Дорога в небеса. роман целиком

1.

Грязь вновь вылетала из-под колёс, выбрасывая столпы пыли наружу, заставляя их вздыматься и возносится вверх.
Этот эффект происходящий с грязью был довольно странным, совершенно неестественным, его можно было изучать и приходить к каким-то невероятным выводами, которые должны были фактически перевернуть все наше представление о науке в целом. Вот только это совсем никого не волновало.
Сложно было утверждать с полной уверенностью о том, когда всем стало плевать, случилось это до, или после того, как огромные плоские корабли спустились из безвоздушного пространства поближе к нам, опустились над городами и просто-напросто зависли в воздухе, образуя странные и страшные загородки, вроде какой-то блокады.
Сначала все боялись, а потом, так как ничего особо не происходило и люди просто перешли в режим отрицания, как будто позабыв о том, что у них над головами.
Так и прошло почти десятилетие.
Честно говоря, с наступлением каждого нового дня жизнь становилась все более обычной, и я, будучи во время «великого пришествия», еще маленьким мальчиком совершенно не помнил жизни до того, как половину небес над головами стали закрывать огромные металлические диски.
Но все-равно, каждый день выходя из своей маленькой, грязной квартирки на работу в офис, который находился чуть ли не на другой стороне города я все так же, как и в детстве смотрел на небеса и представлял себя среди тех смельчаков, которые до сих пор по всему миру исследуют эти огромные диски.
Так же как тогда, когда они только прилетели и люди боялись, пугались, или напротив были уверены в том, что они откроют для нас путь к звездами технологиям будущего, помогут нам шагнуть через проблемы бедности, голода и воин, я мечтал о том, что смогу познакомиться с ними, поговорить, протянуть руку им навстречу, что-то взять у них, или повидать их собственный мир… ну или хотя бы побывать на поверхности этих металлических тарелок. Хотя бы на их внешней поверхности.
Я продолжал мечтать об этом и сейчас.
Правда мечтам в обычной повседневности сбываться не суждено. Все говорят - ставь более близкие цели, возможные, вроде автомобиля, отпуска на теплом пляже под белоснежными дисками, вместо черных, и тогда ты будешь приходить к ним без риска для самого себя, ты вообще будешь к ним приходить. Твоя душа успокоится, и ты поставишь новые цели, вроде особняка в пригороде. А я каждый раз смотрю на таких советчиков и так хочется плюнуть им в лицо и высказать им все, что на душе накопилось.
Нет, я никогда не мог сказать, что живу плохо, или окружающие меня люди мешают мне придти к каким-то своим целям, напротив, все кто окружал меня всю мою жизнь поддерживали меня и всегда за меня беспокоились, не давая свалиться в кучу грязи, которая обычно находиться под всеми теми «верными дорогами», которыми почему-то так не хочется идти.
И вот сейчас мне в очередной раз совершенно не хотелось идти на работу. Совершенно не хотелось, и ничего тут не поделаешь, пожалуй, это совершенно обычное дело для всех тех, кто вынужден ходить на нелюбимую работу день за днем, не понимая к чему это может привести.
Столько раз я размышлял над тем - могу ли я сойти со своего пути, или нет, но каждый раз финальным ответом на этот вопрос было – «нет, не могу». Я не мог по многим причинам, начиная от того что попросту не знал никого, кто мог бы пойти на такое мероприятие вместе со мной, а во-вторых поскольку моя семья не отпускала меня. Я не мог уйти от них.
Как это вообще так? Взять и просто уйти?
Нельзя вот так вот просто взять и сорваться с места.
Я шел по дороге к автобусу и обдумывал это так же, как делал это буквально каждый день. Конечно же самобичевание, особенно такое еще никогда и никому не приносило добра, но я по крайней мере отдавал себе в этом отчет.
И ничего не пытался с этим поделать.
Маленький мальчик перебежал дорогу прямо передо мной, он перебежал дорогу перед притормозившем ради него автомобилем и умчался в маленький парк во дворе дома.
Теперь это такая редкость увидеть счастливого ребёнка на улице.
Общее состояние мира я мог бы окрестить двумя словами, которые обычно применяли к Америке, начала прошлого века: Великая депрессия. Хотя наверняка к этому относился так только я один.
Люди продолжали жить, надеяться, верить, лгать, предавать и стремится к искусственным мечтам так же, как и раньше.
Теперь уж точно учиться надо было только для того, чтобы высоко вырасти в карьерном плане, двигать науку вперёд стало не просто не модно, это стало попросту бесполезно.
Но кому это на самом деле было важно, ведь если так подумать, то люди прекратили мечтать о звёздах за долго до того, как с небес спустились огромные металлические блюдца.
Ну разве что теперь на небеса прекратили смотреть совершенно. Они были закрыты огромным металлическими дисками.
Я сел в маленький старый автобус, явно собранный ещё в начале века, но продолжавший служить по сей день. Правительству было явно плевать на все старые маршруты, город теперь развивался только для богачей с собственным транспортом.
Впрочем, поездка не становилась сильно хуже только из-за того, что автобусы устарели. Подобный транспорт никогда не отличался большим набором прогрессивных элементов для комфорта.
Однако в этот раз все прошло намного мягче, автобус быстро и без пробок довез меня до улицы, где находилась моя работа. Конечно под быстрым я подразумевал путешествие практически в пол часа по всем улицам любимого города, который впрочем был для меня любимым в основном потому, что я не видел других.
Неоновые вывески, которые горели круглыми сутками, завлекая людей к себе, потому, что весь свет, который доходил до города из-за огромного металлического блюдца в небесах не рассеивал даже постоянные сумерки.
Из-за этого на улицах практически всегда горели фонари, кроме, разве что, тех дней, когда на ядерной электростанции случалась какая-нибудь проблема, которую решали уже к вечеру.
Конечно же я еще помнил времена, когда можно было выйти на улицу и посмотрев на небеса увидеть там маленький яркий кругляшок, который старательно согревал улицы и заставлял болеть раком десятки людей, каким-то биологическим образом не подготовленных к изменению климата. Я не скучал по тем временам, поскольку мог прикоснуться к ним только через старые фильмы, да и изменить что-либо было попросту невозможно и мне действительно становилось проще игнорировать это, привыкнув к вечному свечению электронных фонарей и искусственных «небес».

* * *
За своими обычными мыслями я перешёл через проспект и мои ноги, сами собой повторяя ежедневный маршрут наконец привели меня к месту ежедневного труда.
Большой детский магазин в центре. Когда-то я мечтал о том, чтобы мама сводила меня сюда посмотреть на игрушки. Я даже не хотел их покупать, просто царство, наполненное одними лишь игрушками манило меня, а теперь, спустя годы я совершенно не хотел здесь появляться.
Но работа зовёт, как говорится.
Я зашел через задний вход в здание, который располагался на той его стороне, что была обращена на восток, в обратную сторону от реки, на берегу которой стоял магазин.
Внутри меня как обычно встречали старые знакомые - охранник из третьей смены, имя которого я вечно забывал, то ли из-за сложности его произнесения, толи из-за того, что он всегда был угрюм и молчалив, и во все время контактирования с ним, предпочитал пялиться в экраны слежения и своего телефона.
Вторым человеком который, в отличие от охранника, просто обязан был здороваться со всеми и быть максимально доброжелательным при этом была секретарша.
На нижнем этаже, то есть на ресепшене сегодня сидела Анна, молодая девица лет двадцати пяти, с дикой любовью к красному цвету, которая уже принимала угрожающие масштабы. Сегодня она умудрились накрасить красными мелками даже кончики своих белокурых волос, и судя по всему теперь ей оставалось только вставить красные линзы для глаз.
 - Доброе утро Энтони, - вежливо, но почтительно, как старая знакомая сказала она.
 - Привет Аня, - слегка покривив губой, ответил я, надеясь, что она не заметила этого моего саркастического действия.
Конечно на самом деле мне было плевать как на неё, так и на ее мысли по поводу меня, я отлично знал кто жалуется начальнику на моё поведение, но учитывая, что рассказывал он мне это за кружечкой пива после работы, или на праздниках, для меня это не значило больше, чем простой юмор и небольшая обида за неуважение.
Хотя с какой стати меня будут уважать те, кого не уважаю я?
 - Тебе звонили из твоего отдела, у Хельги опять отказал её компьютер, и она хочет помощи, - сказала Анна, пока я аккуратно вписывал своё имя в графу работников пришедших на смену, торопиться я с этим не любил.
 - Не работала связь, - спокойно, но угрюмо ответил я, при этом не соврав.
В последнее время вышки и станции связи все хуже передавали радио сигнал, а телефона с проводами я не имел в принципе... То есть из принципа.
Почему вообще я должен помогать кому-то с компьютером? Только из-за того, что я умею?
Давно пора бы уж всем научиться, не в средние века живём?
После этого вопроса, заданного самому себе я усмехнулся в слух, вызвав неодобрительный взгляд Анны. Я проигнорировал его.
Потом щелкнул двумя пальцами по лбу, подмигнув на прощание Анне и в дополнение цокнув языком пошёл на своё рабочее место.
По дороге мне не попалось более никого, кроме разве что старушки-уборщицы, которая проработала тут множество лет, чуть ли не всю жизнь, и уже давно прекратила обращать хоть какое внимание на подходящих мимо людей, лишь тихо и спокойно выполняла свою работу.
Я помню, что ещё пять-семь лет назад, когда тарелки ещё изучались, а я впервые пришёл на практику в этот магазин, эта старушка уже работала здесь уборщицей, впрочем тогда она считала, что конец света очень близок и что она просто обязана спастись на небесах. Но это было давно, сейчас даже эта сумасшедшая успокоилась и уткнулась носом в пол, который мыла...
Впрочем так же как и люди всего мира, которых не выделяло сумасшествие старости. Я пошёл на работу в этот магазин сразу после института, где, как хороший мальчик отучился много лет, надеясь на хорошую и престижную работу в инженерном бизнесе.
Не сложилось.
Впрочем, я ещё не совсем отчаялся и не был намерен топтать пороги и коридоры этого магазина в ту полу, когда по наставлению матери, которая сама потратила на работу в этом магазине десяток лет, пошёл на работу сюда.
Приняли меня радушно, работа была полевой, а платили достаточно, я даже мог посвятить некоторое время своей группе, а учитывая, что старинный магазин игрушек, расположенный практически в центре города был практически народной достопримечательностью, закрывать его никто не собирался.
Потому все работали из рук вон плохо, выполняя лишь минимальные требования плана, при этом не стремясь к развитию или улучшению бизнеса. Все медленно работали, совершенно не торопясь делать что-то большее, чем требовалось для плана. Всем было вполне достаточно того что у них было, сверху от этого им хотелось разве что перебрать друг-другу косточки.
Я зашел в кабинет, где работал пять дней в неделю вот уже множество лет, изредка прерываясь в крошечные отпуск, во время которых я в основном лежал на диване, в надежде, что что-нибудь изменится само собой.
Честно говоря, для самого себя я уже давным-давно решил, что мое ожидание чего-то хорошего в жизни лучше всего было сравнить, пожалуй, с полнеющей девушкой, которая проводит всю свою жизнь за экраном компьютера и даже не собирается подниматься со стула, но страстно ждет своего принца на белом коне.
Это уже даже не безумие от какой-то неудовлетворенности собственной жизнью, это просто-напросто настоящая глупость, которую, впрочем, даже с полным пониманием ситуации не отбросить просто так.
Я прошел мимо столов девушек переговаривающихся между собой о каких-то глупостях, интересующих только их и устремился к собственному рабочему месту, дабы продолжить работу над месячным рекламным отчетом.
Ничего хорошего в него я записать не мог, потому, что ситуация с каждым месяцем все ухудшалась, но начальнице отдела было будто бы плевать, Хельга Стапз устроилась сюда не для того чтобы строить карьеру, а для того, чтобы в максимально спокойном режиме прожить до тех лет, когда ее начнут обеспечивать собственные дети.
И я не мог ее винить за это, ведь где-то такие женщины должны работать, не только ведь в правительстве им сидеть. По крайней мере здесь подобные личности не спускали гнев и лишнюю энергию в безумном приступе вахтерства на обычных граждан, которые и без того безумно уставшие от беготни по инстанциям, лишь просят поскорее подписать бумажку.
Здесь такие женщины, особенно стоящие в руководстве, напротив пытаться показаться для своего собственного народа эдакими «мамочками», которые и хорошо относятся и, когда требуют к себе должного уважения, способны быть очень жестокими.
Хельга скорее казалась жестокой, чем была. Я видел ее вне рабочего времени и отлично понимал, как женщина, чей возраст давно уже перевалил за 35, а обоим детям уже исполнилось больше десяти, устало снимала дома деловой костюм и с радостью переодевалась в домашнюю одежду, в которой предпочитала проводить все остальное время.
Мне нужна была помощь в доведении отчета до конца, поскольку некоторые не состыковки должна была закрыть начальница, но мне так безумно не хотелось идти к ней в офис, ведь она искала меня, чтобы я помог ей с какой-нибудь компьютерной ерундой.
Потому я решил потянуть время столь долго, сколь мог. Облазил все новостные сайты, на которых бывал ежедневно, что, впрочем, не открыло мне истин, все новости, которые красовались в моей области поиска в основном рассказывали про новые мобильные гаджеты.
В процессе изучения новостей я несколько раз сходил и заварил себе кофе, показательно игнорируя всех остальных офисных сотрудников, на что они, впрочем, давно привыкли полностью игнорировать мое присутствие.
Расслабившись я посмотрел на часы и понял, что давно уже середина дня, а отчет за весь отдел я обещал сдать уже несколько часов назад. И ладно я должен был бы сдавать отчет Хельге, но нет, я обещал верхнему начальству, и конечно не будь он моим другом, я не торопился бы так.
Скорчив рожу, более подходящую ко дню, когда я решил на спор разом заглотить лимон, посыпанный перцем, я встал со своего теплого стула и распечатав кое-какие документы на принтере, Хельга могла так и не разобраться с компьютером, пошел в ее офис.
 Добрый день Хельга, - сказал я переходя порог комнаты, которая гордо именовалась офисом начальницы отдела, - вам еще нужна моя помощь?
Женщина аккуратно, не торопясь сняла строгие очки и посмотрела на меня своим максимально строгим взглядом.
Конечно же она была зла. Я по своему обыкновению не стал стучаться и звонить в ее офис по внутреннему телефону заранее, а просто встал, пошел и зашел, так, будто торопился опуститься в воду прохладным весенним днем, когда уже можно купаться не боясь простыть, но перед этим нужно привыкнуть к температуре.
Она не успела ответить мне прежде чем я перевел свой взор налево, в кожаное кресло, на котором обычно сидели редкие гости Хельги. В основном все они приходили даже не по делу, а скорее в гости, повидаться со старой знакомой, потому ее личная секретарша, которая в очередной раз где-то отсутствовала и не остановила меня у входа, обычно отдыхала.
В кресле сидела девушка. Красивая и молодая, облаченная в кожаные брюки, высокие шнурованные сапоги и красную майку. Ее кожаная, байкерская куртка валялась неподалеку. Ее нельзя было назвать пацанкой, потому, что внешностью она скорее походила на принцессу… ну или просто у нее были те же черты лица что у Хельги, которая часто любила хвастаться своими княжескими корнями, которые остались где-то там, в той стране, где прошло ее детство.
Девушка явно пришла к своей родственнице не просто за советом, но по какому-то действительно важному делу. Об этом говорило полное отсутствие обычных конфет, доставаемых из недр стола, и чашек со сладким кофе.
Впрочем утверждать о ее происхождении я не мог, в отличие от того, что эта девушка уже настолько понравилась мне, что я, похоже впервые в жизни, решил, что влюбился.

2.

Когда я впервые встретил Алекса я не сразу узнал, что он мой начальник. Это вообще была крайне случайная встреча, произошедшая в баре неподалёку от моего дома.
Как его занесло туда я до сих пор не мог понять. Сам он предпочитал отвечать, что оказался там совершенно случайно, прогуливаясь после расставания со своей последней девушкой.
Алекс был очень падок на моделей, которые, как всем известно довольно выветренные девушки, которых не удержат дорогие подарки и высокое служебное положение мужчины, всегда найдётся более «крутой» и обеспеченный. А на иное появление чувств Алекс был не способен.
Зачастую он вообще относился к девушкам, как к предмету своего гардероба, или к дорогой машине.
У него, к слову была очень дорогая машина марки bentley, которую ему, впрочем, подарил отец. Зарплаты даже у директора магазина игрушек не хватило бы на такую машину. Он и без того тратил большую часть своей зарплаты на содержание этой машины.
Но наш первый разговор был не о девушках и даже не о машинах. Алекс случайно сел рядом со мной у барной стойки и начал рассказывать мне о том почему он не курит. Конечно позже я узнал, что это на самом деле из-за довольно плохих лёгких, но тогда он рассказывал мне о том, насколько много курение отнимает времени из жизни, что каждая не выкуренная сигарета экономит минимум минуту, или три в жизни, что выливается в целые годы к концу жизни.
Я постарался его переубедить, впрочем, весьма безуспешно.
А потом оказалось, что он был моим начальником. Вот так вот случайно он оказался моим боссом, которого я так ни разу и не увидел за целых полгода работы. Именно тогда я и получил повышение.
С тех самых пор оставаясь на хорошем счёту я продолжал работать и дружить с Алексом, впрочем, в то что наша встреча была случайной ни он ни я ни верили. Хотя для него это была большая проблема, мне от нашего случайного знакомства были одни плюсы.
И сегодня я должен был сдать ему отчёт, который он поручил лично мне. При хорошем его выполнении я мог рассчитывать на повешение, но в моём случае это значило что я обязательно его получил бы.
Но сейчас, впрочем, меня не волновало обещание, данное ему. Отчёт мог подождать, потому что сейчас я неожиданно для самого себя тратил время на то, что с бумажками в руках стоял в походе кабинета Хельги и пялился на странным образом оказавшуюся там девушку.
Как она вообще там оказалась? Не могла же прошмыгнуть мимо меня в дверь офиса, которая всегда была на виду.
Она сидела перевалив ногу на ногу и стремительно привлекая мое внимание. Казалось, что она об этом даже не думала, стараясь делать все максимально ненавязчиво, но я знал, что это её собственное желание.
Она жажда да моего внимания, и конечно же получала его. Хотя конечно же я мог сам себе придумать эту глупость.
 - Чего встал Эндрю? - спросила Хельга, выводя меня из некоторого подобия спячки, - я просила передать тебе на ресепшене чтобы ты зашёл ещё в начале рабочего дня, - она говорила весьма спокойно, даже не пыталась поднимать голос, как любила делать это каждый раз, когда была уверена в том, что это не заставит думать о ней плохо.
 - Ну Аня передала мне, - ответил я, и тут же возвращаясь в свой разум, почесал затылок, - у меня работы было много, знаете, Алекс получил этот отчёт мне, - ответил я и тут же понял, что ухватился за спасательную веточку, - я собственно поэтому и зашёл Хельга.
 - А стучать я тебя так и не научила, - риторически заметила она и улыбнулась, - ну ладно давай сюда свои бумажки, я посмотрю чего там не так.
На удивление она проявила чудеса дружелюбия, даже несмотря на то, что я отвлёк ее возможно от какой-то важной встречи.
Ещё и редкой, ведь эту девушку я не видел в офисе никогда ранее.
С тех пор, как моё внимание оторвалось от девушки, мне почему-то стало очень стеснительно смотреть на неё. Наверное, я понял какой я дурак.
Хельга посмотрела на бумажки и начала быстро что-то перечеркивать и переписывать, а я тупо встал возле её стола, показушно пытаясь понять что она делает, якобы я разбираюсь и вникаю в урок.
Но между тем я отдавал себе отчёт в том, что Хельга врятли хоть кого-то могла научить. Ей всегда было проще сделать самой и потому задаваемых вопросов сверху она не терпела.
Между тем я почувствовал сухой удар в ногу из-под стола. Естественно, следуя рефлексам я повернулся в сторону девушки за столом - гостьи.
Она не стала скрывать что сделала это она и прижав голову к плечу помахала мне разделёнными пальцами. Я тут же почувствовал, что мои щеки горят красным.
Вот идиот.
Хельга заметила, что мой взгляд ушёл от работы и подняла взгляд на меня.
 - А, извини, - улыбнувшись сказала она, - Я забыла представить вас, это Линда, моя племянница, несносная девчонка, - она перевела ручку зажатую в руке на меня и сказала, - Это Эндрю, плохой сотрудник с золотыми руками и сердцем.
Сказав это она ещё раз улыбнулась и прикрыла рот рукой, чтобы невзначай не засмеяться, что она, как женщина со статусом, не могла себе позволить.
Я потянул руку так, будто здоровался со старым другом, и когда Линда в ответ пожала мою руку, я понял, что сделал ещё одну ошибку.
 - Любопытная характеристика, Хельга, - ответил яс усмешкой, - вроде и негативная, но ты меня и похвалила. Как всегда, не знаю, что и ответить.
Женщина вновь надела свои очки и подняв на меня глаза, сказала:
 - Ответь, как поменять фотографию в корпоративной сети, хочу поставить новую, - сказала она и протянула мне фотографию, которая была сделана уже после того, как женщина сделала себе подтяжку, - и можешь забрать свои бумажки. Хорошо у тебя все сделано, Александр будет доволен.
 - А что по недостающим... - начал было я, желая спросить про данные за которыми я пришёл, но тут же осекся, зная как Хельга относится к таким вопросам.
 - Я вписала уже, - ответила начальница, - мне они как раз двадцать минут назад. Ты давай, помогай мне.
Она договорила и развернула ко мне монитор. Я знал, что надо сделать, потому что наша домашняя сеть более проходила на фейсбук, чем на корпоративную сеть.
Пока я делал что от меня хотела начальница я снова получил лёгкий удар в ногу от девушки, но в этот раз решил не отвлекаться.
Впрочем она не успокоилась. Неужели эту юную красотку так раздражало то, что я перебил ее разговор?
Вполне может быть.
Потом мой телефон завибрировал, и я автоматически достал его из кармана брюк, не успев заранее подумать, что глобальная связь не работает, и звонить мне не мог никто.
Я посмотрел на экран, на котором красовалась надпись: «сообщение от неназванного контакта внутри сети». Сразу же я нажал пальцем по сообщению. «Давай после работы, в восемь вечера на центральной площади встретимся», гласило оно. Я не стал переводить взгляд назад, понимая, что девушка поджигает меня глазами.
Неужели понравился?
Или может просто чего-то от меня хочет.
Весь оставшийся рабочий день я провёл в томительном ожидании, и вы отлично понимали почему оно столь томительно.
Точно я ничего не знал, потому, что на ответное сообщение: "давай" ответа не пришло, но я все же действительно хотел увидеть ее ещё раз, в более простой обстановке.
В той где мне будет удобно хоть что-то спросить.
В шесть часов я встал со стула и отключил игру, которой убивал своё время. Решительно прошелся через третий этаж магазина, смотря на то, как счастливый ребёнок клянчил очень дорогую игрушку у мамы.
Я пожалел маму и между делом вспомнил себя в этом возрасте. Что мне тогда нравилось? Какой-то мультик про роботов, или супергероев?
Я усмехнулся.
Потом я вернулся в офисную часть и прошёл к кабинету директора. Алекс меня уже ждал.
По крайней мере я понял это по соответствующей фразе от его секретаршы:
«Мистер Сэндоу уже ждёт вас».
Резко я открыл дверь в его офис и крикнул:
 - Привет мистер Алекс! Как проживает ваше величество?! Не соблаговолите ли вы меня принять?
Он усмехнулся. И тут же ответил:
 - Принёс рукопись смерд? Читай мне, читай, и быть может я сохраню тебе жизнь.
Мы оба заменялись.
В общем все прошло хорошо, и когда я выходил из офиса я уже был твёрдо уверен в том, что место будет моим.
Впрочем от обмывания повышения прямо сегодня я отказался, сославшись на то, что рано обмывать шкуру дракона, когда тот ещё сладко спит под горой и принцессу под подушкой сжимает.
Хотя конечно же я врал, просто я уже распланировал свой вечер.
Дальше время пошло быстрее, а чувство ожидания сменилось некоторым чувством страха, который подобрался все ближе.
Я стоял и ждал встречи на заранее обговоренном месте, у памятника в центре, стараясь разглядеть её где-нибудь вдали, чтобы успеть вовремя подготовиться.
Впрочем, она уже опаздывала на встречу на 15 минут, и я начал уже сомневаться в том, что она вообще придёт. Все же она могла передумать.
Я достал из кармана телефон, чтобы ещё раз посмотреть на время, и ещё раз отметил для себя, что связи нет.
Вообще нет. Обычно была хотя бы минимальная связь, но сегодня видимо электромагнитное поле от тарелок перекрыло её полностью.
Где же она могла быть?
Судя по всему, она ездила на мотоцикле, а значит пробки ей были не страшны. Хотя, быть может, она решила принарядиться для меня и прийти в каком-нибудь дорогом и красивом платье...
Хотя нет, я ошибся, вот она, шла пешком по проспекту, вдоль дорогих магазинов, на витрины которых не спеша поглядывала, явно прицениваясь, или просто не думая о том, что где-то там жду я.
Одета она была точно так же, как в тот момент, когда я увидел её впервые. Не стала переодеваться, или просто не успела, так или иначе, этот значило что я для неё не слишком интересен.
И вот, когда она наконец взглянула в мою сторону, я понял, что она просто не следила за временем, или просто чего-то перепутала.
Тут же она изменилась в лице и расплылась в огромной улыбке до ушей, после чего начала бешено махать руками.
Я смутился такому вниманию и сделал вид что тоже только подошел и только заметил ее. Потому я улыбнулся в ответ и ускоренным шагом, не снимая с лица улыбку, пошел в ее сторону.
 - Я так ждала встречи, - сказала девушка, - ты мне понравился с первого взгляда.
Ого, да она брала козла за рога, без каких-либо прелюдий и ожиданий. Такого я конечно не предвидел.
 - И куда мы пойдём? - с улыбкой спросил я, - раз уж ты ждала, наверняка выбрала место уже.
Девушка кокетливо смутилась и сжала руки за спиной, а затем быстро, очень неожиданно для меня, а она похоже собиралась оставаться такой вот непредсказуемой всю встречу резко наклонилась ко мне, и дернись бы я случайно, наши губы обязательно встретились бы.
Но она остановилась и улыбнувшись шепнула:
 - Пойдём смотреть на закат.
Я удивился.
Странным было то, что девушка вообще помнила это слово, ведь она была несколько младше меня и скорее всего родилась уже после того, как металлические диски закрыли собой все небеса полностью.
Может быть она шутила.
 - Ты в кино хочешь? - шутливо, стараясь не показать своё удивление, спросил я.
 - Нет! - воскликнула она, - пошли смотреть на настоящий закат! Не боишься?

