Р 35 3 часть В милиции

Глафира не ожидала, что её, такую вот «стильную» красивую женщину, вдруг ни с того  ни с сего, какой то паршивый мильтоша, поведёт...и куда? В камеру,  как арестантку какую - то... И за, что? Ну выпила, ну, что там ещё..., упала... с каждым бывает... Из-за этого в камеру?

- Я буду жаловаться, слышь ты, сержант, лучше выпусти, – агрессивно начала было Глафира, но получив толчок в спину, поняла, что надо менять тактику.

-Чё тебе стоит, отпусти, ну, скажешь, что домой отпросилась, за чистой одеждой, косметикой. А? Ну отпусти -  уже умоляюще,  простонала Глафира. Но только услышала,

- Иди, иди, без разговоров – и вновь толчок в спину, -  руки за спину и молча, - приказал конвоирующий милиционер.

- Чё толкаешь и приказываешь? Руки за спину, я тебе арестантка чё ли? – начала вновь Глафира, как вдруг услышала, -  стоять, лицом к стене и поворот всего её туловища грубыми мужскими руками к стене лицом.

- Куда её? - Послышался голос сержанта, -  приказано в камеру и вызвать врача.

Заскрипел замок,  дверь отворилась, и, -  берите матрац быстрее, и пошли –  безразличным железным голосом проговорил неизвестный мужской голос.

- Это, что, я должна тащить, я больная женщина – вновь возмутилась Фира,

- У нас не гостиница и прислуги нет – ответил тот же голос – быстро берите и пошли.

Пришлось подчиниться, но из чего выбирать - то, все матрацы грязные, и  вонючие...

- О, Боже, мало того, что грязный и вонючий, так ещё и тяжёлый, неужели нельзя нормальное всё выдавать – бубнила себе под нос впервые попавшая в «дорогую гостиницу», Глафира.

Наконец ей приказали остановиться, отвернуться к стенке, а потом и войти в… ужасное помещение.

- Вот и отель – усмехаясь, произнёс милиционер, -  стелите постель мадам и ждите врача.

Глафира была в шоке. Она такого и не ожидала.

- Слышь, ты, охранник, я есть хочу – не выдержав заорала арестантка войдя в камеру, - нет такого закона женщин голодными держать… И что я в этой грязи торчать должна?

Но ори, не ори, дверь закрыта и...

- Да, во блин, попала и  за что? Это Стёпка во всём сволочь такая виноват – рассуждала Глафира, стеля себе постель.

Неожиданно дверь открылась, и в камеру вошёл мужчина в белом халате.

- Ну – с, мне сообщили, что вы больны. Что вас беспокоит? – спросил как то вкрадчиво врач, посматривая на взлохмаченную, некогда наверно симпатичную молодую женщину, присаживаясь на табурет рядом со столом.

- Чё болит, чё болит, голова болит, ноги, спина, руки -  начала было кричать пациентка.

- Ну, зачем кричать то, я же с вами спокойно, а вы в крик. Так значит, всё болит? А что именно или что больше всего… болит – уже догадавшись, что перед ним обычная тунеядка, но всё же необходимо начальству представить доказательство.

- Давайте померим ваше давление, - предложил врач, доставая из кармана халата фонендоскоп и тонометр.

Накачав манжету, врач внимательно посмотрел на манометр,

- Ну, давление у вас к удивлению после столь хорошего и я думаю не очень сладкого крепенького зелья, даже преотличное, 120 на 75. Так, дальше. Повернитесь ко мне спиной. -  Врач начал руками надавливать на позвоночник, поясницу, но Глафира даже не ойкнула.

Теперь лягте на спину и подымите юбку.

- Ой, на мне одежда грязная, я вчера куда-то упала,– начала было объяснять пациентка, - просилась, чтоб переодеться отпустили, даже разговаривать не позволили.

- Ничего, я и так посмотрю

Врач аккуратно, прощупал живот, область желудка, печени, затем прослушал лёгкие и сердце, посмотрел глаза.

- Так, руки подымите, опустите, хорошо.

Постучал молоточком по ногам, по рукам, проверив горло и не забыв уши, в заключении сказал,

- Мм-да, а вы красавица действительно больны и очень даже больны, - достав из кармана блокнот, стал что-то писать, приказав пациентке,

-Садитесь – указывая на постель.

