессудим,
Посмотрим на белизну потолка, жизнь и вправду холодна, как дождевые облака!
Не без помощи слов досужая мысль долетает до грозовых облаков и вновь в сердце твоём
Бьется живьём, как рыба хвостом о холодный песок, мысли обрывок торчит из раскрытых уст,
А тоска и грусть спрятались за топорщащийся куст! Она обрывается вдали от родимой земли,
Здесь годы моего детства прошли, здесь пристанище для чистой воды,
Но заклятые враги выступили в роли Всевышнего судии, вот и я стою посреди прежней стези,
Там остались боль и слёзы мои, а невдалеке по выжженной тропе дорогу мне переходят
Два десятка утят, они вокруг не глядят, рядом кучка голодных ребят о хлебе насущном галдят!
Дорога пролегает невдалеке от вражеской берлоги, её обрывок я схватил на тонкий загривок,
Душа холодна, а тропа та одна, над ней зависли облака, вблизи протекает привольная река,
Слова вылетают из открытых настежь уст, в них есть тоска и грусть,
 Пришлые люди, привыкшие жить в блуде,  жалкуют по мирным временам,
Ведь там было всё, что могло предложить божество, нынче нет ничего! Фраза с глухим концом
И неприятным лицом оставлена нам божеством на потом, долг красен платежом,
А воспоминание о нём прожигает мысль огнём, ростовщик стоит за углом с увесистым багром,
Он на убийцу не похож, хотя в его кармане спрятан обоюдоострый нож!
Слезятся глаза, вдохнуть на полную грудь нельзя, тут же душу пронзит вражеская стрела,
Не скрипит кровать, никто из молодых баб не знает, кому дать? Пришлось им грех прервать,
Наверное, придётся долго в девках вековать! Мужики в могилах спят, их жёны грустят,
И не пытаются горькие слёзы от других людей скрывать! Колокол долго гудел на дворе,
Холод в сентябре, а что же будет в октябре? Жуть на душе, по щеке ползёт слеза,
Траву небрежно щепает старая коза, она даёт пригоршню молока, но от молодняка даже того нет,
По меже ходит пьяный сосед, он что-то бубнит на ходу, я же проявляю полную глухоту
И слово ему в ответ не скажу, буря на дно души улеглась, и как бы война не звалась,
Придёт час и она покинет всех нас! Я своё уже отвоевал, в памяти полный провал,
На тормоза из последних сил нажал, дорога тесна, а навстречу бежит нежданная зима!
Для нас двоих на столе стоит магарыч, был брошен клич: кто их двоих устоит против троих,
Тот по воле Творца пошлёт в магазин гонца за бутылочкой винца, мы от зла убереглись,
На кону стояла творческая жизнь, между взлохмаченных рифм спать до утра не улеглись!
Чей-то голос крикнул: «Поберегись, коль есть смыл не разменивать собственную жизнь
На грехи мирские, много прелестных вещей припрятано в них, не отыщешь этого в других!
Ты катишься вниз, поостерегись, внизу скользкий и отвесный карниз! Твои мысли чисты,
Как утренний след после утренней росы, распрями огромные усы
И безбоязненно по выжженной стезе дальше иди, не лазь по кущам,
И не ходи по чужим головам! Та тропа – ничья, она доведёт тебя по холодного ручья,
Пройдёшь через сосновый бор, и тут же подует холодный ветер с заснеженных гор,
Ты никого не увидишь в упор, потому что старпёр! На речном берегу живёт старый игумен,
Люди говорят, что он - безумен! Мы на пасху тоже свои яйца вензелями разрисуем,
Трудно дело будет обстоять с поцелуем! Тот, кто душу от скуки разбудит,
Сам себя опосля погубит! Слышен запах жженой человечины,
Многие односельчане избиты и изранены, бабы покалечены,
А остатки старины лежат на обочине, в пух и в прах гни сожжены!
Боль от червоточины сильна, сильнее она, чем женский крик, доносившийся вчера
С безлюдного гумна! Его сменили безмолвие и тишина!»
