Потеря памяти

Ходит проклятый человек, и друзей у проклятого мало. Каждый, кто заговаривает с ним, подвергает себя смертельной опасности, которая страшнее меткой пули и хуже злой чумы, а Ксирон живет с ней постоянно. Первый раз чудом он убежал от гибели. Надев перстень с бледно-синим камнем, он расслабился, перестал следить за собой. Вообразил, будто теперь он бессмертен, невидим, и преследователи никогда его не найдут, что они кружат в недоумении, теряя след своей жертвы. Так и было.

Но хищникам, кроме мучительного голода, неведомы чувства. Тление им не грозит, усталости они не знают. И даже сам голод подчинен приказу: они будут искать до конца времен, пока смерть их не остановит. Разумеется, смерть жертвы.

Но теперь-то Ксирон не собирался снимать кольцо - он хотел еще пожить на этом свете. Краем своего разума осознавая постоянную, разыскивающую его угрозу, он старался не придавать ей большого значения. Правой, свободной рукой в перчатке он сделал три знака в воздухе, последовавших один за другим, затем обвел неровный круг пространства вокруг себя и закрыл глаза, думая о том месте, куда хотел попасть. Перемещение произошло, обеспечив еще несколько минут безопасности и несколько часов неуверенности.

Их было девять, и каждый носил в центре своего существа выжженный образ. Цель меняла имена и тела, меняла места обитания, и след ее невозможно было засечь, потому что проклятое кольцо на руке отсекало истечение энергии. Мерзкие демоны из иной вселенной рыскали без устали, плавали дрожащими облаками и продолжали искать. По закону вероятности через какой-то промежуток времени они бы нашли свою цель. Нашли бы ее случайно.

В ту минуту Ксирон сидел в темном углу, храня защиту на темном пальце. А из густого пыльного воздуха возник контур. Проявился, сложился через изгибы стен, потолка, раскрылся - и выплавилась во всей уродливой красе, прорвав пространство комнаты, выйдя из воздуха, отвратительная тварь, безглазая, безликая. Она просто двигалась через пространство, как пловец сквозь водный поток, ища наугад. Тварь еще не знала, где она. Толстые лапы, которые не были лапами, содрогались в центре комнаты, замораживая ночь и заставляя ее капать ошметками потустороннего гноя, порождая страх и сомнение.
Человек был ею замечен.

Ксирон забыл, каким преступлением навлек на себя столь ужасную кару. Знал только, что наказание подразумевало мучительную смерть, а он обманул их, сбежал. Когда демон появился, Ксирон бессознательно оттолкнул его, хотя его левую ладонь пронзил холод веков. Он сумел бежать снова, и медлительная тварь потеряла его след.

После этого случая он еще прятался, но решимость все возрастала. Ему могли помочь, да, в одном-единственном месте, куда никто добровольно не вступал. Любой отказался бы от подобной помощи, которая хуже самой опасности, но теперь...

Лицо Ксирона не изменило выражения, когда он поднял правую руку и внимательно изучил кольцо. Как и всегда, то ничем себя не проявляло, оставаясь мертвым и блестящим. Защищая от холода, кольцо само не источало тепла. Об их приближении оно сказать не могло.
Он всегда было на правой руке. Если бы Ксирон попробовал снять серебряную безделушку, то уже через несколько минут его ждал бы ужасный и необъяснимый конец. Не один, а многие охотники окружили бы его, торжествуя. Они перестали бы идти слепо, они почуяли бы жертву, как гончая собака ощущает дичь. Не в силах пошевелить пальцем, Ксирон заживо замерз бы и превратился в серо-голубой порошок.

Но Ксирон решил прибегнуть к последнему средству, которое он откладывал на самый крайний случай. Он вернулся в Империю и пешком вошел под своды старого дворца правосудия. Мимо шли люди – некоторые смотрели на него с удивлением, другие были заняты собственными делами. Выходящие из дверей Суда редко носили счастливые улыбки, хотя судьба их ждала намного более приятная, чем других, которые больше не выходили.

Ксирон миновал Суд и спустился в нижнюю галерею, где помещалась Плаха. Здесь было сумрачно и пусто, но он знал это место. Одна из дверей вела в помещение, хорошо ему известное, хотя и оставшееся глубоко в памяти: всех гнала туда чужая воля, но не своя.

Имперский палач пристально разглядывал появившегося перед ним незнакомца, ожидая, пока тот заговорит.
- Я хочу избавиться от вечного преследования тварями, посланными по мою душу, - сказал гость.
Палач скосил взгляд на колечко, затем обратился к стоящему человеку:
- Но ваш талисман защищает вас.
Ксирон поднял левую руку и снял с нее длинную перчатку.
- Вот что случилось, когда я думал так же.
Палач слегка отодвинулся, увидев блестящую серо-голубую поверхность ладони. Пальцы были оплавлены и сверкали вспышками огоньков холода.
- Должно быть, вы тоже существо не из нашей земли.
Ксирон убрал руку в перчатку, отвечая:
- Кольцо делает меня невидимым для колдовского зрения, видящего свет духа, но не для зрения обычного. И в любой момент я могу столкнуться со своими преследователями, а они медлить не будут и покончат со мной.

Палач молчал.
- Перемена тела не пойдет. Твари найдут меня снова. Годится только один способ.
- Правка личности, - сказал палач, - Которую никто на моем веку не решился просить. Она может разрушить ваше самосознание.
- А также изменить память. Что есть память, если не жизненный опыт, а следовательно, восприятие? Я стану другим, но это позволит мне сбросить преследование и не жить с постоянной опасностью за спиной.
- Как ваше имя?
Ксирон назвался. По требованию Палача он сел в глубокое кресло и надел на голову металлический шлем. Контакты заворочались сами по себе, подбирая наилучшее положение для воздействия на мозг.

Палач что-то записал с помощью светового пера и подошел к рычагам.
- Умри, старый Ксирон, - продекламировал сидящий. – Избегни смерти, умирая. Город, которого каждый камень мостовой будет заменен на новый камень, разве останется тем же самым?
- Все, кто проходил через это, говорили, будто ничего не изменилось, - ответил Палач.
- По другому и быть не может.

Рычаг опустился. Яркий свет упал сверху и окутал, скрыл фигуру Ксирона. Несколько секунд продолжалось тянущее гудение, потом наступила краткая темнота, и человек был неподвижен. Руки вытянуты на подлокотниках. Некоторое время ни один из двоих не шевелился, пока не вернулся свет.
- Как? – спросил Палач.
- А, прекрасно, - ответил тот. Его рот медленно изогнулся в торжествующей улыбке. Затем уверенным движением он снял кольцо и бросил на стол. Оно покатилось и упало вниз.
- Можете забрать это, доктор. Спасибо и прощайте.
Он распустил пальцы на здоровой руке и мгновенно исчез. Палач долго стоял без движения, а потом потянулся за кольцом. Покатав его в ладони, отшвырнул на пол. Что-то холодное и противное было заключено внутри.
“Как это он меня назвал? Доктор?”

Далеко и в другом месте человек с перчаткой на правой руке смеялся и пел песни, которые в подлунном мире не звучат. Девять призрачных существ танцевали в кольце разрушающего холода, а он смотрел на них и продолжал смеяться. Призрачный свет окружал их всех, но никто не отбрасывал тени.

(2013)