3.

На одной из самых первых рыбалок в моей жизни, а это случилось еще до того, как над землей зависли металлические блюдца, я был по-настоящему счастлив.
Нет конечно, я не могу это утверждать, не боясь показаться голословным, все же я был слишком маленьким, слишком молодым, и я не помнил достаточно из того дня. Судя по тому, какой у меня в детстве был характер, мне наоборот не нравилось на рыбалке.
Скорее всего я ныл, как маленькая девочка, буквально требуя, чтобы мой отец, который всю жизнь проработал монтажником электросетей, а рыбалку считал своим призванием, отвез меня домой.
Я любил видеоигры и вообще отлично понимал, что дома начинается мой любимый сериал, который я не хочу смотреть в записи, ведь вышедшую серию надо было немедленно обсудить с друзьями, а то они могут счесть меня предателем, или того хуже - позером.
Сериал, впрочем, мне и правда не нравился, и смотрел я его только из-за того, что его смотрели все мои друзья, и говоря по-честному, это и называется позерством, но выпадать из коллектива ребенку в моем возрасте - непозволительная роскошь.
Ну честно, сами подумайте, куда я бы без друзей.
Да и всяко любому ребёнку 21 века компьютер и игра милее, чем озеро и вечно надоедающая мошкара.
Тогда я пытался залезть в интернет, чтобы хотя бы через социальные сети узнать о том, о чем серия, но мобильная сеть очень плохо ловила посреди озера. И ощущение от этого было странным и скверным. Я не любил это ощущение неоднозначности, когда ты знаешь, чего хочешь и что у тебя есть маленький шанс — это получить, но на деле все было не так уж и легко.
Если бы связи не было вообще, то можно было с чистой совестью успокоиться, решив, что не судьба мне узнать, о чем серия, и я мог бы просто сидеть и злиться на отца, продолжая играть в маленькие, простенькие игры на телефоне, надеясь, что он не сядет.
Но сеть ловила, а это означало что я мог пытаться. Я даже мог время от времени заходить в некоторые свои социальные сети и даже обновлять почту, но я ничего не мог узнать про серию.
Из-за этого та поездка на озеро оказалась для меня самой плохой. Я был расстроен так, будто вся моя жизнь закончена. Отец сначала не понимал, и порицал мое поведение, считая, что я просто не хочу проводить с ним время, что я видите ли стал слишком неуправляемым подростком.
А потом он похлопал меня по плечу и сказал, что сейчас мы выпьем немного пива, и я смогу без всяких осложнений поделиться с ним своими переживаниями. Ему казалось, что у меня какая-то проблема с девчонкой, что мне, наверное, пришлось отказаться от какого-то свидания из-за дня с ним.
Конечно никакой девчонки тогда не было, я рос как самый обычный мальчик и эти проблемы стали интересовать меня много позже, примерно тогда же, когда и всех остальных.
В того день я просто спокойно пил пиво с отцом, смотрел на небеса до тех пор, пока на них не выступили первые точки невероятно ярких звезд, не задумываясь о том, что спустя какую-то пару месяцев я больше их не увижу. Я совершенно не беспокоился об этом, но чувство неизвестности и какой-то неуверенности в завтрашнем дне, созданное в первую очередь не просмотренной серией, вызывало чувство странного и неприятного дискомфорта.
Я больше никогда не был на рыбалке под звездами.
Точно так же, как и сейчас я боялся каждого следующего мгновения.
Девушка в красной футболке и кожаной куртке, по имени Линда, привлекала мое внимание с невероятной силой. Я стоял и смотрел на нее, не понимая смеется ли она мне прямо в лицо, или действительно хочет поговорить.
Или возможно она уже все решила за меня, предложив то, о чем я мечтал столько лет. С другой стороны - она обычная девушка, а я самый обычный парень, у меня даже машины нет, не говоря уже о том, чтобы были деньги на полет к закату…
 - Ты говоришь правду? - переспросил я, - хочешь увидеть небо и звезды за этими металлическими блюдцами на небесах?
 - Да Эндрю, - она не стала обращаться с уважением и сразу же, без каких-либо задержек перешла на ты и тут же перешла к делу, - я очень хочу увидеть небо, потому что никогда его не видела.
Она не видела небо, а это значит она не просто выглядела молодо, она и правда была очень молода, ей было меньше двадцати-пяти лет, а это, надо сказать красило ее еще больше.
Мне же было почти тридцать, и шутка о том, что умирать в качестве успешного, культового музыканта мне уже слишком поздно давно вошла в мой обиход, а вот небо я помню очень и очень смутно, потому что был очень маленьким.
Но я его помню не только по фильмам и фотографиям из старых книжек и интернета, я можно сказать чувствовал его, прикасался к нему и аккуратно откладывал воспоминания в своем разуме.
Я был маленький, но я все помнил. В этот момент мне стало невероятно жалко всех тех детей нового века, которые скорее всего уже никогда не смогут прочувствовать все те эмоции, которые проходят через человека, который смотрит на закат.
С другой стороны, сколько людей никогда, кроме, как на картинках не видели моря, или Диснейленда? Сотни тысяч, миллионы никогда не видели того, что видели иные люди. Это было взаимно, потому люди делились друг с другом опытом, пересылали фотографии своих путешествий своим друзьям, и искали незнакомых людей в других странах, говорящих на других языках, пытаясь наладить с ними прямой контакт.
Но небо. Небо, как воздух, или земля были доступны всем. Небо и солнце было у каждого из нас, кто мог видеть и чувствовать
 - Сейчас смотреть на небеса все равно не модно, - ответил с усмешкой я, -  даже мой босс говорит, что небеса — это не потеря для человечества, мы же родились на Земле.
 - Мне говорили, что закат прекрасен, и это не тоже самое что в кинотеатрах формата 360, это правда? - она запнулась на секунду, - ты не знаешь?
А я ведь и правда не знал точно. Мой разум мог сколько угодно романтизировать те странные, глубинные эмоции моего разума, в котором мир был еще вполне обычным, я рос, как обычный ребенок, который видел в будущем скорее всеобъемлющую власть технологий и полеты в космос, я будто вновь окунулся в те эмоции моего разума, которые и сейчас были в голове. Которые были рядом со мной там.
Там, где отец был еще жив.

Первое время люди думали, что инопланетяне — это захватчики, и их надо остановить. Такая сверхдержава, как США просто не могла упустить возможности в очередной раз спасти мир, и мой отец был одним из добровольцев, которые способны были пилотировать тяжеловооруженные самолеты.
Когда-то он пилотировал кукурузник и орошал поля за городом, чтобы время от времени расслабиться и заработать лишний доллар. Часто он говорил мне, что делает только для того чтобы окупить тот «глупый» вклад в лицензию пилота, но я отлично знал, что ему просто необходимо небо.
Он мечтал о нем с тех самых пор, когда, будучи маленьким мальчиком, рос на пшеничном поле своего отца и спал на чердаке, в крыше которого его отец, мой дед, поставил огромное окно, через которое было видно небо.
Отец хотел возвращаться в небо каждый новый день, он жаждал неба, и я отлично понимал его, ведь как-то пару раз он брал меня с собой.
Это было великолепно.
И потому я отлично понимал почему он не хотел отдавать свое, наше небо каким-то инопланетным захватчикам. Мама просила его не садиться в самолет, но я отлично его понимал.
На прощание я пожимал его руку так, будто уже стал взрослым мальчиком. Я обещал ему, что если что буду за главного и спасу маму от любых невзгод которые произойдут. Я обещал ему, что не оставлю ее одну никогда. И я старался сдерживать это обещание по сей день.
Тарелки никак не отреагировали на быструю атаку, взрывы раздались на поверхности, практически не повредив инопланетных металлов, и хотя ответной атаки не последовало, множество самолетов погибли в пламени собственных взрывов.
Среди них был и мой отец.
Сначала правительство пыталось свалить всю вину на пришельцев, или на неудачное планирование, но люди дали свой ответ и на следующих выборах сменилось все и партия, и президент. Да и в самих партиях случились невероятные перемены, к власти пришли те, у кого раньше не было ни единого шанса.
Это был странный поворот. В то время между тарелками все еще можно было разглядеть хотя бы маленькие кусочки неба, через которые тоненькими струйками пробивался свет, выпрашивая у всех людей последних взглядов.
Но люди прекратили смотреть на небеса еще до того, как тарелки закрыли оставшиеся небеса густой, практически черной пеленой, полностью перекрывая доступ света для теперь уже одиноких жителей Земли.

* * *

 - Я помню небо, - ответил я девушке, - и я очень хочу увидеть его еще раз, вот только я совершенно не представляю, как мы с тобой могли бы его увидеть, разве что разбежаться по мостовой и взлететь.
Я усмехнулся в слух, опасаясь, что эта усмешка может расстроить девушку, которая мне так понравилась. Высмеивать желание увидеть небеса было конечно очень некрасиво с моей стороны, ведь в наше время это и правда редкое желание.
 - Я знаю одного парня, а он знает девушку, которая замужем за богачом. У него есть настоящий вертолет, рабочий! Представляешь! - когда она начала это говорить, то ее лицо закрыли эмоции, и ей похоже было совершенно все равно, что знакомы мы не больше часа и тот разговор, который мы сейчас ведем, по сути наш первый в жизни разговор.
По сути дела, мы даже не представились друг-другу, нас представили еще несколько часов назад. Эта девочка очевидно была слегка странной и очень ветреной. Настолько ветреной, что в порыве эмоций она схватила меня сначала за одну, а затем за обе руки, вмешавшись в мое личное пространство, и начала трясти руками вверх-вниз.
 - И что мы будем делать с этим вертолетом? - усмехнулся я, я еще не знал, как реагировать на ее слова, неужели она и вправду захотела отправиться в путешествие с совершенно незнакомым человеком, или же это просто глупости и девчачьи приблуды, потому я сказал, наверное, самую глупую вещь, которую только может сказать мужчина в такой ситуации, - почему именно я? Ты ведь не просто так меня выбрала? - я помолчал еще секунду и посмотрев ей в глаза, которые будто смотрели мне в душу, добавил, - так то я согласен, просто хотелось бы знать...
На небе не было птиц. Почему-то даже перелетные птицы прекратили летать над городами и в лучшем случае перемещались между маленькими регионами в разных местах, лишь на небольшие расстояния.
Но если бы птицы были бы тут, то они обязательно разлетелись бы вокруг нас в этот момент, при чем разлетелись бы они в замедленном режиме, как в кино, потому что девушка буквально кинулась мне на шею и поцеловала в губы.
От неожиданности я развел руки в стороны и пошатнулся назад, чуть было не упав. Со стороны это наверняка выглядело невероятно глупо, да и в любой другой ситуации подобное действие вызвало бы, ну по меньшей мере легкую задержку и невинное стеснительное молчание.
Но не сейчас, она заткнула мой вопрос поцелуем, и сразу же после этого, отпустив руки с моего лица и осев обратно на землю она сразу же сказала:
- Я знала, что ты захочешь, - ее глаза загорелись каким-то веселым блеском, после которого даже я расплылся в улыбке, все еще не понимая, что же она задумала, и как же я позволяю себя втянуть в какую-то авантюру.
Подсознание подсказывало, что девушка меня обманывает и с ней точно что-то не так, но душа не хотела это отрицать. В своем подсознании я целовал ее в ответ в тот момент, когда она решила поцеловать меня. Я не стеснялся.
Чертовка знала, что делала.
А я почему-то даже не сопротивлялся, я лишь с опаской смотрел в то будущее, которое должно было быть у меня.
 - И чего, мы прямо сегодня полетим к небесам? – спросил я, и чувствуя, как во мне расцветает какая-то наглость, приобнял ее за плечи.
Сначала мне показалось что девочка клонит именно к этому. Ну знаете, как в тех старых приключенческих романах, когда главный герой на много лет теряет девушку в которую влюбился с первого взгляда только потому что не может проявить решительность.
Я всегда думал, что окажись я в подобной ситуации я обязательно поддержал бы такую девушку. Она хочет в Россию поехать? Да конечно дорогая, я с тобой!
Вообще я любил путешествия. Конечно не стоит так говорить, ведь я никогда не делал этого и помимо крошечных путешествиях внутри штата я никуда, никогда не выбирался.
Но я мечтал, и в своих мыслях постоянно мечтал о путешествиях. Это были мои мечты, которые можно было бы исполнить и раньше, наверное, встреть я подобную девушку раньше.
Девушка прижалась ко мне и постаралась сделать это с максимальным теплом. Будь я странным уродливым мутантом в грязной нуарной истории, я бы решил, что она пришла ко мне за защитой, просто прячась за моей толстой стеной. Но я не был таким, я был другим, я был обычным офисным трудягой, с какими-то тупыми болячками и без всяких особенных навыков.
Если я и мог ей понравиться, то только так, как обычно цепляют случайные встречи. Неожиданная встреча глаз и маленькая искра. Я надеялся, что это так, хотя из моей головы никуда не собирались пропадать пугающие мысли.
 - О нет! – на секунду успокоила она меня, сказав эту фразу так, будто уже и не хотела никуда ехать, но потом она продолжила, - я хотела бы еще денек провести в городе, я только приехала к тете, знаешь…
Я улыбнулся и повернул ее лицо к себе и увидел там что-то странное, возможно даже пугающее, но внешность, которая так приглянулась мне перекрывала этот глупый страх.
Рисковать так рисковать, да Эндрю?
 - Завтра на том же месте? – спросил я, думая, что она хочет провести вечер с тетей. Почему-то я уже не сомневался, что мы с ней отправимся к небу. Также как тогда в детстве. Моя душа горела от невероятного чувства радости, которое я совершенно точно никак не мог представить с утра.
 - Ты что дурак? – неожиданно резко, но при этом с нежностью в голосе сказала она. Это было одновременно жестоко и честно, и пока я не успел испугаться, она добавила, - пошли хоть в бургерную сходим, я так давно не кушала этой дурацкой пищи.
По моей коже пробежали мурашки.
 - Пошли, тут неподалеку есть одна хорошая, - и представив сколько раз я обедал в ней, добавил, - я там постоянный клиент.
Девушка взглянула мне в глаза, и мы засмеялись.

4.

Алекс был действительно хорошим другом. Кроме шуток, и тех странных и довольно глупых понятий, которые люди обычно вкладывают в это понятие.
Мы могли дружить не делясь новостями, но сохраняя одни и те же интересы. Да и разве могут беспокоить какие-то взаимные секреты, если вы друзья? Друзья обычно на то и друзья, что принимают друг друга такими, какие они есть, ведь иначе, и вполне логично можно задаться вопросом о целесообразности всего такого мероприятия как дружба с конкретным человеком.
С Алексом я таким вопросом не задавался никогда, и потому я слушал его истории, а он не спрашивал меня про мои собственные. Но в том случае, когда мне нужно было с кем-то, чем-то поделиться, я знал куда идти и к кому обращаться.
Алекс очень ценил такие встречи. Он всегда отвечал на мои телефонные звонки посреди ночи, и всегда знал почему я звоню.
Каждый раз он реагировал так, будто ждал и готовился к моим откровениям много дней, или даже месяцев. Я приходил к нему в гости, а он выгружал на стол целое празднество для желудка и включал видеоигры на огромной плазме, но при этом так, чтобы не хотелось играть.
Он любил, когда я делился с ним. Начальник по жизни и начальник в душе, он любил сближаться с людьми, вероятно его положение заставляло ценить каждый подобный момент в жизни.
Да и чего уж тут темнить, пользовался этим. Иногда я просто проходил поесть чего-нибудь дорогого, придумывая специально для этого печальную историю о прекрасной девушке и том, как она меня жестоко бросила. Алекс жалел меня во всех таких ситуациях, примерно так же, как жалел его я в таких же. Правда, что касается хороших историй на любовном фронте, это было не то, чем такие друзья, как мы любили делится.
И после сегодняшнего свидания, если его конечно можно было так называть, я конечно же не позвонил ему.
Хотя на удивление в этот раз мне действительно хотелось позвонить.
Я вернулся домой ближе к полуночи и автоматически поставил будильник на телефоне, чтобы не проспать работу.
Лишь минуту спустя я понял, что делаю не так.
Будильник ставить не надо было, надо было рано с утра скушать самой паршивой приправы, и позвонив Алексу, а затем, наверное, и Хельге, предупредить что меня не будет. Что у меня пищевое отравление и пойти на встречу с Линдой.
Хотя, наверное, Алексу я мог позвонить прямо сейчас, несмотря на то, что стрелки часов уже перевалили за полночь. Он наверняка сидел дома и рубился во что-то устаревшее.
Некоторое время я просто сидел на стуле с максимально задумчивым выражением лица. На самом деле я ни о чем не думал, и в моей собственной квартире не могло появится кого-то кто мог бы заметить за мной это действие, но сидел я не с отстраненным выражением лица, а именно с задумчивым. Я всегда считал, что отдыхать нужно именно так, если уж не в своих мыслях, то хотя бы просто внешне казаться таким.
Я просто сидел и можно сказать успокаивался, готовился думать, потому, что было что обдумывать.
Как я вообще дошел до того, что ни с того ни с сего согласился отправится в самое опасное в моей жизни путешествие с девушкой, с которой только познакомился?
Хотя, чего это я волнуюсь раньше времени?
Мы хорошо провели вечер, не особо цепляя тему, с которой началась наша встреча, просто сидели и разговаривали о интересах друг друга.
Она любила старый психоделический рок.
Как и я.
Быть может в том, что между нашими характерами произошло хотя бы одно совпадение, не было ничего необычного, одно совпадение всегда должно быть статистически, но тем не менее было приятно, что совпадение было именно по этому пункту, а не по какому-нибудь другому.
Быть может она просто подыгрывала мне, заметив мои любимые аудиозаписи на фейсбуке, но все же она делала это великолепно, обозначив для меня все те понятия, которые, как я считал, знал только я.
Это был приятный вечер, ничего не скажешь. Но то, что мы с ней запланировали на завтра, это не поход в парк, кино, или пиццерию. Это даже не попытка забраться на Эверест, никогда к этому не подготавливаясь, это что-то большее.
Самым тяжелым было то, что я ничего не знал. Я не стал спрашивать, чтобы не разрушать ту идиллию, которая пришла к нам сразу же после того, как мы договорились совершить самую большую глупость и самое интересное дело в нашей… ну по крайней мере моей жизни.
Все же я решил позвонить.
Руки тряслись от нервов. Конечно Алекс был не единственным моим другом, но я знал, что за помощью я могу обратиться только к нему и ни к кому более, ведь он не откажет.
Весьма меркантильный взгляд с моей стороны, зато до бесконечности честный. Хотя бы себе я должен был признаваться, наши уж не в страхе перед возможностями грядущего, то хотя бы перед своими собственными желаниями.
Я желал решения, которое сделало бы всем хорошо, одновременно оставив меня с семьёй, в безопасности дома, и забрав со странной неземной женщиной в более неземной мир.
Я хотел. Хотел признаться самому себе, что такого просто не бывает даже в книжках, и встречается разве что в старых мультфильмах про принцесс, где слёзы могли решать насущные проблемы.
В реальности точно не бывает так, чтобы сокровенные желания, к которым ты не стремишься, а напротив, пытаешься зажать в себе, вдруг оживали. Не бывает так чтобы то, что ты желаешь отражалось в виде нежданной и неожиданной встречи.
«По крайней мере если там не замешан волшебник. Такие точно могут увлечь в такую опасную историю, что только книги потом с хорошим концом, за место правового и остаётся писать», - усмехнулся я самому себе, после чего что-то в голове неожиданно щелкнуло, соединяя реальность с надуманным, и рука сама-собою потянулась к телефону.
Я достал его и взглянул на экран.
Нет связи.
Зачем мы вообще ещё используем эти штуки, если связи нет вообще никогда?
Наверное, потому что мы настолько привязаны к миру прошлого, в котором у человечества были далеко идущие перспективы, надежды и метания.
Надежды, растущие для многих перспективных членов общества вместе с вопросами о том, почему мы делаем приложения с птицами для смартфонов, вместо космических кораблей до Марса, а ответом всегда было то, что мы пока не готовы.
Дождались.
Ничего не поделаешь, смартфон отправился обратно в карман, а я осел на стуле будто пьяный, хотя ни грамма не пил, а в голове крутились мысли, и очень требовалось найти какую-то помощь из вне.
И я встал со стула.
Самым тяжёлым было переселить свой страх перед просьбами о помощи, но перед страхом неизвестности бледнел даже он.
Я мог пропасть для девушки и жить дальше своей жизнью, хотя она конечно знала где я работаю. Я мог пропасть для жизни и уехать с ней, но я боялся.
И несмотря на страх я невероятно желал этого приключения, чего бы мне это не стоило, а вот время на решение отводилось все меньше и меньше.
Потому я встал и пошёл к холодильнику.
Нет, не есть, в нем скорее всего и так не было ничего, кроме, разве что старого пакета с кетчупом, внутри которого была горчица, об этом весьма понятно предупреждала наклейка на нем.
Я открыл холодильник и на третьей полке сверху нашёл его.
Домашний телефон.
Я никогда не любил звонки по проводной технике, с самого детства я знал, что по таким телефонам приходили только плохие новости.
Преподаватели и правительство звонят сами, только если у теория проблемы и ты должен им за что-то заплатить, или что-то исправить. Даже старые знакомые звонят на такой телефон только если то чего они хотят требует немедленного ответа, которые я давать попросту ненавидел.
Всегда менее было нужно время на обдумывание и переосмысление каких-то мыслей.
Я ненавидел домашний телефон, за то и обрек его на наказание, подобно тому, как правители древности наказывали своих гонцов, принявших плохие вести, я выбрал для телефона вечное изгнание в бесконечном холоде.
Но теперь его помощь вновь понадобилась государству, и я давал амнистию, при условии, что он ещё работал и мог помочь мне с моими душевными метаниями.
Я вновь достал мобильный телефон, и взяв из него необходимую мне информацию, убрал, после чего набрал давно знакомы номер.
Ответили сразу.
Нужно было что-то говорить.
Просто необходимо, ведь иначе старый друг, а по совместительству начальник, что делало ситуацию ещё хуже, обязательно бы что-то заподозрил.
 - Слушай, Лекс, я заболел и завтра не приду на работу, хорошо? - быстро спросил я первое что пришло в голову.
 - Уууу, - потянул натужено он, - очень не похоже на тебя звонить в такое время, да ещё и по такой мелочи, - взяв небольшую паузу, чтобы дать мне возможность кричать оправдания в свой адрес, и не получив этого, он добавил, - да ещё и по проводам звонишь, сколько ты не брал этот телефон с полки, признайся честно.
 - Около года, - ответил я максимально честно, и лишь мгновение спустя понял, что зря. Какой-то я тугодум сегодня.
 - Кто эта девушка? - усмехнулся голос в трубке, - стой! Не отвечай прямо сейчас, я сам приеду, отметим, посидим, расскажешь все старому другу, - какими-то кошачьим тоном продолжил он, и я понял, что он уже бросил джойстик и бежит в коридор, натягивать ботинки и собираться ко мне в гости, - ты сегодня с ней был?
 - Ну да, - быстро и откровенно ответил я. Сегодня я видимо решил вообще не секретничать, и не строить вообще никаких стратегий наперед.
 - Ого! - прокричал Алекс в трубку, - неужто свершилось, у моего маленького Эндрю девушка!
Честно, я не нашёлся что ответить.
Конечно же надо было сразу же отшутиться, без глупых выжиданий и метаний, но почувствовав некоторую лень и душевное спокойствие решил, что сделаю это, когда приедет Алекс.
 - Я понимаю, что у тела завтра второе свидание, но травы же позволишь себе пропустить пару стаканов сегодня со мною?
 - Ну, наверное, - невнятно пробубнил я в ответ.
И как только ему удаётся до всего додуматься самому, да ещё и так быстро? Я посмотрел на часы с котом из старого детского мультфильма, которые висели у меня на стене.
Половина первого ночи.
 - Я жду тебя, твоих речей и понимания, - с усмешкой сказал я, - и кстати, у меня пустой холодильник.
 - Я понял тебя, когда ты зовешь меня Лексом, с меня всегда стол.