Земле обретает былое величие, но медленно меняется её обличие,
Она для приличия борется с беспамятством, расталкивает темень плечом,
Но пьяницам - море по колено, гаснет догорающее полено,
Скрипит невдалеке плохо смазанная уключина, суть бытия до конца не изучена,
Не перегнуть бы палку, когда уходишь от своей бабы на ночную рыбалку!
Знать ты ****ой не дорожишь, коль над удочкой всю ночь на крутом берегу сидишь!
Неужто тебе уходящей молодости не жаль, в твоём доме с вечера потух фонарь,
А рядом с бабой ошивается какая-то шваль! Твоя баба отпустила чёлку,
Оделась с иголки, от тебя нет никакого толку, если ты погубил все её давнишние мечты?!
Не уходи, останься, баба в трансе! ****ь безвольная, стоит как глыба прямоугольная,
Сгорбила плечи, разве с ней поговоришь по-человечьи? Она - твоя богиня,
Рядом слышна песня соловьиная, а член мужчины создан небом из пепла и глины!
Треснула жизнь твоя без вина, как без фундамента возведенная высокая стена!
Душа затосковала, удачи как не бывало! Твой помощник вынырнул из-под одеяла,
И след его простыл, а где ты был? Гулял и пил, судьбу не теребил, выбился из сил,
И всё жене простил! Душа истекла слезами, она тихо падают в глубокую яму,
Пока ты странствуешь, на чужбине скудно пьёшь и ешь, увеличивается у жены половая щель,
Там огромная брешь, оставь привычки мещанские, скудная еда стоит на скоблёном столе,
Она куплена на деньги те, что принадлежали когда-то тебе! Жалкая тень прошлого маячит в окне,
Баба без лифчика из белоснежного ситчика! Трусики на полу, дети отправлены в школу,
А рядом с ней мужик голый! Его член – символ властности, под фиговый листок
Спрятаны житейские частности, а огромный орган безопасности не умещает у бабы в горсти!
Неисповедимы Господние пути! Теряя кромку девственного круга, пятится назад подруга!
Член входит слишком туго, даже если шепчешь, приятные слова на ухо, ему мешает брюхо,
Да и в расщелине не влажно, а сухо, была бы старуха, одно дело, а то молодуха и её упругое тело
Играло и звенело, но сделано полдела, молодость, как миг пролетела, она отшумела вдали,
Живи и не дыши, за свою работу получай жалкие гроши на чай, а на какие шиши полагается жить?
Боль в гортани, пустота в дырявом кармане! Голова болит, невдалеке камыш шумит,
Баба городская, но стать у неё какая? Она идёт по мосту, втягивает живот и мир уже не тот,
Свет находит пустоту, и нищета мгновенно исчезает на ярком свету!
С другими бабами нет никакого сходства, сколько в ней красоты и благородства!
Она такова, что кругом идёт лысая голова и изо рта вылетают певучие слова,
Но змея гремучая по такому случаю сама выползает из правого рукава!
Её укус смертелен, зов природы на слабое место нацелен, эта скука и ****ь,
Еби её душу мать, сколь же раз можно одно и то же повторять, ей начхать на всех,
Кто потерял всякую надежду на успех? Нет, шалава, пусть гуляет грех и слева, и справа,
Он в сети меня вряд ли когда-то заменит и голыми руками не возьмёт! Что такое – не везёт,
И как с ним бороться, в рот оно ****ся! Ниточка вот-вот оборвется и рыба с крючка сорвётся!
Где ныне прежние долы, горы, поля и равнины? Чело покрыли седины, не время для гордыни,
Случайный выстрел грозит неслыханной бедой! Бог с тобой, ты что – чумной
Или у тебя нет бога за душой? Нечего кричать от тоски и гнева, по рукам пошла та дева,
Которая ещё вчера была белее полотна и смотрела на мир свысока из открытого настежь окна!
Разукрашена её щека, в руках она держит породистого щенка! Они вместе дали слово чести,
Что на выжженной дороге в борьбе и тревоге не будут потеряны годы бытия,
Волнуюсь я зря, давно пуста государственная казна, разворовала её местная братва!
Не осталось ни рубля! Вот это да! Дурья ты башка! Ты из какого городка? Перед тобой стена,
Но баба та и вправду горда и смотрит на мужиков свысока! А вот и она – на помине легка!
