Р 35 2 часть На кафедре

На кафедре много было работы, да и учёба. Сегодня в голову ничего не лезло и сказывалось плохое самочувствие, да и выдавал её бледный вид.

- Ой, Настюша Глебовна, что случилось, бледнющая то какая, - остановившись у стола и пристально вглядываясь, проговорил зав кафедры Дмитрий Васильевич - на вас красавица лица нет, приболела, что ли или ночь не спала? - Внимательно всматривался в свою любимицу.

Нет, это был ни старичок ещё, но и не молодой мужчина, с маленькой в проседь аккуратно подстриженной бородкой и забавно торчащими непослушными усиками, короткой стрижкой и как всегда в элегантной стального цвета тройке, чуть ли не белой бабочке на светло синей в мелкую полоску рубашке,

- Ну, я понимаю, весна, но... По-моему не она паршивка здесь виновна... - Зайдите - ко ко мне - и взяв под локоть, повёл Настю к себе в кабинет.

- Ну-с? - проговорил, усаживая в кресло у окна Настю, и присаживаясь сам рядом на стул, - глаза на мокром месте…- посмотрев по сторонам и не найдя чего искал, достал из верхнего кармашка пиджака носовой платок, протянут девушке и вовремя, слёзы уже лились градом из огромных голубых глаз.

- Ну-ну, только ни это, - вытирая уголком платка слёзы, затем и нос, как - будто перед ним не аспирантка, а маленькая девочка, -  будет, будет, - начал было успокаивать, но девушка разрыдалась не на шутку. Дмитрий Васильевич, встал, подошёл к столу, постоял, искоса глянул в сторону Настасьи, открыв сейф, достал бутылку с коньяком, налил в маленький стаканчик, из стола достал шоколадные конфеты и подошёл к рыдающей девушке.

-На ко, вот выпей солнышко.

Отворилась дверь и в кабинет вошла Степанида Егоровна, его заместитель, но, не дав ей и произнести ни слова, рукой поманил,

- Степанида Егоровна, помогите,  пожалуйста, только давайте пока не расспрашивать её - полушёпотом  произнёс зав кафедры, закрывая дверь, чтоб никто больше не мешал приводить в чувства  Настю.

- Что случилось Дмитрий Васильевич?

- Пока не знаю, надо сначала её успокоить, а потом расспрашивать. А у меня ничего успокаивающего и нет, только коньяк  и конфеты - Показывая на стол,

- Ничего, подойдёт - посмотрев на бутылку и конфеты, - а вы батенька гурман, шёпотом улыбаясь, сказала Степанида Егоровна, подходя к рыдающей ещё Настасье и, не обращая  внимание на отказ выпить, запрокинула голову и вылила содержимое в раскрытый от удивления рот.

Настя такого никогда не пила, поэтому сразу же начала хватать ртом воздух. Но неожиданно в рот попало что-то сладкое, а затем… такое приятное чувство моментально прошлось по всему нутру, что слёзы, катившиеся было двумя полноводными реками, стали уменьшаться и превращаться в меленькие не бурливые ручейки.

- Ну, вот и хорошо. Вот и отлично, -  улыбаясь, произнесла, выпрямляясь, женщина. - Ещё минут пять и можно будет её порасспросить.

Настя постепенно успокаивалась и, недоумевая, что, от чего и почему, начала вертеть головой, а она... голова вдруг кружилась, перед глазами всё куда-то плыло.

Да и конечно, ведь утром она даже не позавтракала, так как почти не спала всю ночь, под утро уснула и чуть не проспала на работу. 

А тут вдруг вместо завтрака... коньяк и шоколадная конфета. Держась за подлокотники, девушка, попыталась встать, но услышала в два голоса.

- Сиди, сиди, не вставай.

- Что, голова закружилась? Настюша, ты, что не завтракала? На тебя это не похоже, - начала говорить подошедшая Степанида Егоровна.