5.

Что такое алкоголь?
Декораций вопрос, все, далее самые маленькие дети понимают, что это такое - "огненная вода", которая превращает до этого сбалансированный разум в нечто убитое и замутненное.
Перед глазами возникают невиданные образы и случайности, которые быстро пробегает через наше собственное воображение и рефлексы завлекает нас в различные интересные и порой пугающие происшествия.
Пить надо исключительно для того, чтобы было легче попадать в ситуации, в которых случайность сможет привести к чему-то хорошему, ну, и по крайней мере к более качественному отдыху.
Порой это приводит и к тяжелым последствиям, вроде проблем, которые необходимо решать здесь и сейчас, но в основном это время относительного спокойствия для разума, которое отлично показывает до чего доходит тело, не подкрепляемое разумом.
А главное, что все мысли в голове во время подобного опьянения – это бессвязные истории и обрывки мыслей, именно такие, которые прямо сейчас происходят со мной.
Вряд ли в мире найдется человек не представляющий себе эмоций, испытываемых перед сложным путешествием, или вообще перед переменой мест.
У Китайцев даже была такая поговорка, которая сейчас, впрочем, была не в ходу, иначе полтора миллиарда человек считали бы себя самыми несчастными существами во вселенной. Поговорка гласила: «тебе повезло жить не в эпоху перемен».
Они подразумевали то, что в те времена, когда не меняются императоры, не развиваются технологии, приводящие к смертям миллионов, жить относительно спокойно. И несмотря на то, что это были люди, готовые делать из своих собственных мертвых детей куклы для последующих, они были рады хотя бы тому, что не приходилось воевать и умирать ради великих династий.
Но каждый кому я рассказывал эту поговорку отвечал мне одно и то же, может быть жить во время застоя и спокойнее, но в эпоху перемен за то интереснее. Я мог согласиться с их ответами, если бы не думал над этим долгие годы. В эпоху застоя можно именно жить, а в эпоху перемен предпочитается выживать, на голодный желудок пить всегда тяжелее.
Не справляющийся с отравлением кишечный тракт и печень, пытались хотя бы выдворить опасную жидкость назад, туда откуда она пришла. Это неприятное чувство даже при условии полного понимания того, что желудок выдержит и жидкость не полезет наружу.
И зачем вообще люди пьют много?
Неужели алкоголикам нравиться чувствовать этот постоянный внутренний дискомфорт, когда ты понимаешь, что вовсе не разум хозяин тела, а как раз множество внутренних рефлексов, заставляющих огромную структуру работать подобно тому, как общество работает внутри своей собственной структуры, где правительство не способно наблюдать за каждым дворником, подметающим улицы, и полицейским, ищущим бандита.
Ох, что-то у меня слишком далеко мысли убежали, надо постараться сконцентрироваться хоть на чем-то, хотя бы на разговоре с приятелем.
Алекс был в этот момент рядом. Он сидел и смотрел на то как я сначала пил, потом курил, потом опустошив пепельницу курил еще и еще раз, пока не уткнулся в одну точку, которую заприметил глубоко в полу.
Алекс был рядом все время, отходя лишь ненадолго, потому, что ему очень хотелось сделать тот самый обычный, «праздничный» стол, который он любил делать на регулярной основе в таких вот ситуациях.
 - Я же говорил, что тебе не стоит при на голодный желудок, - сказал Алекс, - я же сказал, дождись пока я пирог сделаю, а ты сразу же, как какой-то северянин полез на алкоголь.
 - Почему ты не мог захватить что-то, чего готовить не надо? - спросил я, - чипсами, или орешками я бы мог закусить сразу же, и все было бы нормально.
 - Потому что это все очень вредно, - сказал Алекс, и поднялся, чтобы пойти на кухню и проверить мясной пирог.
 - А пить совсем не вредно? - ехидно заметил я, - и вообще некоторые мои предки с севера.
 - Настоящий воин, - чуть не смеясь сказал Алекс, выходя из комнаты, - но ничего солдат, я подарю тебе выходной на завтра, договорились?
 - Пошути мне тут, - сказал я, и воспользовавшись моментом, когда никто не смотрит, согнулся пополам, чтобы вдохнуть.
Наверное, надо покурить.
Однозначно надо, вот только не выйдет ли из меня тогда пустота моего желудка вместе с ним самим прямо на улицу?
Нет уж, пожалуй, лучше воспользоваться советом о здоровом образе жизни. Алекс ещё не вернулся в комнату, а я уже знал, что все готово, вся комната наполнилась прекрасным запахом готового пирога. Но мысли о еде перебил нежданный звонок в дверь.
То есть конечно звонок был не в дверь, а в домофон, но фактически это ничего не меняло, ведь на часах стрелка давно уже сильно перевалила за два часа ночи, а гости, которые и так обычно ко мне не ходят, ещё и посреди ночи никогда ни к чему хорошему не вели.
 - Кого еще ты ждешь?! – крикнули с кухни, - очень надеюсь, что девчонок!
 - Да черт его знает, день вообще превращается во все более странный, - ответил я и почесал затылок.
И правда день превращался в какое-то комичное изображение реальности, наподобие тех, что показывают в дешевых, и весьма глупых сериалах и дешевых мыльных операх.
Однако в неожиданностях подобного рода все же было что-то хорошее, романтичное и отрезвляющее.
Страх вообще всегда работает, как хороший отрезвитель. Уж по лучше всяких таблеток, которые на этом позиционируются. Вот сидишь ты на улице, никого практически не трогаешь, и полностью наплевав на закон, о запрете выпивки в общественных местах, даже не пытаешься спрятать бутылку в пакет. Просто был тяжелый день и хочется наплевать на общество и забыться.
Однако стоит только появится в пределе вашего взора какому-нибудь полицейскому, или просто взволнованной маме, то вас мгновенно отпускает. Мозги всегда довольны, когда им дают выходной от тяжелой работы по тяжелому и весьма грустному, на самом деле обсчету ежедневной рутины, но при этом они готовы вернуться на свой пост несмотря ни на что.
Самым трудным было дойти от дивана до выхода из комнаты. Все это время мозг воспринимал ситуацию, как что-то странное, близкое к ситуации во сне, он как будто только включился и не мог сообразить где же я нахожусь, отрубился ли я сидя на диване, или, идиот такой, поднялся на ноги и решил сделать какую-нибудь глупость.
А я ведь встал, и потому шел ели качаясь к двери.
Домофон продолжал назойливо гудеть, но звуки меня не раздражали. Они будут меня раздражать с утра, когда я поднимусь, а сейчас любая, даже раздражающая какофония звучала для меня, как своего рода музыка.
Ничего себе музыка.
 - Кто там? – спросил я, нажав холодным пальцем на кнопку принятия звонка. Наверное, стоило хотя бы попытаться сделать свой голос не таким уж убитым, но будем честны, кому я что должен, сидя у себя дома, посреди ночи?
Некоторое время ответа не было, я даже на мгновение успокоился, решив, что там никого нет, что это просто какие-то дурные шутники, бродячие по улицам в эту ночь.
За это мгновение я решил для себя, что не пойду ни на какую встречу с девушкой завтра, ведь я боюсь даже самых простых ночных шутников. Я успел решить, что вернусь к своей самой обычной работе, как только просплюсь.
Но моим мыслям не суждено было сбыться.
На том конце ответили.
 - Ой, я уж подумала, что ты спишь, - произнес немного испуганный женский голос. Не мудрено, в моем районе, посреди ночи, обычной девушке должно быть очень страшно, - ты там как?
На секунду я завис. Просто остановился и пытался сообразить, что происходит? Девушка? Домофон? Она спрашивает, как я?
Самое лучшее начало для разговора посреди ночи.
Что же, я должен был сделать? Мозг начал работать, да так, что я буквально ощутил то, как он скрипит. Ну самым очевидным было разобраться не Линда ли это, а потом скорее всего пустить ее, ведь нельзя оставить девушку на улице посреди ночи.
Самым странным было то, что она знала мой адрес. Такой вопрос не придет в голову обычному пьяному человеку, но я пересмотрел слишком большое количество фильмов ужасов, чтобы в первую очередь проверять все первичные догадки.
Хотя черт его знает, - подсказала память, - я наверняка обмолвился адресом, когда мы обедали пиццей, я не думал, что она запомнит его.
 - Это ты Линд… - начал я, но на той стороне раздались какие-то странные звуки, и девушка тут же прокричала.
 - Пусти меня пожалуйста Энтони!
Делать было нечего, ни один мужчина не мог бы повести себя иначе в подобной ситуации. Я сразу же щелкнул по открытию двери, схватил пальто и побежал вниз по лестнице на помощь девушке.
На что я мог вообще рассчитывать?
Ну по крайней мере на хорошее впечатление, которое я бы произвел на леди, а во-вторых я мог испугать нападающих, ну, или что там было.
Когда спускаешься по лестнице второпях, обычно нет времени на мысли, но алкоголь очень сильно тормозил мои физические реакции, но не тормозил умственные, а потому мозг успевал отрабатывать какие-то варианты действий заранее.
Я спустился на первый этаж практически кувырком.
Поскользнулся на скользкой ступеньке, и больно ударившись копчиком прокатился несколько ступеней вниз.
Идиот!
Теперь копчик будет страшно болеть, мешая мне нормально передвигаться, как только я протрезвею. Пожалуй, хорошо то, что я сейчас пьян, не каждый раз мне так везло выпить в нужный момент.
К тому моменту, когда я поднялся на ноги, девушка уже подбежала ко мне, и прислонилась ко мне. Я посмотрел на нее и понял, что не ошибся, это была Линда.
Вот только какого черта она делала здесь прямо сейчас?
Впрочем, она не торопилась отвечать на вопросы, которые прямо сейчас зарождались в моем подсознании с огромной скоростью. Зачем? Кто она такая на самом деле? Зачем ей нужен именно я? Как она запомнила мой адрес?
 - Я позволила себе найти тебя по картотеке тети, - сказала Линда. Вот и первый ответ на один из важнейших вопросов, созревших в моей голове. Даже не пришлось спрашивать.

Неужели ей просто так захотелось увидеть меня в ту же ночь, после дня нашего знакомства, что она так напряглась?
 - А я вот больно ударился, - ответил я, понимая, что алкоголь полностью покинул мою голову, хотя из-за дикого прилива адреналина в кровь, боль все еще не приходила, - чего ты решила приехать? Что-то случилось?
 - Ой, - ответила она, смущенно, так, будто она была женой, потратившей лишнюю сотню долларов на новые туфли в дорогом магазине, и решила оправдаться перед мужем, в первую очередь состроив красивые глазки. Но не все было так просто и прозаично, - ну у меня тут проблемки есть. Дурацкие… с правительством.
 - Чего?! – тут же перебил ее.
Ну точно, глупый дамский детектив, никак иначе. Ну, или она играет со мной, проверяя меня в так сказать экстремальной ситуации. В таком случае это самый дикий вариант проверки в который мне только доводилось попадать.
 - Ну эти, проверяющие, я раскопала немного информации по ним, думаю, что теперь они хотят меня убрать, чтобы я не печатала это в интернете.
 - Свободная журналистика? – спросил я, ухмыляясь, - неужели ее идеалы в ком-то еще живут. Почему ты не сказала об этом днем? – спросил я, пытаясь вывести ее на чистую воду сразу же.
 - Давай мы выйдем на улицу, и ты все поймешь, - ответила она, добавляя в свой голос нотки непримиримого раздражения, в духе «ты мне не веришь, ну и не надо».
А я ведь действительно решил, что это шутка, и когда за слегка приоткрытой дверью домофона показался блестящий ствол пистолета, я начал передумывать всю ситуацию.
Первым моим действием была попытка схватить девушку за руку. Она выкрутилась так, что схватил я пустоту, однако попытка ею была оценена, и она сама протянула мне свою руку, для того, чтобы я взял ее.
И хотя это было более похоже на то, что я должен был поцеловать ее ручку, я схватил ее, и крепко сжав потащил под лестницу, потащив к люку, который вел в подвал.
Старый дом имел сложную конструкцию, однако если ты живёшь в одном и том же доме всю жизнь, то ты знал все маленькие секреты этого дома.
Очевидным было то, что в доме нельзя было отсиживаться, преследователи никогда не остановят свой поиск просто из-за того, что добыча спряталась в «домик», потому надо было бежать и прятаться.
Этаж вниз, по подвалу, заполненному старыми и ржавыми трубами, старыми стиральными машинами тех времен, когда тут была домашняя прачечная. Сквозь них на обратную сторону дома.
Там по лестнице наверх, быстро перебирая ногами. Девушка молчит, интересно почему? Впрочем, сейчас слова ничего бы нам не дали, они лишь затормозили бы наше перемещение.
Мы поднимаемся по лестнице наверх, и я открываю изнутри черный выход. Сильно толкаю дверь изнутри, чтобы порвать ту огромную кучу плакатов, которыми заклеили дверь снаружи.
Мы выбежали и глазам предстала спокойная ночная улица, с маленькой парковкой.
Жаль вот только, что спокойна она лишь пока, до тех пор, пока преследователи не определяться тем, куда мы делись.
Нужно было торопиться, принимать решение. Из-за резко навернувшейся прохлады я запустил руки в пальто.
Внутри пальто оказались ключи от автомобиля Алекса. Черт, идея убежать отсюда на его машине кажется хорошей на первый взгляд, но подобное поведение более подходило какому-то герою боевика из крутого фильма, где по нему не могли попасть случайные пули, и боль никогда не отдавалась отягощающими последствиями.
Кроме того, что случиться с Алексом, если мы его бросим? Погоняться ли они за нами, или возьмут его в заложники? Да и вообще-то это его машина, а я даже не пытался спросить у него, могу ли я ее взять.
Вообще думаю он был бы против, ведь судя по всему это был его любимый Понтиак, который достался ему от отца. Столько вложенных сил, стараний и денег сейчас стояло перед нами, отливая своей невероятной матовой, ванильно-классической красотой, зажатой в идеальный кузов прошлого века.
Я не знал, что я должен делать.
Но поворот направо и взгляд в глубочайшие из видимых мною зеленых глаз, полностью перевернули мое мироощущение.
Черт! Никаких, но не могло быть. Однажды я уже согласился, и теперь оставалось только потакать желаниям.
Оставалось только надеяться правда, что своим собственным, а не ее.
 - Погнали на этом! – бодро сказал я, и достав из кармана пальто ключи от машины, прокрутил их на пальце.
 - Так ты на этом понтиаке?! – спросила она удивленно и восхищенно, - а чего на свидание приехал пешком? Проверял меня что ли?
 - Это кто-кого тут проверяет, - слегка сморщив губы и прищурив глаза сказал я.
Мы быстро пошли к машине, главное теперь было придерживаться той версии, что она моя.

6.

Ключ в замок зажигания.
Черт, а когда я в последний раз сидел за рулем автомобиля? Ну сдавал я на права пять лет назад, а водил, наверное, в прошлом году в последний раз, когда мама просила помочь довести пьяного дядю до дома на его собственной машине.
Раньше я часто помогал ему добраться до дома, пока однажды он не решил сесть за руль в пьяном состоянии сам. Глупость конечно, он мог справится с управлением, по крайней мере выпил не так уж и много, однако он все равно умудрился попасть в такую крупную аварию, что когда спасатели доставали его из покореженной машины целого и невредимого, они даже не стали проверять его на алкоголь, виноват то в аварии был не он.
Однако получив страховку за машину он предпочел потратить ее на образование дочери, моей кузины, потому что решил отныне и навечно не покупать более автомобилей себе, решив, что подобная авария могла быть лишь намеком небес на то, что ему в общем-то лучше не садиться более за руль.
Я не имел машины лишь потому, что рассуждал так же, как и он. Являясь по своей сути элементом повышенной опасности машина в неумелых руках, таких, как к примеру, у меня, представляла постоянную опасность для окружающих, и если иногда мне везло, потому, что я сосредотачивался и посвящал все свое внимание дороге, водить у меня удавалось.
Однако это не могло продолжаться вечно. Я боялся расслабиться и совершить непоправимые ошибки на дороге.
Впрочем, сейчас я мог не бояться того, что расслаблюсь и потеряю внимание на дороге, ситуация к тому не благоволила. Надо было вцепиться в баранку автомобиля и нажать на педаль газа до предела, чтобы как можно скорее скрыться отсюда, оставив большинство проблем здесь.
Как только мы скроемся, надо будет остановиться в каком-нибудь затертом мотеле, где мужчины спокойно, без лишних вопросов могут остановиться с незнакомой женщиной на пару часов. Так делают во всех фильмах с подобным сюжетом, наверняка стоит сразу же так и поступить.
А потом?
А потом надо сразу же позвонить Алексу, узнать все ли у него нормально, объяснить, где я оставлю машину… и маме позвонить, сказать, что на пару дней поеду в другой штат… надо что-то придумать, причину…
Точно! Повидаться с какой-нибудь девушкой, с которой познакомился в интернете.
Она так сильно хочет, чтобы я нашел себе девушку, что не позволит себе беспокоиться из-за меня, а напротив скрестит пальцы.
Навру, что она молодой врач, что хочет выучиться и стать хирургом, что она миленькая, невысокого роста. Придумаю что-нибудь в общем, не так уж и сложно.
Главное, чтобы связь была, а то в последние дни ее нет вообще. Впрочем, всегда можно будет позвонить с таксофона, ведь их становиться с каждым днем все больше и больше, я конечно ими в жизни не пользовался, но я смогу.
Я теперь все смогу.
Ну надеюсь на это.
Я нажал на газ. Не просто надавил на педаль, как делал это всегда, словно стараясь следовать учебнику, а втопил ее в пол, прижав металлическую площадку к покрытому ворсом ковра днищу.
Чертова машина не тронулась с места, только обороты двигателя в секунду прыгнули до огромных значений, угрожая прожечь двигатель и привлекая внимание жителей домов и случайных прохожих к нашим персонам. Если что нас наверняка сдадут соседи, с которыми я практически не общался.
Ну ничего не поделаешь, я совершенно забыл, что эта машина работает на ручной коробке передач. Их в последнее время столь мало, что в последний раз я пользовался такой только на учебной машине, да и то, сдавать экзамен мне довелось на самом обычном автомате.
 - Что ты творишь?! – крикнула девушка, запрыгнувшая в машину рядом со мной, она была поражена моему отношению к автотранспорту, но я то ничего не мог поделать, кроме как выжать сцепление и тормоз разом, чтобы максимально быстро сбросить обороты.
 - Извини, переволновался я, - выпалил я в ответ, стесняясь того, что был не самым лучшим водителем, каким возможно успел стать в ее воображении.
 - Давай я за руль, - сказала она, - пожалуйста, я правда ничего не испорчу, очень хочу за руль этой машины, - сказала она так, как только могут использовать красивые женщины в тот момент, когда им что-то действительно нужно.
Я не стал ничего говорить, просто открыл дверь и вышел на улицу, и бегом оббежал машину, но к тому моменту, когда я открыл пассажирскую дверь, чтобы выпустить девушку наружу, она уже грациозно перемахнула через ручку коробки передач, и воткнув первую передачу нажала на газ.
Машина резко сорвалась с места, а Линда, резко выкручивая руль вошла в поворот дома и выскочила на проспект, лишь немного зацепив поребрик, да и то это случилось скорее всего из-за того, что она не успела привыкнуть к габаритам автомобиля.
 - Я езжу на БМВ, - сказала она, поправляя волосы одной рукой, а второй продолжая удерживать руль, сосредотачивая внимание на дороге впереди, - она чуть уже, - ответила она, намекая на то, что заметила мое выражение лица, когда машину резко качнуло, - ничего с ней не случится, но я извиняюсь.
Я засмеялся.
А что еще оставалось делать в подобной ситуации, кроме как смеяться? Ну, наверное, варианты со сдачей, или вымачиванием штанов не подходили для такой ситуации. Мне было невероятно страшно, так, как, наверное, никогда в жизни страшно не было. От некоторых мыслей даже сковывало легкие, что попросту мешало мне дышать, но я старался справляться.
 - Я сама впервые в такой ситуации, - сказала девушка, - прости, что втянула тебя во все это так сразу, - продолжила она, - просто я действительно не знала куда мне пойти.
 - Оправдываться как-нибудь потом будешь, если найдется повод к тому, - ответил я, стараясь сказать всю фразу тоном настоящего бравого парня и героя.
Девушка рассмеялась.
 - Не надо геройствовать Энтони, мне так же страшно, как и тебе, поверь, просто мне страшно чуточку подольше, - сказала она, как только увидела мою скорчившуюся в недовольстве рожу, - мне вот, например, жалко мою единичку, которую я бросила у тебя под окнами.
 - Да что ей будет? – спросил я, - постоит до нашего возвращения, - на автомате закончил фразу я, в очередной раз поняв, что сегодня я стал просто специалистом в области выпускания наружу самых ненужных слов.
 - Черт, ты думаешь мы когда-нибудь вернемся? – спросила она, показывая свою человечность, ее речь была прерывистой, она слово старательно сдерживала рвущиеся изнутри слезы, - то есть… да, конечно, скоро все закончится, и мы сделаем все чего хотели, все что мы запланировали… вчера… прости меня, я просто очень боюсь.
Я взглянул на то, как милая, даже очень красивая девушка, пускай одетая слегка по пацански, затянувшая меня в ситуацию, более походившую на сценарий кинобоевика, чем на второе свидание, которым должна была быть, смотрела вперед, на мокрую одинокую дорогу, освещенную фонарями и уносящуюся вперед, к мосту, а затем в центр города.
Она смотрела на нее не отрывающимся, сосредоточенным взглядом, не пытаясь что-то там разглядеть, просто давя на газ и двигаясь вперед так же, как это делают брошенные девушки. Была ли она брошенной хоть когда-то? На этот вопрос я не мог дать ответа и не мог спросить ее прямо сейчас.
Сейчас я видел то, как храбрая девушка, прыгнувшая без страха за руль старой машины, Понтиака фаерберда прошлого века, старалась сдержать слезы, которые стремились захватить ее взор, вырваться наружу со всеми теми эмоциями, которые переполняли ее маленькое тело. Но она боролась.
В этот момент я ощутил все ее эмоции.
Единственное что мне могло подсказать подсознание в такой ситуации – взять ее за руку. За ту самую руку, которой она переключала передачи.
Но я здраво рассудил, что сейчас делать этого нельзя. Девушка находилась в стрессе и подобное действие могло сбить ее с управления дорогой.
 - Ты знаешь, как выехать из города? – спросил я, стараясь завести разговор, дабы не оставлять ее наедине со своими мыслями, - или тебе построить маршрут на навигаторе?
 - У тебя есть навигатор? – усмехнулась девушка, - в этой машине же все аналоговое, даже автодоводчки.
 - Не в машине, - поправил я, - в смартфоне конечно же, - сказал я и прикинул, что раз уж связи с сетью нет, то в лучшем случае удастся построить маршрут без указания координат местоположения, а это совершенно точно не окажет должной помощи девушке.
 - Я думаю, что разберусь по указателям, - ответила она, и тут я понял, что она не местная, ну, или точно чаще всего жила не в городе.
 - Откуда ты на самом деле? – спросил я, продолжая разговор. Если уж моя жизнь рухнула в первую же ночь, после знакомства с ней, я имею право на то, чтобы скорее узнать ее саму, чтобы не чувствовать себя разрушенным и обманутым.
 - Ну как тебе сказать, - произнесла сухо и холодно она так, будто я решил залезть в ее внутренний мир так, как она того не хотела, - я местная. Можно сказать, я тут выросла, просто некоторое время мне пришлось жить то там, то сям… родители таскали меня. Сам знаешь какого это в детстве, когда каждые полгода новый штат и новая школа, это так похоже на путешествие через галактику.
 - Нет, не понимаю Линда, - ответил я и слегка погрустнел, так, будто то, что я никогда не ездил никуда делало меня хуже. Просто я сразу же понял, что мы с ней разные, возможно настолько разные, что никогда не сможем понять друг друга.
Но если мы в одной тонущей лодке, то почему бы хотя бы не постараться?
Она как-то слегка понимающе кивнула и в автомобиле повисла пугающая тишина. Я погрузился в свои собственные мысли, которые начали терзать меня и не мог выкинуть их из головы, обдумывая раз за разом. Это мешало мне говорить.
Девушка была сосредоточена на дороге, стараясь ехать так, чтобы нам всегда выпадал только зеленый коридор. Она и правда замечательно водила, но необходимое для такого вождения внимание мешало ей начать какой-то отвлекающий разговор.
А вообще надо было отвлекаться от собственных мыслей?
Пожалуй, да, обдумать все мы еще успеем, если… когда уедем из города, а сейчас надо было что-то обсуждать, постараться хоть как-то разбавить гнетущую тишину, которая наваливалась сверху так, будто бы весила несколько тонн.
По законам боевика в такой ситуации нас должны были перехватить со стороны. Какой-нибудь черный фургон, или седан врезался бы в нас на ближайшем перекрестке. В машине от столкновения вылетели бы все стекла, машину бы закрутило и перевернуло.
Только вот если бы в боевике мы начали бы отстреливаться из машины и отбились бы от какой-угодно толпы врагов. А вот в реальной ситуации все было бы совсем по-другому.
Машину перевернуло бы схожим образом. Во время вращения мы потеряли бы сознание и если бы не погибли в аварии, то очнуться нам все равно было бы не суждено.
Нас добили бы преследователи. В реальности не бывает дураков, которые решат оставить тех, за кем охотились в живых.
Обычное дело.
Эта мысль меня по-настоящему напугала. Из-за этого я боялся каждого следующего перекрестка, к которому мы приближались, пытаясь разглядеть сквозь сумрак и тусклый свет ночных фонарей черные машины с тонированными стеклами, в которых сидят убийцы, готовые расправиться с нами. Видимо заметив боковым зрением мое испуганное, побледневшее лицо, девушка решила как-то меня успокоить. Легко разрядить обстановку, так сказать. Она достала из кармана своих джинсов дорогой смартфон, отливающий металлическим блеском на краях, и сказала:
 - Втыкай его в радио, будем слушать дорожную музыку, - сказала она, улыбнулась и повернула голову ко мне.
Было конечно приятно, но при этом несколько страшно, учитывая какую скорость к этому моменту набрал автомобиль, проносясь сквозь улицы родного города, который с каждой секундой и минутой становился все более чужим.
Сейчас мы преодолеем перекресток, соединяющий городское шоссе с последней улицей в черте города, и мы умчимся вдаль.
Умчимся с играющим в динамиках роком, говорящим о том, что наша дорога ведет нас в ад. Очень кстати, не удивлюсь, если Линда составила этот музыкальный плейлист еще до того, как нашла себе проблем на пятую точку.
Я на секунду повернулся назад и мысленно попрощался с городом.
Вся жизнь, как одно мгновение, перед прощальным моментом, возникшим настолько случайно. А смог бы я куда-либо собраться сам по себе? Мог бы я перешагнуть эту черту если не надо было бы убегать? Смог бы я оставить своих друзей и семью?
Одни вопросы и совершенно никаких ответов.
Я ругал себя. Страшно ругал, и при этом благодарил небеса за то, что странная и прекрасная девушка вырвала меня из того мира который мне осточертел, в мир, который полон опасностей и переживаний.
Прощай дом родной.
Машина уносилась вдаль, а девушка продолжала бесстрашно смотреть вперед, на дорогу, которую освещал сильный свет фар дорогой, и прекрасной машине из прошлого века. Эта машина еще видела небеса, даже дольше чем мы с Линдой.
В небесах сине-голубым цветом сверкали яркие молнии, разрывающие небеса на множество частей. Хорошая аллегория с текущим моментом. Жизнь разваливалась на несколько частей, но что с одной стороны неизвестная темнота, так и с другой, и смотря со стороны на этот разрыв, нельзя точно сказать, что же лучше.
 - Мы даже не можем знать, настоящая ли там ночь, или же на тарелки светит солнце, весь мир теперь – один сплошной обман, созданный для того, чтобы мы жили в надежде, - сказала она, - а мы должны бороться.
Ого, она боевая. Впрочем, я понял это с самого первого взгляда.
Там позади оставались родные улицы, дома, люди, работа. Больше нигде во всем мире нет такого места, где могло бы скопиться все это. Но девушка не смотрела туда, она не понимала моих ощущений.
Я мог попытаться ее понять.
Достав из кармана свой собственный телефон я сначала посмотрел на часы, а затем взглянул на связь.
Полосок не было.
Да и черт его знает, появятся ли они хотя бы когда-нибудь.