Гори, гори, моя звезда, звезда любви бессмертная, ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда! Беда, господа, беда! Видать нам всем не судьба: ставить бабу на попа!
Голова моя седа, сивая грива спускается со лба, кажись, нам всем труба,
Прежними остались только  усы и борода, их проседь тронула слегка!
Бегу от брачных уз, нет прежних страстей и чувств, каким мужчина может стать,
Если перед ним толпа баб готова на колени встать, и все будут его ревновать
К уличному фонарю, я тоже грех по утрам творю, полночи не сплю, да, я – скряга и тупица,
И всем опосля обещаю жениться, да, я – хам и деспот, и у меня много иных забот,
Липкий пот заливает глаза, а передо мной кирпичная стена! Стою в дырявых башмаках,
Но при дорогих часах, молоко ещё не высохло на губах, но какой размах в любовных делах,
Что ни шаг, боль в грудях, смотрю в длину и ширину, но до сих пор никак не пойму, почему
Я у блудных баб навожусь в плену? Над головой немало ярких звёзд, и если говорить всерьёз,
То не могу вытянуться во весь рост на брачном ложе, может быть, чуть-чуть попозже
Встречусь с приятной бабой на общей меже, и мы начнём жить вместе в моём шалаше!
Враги топчут наше жнивье, притупилось моё ещё живое копьё, в этом краю я всех имею в виду!
Люди говорят, что мой взгляд давно уже объят тоской вселенской,
Я же с покорностью принимаю судьбу свою и не в пример большинству слёзы не лью,
Хотя жизнь до сих пор стоит на кону, свою стезю сравниваю с дорогой Смоленской,
Мысль умчит в даль туманную стезю узкую и пространную, я же плыву невесомо вдали от дома,
Чуть ниже Кремля, кому нужна эта многострадальная земля? Во бля! Чертог мой, Боже.
И вправду страшен, нет вблизи ни пастбищ, ни пашен, там свобода незаметным пчёлам,
Их бабы сметают с вёдер цветастым подолом! Те падают долу, взлетают к небу квёло,
Долетают до ручья и неизвестно тяжелее доля чья: их или моя? Мысль на все рычаги налегла,
И стремглав вынырнула из-за угла, голова пустая ничего уже не соображает,
Но вожжи из своих рук не выпускает! Скрипят старые уключины,
Все позы в брачном ложе давно уже изучены, женские лица измучены,
На проспект уставлен их грустный взгляд, опять грязь вылетает из-под стройных ног,
Неужели не видит бог, каким будет их последний итог? Измучен слог, мысль валится с ног,
Измельчала цель, ей бы попасть в русскую купель, например, сколько дел впереди?
Не просыхают мозги, мысли измельчали, они от сутолоки бытия в конец устали!
Вы себе отчёт отдаёт, как вы устаёте на работе? Тяжко жить без крайней плоти!
Меньше очереди стали, не хочу вникать в фискальные детали, раньше брали всё подряд,
Нынче ничего не интересует русских баб, окромя одного, ненасытно их грешное естество!
Мысленно подхожу к дележу, и вот что я вам, друзья, как на духу скажу:
«Никто простому люду не указ, взгляни, великий князь, какая мразь
У кладбищенских ворот улеглась? Что за напасть? Что за беда посетила веси и города?
Невдалеке стоит кремлёвская стена, но она для нас – не броня! Тоскую полдня,
Гуляю напропалую, но втихую, боже, прости за великие грехи и мозги нам не тереби!»
Неисповедимы Господние пути! Пошли! Нам не хрен делать здесь,
Людская спесь затмила небосвод весь, опустила на сцену бархатный занавес.
Куда же подевался весь блеск земного бытия? Не знаю я, господа, в какие места бежать
И где лучшую долю искать? Плевать, что баба ****ь, она своей красотой не станет козырять,
Да и я не стану долго горевать, да, она – не красавица, но её ягодицы мне очень нравятся!
Чувства разные и мысли грязные появляются во сне, есть желание:
Поседеть в кругу приличной компании, жена предупреждена заранее,
У неё женское недомогание! Неужто врёт она? В ответ – тишина,
На столе открытая бутылка грузинского вина, душа болит и плачет,
Кто и что мне скажет? Глаза блестят в полутьме, та баба шибко нравится мне!