- Я же говорю, что я больна, - с усмешкою скривив при этом губы, проговорила Глафира, -  а они не отпускают.

- Да, вы больны, только вот ваш диагноз... - искоса посмотрев на «больную», - называется «ТУНЕЯДСТВОМ!» Вы  просто не любите работать, а пьянствовать как я понял, просто обожаете. – вставая из-за стола и подходя к двери, сказал врач, постучав в дверь.

Ошарашенная Глафира, так и осталась сидеть на своём «царском ложе» с открытым ртом. Дверь закрылась и она оставшись одна вдруг разрыдалась. Истерика бы продолжалась ещё, но дверь отворилась и она услышала теперь уже женский голос,

- На выход. Руки за спину, пошли

- Ну,  наконец – то я от сюда выберусь, - вытирая слёзы воротничком блузки, прошептала, Глаша и бодро было, пошла за незнакомой милиционершей. Она что-то хотела спросить, но услышала резкий командный голос,

- Молчать, руки за спину и вперёд.

- У, чёрт, опять сюда, я хочу  на улицу, домой – но не успела выкрикнуть, как прозвучал приказ,

- Стоять, лицом к стене.

И вновь её насильно повернули носом к стене.

Затем дверь отворилась и...

- Задержанная Соколова доставлена,

- Введите, - послышался какой-то неприятный мужской голос.
Глафира по интуиции перешагнула порог и прошла в полутёмную комнату с за решётчатым окном, через которое ей улыбнулось ласковое весеннее солнце. Глафира сморщилась от яркого света.

- Проходите. Ну, что гражданочка, допились, додрались, заврались... Не хорошо, ой как не хорошо. Говорите, что больны, а сами здоровее здоровой. На что вы живёте? Кто вас содержит? Что молчите?

- Нет, я больна, только ваш врач ничего не понимает. Постучал, пощупал, будто мясник тушу,  и всё сразу определил, - с сарказмом начала возмущаться Фира. Диплом наверно фальшивый...

-А ну да, конечно, глупый доктор не нашёл ничего, что необходимо лечить... Мм - да. Ну, со здоровьем закончили. Теперь пьянство, хулиганство и драка,– не успел капитан и слова сказать, Глафира рванулась и...
Нет, хоть и женщина её привела, но дело своё знает и так скрутила руки за спиной, что у задержанной искры из глаз полетели. А Глафира всё не унимается,

- Не ваше пила и вам не дала, - кричала уже с наручниками за спиной – теперь драку, хулиганство приписывать начнёте, я жаловаться буду.

- Да ради Бога, ваше право.

И уже к конвоиру,

- Снимите наручники, думаю, Глафира Глебовна, выслушает меня спокойно и без угроз, или я ошибаюсь – обратился капитан, повернув голову. – Я думаю, она не станет усугублять и так не очень лёгкое своё положение. Снимите наручники.

- Ну вот, а теперь послушайте меня и без истерики. Вы, совершенно здоровая женщина, нигде не работаете, пьянствуете,  дебоширите, но и это ещё не всё. Вы в машине по дороге сюда, разбушевавшись, сломали руку мужчине, что не помните? Да, а это уже срок – повысив голос и глядя на присмиревшую женщину, продолжил.

- Так, как это первый привод вас в наше столь приличное заведение, первый ночлег в «шикарном гостиничном номере», то... - достав  папку из стола и раскрыв её, начал читать.

Глафира стояла как – будто остолбеневшая и, не осознавая ничего, только слышала голос

- Докатилась до тюрьмы... -  её как  бы отрезвил то ли окрик, то ли...

- Соколова, вы меня слышите?

- Нет, ничего я не слышу и не хочу слышать. Я хочу домой, я голодная и хочу принять ванну. – Потом вдруг что-то дошло да её сознания, и она спросила,

- За сломанную руку пьяного мужика, срок? Ну, нет, только не это... Это же надо, ну я понимаю,

- Что? Вы считаете, что пьяному можно, трезвому нельзя? -  Перебил капитан,

-  он, что не человек?  Вы голубушка даёте себе отчет? Думаете, что говорите? – уже повысив голос да, так, что Глафира сжалась как –  будто бы в комочек.

- Скажите спасибо, что вам только пятнадцать суток дали, а не больше. – И уже обращаясь к конвоиру.

-  Сержант, отведите арестованную в камеру.  Пусть подумает там наедине, времени у неё теперь предостаточно.