7.

Алекс всегда любил свои автомобили.
И в отличие от всех остальных моих друзей, которые любили автомобили лишь на словах, ради какого-то самоопределения в глазах у других людей, у него был настоящий вкус. Он имел несколько классических моделей в своем гараже, и любил тратить много своего времени, проводя его вместе с машинами, стараясь сделать их более хорошими. Помочь им прожить как можно дольше.
Водить автомобиль принадлежащий ему всегда было одним удовольствием. Правда при этом надо было не забывать постоянно оглядываться на его выражения лица и проверять, не превращается ли он в бешенного монстра, который вознамерился тебя убить.
К своим машинам Алекс относился как к девушкам.
Полусон, в который я начал опускаться сразу же, как только машина села на прямой курс к ближайшему маленькому городу на пару тысяч человек, ушел, когда машина подскочила на кочке.
Что за дерьмо?! – тут же пронеслось у меня в голове подобно выкрику самого владельца автомобиля.
Очнувшись я подскочил и мое внимание переключилось на дорогу. Только вот никакой дороги не было. На удивление моему взору предстала бесконечно уносящаяся вперед пустынная поверхность, заполненная маленькими камешками.
Машину начало безумно трясти, да и я думаю трясти начало ее очень давно, просто сознание, погруженное в сон предпочитало не обращать на это внимания.
А теперь пришлось обратить на это внимание.
Вокруг конечно же пыла практически пустынная местность, но могли встречаться большие булыжники, деревья и даже обрывы, а заметить этого в безумной темноте было невероятно сложно.
Вот тут то я окончательно проснулся.
Мой взор перевелся на девушку, которая сидела за рулем. На секунду я даже решил, что кто-то убил ее, например, отравил за несколько часов о нашей встречи, или прострелил ее голову, на проезжающей неподалеку машине.
Но слава богу оказалось, что это не так, она сопела. Девушка попросту отрубилась так же, как и я. Однако это безумно меня разозлило. Если уж она села за руль, то она не имела права засыпать! Это могло унести не только мою и ее жизнь, но и жизни случайных людей!
Впрочем, сейчас это не было темой для обсуждения. Даже если мы совершили что-то непоправимое, это не значит, что мы должны разбиться и умереть, как какие-то пьяные идиоты, которые решили выбраться на междугороднее шоссе.
 - Вставай Линда! – крикнул я, и не поддаваясь своим желаниям я не схватился за нее.
Ее руки все еще были на руле, а потому спровоцировав ее своими прикосновениями я мог вызвать резкое сокращение мышц, что закончилось бы красивым сальто. Впрочем, такое сальто выглядело бы красивым лишь со стороны.
Впрочем, проблем избежать не удалось. Хотя на какое отсутствие проблем я мог рассчитывать, собираясь в какое-то безумное приключение пьяным, посреди ночи?
Девушку отпустил сон, и она тут же поняла, что происходит. В этом нужно было отдать ей должное, она не была дурой и понимала в какие проблемы нас затянул ее нежданно пришедший сон.
Она со всей силы стала удерживать руль, дабы сохранить стабильность движения автомобиля и резко ударила по педали тормоза.
Машина ушла в странный занос. Вот уж чего не ожидал ни я, ни мой организм, начались перегрузки постоянного заноса.
 - Держись за что-нибудь! – крикнула она, продолжая свои попытки удержать управление.
Я не мог говорить что-то разборчивое, потому что вновь вплеснувшийся в мою кровь адреналин заставлял язык заплетаться.
Я понимал, что надо держаться, а также знал, что если машина разобьётся, то нам без разницы, выживем мы, или нет. Судя по тому, что я видел за окном – огней бесконечной трассы было уже не видно, а значит нас унесло в бесконечную тьму не менее получаса назад.
Мы улетели с дороги и обратного пути было не заметно, а то, что машину унесло в занос полностью сбило курс направления. Даже если бы мы решили после этого вернуться по своим собственным следам, это не помогло бы нам.
Даже обратного направления не оставалось.
Если бы в момент, когда в голове проносилась с бешеным темпом вся моя жизнь я мог бы сделать паузу и посмотреть на одно мгновение, я выбрал бы то самое, где решил познакомится со страной девушкой.
Нет я не изменил бы его, такая красота раз от раза заставляла бы меня совершать одну и ту же ошибку раз от раза, скорее я бы просто послушал свои мысли в тот момент ещё раз.
Я говорил себе, что готов на все, лишь бы она была моей? Я врал. Врал самому себе, потому что и представить себе не мог, что сразу же попаду в ситуацию, которая решит проверить правдивость моих слов.
Когда машину наконец прекратило крутить, и она остановилась, из-под капота, сквозь вырез для турбины вышло немного пара.
Я выдохнул.
Затем резко открыл дверь, потому, что алкоголь, который я пил несколько часов назад, оказывается, все ещё был внутри моего желудка и ему не понравилась та перемешка с желудочным соком, которую я устроил ему. По сути то, что сейчас произошло со мной сделало меня живым блендером, а это ещё ни для кого хорошо не кончалась.
Стоило мне остановиться и утеревшись дорогим пальтом не менее дорогого мне друга, посмотреть на девушку, как она тут же решилась высказать мне своё мироощущение:
 - Чёрт! Тебе вообще не дорога твоя жизнь и машина?! Какого черта ты уснул вообще?!
Я непонимающе взглянул на неё.
 - Это кажется я должен говорить это.
 - Я опередила тебя, - ответила она и постаралась натянуто улыбнуться. Я не сразу понял, как она может сеется так вести в такой ситуации и захотел на неё накричать самыми дурацкими словами, которые я только знал. Но остановил самого себя раньше, чем через открытый рот посыпались слава.
 - Короче говоря, мы никуда прямо сейчас не поедем, - заключила девушка печальным тоном, с легкой долей усмешки в голосе. Я понимал почему она это сказала, но тем не менее переспросил, чтобы убедиться.
 - Бензин?
 - Да, - сухо ответила она, - он не кончился, но сам понимаешь, если мы не определимся куда ехать, то скорее всего погибнем в этой гребанной бесконечной темноте.
 - На сколько нам может хватить аккумуляторов для освещения дороги, если не крутить мотор? – спросил я, в тот же момент начав усиленно обдумывать ситуацию. Пока что я не видел логичных выходов.
 - Это твоя машина, наверное, логичнее мне задавать такой вопрос, - сказала девушка, наклоняя свою голову вперед, закрывая своими длинными волосами руль, погружаясь в какие-то опечаленные мысли.
 - Наверное мы уже определили, что ты лучше меня разбираешься в машинах, - сказал я твердым тоном, пытаясь показать своим настроем девушке, что еще не все потерянно. Хотя я конечно же не знал, что же мы еще не потеряли.
Девушка подняла голову, откинула волосы назад и посмотрела на меня. Ее зрачки занимали практически все ее зеленые глаза, и было видно, что она старательно сдерживала слезы.
Это даже удивило меня.
 - Слушай! – крикнула она, и я понял, что ей в голову пришла идея. Хорошо, что так быстро, - ты же прожил тут всю жизнь, наверняка знаешь всю эту местность как свои пять пальцев!
 - Нет, - печально ответил я, - так кажется, наверное, всем, кто всю жизнь переезжает то туда, то сюда, но на самом деле выучить целый регион, просто прожив в нем всю жизнь практически невозможно. Честно говоря, даже если бы я и помнил все это с детства, то это не помогло бы… - я слегка задумался и закончил свою мысль, - когда я был маленький и мог рассмотреть эту землю, тут росли леса и никакой фактической пустыни не было. Искажения климата, или еще что-то, что делалось с миром за пределами надзора каких-то организаций.
 - В темноте никто не уведет ваших грехов, - тихо сказала она.
 - Что?! – резко переспросил я, не подумав над тем, что это возможно что-то слишком важное для девушки.
 - Ничего, - ответила она, но секунду подумав, решила, что все же стоит просветить меня об этом, - в юности… в Сиэтле, у меня был друг, я была маленькая и глупая, и пошла за ним в банду. Это были отпетые ублюдки для своего возраста. Крали, дрались, даже убивали иногда, - она вспоминала об этом без каких-бы то ни было эмоций, и это меня насторожило, - так вот, их босс, парень в реперскх штанах и в бандане с черепом, говорил каждый раз это, перед тем, как послать всех на дело.
Я взглянул на датчик бензина. И правда всего пара галлонов, и ближайшая заправка чёрт знает где. Печально. Мы чисто в теории доедем до заправки, два только если будем знать где она. Значит и вправду лучше заглушиться, и подумать.
 - Так машина то твоя? - неожиданно спросила девушка, и не дожидаясь ответа, добавила, - не стал бы ты так бояться запачкать свою собственность.
 - Это полный бред, - ответил я, - у меня просто есть уважение к вещам, - тут я слегка не содержался и выпалил, - не то что у тебя.
Девушку это задело, но она конечно же не подала виду. Да и кто бы вообще сказал человеку, в чьей машине, как ты думаешь ты находишься, посреди пустыни, что ты думаешь по этому поводу.
 - Я проявил неуважение, - сказал я, смиловшись над бедной девушкой, вновь смотрящей в руль, - прости меня, я нервничаю из-за ситуации в которой мы оказались, она слегка... Как выразиться, неординарная для моих вечеров.Она подняла глаза на меня. По щекам стекали маленькие струйки слез. Я тут же потерял всякое уважение к самому себе.
 - Прости меня Линди, - сказал я, - обычно я скорее стреляю в негодяев, чем убегаю от них.
Девушка тяжело, сквозь слёзы рассмеялась.
 - Ты такой дурак, - ввговорила она, и в ту же секунду впилась в меня с поцелуем.
Опять это было неожиданно.
Когда поцелуй закончился, она отстранилась. Повисло секундное молчание.
 - Ты хочешь знать из-за чего за мной, за нами гоняться?
 - Конечно, чёрт возьми! - крикнул я, - может тогда я успокоюсь.
 - За последние два месяца не родилось ни одного нового ребенка! – крикнула она, раскрывая ту самую карту, ради которой мы рисковали своей жизнью, - правительство скрывает это, но я знаю – во всем мире не рождаются дети!
Я услышал ее и смутился. Неужели это действительно стоило того? Такая информация, наверное, не стоила смерти. То есть конечно же сокрытие подобной информации на мировом уровне кажется со стороны каким-то сумасшедшим, вселенским заговором.
Но черт! У нас над головами висит множество летающих тарелок, которые мало того, что сами огромные, как города, они заполняют все небо между собою черными грозовыми тучами, из-за напряжения в которых так часто барахлят даже те мобильные сети, что находятся в земной зоне и обмениваются между собой по проводам.
То, что не рождаются дети – это странно, но первая и единственная мысль, которая пришла ко мне в голову сразу же после того, как девушка сказала это в слух: «продажи в магазине игрушек обрушаться, наверняка бизнес закроется».
Однако в слух я свои мысли высказывать не стал.
Глупо так себя вести на самом-то деле.
 - Я тебя услышал, - мягко сказал я, стараясь выглядеть максимально серьёзным и уверенным в себе. Настоящим борцом.
Вообще хорошо когда-то кто-то придумал такую фразу «я тебя услышал», она вроде бы простая и понятная, при этом полностью зависящая от тех эмоций, которые в нее вкладывает говорящий.
Она может нести как смысл понимания, так и негативной оценки. Я старался сказать это так, чтобы она не смогла понять сразу же, как я отношусь к тому, что наши жизни подвержены риску только из-за такой глупости, которая и без того рано, или поздно открылась бы миру.
Я мог бы сказать, что скорее всего девушка ошиблась, и за ней пришли другие люди. Может ее мать миллионерша, а они хотели получить выкуп, или ещё что-то, но знал, что врятли то, что она мне сказала является полной правдой и всем что она знала.
Просто было не время, а для меня, пожалуй, и этого пока что было достаточно.
Меньше знаешь, крепче спишь, как говориться.
 - Я предлагаю поспать пока что, - сказал я, - если мы отключим фары и весь свет, то найти нас будет невозможно, а перед тем, как принимать решение что делать дальше, отдых просто необходим.
Она задумалась лишь на секунду, и прижавшись ко мне сказала, что согласна.
Мы отключили свет и откинули кресла назад.
Можно была спать, впрочем, я этого делать не собирался.

8.

Сон часто приходит незаметно.
Только секунду назад вы лежали откинувшись в кресле с твердой уверенностью, что больше не заснете, потому что возможно вам не суждено заснуть более никогда. А потом вы резко проваливаетесь в дебри своего разума, без какой-либо надежды выбраться оттуда прежде чем разум и тело отдохнут от той безумной перегрузки на которую пришлось пойти ради выживания.
А сны в такие моменты приходят сумбурные и странные.
Мозг не может уделить достаточно внимания проработке концепций вымышленного мира для сна, потому что ему требуется время для восстановления, и потому весь мир такого сна – обычная каша из десятков разрозненных представлений о том, как могла бы выглядеть какая-то сценка из жизни, если бы она, конечно, происходила в мирах Эшера, или Сальвадора Дали.
Кто-то попадает в своем собственном разуме в ловушку, или тюрьму, другие же напротив бегут по разваливающейся перед глазами пустоте, подставляющей дорогу прямо под их ногами.
Удивительная особенность таких снов, они никогда не бывают связанны м чем-то в вашем прошлом. Наверное, можно очень многое понять о своем прошлом, и о изначальном характере, на который никак не повлияло пробежавшее мимо, там за окном, время.
Впрочем, чтобы видеть такие сны, надо уставать намного сильнее обычного.
И то, что я находился в своем сне в каком-то странном месте с бесконечно отдаляющемся горизонтом и бесконечным полем из маков конечно говорило о чем-то, но стоило мне открыть глаза, как я потерял ту нить исследования, которая была рядом со мной все время сна.
Когда я проснулся моим желанием было увидеть свет. Вот только судьба не делает таких подарков. В мире, где постоянная ночь — это стандарт жизни, свет можно увидеть только в тех местах, где проложена электрическая сеть, освещающая улицы одиноких во тьме городов.
Понимая, что после того, как я открыл глаза тьма не ушла, я вдруг задумался над жизнью тех людей, кто жил в маленьких городах и на отшибе в те времена, когда все это только началось.
Как они ощущали себя, оказавшиеся среди бесконечного моря тьмы?
Конечно же тьма пришла не сразу, первые несколько лет огромные блюдца над головами оставляли нам лучи солнца в прорехах между собой. Они как бы дали нам попрощаться с собственным солнцем и приготовиться к жизни кротов.
Но все же я сомневаюсь, что все, кто жил на собственных фермах убрались в города сразу же как прилетели гости с других планет. Наверняка они схватились за свои потрепанные обрезы и винтовки, доставшиеся еще от отцов, и сжимая их в руках сидели и ждали вторжения.
Они хотели защитить землю, как свою, так и принадлежащую всему человечеству. Идиоты. Нельзя защитить то, что и без того не принадлежит нам. Да и забирать никто ничего не стал, напротив, нам оставили все что мы имели и даже создали практически тепличные условия для развития.
Только вот в собственном маленьком мирке.
А кто-то так и остался один в бесконечном море темноты вокруг. Я очень надеялся, что выбрались все, но ведь кто-то мог счесть что умер, попал в лимбо и остался один на земле, и так до смерти и думал, что он один-одинешенек.
А тем временем неподалеку общество развивалось и жило так же, как и раньше, с небольшими поправками, конечно же. Я думаю, что к тому моменту, когда появились тарелки большинство людей уже отдавали себе отчёт в том, что если они вдруг объявят нам войну, то они победят.
В таком случае оставалось надеяться только на то, что хоть кто-то из нас будет им нужен, в качестве рабочей силы, или еды. По сути это всегда был единственный путь для сохранения вида в подобных условиях.
Конечно, когда европейцы пришли в Америку, они не уничтожили все коренное население, кому-то позволили выживать на маленьких участках Земли, но они были такими же людьми, их можно было понять и принять, а вот иной разум врятли был бы таким же.
 - Они кидаются камнями, - неожиданно сказала девушка. Это означало, что она тоже проснулась.
Интересно, сколько времени она так же, как и я просто смотрела в пустоту тьмы, прежде чем что-то сказать.
Может быть минуты, а может быть она в отличии от него как раз не засыпала, а думала. Тем более ей наверняка было чем занять свою голову.
 - Я не могу тебя увидеть, но скажи, красотка, ты что-нибудь придумала? - спросил я, убирая из голоса все нотки сонливости, которые ещё были в нем.
В ответ было лишь молчание. Я попытался смотреть в темноту, но в лучшем случае мне удалось разглядеть контур девушки, которая сидела неподалеку.
Да и то, картину мне помогало составить моё подсознание, и потому я не был до конца уверен в том, что она там. Может быть моя фантазия работала слишком хорошо, а быть может рядом сидела обнажённая девушка, я не знал, ведь она не стала отвечать на мой вопрос.
 - Когда я был маленьким, я боялся темноты, - сказал я, чтобы развеять тишину, - очень сильно боялся, даже не давал маме выключать свет в комнате. Как-то раз даже вышло так, что мы с мамой и тогда ещё отцом поехали на озеро. Сняли там домик, и хотя это было совсем недалеко от города, мне казалось будто мы на другой стороне земного шара. И я был там счастлив.
Я остановился и услышал тишину. Ту самую, которую всегда так боятся люди, выросшие в городе и о которой почему-то так сильно скучают деревенские.
По ногам и груди пробежали мурашки, так, будто сама тьма касалась меня, а пустота заглядывала мне в душу и пыталась вынюхать там что-то.
 - И как же ты облажался тогда? - неожиданно разрезал тишину звонкий голос девушки.
 - Почему ты решила, что я облажался? - спросил я в ответ, и тут же задумался, не рассказывал ли я ей чего-то такого же раньше.
 - Потому что ты начал историю так, будто у неё был нравоучительный конец, - ответила девушка и усмехнулась.
 - Ну ты права, - ответил сухо я, - там не работал свет в туалете. Он был уличный, а я страшно боялся идти туда без фанарика. Как-то мама оставила фонарь в шкафу на самом верху, и я не мог дотянуться. Я просил ее, а она была так сильно занята, что просила меня сходить без света. В тот день я не только промочил свои штаны, но и понял для себя, что страх перед темнотой того не стоит.
 - И к чему ты ведешь? - спросил женский голос из темноты, - хочешь в туалет что ли? Иди, я посвечу тебе фонариком.
 - Нет, - твёрдо ответил я, - дай мне сесть за руль, и я обещаю, что верну нас на шоссе, - сказал я, отлично понимая, что на самом деле вру. Однако девушка решила все дне поверить в мою самоуверенность, и повернув ключ в зажигании заставила салон загореться светом.
 - Твоя машина, тебе и вести, - ответила она, и усмехнувшись добавила, - я буду вести в танце.
Когда я садился за руль уже будучи трезвым, я мысленно проверил все правила безопасности при вождении, и провёл некоторую внешнюю проверку систем.
Ехать было можно, но не долго, бензина оставалось немного. Впрочем, на этот случай существовал выход, в багажнике Алекс часто держал канистру с парой лишних галлонов просто на всякий случай, несли кому-то понадобиться помощь на дороге.
Я обошёл машину и посвятив своим смартфоном на багажник, всунул в прорезь ключ. Повернул его и поднял лист металла наверх.
Удивлением для меня та каша из запчастей, резиновых женщин, не менее резиновых палаток и сапогов, не стала. Алекс любил возить с собой все подряд, не зная, что же может пригодиться в следующий момент.
Случилось.
Хоть и не с ним, но он был абсолютно прав каждый раз, когда говорил что-то по поводу проблемы.
За тайнами всегда скрывается что-то прозаичное и простое, тут не придумано никаких обходных путей, ведь самое простое, это практически всегда самое правдивое.
Я нашёл канистру и, слава богу, она была полна. Тут же я вытащил её наружу, и старательно залил целиком в бензобак.
 - У тебя ещё есть бензин?! - крикнула девушка и шутливо добавила, - я кажется люблю тебя, запасливый сукин сын!
Я не ответил.
Я вылил весь бензин в бензобак и опрометчиво выкинул канистру подальше во тьму.
Если она мне пригодиться ещё? Нет, не буду тратить время, если нас ищут, то мы привлекли и без того слишком много внимания.
Надо уезжать.
Я запрыгнул в машину и автоматически пристегнулся.
 - Герой! - выразила свои эмоции девушка.
 - Я предпочитаю безопасность, - ответил я, - хотя ты конечно же права в том, что условностям сейчас не место.
Впрочем, отстегиваться я не стал, мне было достаточно того, что я временно защитил свое мнение и на данный момент мне оставалось только стараться вести себя более уверенно, потому что от этого зависело доверие, которое девушка выделила мне сейчас с запасом.
Ошибаться с управлением было нельзя.
Да, впрочем, и ошибиться с дорогой было нельзя, однако у меня до сих пор не было никаких идей, как отсюда выбираться, кроме, как ориентироваться на грозовое облако, которое всю дорогу было перед нами, а теперь ушло сильно назад.
Честно говоря, я не знал, как работает автомобиль, и починить мог что-либо только отталкиваясь от своего минимального опыта на автомобилях другой марки, да и то только если у меня будет учебник в котором будет указана необходимая информация.
Но управлять машиной я умел.
Я нажал на газ, бросил сцепление и сорвал автомобиль с места.
Открытое окно чётко показывало мне, что за пределами нашего автомобиля одна сплошная темнота на многие километры вокруг. Я дернул тумблер и погасил все освещение в автомобиле, чтобы оно не бликовало на лобовом стекле.
Впрочем, было слишком поздно.
Глухой удар и звук мятого метала разорвали гул автомобиля на две части, одновременно пугая и заводя. Испуг заставил меня нажать на педаль вдвое сильнее, из-за чего машина поехала быстрее. Буквально сорвалась с места, уносясь вперед, с места преступления, о котором никто не должен был узнать.
Алекс будет в гневе, если узнает, что я помял его любимую машину. Черт, да он наверняка даже обидится…
Меня пугали мои собственные мысли, которые наполняли мою голову. Я как будто искал способ убежать от того что сделал. Ситуация была странная, но при этом безумно пугающая.
Имел ли я право на убийство в той ситуации в которой находился?
Имел ли я вообще представление вообще о том, в какой я оказался ситуации?
 - Кажется мы сбили человека! - крикнула она то, что я и так понял.
Сердце билось с башенной скоростью, а мысли искали ответ на вопрос: «откуда здесь мог взяться человек?»
Посреди пустыни, да ещё и в таком непонятном месте...
 - Мы должны остановится и проверить его! - кричала девушка, - так ведь не должно быть!
 - Ты что сдурела?! - крикнул я в ответ, - мы в чистом поле, откуда здесь мог появиться человек, если он не преследователь? А где один, там и много.
Девушка сначала начала безумно оглядываться по сторонам, но все равно не могла понять, что происходит.
Потом, когда она поняла, что я не собираюсь сбрасывать скорость она замерла и начала смотреть в одну точку.
Это продолжалось долгое время, однако я не следил за часами и был столь взволнован, что не мог точно ответить.
 - Прости меня, - спокойно сказала она, - просто я никогда не убивала человека...
 - Ты и не убила, сбил его я, - без сожаления перебил ее я.
 - Виновата то я, - ответила она, - это же дурацкая статья, кто же знал, что до такого дойдёт?
Она начала плакать, а я не снимая ногу с педали газа думал, первая ли это смерть в этой истории?
 - У тебя есть с собой деньги? – спросил я, - мы остановимся в первом же мотеле, который найдем.
 - Конечно, - ответила она, не пытаясь сдерживать слезы, которые разводили весь ее макияж и отправляли его в путешествие по ее щекам, помогая спускаться все ниже и ниже, превращая мило личико в печальное.
Надо было как-то утешить девушку, и я включил магнитолу. На той же самой песне, что играла, когда мы выехали на дорогу. Плейлист перезапустился и теперь я уже точно знал, что мы выехали на дорогу, ведущую в ад.
И мы только что купили билеты в один конец.
Я доложен был позвонить Алексу как можно быстрее.