Гаснет свет в её окне, сижу на чемодане, денег нет в кармане,
Баба разглаживает белоснежную шаль, и гонит прочь свою печаль!
Грядёт семейный скандал, я так и знал, я так и знал, но все её ходы не предугадал,
Исчез мой идеал бог весть куда, повсюду одна и та же темнота, а жизнь пуста,
Грехам нет ни края, ни конца! Не послать ли нам гонца за бутылочкой винца, но куда?
Вокруг тлен и суета, проблем больше чем до хрена, если ты самоубийца,
Попытайся к истине пробиться! Авось, тебе жуткий сон приснится! Не рискуй собой,
Хотя тебе не впервой оставлять  хвост за своей спиной! Бог встал нам поперёк
И запер свои тайные подземелья на увесистый амбарный замок! Всему – своё время!
Всему – свой срок! Не всякий порок придумал господь, где же его царство?
Кто придумал от греха лекарство? Утро ещё не настало, приятно спать под тёплым одеялом,
Ночь разделена напополам, грехи попрятались по всем углам, ярким огнём залит только храм!
Неуютно нам даже там! Наблюдаю из открытого настежь окна,
Как баба управляется по дому сама, стужа в тот вечер была,
А туманная пелена отделила разум от Страшного суда, в тот вечер потухла яркая свеча,
В колокола ударила старая пожарная каланча, мне же не хватало скрипичного ключа,
А когда запарка прошла, тяжесть свалилась с покатого плеча, мне всё равно не спится,
Болит хилая поясница, жизнь – ничего, но жалкое меньшинство не отвечает ни за что!
Скорбит Россия, внезапно помер будущий мессия! Вот это номер! Немало диковин вокруг,
То бандиты выбьют зуб, то кровь хлынет из губ, или рухнет долу деревянный сруб!
Забудь обо всём, в сумраке ночном зазвонил телефон, дуракам не писан закон!
Баба не в пример мне, шарит рукою на дне огромной впадины, у этой жадины
Все деньги были намедни украдены, она отсидела год за два в тюрьме, мне как-то не по себе!
Сижу в темноте, живу в духоте, но ещё езжу верхом на коне, держусь в седле!
Пот выступил на челе, принять бы холодный душ, в голову лезет разная чушь!
Коль не дюж, не берись за гуж! Пронёсся слух, что среди замёрших луж
Прячется тройка грешных душ, у них койка на уме, что делать мне, тень прошлого на потолке?
Мыслей гурьба остановилась у придорожного столба, одна, что стоит полдня напротив,
Согрешить не против! Сердце душу колотит, а за соседней стеной кто-то во тьме ночной бубнит,
Что внешний вид, как нежная бахрома, из которой буквы сплетаются в слова, от которых опосля
Начинается кружиться дурья башка! И ты туда, куда все! Долго не стой босиком на холодной росе!
Простынешь и коньки стремглав откинешь! Заживо пропадешь, ну и молодёжь пошла,
Всю ночь точит лясы у двора до самого утра, а потом спит полдня, с неё как с козла молока,
Должно быть, с грехами полный перебор, на стезе покосился ветхий забор,
За него выброшен весь семейный сор, но сады невдалеке цветут, люди радостно вокруг живут
И Отчизну берегут, но некоторые за кордон бегут, им надоела повседневная жуть мирского бытия!
Может и мне стоит податься в чужие края? Думаю я, здесь стояла издавна моя земля
И не хватит сил у Кремля отхватить задарма мои долы и поля! Я исходил их вдоль и поперёк,
Сполна платил оброк, но я же не пророк, хотя надо мной летает бог и он пишет этот слог!
Он одним движением руки меняет течение полноводной реки, а местные мужики
Ещё не отошли от унынья и тоски, накатили по сто грамм и с горем пополам
Едва доползли на четвереньках в золотоглавый храм и вот полчаса молятся там,
Попам виднее, что и куда? У простого мужика на душе тоска и кругом идёт голова!
На пол осыпается труха, уйти бы дальше от греха, ноша слишком велика, уставшая рука
Указывает на грозовые облака, там ангелы работают усердно, но жизнь всё равно катится на дно!