- Наш буфет, кажется, начал работать, надо ей что-либо проглотить, - уже обращаясь к хозяину кабинета, -  а то эта девочка у нас с вами, захмелела.

- Да конечно, сейчас позвоню, чтоб что-либо принесли.
А у Насти вновь полились слёзы, слёзы отчаянья, обиды и казалось безысходности. Они лились по щекам тихими солёными ручейками.

Истерики нет, не было, просто тихий молчаливый плачь.

Из буфета принесли бутерброды и  горячий кофе. Настю насильно заставили поесть, объясняя тем, что желудок должен работать, а не пьянствовать с утра пораньше, ведь там, внутри её желудка, кроме хмельного зелья, пусть и немного, но всё же крепкого зелья и шоколадной конфетки, ничего не было.

- Настенька, мозгу нужна пища.  Девонька, ты же сама это знаешь, поэтому ешь и успокаивайся, потом будем разбираться, что и к чему – сказала  Степанида Егоровна.

Лишь только тогда, когда было всё съедено и выпито, под мерное тиканье часов, двое умудрённых людей, стали слушать Настасью, которая со слезами на глазах и нет-нет всё же всхлипывая, рассказывала о том, что произошло вчера, там, дома между сестрой Глафирой и ею. 

- Я же думала, что Фира поживёт со мной, потом получит квартиру и будет жить отдельно, а она… она решила меня выгнать на улицу. А теперь ещё и в мед вытрезвитель попала. – Вытирая катившиеся слезы, проговорила девушка.

Слёзы. Столько слез, Настя никогда ещё  не проливала, и откуда их столько набралось? Накопились видать за полтора года, что живёт она с сестрой тунеядкой и уже не помещались в ней.

- Так, ясно – произнёс Дмитрий Васильевич, вставая со стула и потирая руки и идя по направлению двери и  обратно.  -  Ну, из квартиры мы не позволим тебя выпроваживать, а-а-а – задумчиво произнёс, остановившись напротив своей любимице, -  а вот разменять квартиру на две, я думаю, мы сможем помочь, не так ли Степанида Егоровна? – обратившись  к своему заместителю.

- Ну конечно. Посмотрим и что – либо придумаем, ну, а сестрой займётся пусть участковый – и уже обращаясь к  Дмитрию Васильевичу спросила –

Может мы нашу, Настюшу Глебовну отпустим домой, какой из неё работник сегодня. Ей надо успокоиться, сходить например, в кино, прогуляться на свежем воздухе, как вы на это смотрите Дмитрий Васильевич?

- Дельное предложение, я поддерживаю – уже сидя на своём законном месте, ответил он, почёсывая левой рукой затылок, любимая привычка, от удовлетворительно проделанной работы.

Так и решили, но прежде, чем Настю выпускать из кабинета, Степанида Егоровна отвела её в «секретную комнату», что вела дверь за шкафом. Там, приведя её в более - менее вид, отпустила «на волю».

-Ну, девонька, одевайся и – искоса глядя на разговаривающего по телефону зав кафедрой, -  и иди в кино, гулять… на свежий воздух.

Но он их остановил, сказав,

- Настенька, дочка, не расстраивайся только, но твою сестру в милиции продержат пятнадцать суток за драку. Да ей это только на пользу пойдёт. Так что отдыхай и завтра тоже, я приказ сейчас подпишу… ну по семейным обстоятельствам.

И уже когда Настя была у двери,

- В милицию не ходи, не надо, так будет лучше и для тебя и для сестры. Тебе надо набраться сил, а ей подумать, как жить дальше. Ведь это с ней впервые?

Ступай моя хорошая,… в кино… в парк… в кафе.

И уже когда Настя открыла дверь, встав из-за стола, усмехаясь громко, почти прокричав, приказал,
 
- Анастасия Глебовна, в кино, в парк, на поиск жизненного тонуса, шагом марш! И чтобы до послезавтра, я вас в Университете не видал!