9.

Я думаю, что мой отец видел их.
Я всю свою жизнь думал, что в момент перед своей смертью отец мог разглядеть тех, кого так хотел остановить. Я тоже мечтал встретится с ними хоть когда-нибудь, но потом я вырос и понял, что не хотел бы такой встречи никогда.
Вообще – встретится со своими страхами, это желание свойственное скорее ребенку, желающему преодолеть самого себя, нежели взрослому, который представляет, как устроен мир, и отлично понимает, что лучше бояться всю жизнь, нежели подвергнуть смертельной опасности себя и своих родных. 
Конечно так думают не все. Не у всех живы родные, и некоторые потеряли их из-за правящей верхушки. Но тарелкам пришедшим с небес не отомстишь, они это четко показали множество лет.
Да и сказать того, что они с нами воюют нельзя.
Однако, если на Земле прекратили рождаться дети, то это не может быть не связанно. Мы привязаны к рождению новых людей, ведь без этого Земля останется без людей, через максимум, сотню лет.
Только вот эта информация ничего бы не поменяла. Никто не стал бы преследовать девчонку, которая просто решила опубликовать в своем блоге какую-то идиотскую статью о приближающемся конце света?
Да вообще никто! Кто вообще сейчас читает интернет и доверяет ему? Конечно он объединяет разрозненных людей, помогает как-то, но кто ему доверяет?
Когда на землю опустились тарелки люди искали правду в сети, не доверяя телевидению и другим источникам информации, но находили там лишь пугающие и запутывающие элементы, которые никуда не вели. Люди не верили интернету и раньше, чаще воспринимая его просто как источник неточной, но быстрой информации, но после того как интернет, ранее доступный повсеместно начал пропадать, оставаясь только в домах и библиотеках, отношение к нему переросло лишь в развлекательное.
Люди вообще не хотели больше слушать плохих новостей, и я никогда не был исключением.
Я предпочитал жить в легком неведении, прислушиваясь лишь к позитивным словам. Виды животных начали вымирать из-за нехватки света и еды? Зато другие, более подходящие для нашего питания стали размножатся активнее.
Мир начал погружаться в бесконечную тьму? Зато ученые сделали невероятные прорывы в сферах энергетики и промышленности, и успели превратить города и целые регионы в оазисы света, соединенные между собой длинными коридорами из света.
Когда я смотрел телевидение, я думал, что мы со всем справимся, несмотря на все трудности и невзгоды, несмотря на смерть отца. А когда мой взор случайно падал на какую-нибудь глупость в интернете, улыбка часто пропадала с моего лица.
Потому я не мог понять кто мог организовать преследование за простой девушкой, которая возомнила из себя самую продвинутую журналистку любительницу правды, ведь подобная информация, без этой погони, вполне могла бы сойти за обычную интернет-утку.
 - Черт! Черт! Черт! – кричала девушка, качаясь то вперед, то назад, а я вжимал педаль газа в пол, стараясь забыть тот звук столкновения, который обозначал смерть случайного путника.
Хотя я все же старался думать, что это был преследователи.
Свет фар разгонял темноту перед машиной, но эта зона была столь маленькой, что спланировать свое путешествие я не мог. Я лишь старательно вглядывался в небеса, пытаясь уследить за грозовым облаком, метающим снопа фиолетовых молний во все стороны.
Завораживающее зрелище.
 - Мы ничего не могли бы сделать, - ответил я, - даже если это был случайный путник, как бы мы ему помогли?
Стоило только этим словам слететь с моих губ, как я понял, что сказал. Мы могли помочь. Я мог остановиться, мы могли выйти и посмотреть кто же там был. Преследователь, или случайный человек, которого судьба, подобная нашей занесла в эту нескончаемую тьму.
 - Мы могли! – крикнула, чтобы поддержать мои мысли девушка.
 - Тебе серьезно надо собраться! – Крикнул твердо я на девушку, - не время сейчас расклеиваться! Ты же была такой храброй.
И правда, что за странная глупость сейчас происходила? Мы с ней словно поменялись местами. Один убитый человек и все поменялось.
 - Да кто его знает, может быть он не умер, - сказал я, нагло приукрашивая случившееся.
Конечно мы не видели тело, и это даже хорошо, ведь скорее всего его очень сильно изувечило столкновение, но даже при условии, если он выжил во время аварии, пережить подобные травмы было просто невозможно.
И это пугало еще сильнее. Если этот человек не потерял сознание от боли, то он проведет немало часов в ожидании смерти, умирая не только от физической боли, но и от обезвоживания.
Возможно, в самой худшей для него ситуации, он будет бороться. Он постарается двигаться и поползет куда-то. Возможно он проживет несколько суток, сопротивляясь смерти, но все-равно пропадет в этой пустыне.
 - Даже если он был одним из преследующих нас людей, мы должны были помочь, - сказала девушка, вновь успокаиваясь.
С момента аварии прошло уже не менее десяти минут и ее кидало из одного эмоционального состояние в другое непрерывно. То она истерично кричала как будто ее избивали, то просила у меня прощения и пыталась говорить трезво. По ее щекам непрерывно текли слезы.
 - Мы не можем вернуться, ты это знаешь Линда, - мы выберемся на трассу и доедем до ближайшего мотеля, там ты поспишь, позавтракаешь, а потом мы все это обсудим, хорошо?! – очень резко и твердо сказал я.
Девушка вновь подняла на меня глаза и проглотив слюну медленно кивнула.
Дальше осталась только музыка и кочки под колесами.
Впрочем, дороги света впереди все так же не виднелось, и я не знал, к чему нас приведет эта тьма, которая превращалась в бесконечную вязкую жидкость страха, настоящее Лимбо из древних религиозных историй.
На несколько минут беспрерывного взгляда на уносящийся вперед свет, который не выделял ничего более, кроме как носящуюся кругами пыль и камни под колесами. Но тут свет начал приближается к машине, и я понял, что надо жать на тормоза.
Нас спас свет фар во тьме.
Если бы я ехал сквозь тьму, подобно слепцу, сидящему за рулем, я не заметил бы стены из колосьев пшеницы. Она возносилась вверх, несмотря на то, что простояла в таком состоянии видимо не один год.
Это напоминало о страшных сказках, и фильмах ужасов, которые я видел в юности. В них часто какое-то проклятье превращало день в постоянную ночь, из которой не суждено было выбраться никому. Ну разве что иногда один-два персонажа выживали, но по факту это ничего не меняло, потому, что во второй части они вновь попадали в какие-то другие страшные истории, где уже точно погибали.
В одном из таких ужастиков точно было кукурузное поле. Герои бегали по нему туда-сюда, спасаясь от какого-то маньяка, они пытались его остановить, но у них ничего не вышло.
Стоит прекратить думать о таких вещах.
 - Да это же живая пшеница, - сказала девушка в слух, - я думала теперь она растет только в подземных парниках… как она вообще растет в кромешной тьме.
 - Не имею представления, - ответил я, почесывая свой затылок, - я вообще не представляю откуда здесь могло взяться поле, ведь все люди отсюда устремились в город, сразу же после начала тьмы.
 - Давай посмотрим его, - попросила девушка, - все равно уже нечего терять, наверняка тут есть дом, а в нем наверняка есть еда. Мне хочется есть.
Честно говоря, мне тоже хотелось есть, только вот как передвигаться сквозь такое поле я не имел никакого представления.
Если бы мы взяли в руки свои смартфоны и включили бы фонари, то смогли бы перемещаться некоторое время сквозь темноту пешком, однако только до тех пор, пока ненадежные аккумуляторы не сели бы, оставляя нас самим себе. Кроме того, оставлять машину – единственный наш шанс на спасение было нецелесообразно. А ехать на ней вперед сквозь поле было еще большей глупостью. Все могло закончится очень плачевно.
Если бывший, или даже текущий хозяин поля установил там специальные ловушки от непрошенных гостей, что тогда?
Даже рва и пары брошенных грабель с острыми концами хватит, чтобы мы навсегда остались во тьме, среди пшеницы.
 - Поехали, - попросила девушка, - других вариантов все-равно нет, мы либо едем вперед, либо остаемся тут навсегда.
Я вынужден был с ней согласиться.
Машина с легкостью пробила преграду из торчащих колосьев, сгибая их вперед и прокладывая нам дорогу. Я не торопился жать на газ, понимая, что ожидать нас впереди могло все что угодно.
 - Смотри, - сказала девушка, и указала пальцем на правое окно автомобиля. Было заметно, что не только мы пытались пройти сквозь это поле, ведь там тоже были заломанные колосья.
Кто-то плутал сквозь поле долгое время ища выход, и возможно не добравшись до него совсем немного… а может быть этот кто-то все еще был здесь, и ожидал людей таких же как мы, чтобы выполнить свою работу, поддаться своим мерзким желаниям… лучше об этом не думать.
 - Приглуши звук музыки, - попросил я, когда девушка вновь включила ее. Конечно же звук быстрой и ритмичной музыки старательно избавлял он нависающего напряжения и страха, но также он привлекал к нам всех, кто мог здесь скрываться.
 - Не стоит об этом волноваться, - сказала девушка, но все же слегка уменьшила громкость, - если кто-то хотел нас заметить, то они уже заметили нас.
 - Слава богу, что хотя бы погони с фонарями, как в фильмах про тюрьмы, не было, - отметил я, - а не то я бы не снимал ноги с педали, пока мы не влетели бы в какую-нибудь стену, или овраг.
На этом наш разговор закончился, потому, что закончилось и поле, оказавшееся намного более маленьким, чем казалось с самого начала.
Я заглушил машину, оставив фары включенными и направленными на неожиданно большой деревенский дом, на котором не было ни единого признака разрухи.
Кто-то жил в нем все это время, с тех пор как исчезло солнце и небеса. На этом маленьком клочке земли посреди тьмы.
  - Вылезем? – спросил я, хотя и без того знал ответ.
Девушка не стала отвечать, она тут же разблокировала свою дверь, которую заперла, только когда мы въехали в поле, и тут же выпрыгнула наружу, прихватив с собой свой смартфон.
Загорелся фонарь, и девушка тут же отправилась в сторону дома, чтобы разглядеть его поближе. В ней не было и грамма страха, и хоть это и поражало меня, ведь недавно она убивалась из-за смерти в которой даже не была виновата, а теперь ее эмоции словно переключились.
Она вела себя так, как будто ей было 14 лет.
На удивление, для самого себя, я понял это только сейчас. Она выглядела так, как хотят выглядеть, когда вырастут 14 летние девушки, она вела себя точно так же как они.
Интересно, почему же я обратил на это внимание только сейчас? Я ведь всегда считал себя таким догадливым, будто был Шерлоком Холмсом, неужели я был столь соблазнен ее красотой, что не обратил внимание на поведение, свойственное девочке, помещенной во взрослое тело?
Кем она была на самом деле?
Я вышел в след за ней, с твердой уверенностью, что задам этот вопрос прямо сейчас, не буду откладывать, или отвечать за нее сам, ведь от этого зависело слишком многое.
Например, поеду ли я с ней дальше.
Но я не успел. Она опередила меня, громко попросив меня подойти и посмотреть на то, что она нашла.
Я подбежал к ней, опасаясь самого страшного, вроде местных бандитов, но оказалось, что это было что-то вроде огромной самодельной машины, освещающей искусственный парник… теперь, впрочем, нерабочий.
 - Это, черт возьми, громадные галогенные осветители со стадиона! – воскликнул я, посмотрев на верх.
 - Наверняка, когда они работали, они могли некоторое время освещать поля, и помогали хозяину дома выращивать какие-то необходимые продукты, - девушка повела головой, оглядывая предместье дома, и остановив взгляд на огромном Додже Рам, отметила - наверняка он возил все генераторы и лампы на своем автомобиле… если бы пикапы еще потребляли бы меньше топлива, у него наверняка был бы шанс выживать подольше.
 - Кто-то отрубил ему свет? – спросил я, и тут же вспомнив про заметку в газете, что читал около года назад, ответил самому себе – Разве что только тогда, когда правительство решило отключить все внегородские источники потребления, что отказывались платить за снабжение годами.
 - Ну, учитывая, что на большинстве ферм, и в маленьких городах, никого не было, и они просто потребляли электричество, это было верное решение, - отметила девушка, своим тоном давая понять, что сама не считала это решение верным.
Ну да, сохранись больше подобных оазисов, насколько легче было бы выживать различным бандитам, скрывающимся от закона.
 - Нам некуда девать это электричество, - сказал я, говоря про то, что в городе освещают даже самодельные облака в дневное время суток. – судя по тому, что машина осталась здесь, тот, кто здесь жил не переехал в город со всеми. Ты хочешь заходить внутрь?
 - А ты боишься мертвецов? – переспросила она.
 - Просто я знаю, как ведут себя люди, когда им больше некуда деваться, - ответил я, - дробовик в рот и пуля в голову. Они не думают какое впечатление это произведет на тех, кто найдет их тела, - и решив отметить, что ничего не боюсь, добавил, - я не боюсь, я брезгую.
 - Твоя взяла, - ответила девушка, и перенаправила свой фонарик из мобильного телефона с дома на сарай, возле которого лежали какие-то заготовленные ящики, - он собирался уезжать, возможно не успел. Нам нужны эти припасы.
 - Ты думаешь в коробках припасы? – спросил я, но она уже не слушала, ей было совершенно плевать на мое мнение, поскольку она тут же пошла к ящикам, в надежде найти там чего-то съестного.
А вот у меня начинало безумно сосать под ложечкой в те моменты, когда приходилось уходить от машины на такое расстояние, на котором не успеешь убежать от зомби.
 - Не рискуй по глупостям, - сказал я уже скорее самому себе.
Если не рисковать и ничего не проверять, то ничего и нельзя будет найти, а значит наше путешествие закончится раньше, чем началось. Если она найдет хоть немного еды, или воды, это сильно увеличит наши шансы на выживание.
Она во всем права, а вот я…
 - Линди! – крикнул я, - похоже тут все в полном в порядке, мы можем передохнуть в доме, быть может владелец составлял какие-то карты.
Я не знаю, что она подумала, но я заметил ее улыбку. А потом я развернулся и расстроился, увидев в свете своего фонаря еще совсем свежую могилу, с воткнутым самодельным крестом, и надписью на нем: «тут покоятся мои мать и дочь, вечной им памяти и спокойствия их душам».
Он ушел потому что ему больше незачем был оставаться, и скорее всего сбили мы именно его. 

10.

Засыпать со страхом ещё нормально, всем иногда мерещатся монстры в темноте и кажется, что из этой самой темноты за ними кто-то наблюдает, но просыпаться с этим чувствам в голове, очень плохо.
Первую секунду ты рад, что выжил, а потом начинаются проблемы.
Надо сопротивляться сну ведь иначе страх не отпустит. Но это так сложно, глаза слипаются, голова тяжелеет, а мысли не дают отправиться в сон, ведь потом можно и не проснуться.
Впрочем, я все равно заснул бы, вечная темнота не даёт просыпаться. Когда-то я даже слышал истории про подругу мамы, которая умудрились проспать четыре дня подряд, не вставая, только потому что была уверена, что время остановилась.
 - Просыпайся Энтони, - шепотом сказала Линда, - мне кажется в доме кто-то есть.
Сначала я не воспринял ее слова за что-то реальное.
Прежде чем лечь спать мы конечно же проверили дом. Все комнаты, лестницы и даже подвал, несмотря на то, сколь страшно было туда спускаться. В доме конечно же наблюдались признаки недавней жизни. Много где было не убрано, где-то валялись консервные банки и пустые бутылки из-под пива, но человек, который жил здесь, ушел как минимум несколько дней назад.
Это можно было понять исходя из того, что в доме мы практически не нашли припасов, кроме того повсюду были следы быстрых сборов. Человек явно торопился убраться отсюда раньше, чем закончится последняя батарейка в фонаре, или топливо в лампе.
Когда он уходил, он явно руководствовался желанием выжить несмотря ни на что.
На верхнем этаже, в комнате, которая раньше принадлежала маленькой девочке, по полу были разбросаны не стрелянные патроны. Человек торопился уйти и не стал собирать те, что выпали на пол из-за переполнивших его в тот момент чувств.
По крайней мере я думал так, на самом деле все могло быть совершенно иным в реальности, но чтобы заснуть сегодня, я предпочитал думать, что тот, кто здесь жил был отцом и сыном, он долго жил здесь, потому, что его мать, или дочь были больны, и потому не уходил, а когда все закончилось, он долго сидел на месте, тратил припасы и думал, стоит ли ему куда-то уйти.
А потом он ушел.
 - Я ничего не слышу, - шепотом ответил я. Конечно же я не думал, что ей послышалось, и естественно сразу же насторожился.
Сон как рукой сняло.
Конечно же для сна мы не стали выбирать центральную комнату, в которой было несколько диванов перед телевизором и столом, одно дело ощущение спокойности в проверенном заранее доме, другое дело ночевка в чужом, заброшенном доме где кто-то умер.
Для ночевки мы выбрали кладовку под лестницей, предварительно перекусив теми хлопьями и минеральной водой, которую там нашли. Там не было окон, а единственная дверь запиралась на три замка изнутри, при этом, на случай, если кто-то решит нас запереть внутри, она спокойно снималась с петель с нашей стороны.
Конечно здесь было не так уж и много места, воздух поступавший через маленькое окошко вентиляции был грязным и спертым, а поскольку без электричества система вентиляции не работала, к дыханию в кладовке пришлось привыкать.
Конечно про какие-то удобства кроме матрасов, которые мы спустили с верхнего этажа можно было забыть, за то мы могли спать вдвоем, не оставаясь на стороже.
Однако девушка все же решила перестраховаться и видимо практически не спала.
Я прислушался.
Если уж я, с моей пугливой натурой, из-за всех тех фильмов ужасов, которые мне довелось посмотреть, мог поднять панику, слыша какие-то шаги, то Линда не стала бы этого делать. Я знал, что ей не померещилось, потому, что она была совсем другой, она не боялась по-настоящему.
Я поднял свой смартфон, нажал на кнопку, чтобы проверить время и зарядку. Зарядку он еще держал, а вот время я посмотреть не успел, потому, что девушка схватила меня за руку, и выхватив телефон, срочно отключила его.
 - Ты что? – зашипела она на меня, - стены кладовки из тонкой фанеры, яркий свет можно заметить сквозь нее.
Я смутился.
Я конечно об этом не подумал сразу, но можно было бы меня просто попросить. Глупости конечно, что кто-то мог бы это заметить, несмотря на то, что любой свет в кромешной тьме конечно же привлекал внимание, сквозь стены он не проникал.
Я вновь прислушался, и теперь я уже точно слышал шаги, о которых она говорила. Кто-то абсолютно точно был здесь, и он не просто пришел в дом, он искал здесь незваных гостей.
Медленно и тихо, стараясь не привлекать внимание.
Даже если бы я был на стреме, а Линда бы спала, я бы не услышал этих тихих, случайных звуков. Не придал бы им значения, ведь я вырос в городе, и такие звуки были для меня скорее признаком нормы, говорили о том, что я все еще жив, что вокруг меня есть кто-то живой, нежели намекали на таинственного гостя.
Впрочем, естественно, если кто-то пришел в этот дом, и увидел стоящую прямо у входа машину с бензином, естественно этому кому-то в голову сразу же пришла первая мысль о том, что кто-то из этой машины прячется в доме.
Слишком много простых слагаемых. Возможно нам и не стоило запираться, раж уж мы не подумали о том, чтобы спрятать машину.
 - А он хорош, - сказал я, и девушка приложила палец к моему рту.
 - Он слышит нас, - максимально тихо, чуть ли не одними ели различимыми в кромешной тьме движениями губ, сказала девушка.
Я сию секунду застыл.
На мгновение мне показалось, что даже мое сердце стало биться вдвое реже, а легкие попросту перестали работать, без приказа. Было страшно.
Я начал искать своей рукой что-то за что мог взяться, и использовать как оружие в случае необходимости, но случайно ухватился за руку Линды.
Она не стала меня отталкивать. Она схватила мою руку в ответ.
Сложно было сказать, боялась ли она, или просто знала, что делает. Дрожи в ее руке я не почувствовал, но она знала момент, в который нужно будет резко двинуться.
Стоило только хлипкой входной двери кладовки влететь внутрь, а свету фонаря разрезать плотную тьму, как девушка тут же прыгнула, и резким движением руки ударила металлической трубой по голове вошедшему. Это был странный бородатый мужчина в ковбойской шляпе и клетчатой рубашке. Обычный деревенщина, коих много.
В его руках был такой же обрез, который обычно висит у таких как он над диваном, на котором они проводят большее количество своего свободного времени. Они используют это оружие в основном для того, чтобы отпугивать всяких панков и полицейских, которым иногда приходит мысль залазить на их территорию.
Впрочем, только для испуга такое оружие и подходит.
Его убойная мощность способна проявиться только на расстоянии в пару метров, потому в чистом поле непозволительной роскошью является приближение к деревенщине на столь малое расстояние.
 - Забери его оружие, он наверняка не один, - сказала девушка, и подхватив его фонарь выглянула за дверь.
 - Он не похож на преследователей из правительства, - сказал я, и поднялся с матраса.
Я не спеша дошел до мужчины, и свеча на него фонарем из смартфона, вынул из его рук обрез, после чего пощупал его пульс.
 - Живой, - ответил я, - на этот раз без особых эксцессов.
 - Это не преследователь, - ответила девушка, - и я не думаю, что это владелец дома, скорее обычный мародер.
Мародеров в последние годы становилось все больше и больше, ведь, когда закрылось небо, за законом в темноте стало совершенно некому следить, и большинство преступников предпочло скрываться во тьме бесконечной ночи, недоступные для закона, который присутствовал повсеместно в городах.
 - Нам, наверное, стоит сматываться отсюда, - озабоченно сказал я, - если они еще не угнали нашу машину.
Девушка не стала долго думать над моим предложением, она лишь перехватила свою металлическую дубину и побежала на улицу.
Мне оставалось лишь последовать за ней.
 - Я не позволю этим гадам лишить нас транспорта! – крикнула она, и тут же выбежала на улицу, с разбегу выбив дверь.
Я бежал за ней и успел остановиться прежде, чем в глаза ударил яркий свет от фар двух автомобилей.
Двое парней безуспешно пытались снять защиту с бензобака на понтиаке, еще один копошился с электроникой фонарей, вероятно думая, что из самодельного парника можно забрать.
Еще двое пытались вскрыть РАМ, при том, что, мой глаз успел отметить, что один из этих парней был перемотан бинтами, и половину его лица покрывала корка крови.
Неужели это был тот мужчина которого я сбил? Или быть может это был другой сильно раненый человек, которому уже оказали помощь?
Когда я выбежал на улицу, Линда уже бросила свою металлическую трубу, со следами крови на землю, и медленно подняла руки вверх.
Она еще не знала, есть ли у этих пятерых оружие, но отлично понимала шансы хрупкой девушки и офисного парня с обрезом, против пяти крепких деревенских парней.
Я остановился вслед за ней, но не стал бросать оружие. Я наоборот поднял его и направил на того парня, который бил молотком по крышке бензобака понтиака, он показался мне самым крепким.
 - Брось обрез Тони, - мягко сказала девушка, называя меня сокращенной формой моего имени, которая не сильно то нравилась.
Я не послушался ее просьбы с первого раза, и она не стала просить во второй раз. Она ударила меня по локтю и резко сжала мою кисть, заставив нажать на оба курка.
Холостая дробь с глухим звуком вылетела в сторону песка под ногами.
Теперь уже совершенно точно обрез стал бесполезной игрушкой, непригодной ни для чего. Ни для убийства, ни для запугивания.
Впрочем, она была права. Их было пятеро, а максимальное количество выстрелов, которое я успел бы сделать, равнялось двум. Обычно тем, кто живет во тьме терять нечего. Эти парни не станут переживать за своих «друзей», им лишь бы выжить самим, а значит они победили бы.
Оставалось только попытаться договориться.
А уж кто-то, эти парни уж точно не стали бы договариваться с идиотами, которые держат их на мушке.
 - Хорошо, давайте поговорим, - раздался голос из-за спины. Тот парень, которого ударила Линда уже поднялся и подошел к нам сзади, закрывая возможные пути для отступления в дом, - можно было сразу же с этого и начать.