Дальше что? Этого не знает никто! То-то и оно! Проходит всё, пройдёт и это!
Холодную зиму сменит жаркое лето не по прихоти поэта, так природа захотела,
Остальное – не наше дело! Чело вспотело, оно почернело от забот, трудно простому человеку
Глубокую реку переходить вброд, не замочивши израненных ног!
Тело самозванца похоронят в укромном уголке, как усопшего старца,
И не будет у него креста в руке, уж лучше бы ему умереть в Уссурийской тайге,
Чем доживать свой век в духоте! Его руки и ноги связаны, но последние фразы ещё не сказаны,
Когда он был в материнском чреве, он уже тогда слушал церковные напевы! Холодом подуло,
Вылетел огонь из охотничьего дула, старик упал со стула наземь, не подчинившись приказу извне,
И потерял сознание на отчей земле! Он – не баба и духом не слабый, ему всё под силу,
Его старушки обозлили и едва ли его молодость не погубили прямо в тронной зале!
Разбиты былые идеалы о витринное стекло, всё сикось-накось пошло, куда пыл девался,
Он не раз сбежать порывался, но в дураках оставался? Догорает нервное пламя свечи,
Кричи – не кричи, никто тебя не услышит в ночи, уж лучше молчи и слова не говори! Терпи!
Надейся и жди, когда заговорят полноводные ручьи! Мысли свои в рукав не прячу,
Так или иначе, рассчитываю на удачу, дышу кислородом в любую погоду, толкую с народом
О сути земного бытия, гаснет внезапно полночная свеча, ей не понравилась шуба моя,
Она, как оказалось, с чужого плеча! Крик громкий и звонкий бьют наотмашь
По ушным перепонкам, какие-то подонки идут на ощупь тёмными закоулками,
Они ищут общения с богатыми людьми, но те живут в тишине от меня невдалеке,
Вот на том зелёном бугорке! Он внемлет богу и исподлобья смотрит на выжженную огнём дорогу!
Я же просыпаюсь с бодуна, душа больна и вдребезги разбита она, нет ни покоя, ни сна,
Плоть разочарована, а душа в её непроходимых дебрях замурована!
Денег нету ни хрена даже на бокал дешевого вина, похмелиться нечем,
Блуд был бесконечен, отваливается печень, да, я грешен, но итог безутешен,
Возможно, вывод был поспешен? Пересохло в горле, ****и деньги спёрли,
Туфли в грязи, брюки в дорожной пыли, до чего же нас эти курвы довели?!
Исстари на Руси балом заправляли попы, нынче времена не те, в суете да не в обиде,
Господа, ничего не вижу, ничего не слышу! Пытаюсь идти по скользкому карнизу,
Но и я от многих обстоятельств завишу! Думаю своё, наступаю на остриё граблей,
Обрывается тонкая нить в душе моей, судьба гонит страсть взашей, ей не место среди людей!
Баба, выпятив глаза, глядит на молодца, он пошёл по стопам своего достопочтенного отца,
Счастье не бывает без пристойного конца! На всё воля Творца! Стук в дверь, неужто зверь?
Нет, там человек! Быть может это наваждение или бред? Хочу прожить две тысячи лет,
Люблю ослепительный солнечный свет, протираю глаза и пристально смотрю на небеса!
Ты мне сцы в глаза, а я ору, что это не моча, а божья роса! Чудеса, да и только!
Мадам, сколько за ночные труды я должен вам? Болит правый локоть,
Затих крик и хохот, дед в старой гимнастёрке вышел шагом на задворки,
Он старшим был в солдатской каптерке! Всегда одет с иголки,
И не носил чужие обноски! На него бросались молодые соски,
У них модные причёски, одеты броско, модные штаны в узкую полоску,
Ночь тиха, умру со страха, от пота промокла нательная рубаха, проблем до хрена,
Вот незадача, кричу и едва ли не плачу: не хочу на плаху, хотя из открытого настежь окна
Звёздная даль совсем не видна! Душа, кажись, уже прощена, но небеса со зла не сводят глаза,
Им не до сна! Перемычка счастья порвалась, выдержит ли сердце на этот раз? Ему никто не указ!
Всему – своё время, всему – свой час! Эта песня писана не для нас!
Я пью за вас, господа, у нас общая судьба, да и доля одна и та, ни хрена впереди не видать,
Даже если на цыпочки привстать! Можно что-то приврать, но никак нельзя суть понять!
С каталогом не придёшь на исповедь к богу, ему известна твоя стезя, знакома дорога,
Пролегающая невдалеке от бревенчатого дома! Найдено число искомое,
Но совсем незнакомое! Чей это голос, он глуховат, и никак не вписывается в общий стандарт,
На что страсть напоролась? Кто её ударил прямо в левый глаз? Утро съедает утреннюю зарю,
Я же скрытно подхожу к яркому фонарю, жалкие тени движутся во тьме, что делать мне?
Нужную мысль держу в уме! Живу как во сне! Денег нет при себе! Старею, врать не умею,
Отовсюду бабы гонят в шею, водку покупаю из-под полы, чтобы грехи не были видны,
А от жены не дождёшься похвалы! Только гордыня почивает на лаврах в безлюдной пустыне,
Небосвод синий, а на землю выпал белоснежный иней! Дорога вдребезги разбита,
Все ждут иностранного кредита, а деньги уходят сквозь пальцы, словно скитальцы,
Как мука сквозь сито! Падает жизнь по вертикали, знакомых нет на пьедестале,
Терпкое вино играет в хрустальном бокале, остался заметный след от греха,
Прошла по селу очередная молва, людская толпа переиначила и мысли, и слова!
Эх, полным полна моя душа и ситца, и полотна, ими она забита доверху,
И потому эта новость у стариков до сих пор на слуху! Не был бы я - ленив,
Сам бы себе язык укоротил, но это выше моих желаний и сил! Каким я был, таким я и остался!
Однажды и я на выбоину на полпути нарвался, хотя всегда ухабов и ям остерегался!
Едва иду, чуть дышу, руки держу на весу, интриги плету, но не задуваю едва трепещущую свечу!
Одной надеждой живу, два часа стою на углу, пребываю в горячке, пропали гроши из заначки!
Не стану жить на подачки, прекращу скачки, буду кушать яйца всмятку,
И отдам все силы без остатка на борьбу с грехами, притопну ногами, прихлопну руками,
Пойду следом за богами, но выдержу ли экзамен и что получу взамен? Всё – тлен, всё – суета!
Мне один хрен, кого и куда? Одна у нас стезя, но по ней вразвалочку ходить нельзя!
По краям растут и дуб, и ольха, а посредине возвышаются мои древние святыни!
Душа, забытая богом и людьми, всегда в дороге, всегда в пути! Неизвестность впереди!
Судьбе пальцем не грози, идёт дожди, гремит гроза, слезятся глаза,
Невесть откуда в мою сторону летит битая посуда, на обочине зелёной
Пасётся лошадь, прикрытая дырявой попоной! Она спасла наездника от вражеской погони,
Преодолела все препоны, теперь с криком и стоном отдыхает в тени
И наедине коротает ночи и дни! Боже, что хочешь, возьми, но за грех не суди так строго,
У меня одна дорога, а у Тебя, господи, их очень много!
Я остановился на шестьдесят седьмой версте, нет покоя в душе,
А в голове ветер гуляет, и он следы прошлого песком и глиной заметает!
Он одежду с грешника срывает, и всю округу об этом оповещает! Сдуру меряю температуру,
О боге напоминают церкви и монастыри, а что внутри?
Никто того не знает, судьба на пятки наседает, общаюсь с высоким искусством,
Но нет возврата к прежним чувствам! Констатирую с грустью,
Что прежний образ отражается в оконном стекле, но нет сытной еды на столе!
Скрипит сломанный стул, ветер совсем в другую сторону подул,
Чуть выше этажом, ходит статная баба с помойным ведром!
Я смотрю в потолок, и не отвожу бесстыдных глаз с женских ног,
Печален итог! Меняется слог, авось, далеко за полночь бог пришлёт мне помощь!
Звонок в дверь, там есть узкая щель, никого не видно, тогда кто всю ночь глядит в моё окно?

г. Мариуполь
23 сентября 2015 г.
0: 00