11.

Темнота.
Вокруг множество враждебно настроенных мужчин, более того, им есть за что мстить, мы залезли без спросу на частную собственность, и одного из них даже ударили тяжелым предметом по голове.
Такое не прощается за две минуты. А такие люди как они обычно предпочитают мстить, оказываясь в таких обстоятельствах.
Удивительным было то, что они не решили сразу же вырубить нас к чертям и закопать где-нибудь рядом с домом, как «маму и дочь». Они действительно решили поговорить с нами.
 - Садитесь давайте! – громко сказал тот, которого Линда ударила по голове.
Я обернулся и не нашел места на которое мог усесться. Пришлось опускаться на землю, Линда повторила за мной.
 - И так, дорогие мои, - начал он, - что же вы, господа такие, ни в чем не виноватые, делаете на земле принадлежащей этому человеку, - он указал на израненного мужчину, и я понял, что мои подозрения подтвердились, - я вижу, что вы не похожи на мародеров, и на случайных убийц вы тоже не похожи, но ваша машина, - он посветил своим фонарем на машину, показывая огромную вмятину на капоте, окрашенную в цвет крови.
 - Этот господин утверждает, что вы его сбили вероятно случайно, поскольку он не подавал никаких сигналов о своем существовании, - продолжил мужчина, - в ином случае вы бы уже поплатились за содеянное.
 - Мы решили оказать господину услугу, - подхватил его мысль другой мужчина, так же облаченный в бардовую, очень теплую, клетчатую рубашку и ковбойскую шляпу, - мы решили отвезти его домой на выздоровление, а злостные преступники оказались тут, как вы это объясните?
Девушка молчала, по ее щекам вновь полились слезы. Хотя ей стоило бы улыбаться, ведь если он здесь, то мы не сотворили ничего непоправимого, все живы, да и эти люди оказались не теми преследователями, которые шли за ней по пятам.
 - Я слушаю, - хриплым голосом сказал травмированный мужчина, - вы ведь правда не хотели меня сбивать? – его губы тряслись, и говорил он как-то рвано и нервно, но он похоже действительно был хорошим человеком, - просто вы оказались тут, и теперь молчите, как мне объяснить такой поворот моим новым друзьям, которые страшно хотят мести за мои травмы.
Я все еще не знал, что сказать, кроме «простите», но и это сорвалось с моих губ так, словно я был пойманным за руку школьником, подбросившим петарду в туалет. Словно я стоял перед лицом директора и не мог смотреть в глаза той девочке, которая пострадала из-за шутки, которая сначала казалась очень смешной.
 - Это ваши родственники там на заднем дворе? – спросила Линда, смотря прямо на свет фонарей, в глаза мужчине.
 - Да, - коротко ответил он, - их забрала болезнь, я не знаю какая, врачи к нам давно не заглядывали, знаете ли.
Она молодец – сразу же постаралась настроить его на разговор о семье.
 - Так и знала, - сказала она, и сразу же уставилась в землю, ожидая, когда ее переспросят. Это было сделано только ради показухи, и я понимал, что если она врет и играет, то делает это просто превосходно.
 - О чем ты, девочка? – спросил ее мужчина, которого она ударила по голове.
Кажется, это был один из тех честных рейнджеров, которые решили, что будут патрулировать тьму во славу закона, о которых иногда рассказывали в новостях. В основном в криминальной хронике, рассказывая о том, как очередной человек, промышляющий подобными занятиями погиб, пытаясь встать на пути у какой-нибудь военизированной организации, расчищающей тьму, для расширения городов.
 - Вы знаете кто на самом деле виноват в этой болезни, от которой умирают все больше людей, живучих в вечной тьме? – спросила она, пытаясь придать своему тону как можно больше загадочности.
 - И кто же юная леди?
Девушка скорчила мину, вероятно ей не нравилось, когда к ней обращаются подобным способом.
 - Наверное вы думаете, что это все из-за отсутствия солнца. Как говорили раньше с экранов телевидения, чтобы мы съезжались в города. Кому-то это было выгодно держать нас всех вместе в больших муравейниках, они не хотели, чтобы мы боялись.
 - Не говори загадками, юная леди, - сказал тот мужчина, которого она ударила, в ответ она посмотрела на него и сказала:
 - Это те, кто над нами. Не тарелки, другие.
Вот эти слова, пускай девушка ничего и не раскрыла, удивили и зацепили мужчину. Он приказал нам подняться и предложил переговорить в доме.
Вот только подняться спокойно нам не удалось. Вдали, за пшеничным, или кукурузным, я до сих пор не мог понять, полем загорелись яркие вспышки.
Это было что-то вроде сигнальных ракет, или даже фейерверков. В любом случае, запущенны они были для того, чтобы ослепить нас и им это удалось.
 - Чтоб их! Закрывайте глаза! – крикнул кто-то из мужчин окружавших нас, а потом я ощутил на себе вес мужских рук которые подхватили меня буквально под мышку и потащили в сторону машин.
 - За рули кого-нибудь, где твои ключи парень?! – крикнул кто-то еще, но я просто не успевал соображать.
Я ударил по карману джинсов, и тут же почувствовал, как мужская рука залезла ко мне в карман и вытащила оттуда ключи. Через секунду я слышал уже звук гудящих моторов.
Глаза болели. Их буквально обожгли ярким светом, не так, как из фонарей, а настоящим оружием, направленным на это. Сейчас меня волновало только одно – когда пройдет боль.
В первые несколько минут меня беспокоило только – когда наконец отпустит страшная жгучая боль, более напоминающая о том, как обжигает каленое железо, или двигатель автомобиля после длительной поездки.
Это было сделано с расчетом на то, что все, кто попадут под влияние вспышки попросту попадают и не смогут двигаться некоторое время, в этот же момент их можно будет захватить, или уничтожить.
Лишь меня стала отпускать боль, как другая мысль сменила первую – смогу ли я еще видеть, ведь в своих попытках открыть глаза я не видел ничего. Слышал, как машины газовали что есть мочи, и неслись сквозь поле, но не видел.
Этот страх захватил мой разум.
Пожалуй, лучше было спокойно умереть, чем всю оставшуюся жизнь прожить без возможности видеть.
 - Собачья кровь! они наверняка услышали выстрелы! – кричал кто-то с заднего сидения.
 - Свет фонарей их тоже привлек! – ответил ему другой голос.
 - Какая разница, кто виноват, если мы все сейчас в одной тарелке? – спросил тот, кто был за рулем.
Я попросил, чтобы кто-то пристегнул меня ремнем, потому, что меня страшно укачивало от тряски, боли и невозможности видеть, но люди предпочли проигнорировать мою просьбу.
Главное, чтобы впереди не было никаких ям, или случайных грабель, ведь полет через лобовое стекло еще ни для кого не был лекарством от слепоты. Чаще он выступал в качестве лекарства от жизни.
Впрочем, один из страхов отпустил меня, как только в глазах появились маленькие блики света. Они шли сзади, возможно это было преследование, не касающееся нас с Линдой, я надеялся, что это личные счеты этих парней или что-то вроде того.
Я надеялся.
А ещё я очень хотел выжить, хотя бы ради того, чтобы узнать, чем все это закончиться.
Во мне уже не было того страха, который свойственен всем, намного больше я хотел узнать что происходит чёрт возьми.
Люди просто так не срываются с места. Всю мою жизнь я не просто был уверен в завтрашнем дне, я был уверен, что вся моя дальнейшая жизнь будет такой же, как и вчера.
Все страхи и сложности были у людей за экраном. У тех, кто жил в кино, видеоиграх, на страницах книг. Из жизни были сумбурными и полными опасностей, но они были обезопасены от того, что весь мир вокруг них продолжит жить, а они умрут просто так, в ходе истории. К тому должны были быть основания, за которыми стоял сюжет.
В реальности любая случайность могла забрать жизнь даже подготовленного человека, не говоря уже о том, что я таковым не являлся.
В играх у героя всегда был ещё один шанс, несколько жизней. Не смотря на то, что жизнь для меня превратилась в видеоигру, я все ещё отлично понимал, что второй жизни у меня не будет.
Зачем мы ехали без осветителей, если те, кто гнались за нами все равно видели нас. Они плотно сидели на хвосте, а мы даже не представляли куда едем.Я постарался увидеть приборку и понял, что Понтиак разошелся до каких-то безумных скоростей.
Вот - мы вырвались из зарослей, и я понял, что без фар мы не удержимся на дороге слишком долго.
Без лишних вопросов я щелкнул по переключателю и включил фары.
 - Так вот где фары! - крикнул мужчина за рулём, - спасибо, ты не мог сделать этого раньше?
 - У меня шок, - спокойно ответил я, хотя ситуация явно не подходила для такого тона.
Теперь мы видели куда едем, впрочем, это было уже не важно.
Я не успел заметить, или даже понять момент столкновения. Другая машина вонзилась прямым ударом в наш правый бок, но понял я это в тот момент, когда Понтиак уже находился в воздухе.
Сальто через крышу и последующее жесткое падение на колёса. Как я это пережил?
Я просто ничего не понял.
Чисто технически машина могла бы попробовать ехать, но фактически все внутри впали в состояние шока.
Никто не мог сдвинуться и в тот момент, когда люди в чёрных комбинезонах вытащили нас наружу и потащили по земле.

* * *
Следующая мысль, которая появилась у меня в голове содержала в себе обрывочные воспоминания о произошедшем, впрочем, я не мог собрать из них целостную картину.
Я не знал сколько прошло времени, что нам говорили и что с нами делали, впрочем, эти слова, если они и были, наверняка не предназначались для моих ушей.
Сейчас, когда я начал соображать, я понял, что ситуация намного хуже, чем предполагаемая.
Нас убивали жестоко.
Мы стояли в сумраке, потому что местность была освещена слабым светом от фар в далке и газовым небом над головой.
Я знал, что мы стоим на мосту, а под ним на верёвках, закупленных за шею болтались люди. Четверо.
Ещё один, мужчина в ковбойской шляпе, имя которого я так и не узнал, стоял с реей на шее и готовился принять свою участь.
За ним стоял некто, облаченный в чёрное.
Когда он толкнул его, внутри меня раздался безумный крик боли. Мы должны были сопротивляться врагам, а не позволять убивать нас всех по одному.
Но я ничего не сделал. Страх от наставленных на нас винтовок сковал меня. Зачем вообще им это было нужно? Зачем вешать нас по одному? Не проще ли застрелить нас, или если уж жаль патронов, то просто зарезать.
Кому нужно такое показушное шоу?
Я осмотрелся, попробовал увидеть что-то большее, чем простые контуры окружающих нас мужчин.
 - Что вам черт возьми надо?! – крикнул я, понимая, что нам уже нечего терять, - расскажите нам перед смертью!
Я начал кружиться вокруг оси, надеясь перехватить взгляд хотя бы одного из них. Я надеялся, что это зацепит совесть того, кому я посмотрю в глаза.
Однако это было бесполезно. Наверняка для этих парней, облаченных в очки с функцией ночного видиния, я походил на слепого безумца, пытающегося что-то доказать людям, прошедшим войну.
Ствол автомата уткнулся мне в бок и заставил меня остановиться.
Это были не кино злодеи, им было совершенно плевать на мои просьбы, и им совершенно незачем было раскрывать свои планы.
 - Пожалуйста, - тихо и спокойно произнес я, понимая, что мне на голову накинули веревку. Я не собирался просить их сохранить мне жизнь, я просто хотел узнать, кто же они, и что же черт возьми сделала эта девчонка, если уж нас решили убить, - скажите мне, что она сделала на самом деле.
Я пытался проверить землю перед собой ногой, пытаясь предугадать момент падения. Я не знал зачем делаю это, ведь я все равно однажды упал бы, но это приносило мне некоторое спокойствие еще на несколько мгновений.
Внезапно толчки в спину остановились и вокруг меня загорелись десятки зеленых глаз. Они словно осматривали меня, пытаясь определить, стою ли я времени на короткое объяснение.
А затем я услышал металлический голос одного из них, говорящий сквозь забрало.
 - Про какую девчонку ты говоришь? – спросил он, и тут я понял, что Линде удалось смыться.
Эта девчонка умудрилась смотаться в тот момент, когда нас схватили. Вот чертовка то. Выжила и бросила нас с парнями, вот почему я не слышал ее голоса раньше.
 - Неважно, - сказал я расстроено. Видимо они действительно напали на нас не по ее вине. Какие-то разбойники, просто скрывающие свои жестокие желания во тьме, где их не сможет преследовать закон.
Получается, если уж ей удалось смыться, то я никогда не узнаю всей правды о ней перед смертью. Сейчас это расстраивал меня куда больше, чем вероятная скорая смерть от удушья.
 - Нет уж, говори братан, - продолжил голос, - я сразу заприметил, что ты не один из этих… деревенщин, - он сделал паузу, а у меня в этот же момент зародилась надежа на то, что я смогу выжить. Если конечно же правильно поберу слова.
 - Нет, я путник. Мы с девушкой уснули на дороге и съехали с трассы на Вегас, - быстро выговорил я, надеясь, что правда смягчит таинственных людей.
 - Не видел никаких девок, если ты типа присоединился к этому сброду из-за несчастной любви, то спешу предупредить тебя о том, что она тебя кинула, - сказал человек за моей спиной.
 - Она была не с ними, мы случайно наткнулись на них. Им нужна была помощь, карта и компас, а у нас была машина, - тут же поспешил ответить я.
Я услышал, как за моей спиной ствол винтовки опускается вниз. Я тяжело выдохнул и постарался успокоиться.
 - Чего вас понесло в Вегас, - поверил мне неизвестный человек, и я услышал, как все остальные опускают наставленные на меня автоматы.
 - Свадебное путешествие, - соврал я, с большой надеждой, что так уж ко мне отнесутся с пониманием. Всякий мужчина понимает, что такое свадебное путешествие, и насколько важно в нем потакать желаниям женщины, для спокойной жизни во время этого первого семейного приключения.
 - Не повезло тебе, - понимающе произнес металлический голос, а это означало, что они мне поверили.
Кто его знает, быть может сегодня я останусь в живых.
 - Включите свет для парня! – крикнул другой голос откуда-то из далека.
Тут же загорелись огромные лампы. Непривыкшие к свету глаза тут же обожгло, я поторопился закрыть глаза и зажать их руками.
«Предупреждать же нужно!», - прокричал я про себя.
Еще совсем недавно я был ослеплен и думал, что никогда больше не смогу видеть. Сначала я относился к свету с радостью, он говорил мне что я еще смогу посмотреть свои любимые фильмы, смогу читать книги, но сейчас он опять сделал мне больно, и я хотел, чтобы мужчины отключили яркий свет фонарей.
 - Это хорошо, что ты ничего не видишь, - сказал кто-то неподалеку, подхвативший меня под руку, - тебе не стоит знать где мы находимся раньше времени.
 - Я увижу свою жену? – спросил я, не понимая к чему нужно готовиться.
 - Ты имеешь ввиду девчонку? – тихо переспросил голос.
Конечно их целью могла быть какая-то другая девушка, не Линда, или бродячим псам закона вдруг захотелось секса, но в это сложно было поверить.
 - Что ты знаешь о убегающей девке по имени Линда? – спросил меня тот же металлический голос, - если ответишь, то я смогу гарантировать тебе жизнь, при том очень неплохую жизнь, на фоне того, что нам грозит.
И тут я понял, что они действительно знают кто она такая.
А еще я понял, что ничего хорошего ни ждет не только меня, но и вообще никого в этом мире.
Впрочем, когда было иначе?

12.

Куда могут держать путь люди без памяти?
Одинокие путники на бесконечной по своей широте дороге. Ты ехал по своим делам в своей полосе и думал о том, что перестраиваться придётся только тогда, когда тебе понадобиться, когда будешь ближе к цели.
Только вот теперь цели нет.
Селяви, как говорится, извольте не ругать бога, все возможности памяти заложены в бренные тела, и к превеликому сожалению руководить своим разумом получится только на уровне сухой биологии.
Даже в условии религии не стоит забывать, что Бог производил души, а не тела, и если угодно сравнение, то можно провести аналог со смартфонами и элементом оператора. Оператор тоже почти не представляет вам памяти.
Впрочем, потеря памяти мне совершенно не грозила, напротив меня просили вспомнить то, чего я знать не мог, а что мог, то говорить ясное дело - не хотел.
Когда меня сразу же с улицы бросили в ярко освещённую клетку, в которой от света, к которому я все ещё не привык нельзя было укрыться, я порвал на себе всю одежду, чтобы закрыть глаза.
Конечно здесь я почувствовал большую безопасность, чем, скажем, в заброшенном доме посреди темноты и кукурузы, или что там росло когда-то.
Тут было больно, словно в аду, но на душе удивительным образом стало спокойнее. Клетка, четыре стены и ограничения - чуть более понятная и близкая обстановка для такого человека как я.
Прости Линда, видимо не получилось у нас ничего, очень жаль, ведь я так хотел увидеть небо ещё раз.
Я правда хотел помочь девочке, и ясное дело не собирался ничего рассказывать о ней неизвестным людям, которые ещё и решили начать наше случайное знакомство такими агрессивными пытками.
Не знаю какие у них были счеты с теми деревенскими ковбоями, что теперь болтались под мостом, но этим они всяко показали, что грозит мне в случае чего.
Надо сделать все, чтобы дать Линде уйти как можно дальше, да и самому при этом продержаться подольше. И дураку было понятно, что в такой ситуации меня никто не станет отпускать живым.
Слишком много я видел сегодня. Слишком много я знаю.
И самым паршивым в этой ситуации было то, что моих знаний было достаточно для того чтобы умереть, и недостаточно для того, чтобы понять за что.
Что же здесь чёрт возьми творится?
Разобраться в таком деле было не под силу человеку, которому было жарко на столько, что хотелось снять с себя кожу и проветрить ее. И это достигалось путём освещения меня лампами дневного света.
Наверняка подобным образом работали лампы на мировых курортах. Подвешенные к тарелкам проекторы в ОАЭ, Японии и ГОА, светили и приносили тепло жителям и гостям курортов. А меня они сжигали.
Медленно убивали в одиночной камере, кетонов скорее подходила бы для террористов, чем невинных граждан.
Впрочем, для них я и был террористом.
Нельзя однозначно сказать кто такой террорист. Но однозначно, даже если я себя таковым не считал, по всем правилам я им и был.
А те парни что поймали меня, сделали это практически на официальном уровне, разве что казнили каких-то мародеров своевольно, но оборудование у них однозначно государственное. Такого разбойникам пустыни точно не достать.
И пускай те мародёры были судя по всему не такими уж плохими парнями, помогли мужчине которого я сбил, это обычное дело для правительства бороться с мародерами.
И зло можно искоренить только жестокостью... Хотя скорее, чем дольше охотишься за злом, тем глубже оно проникает к тебе в сердце.
Эти мысли наполняли мою голову, пока я лежал почти голый, лицом в горячий металлический пол и ждал своей участи.
- Если я выживу, это сложно будет назвать лучшим воспоминанием о пятизвёздочном отеле, - зачем-то в слух сказал я.
Дня меня это не поменяло ничего, но я знал, что кто-то там, следящий за камерами на секунду усмехнулся, и я, быть может, завоевал себе друга.

* * *
Я не знаю сколько времени прошло. Может минуты, а может часы, или целый день, но я услышал и почувствовал, как погасли лампы. Приятная прохлада покрыла все моё тело.
Хотелось остаться с этим чувством навечно. И если бы я умер сейчас, то умер бы спокойно.
Правда убивать меня не стояло в распорядке на сегодняшний день у этих парней.
Сначала я услышал тяжелые шаги, и даже успел скинуть с головы копну одежды, прежде чем открылись двери и внутрь зашла небольшая делегация из мужчин.
Все они были в форме, похожей на военную, но однозначно не были морпехами. Что-то более узкое, наверняка разведка.
Впрочем, не удивительно.
Глаза все ещё болели и мне не удавалось разглядеть лица.
Наверное, и пытаться не стоило, я не смог бы увидеть среди них знакомые.
Кто-то из них подхватил меня за шиворот и толкнул вперед. Пришлось идти, допросы видимо не для этой комнаты.
 - Хорошо вы с гостями обращаетесь, - плюнул я, и тут же сам поразился своей дерзости. Впрочем, мои сопровождающие проигнорировали это точно так же, как игнорировали все и раньше.

На какие-то объяснения я мог не рассчитывать, но теперь я хотя бы мог осмотреться, для того, чтобы понять, где же оборудовали эту базу странные люди, похожие то ли на военных, то ли на группу высокотехнологичных террористов из «солдата Джо».
Стены как стены. Точнее ободранные, кафельные и покрашенные поверху голубой краской, но при этом в них нет ничего неожиданного, самые что ни на есть обычные стены. Идеально подходящие для страшного правительственного учреждения.
Коридоры завалены всякой старинной техникой. Многое из этого, вроде факсов, старых ЭЛТ-мониторов и сложных радиоприборов просто наверняка нерабочее, наверняка здесь не убираются годами, просто выставляя устаревшее оборудование в коридор.
Ну, или это такая маскировка на случай вторжения. К примеру, все основные устройства, люди и лаборатории находятся под землей, а тут только иллюзия базы, отвлекающий маневр.
Впрочем, если даже мне в голову пришла такая мысль, то она просто наверняка придет захватчикам. Незачем тратить лишнее время на подобное оснащение подземными загонами, лучше укрепить внешнюю защиту, тем более что правила ведения боя в кромешной тьме имеют свои отличия от того что было когда-то.
Я не мог опознать никаких указателей, не мог заметить других людей, кроме тех, что тащили меня, а тащили меня довольно долгое время. Это означало что в действительности на базе или мало персонала, или они столь профессионально действуют, что не попадаются на глаза пленным.
Логичнее всего было предположить, что эта база – временное пристанище, организованное для какой-то конкретной миссии. Впрочем, эта миссия врятли заключалась в поимке одной очень глупой девчонки и убийстве парочки парней в ковбойских шляпах.
Меня протащили по коридору и кинули в маленькую обшарпанную комнату.
Я огляделся по сторонам и предположил, что она всегда использовалась для допросов. Даже в те времена, когда эти странные «люди в черном» еще не выбрали это здание в качестве базы, тут злостно избивали людей, и работали с заключенными.
Наверняка это было старое здание областной полиции штата, или что-то вроде маленького детективного агентства прошлого века.
Я поднялся с пола и приметив маленький стул расположился на нем. Наверняка они ждали от меня именно этого. Простого жеста подчинения, обозначающего то, что я готов с ними работать.
Этого и вправду было достаточно. Стоило только мне разместится на стуле, и натянуть на свое тело ту футболку, что все еще болталась у меня на шее, дверь в комнату открылась.
В одной футболке конечно было невероятно холодно, помещение не отапливалось, напротив, оно было построено так, чтобы находящийся в нем человек испытывал постоянный дискомфорт, в том числе и от сырости. Мне оставалось только посильнее прижать свою футболку к телу, чтобы прогреть его, ведь остальные вещи, которые были у меня, я растерял, пока меня тащили по коридорам.
Алекс будет очень злиться, что я потерял его безумно дорогое пальто, которое он покупал в какой-то европейской стране.
Сквозь дверной проем прошло несколько людей, один занес стол и водрузил его прямо передо мной, так, что мои колени оказались ровно между двумя ножками этого стола, второй занес стул, а третий зашёл один, и развалился на соседнем мне стуле.
Я постарался сделать свой взгляд максимально удивленным и пораженным произошедшим, хотя некоторый признак вины со своего лица я не мог стереть никак.
Просто не умел.
Человек севший напротив меня, снял с себя тяжелый металлический респиратор, огромные черные очки, более напоминавшие о сварке, чем о армии, и взглянул на меня.
Он оказался стариком.
Не то, чтобы действительно старым человеком, ему было сильно за 50, но он все еще был очень активен, и судя по всему не растерял боевых навыков, которыми владел в молодости. Его голову покрывала практически снежно белая шевелюра, и он взирал на меня такими глазами, в которых была видна вся усталость прожитых лет.
 -  И так парень, - начал он, - я вижу ты не торопишься рассказывать о своих грехах на этой исповеди, потому спрошу я, - он слегка повел головой, видимо надеясь, что я все расскажу, но на самом деле я попросту даже и не представлял, что он хочет услышать, - ты каким-то странным образом попадаешь на закрытую территорию, находящуюся за множество километров от шассе и городов, при этом рассказываешь о том, что путешествовал с новообретенной женой в Лас-Вегас. А ловим мы тебя в кампании со злостными мародерами.
 - Что сделали те парни? – спрашиваю я.
 - Те парни украли у нас с базы машины и топливо, можно было бы списать все на то что они «не знали» и решили, что все это было брошено, но на прощание они решили проверить дом и убили пару солдат. Моих подопечных парень! – он начал повышать голос, и с силой ударил кулаком по столу, - но не стоит мне врать о том, что ты якобы ничего не знал!
 - Я оказался с этими мужчинами совершенно случайно. Меня, мою жену и моего старого друга, владельца дома, возле которого вы начали за нами преследование схватили как заложников, - тут же соврал я, чтобы прикрыть себя от его пугающего взгляда.
 - Не надо мне врать парень, - ответил седой мужчина, - все бы ничего, ты действительно не похож на убийцу и мародера, скорее на офисного червя и задохлика, но зачем ты мне врешь? – тут я напрягся. Вероятно, где-то я слишком уж перегнул палку и сказал то, чего говорить не стоило, ведь они могли допросить кого-то еще, пока я был практически в бессознательном состоянии, - я знаю владельца дома, он умер от сердечного приступа во тьме много дней назад, я звал его в свой отряд, но он отказывался много месяцев подряд. У него болела дочь. Потом он решил уйти. Но ушел не далеко.
Мужчина наклонился ко мне поближе, и взглянул прямо мне в глаза, а мне так захотелось их куда-то убрать, что я скосил их в сторону, попросту испугавшись.
Он облизнул верхний ряд зубов и сказал:
 - Какого черта я вообще на тебя время трачу? Ты не знаешь ничего! Говоришь про какую-то девчонку, якобы твою жену, но мы ее не можем найти! Говоришь про старых друзей и случайных врагов, и тоже врешь! Как мне тебе поверить малыш? Ты можешь быть полезен, или тебя лучше пристрелить на месте?! – крикнул он и тут же достав из кобуры подмышкой огромный пистолет, начал крутить им у меня перед носом.
Это действительно напугало меня. Я бы, наверное, даже промочил бы свои штаны, если бы так сильно не хотел пить. Там под лампами из меня наверняка вышла вся влага, что была в моем организме.
 - Да я могу! – что есть сил крикнул я, в надежде, что это поможет.
 - Кто ты? – сквозь зубы спросил мужчина, и прищурившись добавил, - не смей мне врать, я пойму.
Он положил свой пистолет на стол, в знак какого-то доверия. А может быть он просто знал, что я слишком напуган, чтобы схватить его и устроить тут кровавое побоище. Впрочем, оно и так закончилось бы моей мгновенной смертью, ведь на меня были направленны автоматы нескольких профессиональных солдат.
 - Вы же все можете, пробейте мои данные по имени Энтони Денсел, - сказал я и с большим уважением и страхом посмотрел в глаза мужчине.
 - Стой, получается, что ты тот самый Энтони, сын Влада? - внезапно спросил он, - точно, в тебе его черты! Нос, глаза, брови!
 - Глаза у меня мамины, - как-то автоматически, будто не понимая с кем говорю, ответил я, - у него они зелёные были...
 - Точно... Сынок, я знаю, что не должен бы этого делать, учитывая твои связи, впрочем, как бы иначе ты оказался тут...
 - Делаете мне предложение от которого нельзя отказаться? - спросил я, усмехаясь.
Похоже я ошибся, у меня все ещё был шанс на спасение. Он появился из-за случайного знакомства, таких совпадений практически и не бывает в реальности.
Но оно случилось.
Отец словно спасал мою жалкую жизнь с того света. Он словно пришёл и сказал: «вот ты наконец и решился все изменить, я горжусь тобой».
 - Ты говоришь, что хотел увидеть небо, так полетели с нами, - предложил мой собеседник.
 - Я ведь правильно понимаю, у меня нет выбора?
 - Правильно понимаешь, - он потянул руку ко мне через весь стол, - я забыл представится, меня зовут Джеймс. Джеймс Говер, а для друзей седой.
Я протянул руку в ответ и старательно сдал.
 - Приятно познакомиться, а что мы, если не секрет национального уровня, мы там будем делать?
 - Мы там будем мир менять, сынок, - ответил седой, так, будто он был персонажем фильма про военных.
 - Можно по конкретнее? - попросил я с надеждой, что хоть что-то проясниться. Я устал ходить не понимая вообще ничего в этой истории.
 - Мы обрушим первую тарелку в истории.
 - И что потом? – спросил я просто ради того, чтобы разговорить седого, - вы себе представляете, что такое упавшая тарелка?
 - Мы и так слишком уж долго тянули парень, - ответил он и встал со стула, - если мы не начнем битву прямо сейчас, то потом будет слишком поздно. Кто-то погибнет, но в битве за свободу всегда кому-то приходиться умирать, по-другому не бывает.
Я ничего не ответил, потому что все мои знания истории только подтверждали эти слова. Вот только нельзя было сказать однозначно, нужна ли была людям эта свобода, или им и в несвободе жилось хорошо, и кровь была пролита зря.
 - Собирайся, мы все покидаем базу через двадцать минут, оставаться никому нельзя, приказ сверху. Снаряжение тебе выдадут в соседней комнате, она у нас по совместительству прачечная.
Когда я вышел в соседнюю комнату, она на удивление действительно оказалась какой-то тюремной прачечной. В ней стоял человек в таком же черном костюме, как и у всех остальных. Он отдал мне костюм, лежащий до этого на куче других таких же, и протянул пару армейских сапог.
Теперь я уже никуда не хотел лететь. Моя самая страстная мечта внезапно превратилась в диаметрально противоположное бесконечное желание того, чтобы мои мечты не сбывались.

13.

Гул вертолётов.
Дурацкий медленно хлопающий звук проносящихся мимо друг друга лопастей снижающихся вертолётов.
Раньше я не думал, что мне доведется полетать на таком, уж очень они стали редкими, а значит дорогими. Содержать вертолет было невероятно дорого, как и в былые времена, кроме того, любой полет нужно было немедленно прекращать, если появлялось предупреждение о электромагнитной буре.
Часто они обходили города стороной, но даже в таких случаях в домах начинал мигать свет, а вся электроника начинала временно сбоить. Тут и дураку понятно, что вертолеты в такой ситуации бы просто-напросто упали.
Но эти парни не боялись летать. И у них было на чем.
Три огромных, черных как нефтяное болото вертолета спустились на площадку. Их кабины никто не покидал, ведь они прилетели только для того, чтобы забрать десяток специалистов и огромную бомбу.
Впрочем, этот металлический, блестящий цилиндр больше походил на огромную урну, и скорее всего его предстояло не сбрасывать на поверхность тарелки, а устанавливать на ней.
Черт его знает, что там придумали высокие лбы из правительства, мне конечно же никто, ничего объяснять не собирался, но однозначно было ясно – эта штука должна каким-то образом обрушить тарелку. Да еще и обрушить так, чтобы не уничтожить своим падением половину земного шара.
Впрочем, в логике самых умных парней на этой планете я не сомневался. Если уж не доверять их разработкам, то можно не доверять вообще никому.
 - Скажите Джеймс… сержант Гровер, - поправился и одновременно оговорился я, назвав седого именем персонажа из старого детского шоу. Впрочем, он сделал вид, что не заметил, быть может его часто так ошибочно называли, а может шум лопастей заглушил мой голос и лишнего звука было незаметно. Сделав выжидающую паузу я продолжил, - а почему костюмы черные? Понятно еще в темноте это помогает оставаться незамеченными, но там?
 - Слушай парень, - ответил он, цокая языком так, будто ему не хватало сигары, которую он привык раскуривать днями напролет, - когда небо было открыто, мы могли видеть звезды, - он на секунду задумался, будто пережевывая те воспоминания. Не на долго он мог себе это позволить, ведь бомбу грузили очень не торопясь, видимо боясь что-то в ней повредить, - мы могли не просто видеть другие звезды, мы могли на них смотреть сквозь всю галактику, используя наши совершенные телескопы. Эти телескопы были размером в лучший случай с вертолет, и их построили мы! Неужели ты думаешь, что что-то на этой планете может укрыться от взгляда тех, кто закрыл все небеса тарелками размером с города?
В его словах звучала непоколебимая логика, через которую нельзя было перешагнуть. Прятать что-либо от взора вечно следящего большого брата было хорошей игрой, в которую, впрочем, выиграть было невозможно, если большой брат превосходит тебя в развитии так же, как человек превосходит муравья, живущего в домашнем муравейнике.
В условиях стеклянного аквариума спрятать заговор можно только если человек вдруг уйдет по делам надолго, или потеряет всяческий интерес к своим подопечным. Вот тогда, если муравьи получат доступ к молотку, и смогут его применить, то они смогут освободиться.
Одна проблема: «зачем им это нужно?»
 - А вы из правительства? – вновь спросил я. От ожидания безумного, невероятно рискованного путешествия у меня тряслись колени. Всегда я думал, что это просто красивый оборот речи, но сейчас они у меня и вправду тряслись.
 - Ты шутишь Тони? – в ответ, очень громко, чтобы перекричать гул вертолета, спросил седой, - ты серьезно думаешь, что у правительства хватило бы веса яиц, чтобы провернуть подобную идею?
 - Но я не понимаю, откуда тогда ресурсы? Как вам удается собрать столько людей, столь сложное оборудование, ученых?
 - Всему свое время, - сказал он и перевел свой взгляд на вертолет, в котором полетит бомба, - однажды ты все узнаешь, если выживешь, обратной дороги у тебя в любом случае уже нет. У нас всех уже нет выбора, он давно сделан за нас другими людьми.
Я не хотел быть в сопротивлении.
Вернее, когда-то хотел, но я давно уже не ребенок, а только дети мечтают изменить мир до неузнаваемости. Я просто хотел еще раз увидеть небо, сделать что-то рискованное, но не столь рискованное, чтобы пришлось менять подход к жизни.
Но выбирать мне не приходилось.
Я словно попал в заскриптованную сценку из видеоигры, где тебе хочется стрелять и убегать, ты знаешь, что тот, кто называет себя другом на самом деле враг тебе, но ты ничего не можешь сделать. Ты просто смотришь на долгий ролик, в котором другие, совершенно незнакомые тебе люди проживают свои жизни, ведут свой собственный, интересный только им сюжет.
И ты ничего не можешь изменить.
Седой пошел к одному из вертолетов, делая очень широкие шаги, так, будто хотел убежать от разговора. Так, будто какой-то невероятно тяжелый груз лежал у него, а плечах и мешал нормально двигаться вперед.
 - Во все времена были богачи, готовые поддержать сопротивление! Но настолько технологичное?! – крикнул я, старясь обратить на себя внимание, свозь шум вертолетов. Вокруг бегали люди, никто не хотел обращать на меня внимание.
 - Единственное что я могу сказать, это то, что мы не единственные люди в этой галактике! – крикнул он в ответ и ут же резким скачком запрыгнул в вертолет.
Ответ был странным, многозначительным и наталкивающим на справедливые размышления о том, что уфологи прошлого говорили если не правду, то по крайней мере что-то близкое к ней.
Где-то в галактике, возможно, далеко от нас, а возможно настолько близко, что мы могли даже почувствовать, шла галактическая война. Возможно не такая как в звездных войнах по телевизору, не такая как в звездном пути, но она шла.
И теперь мы были ее невольными участниками.
Ну, или только я был единственным невольным участником, все остальные, кто сейчас находился на этой вертолетной площадке, наверняка хотели этого. Хотели стать героями. Возможно даже мечтали о какой-нибудь медали галактического героя.
Вот только я совершенно не понимал, как можно мечтать о звездах, думать о их защите, когда под ногами была родная земля.
Вертолеты начали медленно отрываться от земли.
Под ними оставалось слабо освещенное взлетное поле, и ни единой человеческой души. Два профессора в белых халатах, которые видимо были единственным научным персоналом базы, погрузились в вертолет вместе с бомбой, скорее всего для того, чтобы провести окончательную ее настройку.
Временная база осталась одиноко стоять под ногами.
 - А если ее займут мародеры? – спросил я в пустоту, но на этот вопрос седой решил ответить.
 - Мы взорвем ее спустя несколько минут после отлета. Она не первая и не последняя, я уверяю тебя мальчик, нам не за чем держаться за них. Во тьме осталось множество заброшенных зданий, и каждое из них может стать нашей новой базой.
 - Но какие-то беженцы, потерявшиеся в ночи, могли укрыться в ней, использовать оставшиеся после нас ресурсы, чтобы выжить, - сказал я, вспоминая о нашем с Линдой случайным попаданием во тьму.
А было ли оно столь случайным, или девушка специально соскочила с шоссе, чтобы оторваться от погони?
Впрочем, узнать это мне было видимо не суждено, ведь девушка осталась одна где-то в темноте, а я летел вместе с серьезными мужчинами в форме менять мир. И если уж не к лучшему, то всяко к великому.
Нас могут запомнить, как великих первооткрывателей, борцов за свободу, или как Гитлера. Я видел в глазах каждого солдата, что летели со мной на огромном черном вертолете, невероятную уверенность в том, что они делают.
Мир изменится, оставалось только ждать.
 - Надень маску, - сказал седой, стараясь перекричать гул лопастей. В его руке была вторя маска, более напоминавшая какой-то строительный респиратор, чем кислородную маску, -  на поверхности тарелок сильно разряжен кислород, судя по замерам с каждым разом все меньше и меньше.
Когда пройдем сквозь облака, без этой штуки ты просто-напросто задохнешься, я тут же взял маску и натянул ее на себя. Погибать из-за нехватки кислорода мне точно не хотелось, особенно, раз уж я попал в ситуацию, где можно умереть от града пуль.
В маске было неудобно и душно. Она как-то фильтровала воздух, который я вдыхал и выдыхал, и очень сильно прижималась к моему лицу в районе глаз и подбородка. Некоторое время — это неудобство продолжалось, но потом удивительным образом лицо привыкло.
 - Вот, прикрепи туда еще этот баллон, - сказал седой и посадил в металлические скобы, прикрепленные к моему новому (возможно кто-то носил его до меня) черному костюму.
Вот для чего они были приспособлены. Кто-то основательно разрабатывал специальную аппаратуру для нырков наружу, за поле тьмы, создаваемое тарелками. Кто-то вливал в это, наверняка не слишком прибыльное дело десятки миллионов, дня того чтобы просто сделать шаг вперёд туда, где было небезопасно.
Если уж что-то хорошее и пришло вместе с повсеместной темнотой и тарелками из других миров, так это полное понимание полной бесполезности всяческих верований, в том числе в древних богов и вампиров.
Когда они пришли то кто-то некоторое время говорил про пришествие ангелов, или напротив демонов, но поскольку великой последней битвы, о которой говорилось во всех до единого писаниях не произошло, крики эти ушли так же быстро, как и пришли. Стало ясно что никакого конца света не начнётся раньше, чем человечество решит само себя уничтожить.
Если кого и стоило боятся во тьме так это таких же парней, которые в данный момент составляли мне компанию на вертолётах. Истинные борцы ночи, способные ради своих желаний перевернуть устои мира.
Самым удивительным было то, что несмотря на явную логику их поступков, на их героические, с точки зрения человечества идеалы, я не был на их стороне.
Зачем ломать то, что и так отлично работает?
Мой отец был русским. О нем часто говорили, что ему повезло, ведь он стал средоточением всех хороших вещей, которые говорили о Русских.
Когда я был маленьким я не понимал, что это значит, а когда пришли тарелки, всем стало плевать на страны и национальности. Все мы стали одним видом, перед лицом невиданной ранее иной жизни.
Страны остались, но вместо внутренних конфликтов, которые человечество всегда любило устраивать, тормозя своё развитие, потому мне приходилось читать книги по истории чтобы понять, чего же такого плохого было в «русских».
И честно говоря я понял только одно, тоже самое что я, впрочем, понял и про тех людей, чьим невольным спутником я стал. Русские всегда были народом эмоций, они всегда шли к цели кратчайшим путями и достигали ее всегда. Вот только когда они достигали цели, они словно путались и пугались, ведь не в из духе сидеть и почивать на лаврах. Они выбирали новую цель, а весь путь что прошли к предыдущей убирался словно его и небывало.
Я не ждал ничего хорошего от сегодняшнего дня, но я хотя бы понимал, что происходит. Остальные же жители планеты продолжали спокойно жить в блаженном неведении.
 - Эти штуки даже не отвечают, зачем вам все это оружие? - спросил седого я. Он цокнул языком и слегка отвернулся в сторону, но все же ответил мне.
 - Пацан, твой отец не стал бы задавать таких вопросов, когда люди воюют, они делают это используя все что у них есть. Чёрт возьми! Эти твари ещё ни разу не показывались, как мы можем заранее знать нужно оно нам, или нет? - слегка задумавшись он продолжил, - кроме того, как нам защищаться от мародеров? Мы солдаты, или кто?
 - Обширный ответ, - сказал я, - я все понял, не мы такие, а жизнь такая. Прозаично, - а в голове прозвучало «архаично».
За свою жизнь я столь часто слышал подобную формулировку, что попросту сбился со счёта. Всегда, когда людям надо объяснить своё нелогично-плохое поведение, они всегда обращаются за этой фразой, или ее иными формулировками.
 - Именно.
Вертолёт уже поднялся на огромную высоту и начинал медленно походить сквозь облако в том его месте, где сейчас не было грозы.
 - Слава богам, что ещё остались такие дыры, сквозь которые мы можем выйти к поверхности, - сказал седой, стоило нашему чёрному вертолёту перейти границу грозового облака, - снизу бомбу было бы сложно устанавливать.
 - А что вообще это за бомба? - спросил я, - как она устроена?
Кто-то из солдат, сидящих рядом с седым, сказал ему, что я слишком уж разговорчив для новичка, и предложил выкинуть меня вниз.
Я поторопился представится солдату, чтобы слегка сблизиться с ним, потянул руку через все пространство вертолёта, но это видимо выглядело столь комично, что седой и парень заржали. У меня на щеках выскочил лёгкий румянец, и я смутился.
 - Когда вернёмся, познакомишься со всеми и профессора наши тебе обязательно расскажут, чего напридумывали, а теперь смотри, - закончил седой и откинулся назад, ожидая момента, когда вновь увидит солнце.
И оно было там.
Я не верил, что когда-то ещё смогу увидеть его настоящим, и вот оно предстало моим глазам.
 - Надень очки идиот! - крикнул какой-то из солдат, и я тут же натянул на глаза смешные круглые очки, прижимающиеся к глазам.
Сложно описать что такое видеть солнце после десятков лет постоянной ночи. Бесконечная радость и сумасшедший адреналин переписывались за грани моего понимания реальности. Я ощущал все происходящее так, будто стихия унесла меня в рай, без требования вернуться.
Облака и горизонт словно слились воедино, а моему взору предстало бесконечное небо.
И солнце.
Я тонул в этом ощущении очень долгое время, все те минуты, которые вертолёты преодолевали границы туч и садились на ровные поверхности тарелок.
Тут я взял себя в руки ровно настолько, на сколько сумел.
Мы спрыгнули на металлическую поверхность очень синхронно со всеми остальными солдатами, и я почему-то решил, что мы обязательно подружимся.
Постепенно я стал даже проникаться каким-то командным духом, но когда мне предложили помочь донести бомбу до места ее заложения, я испугался и отказался.
 - Так это не первая ваша попытка взорвать блюдце? - спросил я, - старательно разбираясь с устройством магнитных сапог, - вы говорили, что учёные...
 - Да не первая, третья, если быть точным, до этого мы просто пробовали, пробивали дыру. Но теперь все точно, нам помогли, - заключил старый мужчина и отвернувшись от меня добавил, - давай поговорим на земле, сейчас у меня важная миссия, я же не думал, что к нам новичок в последнюю секунду навяжется.
Я его отлично понимал.
В ту плену, когда я работал в магазине... Бог мой, это было всего пару дней назад, а перед глазами словно пробежала вечность не меньше той, которой можно было описать всю мою жизнь до этого путешествия.

14.

Тяжелые шаги по краю мира.
Если бы земля была плоской, такой же как в мышлении наших предков, ограниченных одной плоскостью бытия, но при этом не лишенных невероятного сияния звезд, она была бы такой, как эта тарелка. Гладкой, прекрасной от того, что нежилась в лучах каждого восходящего солнца и имеющей невероятно опасный край.
Наши предки имели невероятную для современного человека возможность ежедневно, ежесекундно смотреть на пушистые облака, состоящие как будто из белоснежной ваты, находить в них какие-то образы реальности и развивать свое воображение.
Честно говоря, я практически не помнил облаков, и только сейчас, оказавшись здесь на небесах, я понимал, почему раньше люди умели творить столь прекрасные и удивительные вещи. Небеса всегда помогали в развитии воображения.
В прошлом была такая странная поговорка, в которой давался ответ на то, чем люди отличаются от свиней. Столь похожие на генетическом уровне, мы с этими животными, копошащимися в грязи внешне походили только цветом кожи.
Один мой учитель в юности говорил, что отличаемся мы наличием одной единственной косточки в шее, которая позволяла нам смотреть на небо и развиваться в его величии и красоте.
Впрочем, растеряли мы все это за долго до того, как с небес спустились тарелки и закрыли собой солнце. Еще в начале века все мы уткнулись в землю, в наши гаджеты, давая жизни пройти мимо нас, думая, что закутавшись в пещеру нашего собственного сознания мы найдем естественный выход оттуда.
 - Давайте уже быстрее! – командным тоном крикнул седой.
Я видел его только как солдата.
Профессионала, мастера своего дела, но не руководителя. Я отлично понимал, ощущал всем своим нутром, что не смотря на то, что он пытается быть лидером, над ним стоит кто-то куда более проницательный и активный.
Кто-то, кому будет выгодно подобное изменение мира, наполнение его трупами. Главарю какой-то корпорации? Террористам, которые взрывают электростанции?
В мире всегда найдется какой-то безумный миллиардер, который ради получения большей власти готов будет разрушить все то, что имеют простые люди, которые не хотят перемен. Это условие жизни, критерий создания интересного произведения, и простая повседневность нашей эпохи. Власть – двигает этот мир, заставляет историю становиться интересной и преображающейся.
Я знал, что если у них сейчас все получится, то мир изменится навсегда. Шага назад не будет. Мир был одним, а через двадцать минут н может стать совершенно другим.
Я осознаю все величие момента, просто потому что ничего не могу сделать.
А что если могу?
Что если подобные великие моменты происходят каждый день. Мир огромный, его всегда кто-то хочет поменять, и что мир еще не поменялся просто потому, что каждый раз, один случайный парень не в то время, не в том месте способен изменить мир.
Я поднимаю взгляд и осматриваю вооруженный контингент профессионалов, несущих огромный металлический цилиндр на своих руках, а также сопровождающих остальных людей без оружия.
«Если бы ты мог что-то сделать, то тебя никто бы с собой не взял, пойми это наконец, ты всего лишь случайный свидетель, да и то, потому, что тебя было слишком уж жалко убить, ведь один из этих людей, их лидер, знал твоего отца, и решил этим вернуть ему какой-то последний долг», - отвечает мне внутренний голос.
И он прав, я не герой, все что я делаю это наблюдаю.
Еще десять минут, и солдаты уже погружают маленький серебряный ящик-бочку в огромную яму на металлической поверхности тарелки.
Сразу не сказать, что эта дырка не была здесь все время. Поверхность тарелки абсолютно ровная и прерывается лишь резкой впадиной в данном месте, но на искусственную она совершенно не походит, скорее, как на лед, продавленный пальцем.
Они погружают туда бомбу, седой отходит и хлопает меня по плечу, говоря, что теперь весь мир изменится, и что я, на самом деле должен быть очень рад тому, что являюсь свидетелем всего происходящего.
Но как только один из ученых жмет на тумблер включения отсчета на своем пульте, весь мир распадается на кадры, как в каком-то трейлере дорогого фильма катастрофы. Я как будто не здесь, ощущения более похожи на сон.
Я понимаю, что должен бежать.
Но солдаты не бегут.
Я делаю ноги, а они стоят на месте, некоторые ведут огонь по зияющей бездне перед ними. Я не совсем понимаю зачем, но ровно до тех пор, пока один из них не подлетает в небеса с оторванным горлом.
И это через защитную пластину, вероятно заранее продуманную разработчиками данного костюма специально для таких случаев!
 - Эти чертовы гады решили нас подставить! – кричит седой, и начинает бежать за мной. Не для того, чтобы остановить. Он тоже убегает, зная, что работа и так выполнена, теперь осталось только выжить в условиях сумасшествия, столкновения с невидимым врагом.
 - Бежим парень! – кричит он, и я понимаю, что еще недавно отстающий, стареющей мужчина с сединой покрывающей всю его голову и с автоматом за плечами начинает обгонять меня, и через минуту обходит меня метров на тридцать.
А я начинаю выдыхаться.
Я никогда не ходил в спорт зал, и объём моих легких не столь большой. Тем более пытаться глубоко дышать в маске, что сейчас закреплена на моем лице попросту невозможно.
Под ребрами начинается ноющее вибрирующее чувство. На секунду это даже останавливает меня и заставляет наклониться и начать жадно хватать воздух ртом.
Опять же бесполезно, вед на лице маска.
Это продолжается, впрочем, до того момента, когда я понимаю, что тарелка начинает вибрировать со страшной силой, а вертолет с единственным уцелевшим пилотом и седым тут же взлетает, не оставляя мне шансов на выживание.
Ну разве что я неожиданно открою в себе талант управления летательно-винтовой техникой. Впрочем, нет.
С другой стороны, если я попытаюсь, то хотя бы умру зная, что пытался. Только вот заранее не узнаешь, как умирать больнее – в пламени сгорающего вертолета, когда твоя кожа прилипает к раскалённому металлу, или мгновенно, когда тарелка столкнется с землей, от акустического шока?
Наверное, проще всего найти в вертолете свободный ствол и застрелится, ведь невидимки совсем скоро настигнут и меня.
И что же мне делать в таком случае?
Да что угодно будет хорошим решением. Если кто-то, когда-то написал гайд, качающийся того, как вести себя в подобной ситуации, то я всяко его не читал.
Вообще, судя по оборудованию которое было на мне надето, кто-то мог действительно написать руководство для такой ситуации.
Вот только все, кто его читал наверняка уже валялись мертвыми у древней ямы там вдалеке.
Наверное, к невидимым космическим парням они всё-таки готовы не были. Ничего не оставалось кроме как упасть на холодный металл, на колени и взмолиться богу.
Это я в общем-то и сделал.
Внезапно, будто бог услышал мои молитвы, на горизонте появились странные тени, а потом я понял, что это вертолёт.
Да не простой вертолёт, а вертолёт новостей. Старый, слегка ржавый, но спасительный.
Журналюги как-то все просекли!
Как им удаётся делать это каждый раз? Я не мог понять этого, но сейчас именно это и было моё удивительное, неожиданное спасение.
Только бы они меня заметили.
Я стал искать на своём костюме что-то похожее на световую ракету.
Судорожно расстёгиваю все маленькие карманы.
Безуспешно.
На такое проектировщики костюма явно не рассчитывали.
Впрочем, это оказывается не столь важно, вертолёт и так на удивление летит ко мне. Это очень странно, но в моём сердце открывается место для радости. Он зависает надо мной, а я оглядываюсь в надежде, что за мной никто не следует.
Возможно никто, но учитывая такую особенность преследователей, что они невидимы и возможно бестелесны, я не могу сказать однозначно.
И вот он – конец света.
Конечно пока он еще не такой всеобъемлющий, как хочет казаться, падает всего одна тарелка. Солдаты мертвы, кто не мертв, того отправило в свободный полет вдоль тарелки какой-то странной неведомой силой. Словно призраки схватили солдат за шею и с размаху откинули их в даль.
А я почему-то еще не мертв.
У них получилась, уничтожить то что было…
Я посмотрел наверх.
- Я же говорила, что у моей подруги есть вертолёт!
Она смотрела на меня, повисая на веревочной лестнице практически в стратосфере. Безумие и красота.
Прямо как в боевиках, сравнение с которыми мне уже осточертело. 
 - Ты пришла за мной! – крикнул я в ответ, - очень неожиданно, как ты узнала об этом?!
 - Давай поговорим об этом в более безлопастном месте! – справедливо заметила она, и помогла мне зацепить заранее предусмотренное видимо для таких моментов крепление моего костюма, за веревочный мост, - просто ты пошел со мной в самый трудный для меня час, как я могла тебя бросить?
 - Как любой реальный человек! – усмехнулся я в ответ, и задумался над тем, что бы сделал я.
Наверняка ничего.
Я попросту не сумел бы. У меня не было ни навыков, ни храбрости, ни богатых друзей с вертолетами. Хотя нет, они то на самом деле были, просто они все только что погибли.
Я видел это со стороны.
Раскаты молний разрешающие чёрные тучи. Они пробивали их насквозь и теперь они касались медленно падающей тарелки.
Она даже не падала, вероятно это ощущалось только на ее поверхности. Она скорее тонула в воздухе так, как погружались бы обычная тарелка в воду.
Медленно и странно.
Под ней был город. Целый город. И не какой-то то там город, а мой. Тот город в котором я родился, вырос и прожил всю свою жизнь.
Тут были все мои родные и друзья. Моя работа.
И самым страшным в этой картине было то, что я не мог с этим ничего сделать, но волен был со стороны наблюдать за концом всего того что я знал.
- Теперь они придут, - тихо сказала, сидящая рядом со мной и наблюдающая ту же картину, что и я.
Но я не придал ее словам значения. Я наблюдал за тем, как сквозь щели между грозовыми тучами и падающей тарелкой пробивался свет и настоящее небо.
И все же наши часы давно сбились, ведь судя по моему смартфону должна была быть ночь.
Там в городе была вся моя жизнь.
А я так и не позвонил Алексу.
Я так и не позвонил маме.
Простите меня.

15.

Когда тарелка коснулась земли люди уже бежали из города.
Невероятно сложно не заметить падение небес на голову. Свет пробился сквозь тучи, сковывающие его на протяжении множества лет и ненадолго осветил город так, будто сам Бог решил забрать его с собой на небеса.
Это было прекрасно. Те минуты, которые для меня и для жителей города превращались в длительные часы страха и страданий.
Люди пытались убежать так же, как когда-то древние греки пытались скрыться от ужасающего жара в Помпеи. Все было бесполезно, но остаться на месте и смириться с тем что вот-вот придет смерть было куда более страшно.
Она упала и унесла с собой миллион жителей.
Почти миллион, я не могу сказать сколько точно в тот самый момент было в городе. Я не хотел об этом думать, не хотел вспоминать о том, кто там был. Что они для меня значили. Что значило каждое маленькое место, каждое заведение.
Моя работа.
Вуз.
Бар, в котором я познакомился с Алексом.
Бар, в котором мой отец подарил мне первую в моей жизни сигару. Он сказал «если ты не начнешь курить сейчас, то потом, когда мы будем побеждать в войне с этими штуками, не сможешь уверено закурить сигару». Тогда я ее выкурил, а после меня весь вечер тошнило.
Отца нет, так же, как и всего города.
Так же как могло не быть и меня. Если бы не случайность. Маленькая? Всего-лишь случайная встреча.
О чем я вообще думал тогда, когда был там наверху? Чего я боялся? Умереть? Неужели то состояние в котором я нахожусь сейчас чем-то отличается от реальной смерти, или нет?
 - Что у меня осталось? – спросил я в один из моментов нашего полета от выброса земли невероятной силы.
Переливающиеся лучи солнца, зеркалом отражаясь от голого металла корабля, пытались ворваться в мир вокруг, проходя сквозь стену из тумана, и пыли, поднявшейся в воздух от невероятного падения.
 - То же самое, что было при тебе всегда, - ответила она, - мы все потеряли слишком многое. Но не сейчас.
«А когда?», - мысленно спросил я. Говорить совершенно не хотелось. Хотелось лечь на пол вертолета, свернуться калачиком, и уснуть мертвым сном.
Некоторые потери даются легко. Что нам разбитый экран телефона, или удаленные любимые фотографии. Можно ударить себя по лбу и сказать: «дурак, в следующий раз буду помнить и не сделаю ту же ошибку», а потом опять совершить ее еще много раз.
Когда ты теряешь дом, семью, прошлое…
Все прошлое, тогда ты понимаешь, что ты не сможешь ничего больше вернуть себе. Нельзя восстановить утерянное. Нельзя допускать таких потерь.
В один момент ты думаешь только о своей жизни, а потом ты видишь, как вся твоя прошлая жизнь превращается в разносящуюся по ветру пыль, и в буквы, которые сольются в слова лишь на страницах учебников истории.
Если когда-нибудь еще будет история.
Но я повернулся от этого невероятного зрелища, медленно показывающего мне все мои потери, к молодой девушке, которая в одиночку сидела за штурвалом вертолета, который увозил меня от всех проблем, которые у меня когда-то были.
Я взглянул в ее молодые, но полные какой-то странной мудрости зеленые глаза, и тяжело наполнив свои легкие воздухом, проверяя на месте ли они еще, сказал:
 - Спасибо.
Она знала, что это спасибо не только за то, что она спасла меня сейчас. Я знал, что все то, что произошло с нами за этот маленький отрезок времени в пару дней – это случайность, спасшая мне жизнь. И эта случайность произошла со мной только из-за нее.
Она это знала.
Я снова перевел свой взгляд за окно вертолета. Город был далеко, нам повезло, что обычный старый вертолет новостников способен разгоняться до таких скоростей.
Я смотрел на то, как умирают мечты и воспоминания.

Это другое место.
Другой город, где-то на юге. Точно я не могу сказать, потому что вертолёт остановился где-то в глубокой тьме.
Там мы пересели на авто.
Путешествие было длинным и поразительным. Я был невероятно удивлён тому, что девушка сделала ради меня.
Угнала вертолёт своих знакомых. А не в этом ли должен был заключаться наш изначальный план? Были ли они ее друзьями? Она вообще их знала? Мы вообще должны были как это повернуть?
Корме того я не знал, что в старинных вертолётах были столь хорошие автопилоты, способные удерживать его в вертикальном положении столь долго, пока она помогала мне забраться.
А ещё произошло непоправимое. Мысль о том, что я мог что-то сделать, помешать всему происходящему, изменить линию времени, но не сделал ничего, не давала мне покоя. Я сомневался, что когда-то теперь этот покой сможет прийти. 
Это было странное чувство.
Машина несла нас по дороге, а я пытался забыться, наблюдая за, в какой-то мере смешными рекламными плакатами об опасности на дороге, и частых, обязательных, летальных исходах.
Теперь мне почему-то казалось это смешным. Даже картинки, показывающие по сути своей мертвецов.
Мне могла бы светить депрессия, но почему-то было совершенно не до неё.
- У тебя есть сигареты? - спросил я, глядя на девушку, которая сидела за рулём, автомобиля.
Почему всегда она ведет? Я же вожу не хуже.
Наверное, она боится за то, что в таком состоянии как сейчас, я смогу только навлечь на нас куда больше бед, чем у нас и так есть.
Она протянула мне сигарету. Конечно это был не мой любимый бренд сигарет, но я и не упоминал никогда при ней, что я предпочитал курить красную «Мальбаро».
 - Все-таки ты не ясновидящая, - сказал я, - это ты куришь этого индейца, или чисто для меня купила на заправке, - в добавок поинтересовался я, потряхивая сигаретку в руках.
 - Я не знаю какие из них лучше, я просто знаю кто победил в реальной войне, а у кого был рак легких, - невозмутимо ответила девушка, пожевывая свою жвачку, которую купила на той же заправке.
 - А ведь мечты мои не умерли, - сказал я и закурил сигарету, а после старательной затяжки, которую не делал столь давно, я обратил внимание на выражение лица девушки, которая хотела услышать от меня еще какую-то историю, наверняка для того, чтобы развеять скуку и тишину бесконечной трассы, я продолжил, - я как будто отрезвел только тогда, когда мы с тобой уехали достаточно далеко от той бреши, что образовалась от упавшей тарелки. Мне кажется, что-то небо, что у нас над головами оно уже не наше, я думаю, что мы должны сражаться с теми, кто пришел. Вернуть свое небо над головой.
 - Ты думаешь мы готовы? – спросила в ответ девушка, она говорила так, будто ей нужен был реальный, хорошо взвешенный, ответ. Впрочем, меня это не удивило.
 - Я видел там невидимок, - сказал я, отводя взгляд на фонари, ища в них свое отражение, - как бы глупо это не звучало. Я не знаю кто они, почему не выходили на связь, если способны за секунду-другую разметать огромную группу подготовленных солдат, а они были сверх подготовлены, это могла быть защитная система корабля, или что-то еще в таком же духе, я не могу точно сказать…
 - Но нам их не победить, - закончила за меня девушка, а мне оставалось только согласно кивнуть. Она была чертовски права.
Под колесами роскошного желтого «камаро» 69 года проносился асфальт, тяжелая, грязная от стертой и перерисованной наспех разметки дорога. Где-то в голове отдавались эхом простые мысли, умоляющие уехать на другую сторону мира и оттягиваться там с этой девушкой до конца своей жизни.
А куда мы кстати едем?
До этого момента я просто ехал. Составлял компанию девушке, которая явно распланировала это путешествие сильно заранее.
 - А куда мы едем вообще?
 - В самое безопасное место в мире, - ответила она, и дождавшись моего взгляда, полного непонимания, добавила, - в Лас-Вегас.
 - Почему ты решила, что он самый безопасный город в мире? – решил уточнить я, - город как город, столица развлечений, постоянно действующая электростанция холодного синтеза на выезде… ты знаешь что-то такое, чем еще не поделилась со мной?
 - Женщина имеет право на свои секретики, - кокетливо заявила она, а я решил не переспрашивать. Если она не хочет отвечать, то и не станет. Я лишь ухмыльнулся и покачал головой из стороны в сторону.
Дорога под колесами уносилась вдаль, оставаясь позади. А впереди ждал огромный город Вегас. Царство порока.
Я уставился на приближающийся фонтан из света, бьющий в сторону металлической темноты небес. С каждой минутой он становился все ближе, а я все так же ничего не мог понять.
Единственное, что выручало мои собственные ощущения по-настоящему -  это тотальное ощущение вселенской справедливости. Всему есть оправдание, и любому выбору и поступку найдётся место.
Я надеялся.

И вновь иное место.
Большой город. Вечно живой, вечно передвигающийся. Он находиться достаточно далеко от моего родного города, и возможно удивительная новость о его разрушении еще не дошла до сюда.
По крайней мере никакой паники не заметно.
Люди в шикарной, дорогой одежде, которую в любом другом месте Америки, кроме разве-что Федерации Нью-Йорка, надевают лишь по праздникам, ходят по улице только для того, чтобы привлекать внимание к собственным персонам.
Одинокие и печальные.
Или это я такой? Ответ кроется только во мне. Все наше восприятие мира всегда меняется исключительно относительно нас самих. Когда мы счастливы, то нам чаще всего встречаются счастливые люди, радушные, готовые помочь, или веселится. В самые печальные дни мы встретим таких же наполненных горем людей, которые все еще не готовы к постоянной обоснованной реакции касательно будущего, в котором вы никогда не увидитесь, но обязательно поймете друг друга сейчас и сможете как-то поддержать.
Мы сняли номер в каком-то злачном местечке, у девушки нашлись деньги. Конечно же, у нее ведь нашелся и вертолет и «камаро» а я просто радовался, что у меня была моя жизнь, память, и возможность что-то сделать еще. Возможность узнать, что произойдет теперь.
Я смотрел на экран своего смартфона, когда мы закончили завтракать, пытаясь понять, не сбились ли мои часы. Они говорили о том, что за окном давно наступила ночь, но глушить основные огни и фонари дневного света никто не собирался.
Этот город не спал никогда.
Я закрыл шторы, и мы с Линдой оказались наедине в комнате, освещенной лишь малинкой полоской света, пробивающейся сквозь щель. Я не видел девушку, я как будто остался наедине сам с собой. 
Нет.
Я не могу быть один сейчас.
Я резко открыл шторы и взглянул Линде прямо в глаза.

16.

Небеса рухнули.
Если когда-то люди решат сочинить ещё одну религию, то этот момент войдёт в неё как один из основополагающих.
Конечно же никто не отметит его дословно. Быть может тогда на земле уже не будет тарелок. Может не будет земли, или вовсе людей в том понимании, которое мы вкладываем в это значение сейчас, но момент останется.
Никто не вспомнит солдат, или то, что ими руководило, неизвестный автор будущего вложит в эту историю грехи всего человечества.
Но в этой истории есть ещё один поворот, который случается уже второй раз только за мою жизнь.
Когда пришли тарелки мы все разом поверили, что мы не одни во вселенной, но с годами это смазалось.
Все попросту забыли об этом факте, решив, что ничего не доказано.
Теперь мы точно знали, мы не одни.
- Ты одна из них? - спросил я у девушки. Ответ на этот вопрос, вообще на все вопросы, что возникали у меня, касательно неё был здесь. Такой простой и очевидный, но почему-то до этого момента я не решался его высказать даже самому себе.
Ведь все что на плаву обычно оказывается бесполезным знанием.
Но сейчас как будто все что произошло слилось воедино, отвечая на все мои вопросы самым очевидным из ответов.
 - Все зависит от того что ты вкладываешь в этот вопрос, - ответила она и тут же продолжила, - если ты хочешь знать не человек ли я, то ответом будет - нет. Я человек. Если ты хочешь знать - знаю л я о тарелках больше чем ты, или любой другой человек здесь, то ответ будет - да. Я одна из них.
- Я запутался, - тут же выразил я свою мысль, возникшую в тот момент, когда она начала говорить. Я слышал все что она сказала, но не понял ничего.
- Я не знаю готов ли ты к правде, - сказала она, - дальше все будет только запутаннее.
 - Почему я тогда, чёрт возьми? Если я не могу знать, не могу понять, то почему я? Я черт возьми хочу знать! - крикнул я.
- Потому что совпадений не бывает! - крикнула она в ответ, - ты не мог там оказаться просто так Тони, понимаешь. В тот момент, там. Ты выбрал единственный момент в который мог меня увидеть, и ты это сделал, понимаешь?
Я ничего не понял, но теперь у меня хотя бы появилась пища для размышлений.
Наверное, я остался стоять с непонимающим выражением лица слишком долго, потому, что она решила продолжить не дожидаясь даже моего кивка.
- Хорошо. Я знаю насколько сложно жить с полным осознанием того, что ты не знаешь, что делать дальше, с незнанием. Люди всегда, все поколения боролись с ним. И я постараюсь объяснить тебе все понятным языком. Более простым чем в учебниках.
- Если у нас есть время, то постарайся пожалуйста, - сказал я одобрительно, - если от тебя не зависит что-то, что может ещё раз изменить мир, конечно же.
- Они кидаются камнями, - начала она и это тут же ввело меня в ступор.
Нет, конечно я был знаком с этой фразой, ее употребляли и раньше в различной фантастике, когда объясняли правила ведения «умной» космической войны, где главным правилом было знать, как можно оперировать средой.
Небольшое отклонение астероида ракетой, или чем-то ещё, и вот - подающее надежды общество динозавров вымерло. Ещё одно, и человечество отправлено в каменный век.
Но я был удивлён, что она скажет именно это.
- Кто-то хочет уничтожить землю, а кто-то ее спасти, например, для собственного проживания? - предположил я.
- Слишком просто, - ответила она, - но быть может в рамках твоего понимания это будет самым логичным ответом, - предположила она, но все же продолжила, - время это единица отсчёта. Но не такая, в которой можно перемещаться...
- Путешествие во времени? - с удивлением перебил ее я.
- Если ты будешь меня перебивать, то я не смогу ничего сообразить, - осекла она меня.
Я искренние извинился, и она продолжила.
 - Четырёхмернсть это то, что вы обычно относите к категории божественности, но это не совсем так. Объективность такого взаимодействия конечно малочисленна, но она имеет место быть, ведь все мы так, или иначе связаны узами. Кто-то был "всегда", как вероятно оцениваете вы, а кому-то можно просто умереть, находясь на листе бумаги, где кто-то нарисовал лишний элемент, - она на секунду замолчала и зачем-то взяла стакан воды, хотя я был уверен, что он ей совершенно не нужен. Сделала глоток и продолжила.
- Чего-то могло не быть, что-то можно перенести из вашей эпохи в эпоху. Относительно вас это что-то нереальное, но не в тот момент, когда видишь всю картину разом так, как вы видите рисунок на бумаге, который можно изменить. Он не стабилен, размазан, но это только параллельные штрихи, которые обрамляются контуром, когда я взаимодействую с ними. Иногда можно соединить линии одного рисунка из разных эпох, и он получится более четким и ярким... Но я человек.
- То есть ты бог? - очень сухо спросил я.
- Не совсем, и не я одна, - ответила она, - но, наверное, такое понятие будет для тебя самым простым объяснением и названием.
- Понятно, - заключил я, - ну если уж случайностей не бывает, то пошли спасать мир... Ну или разрушать... Короче менять!

17.

За окном темнело.
Вернее, так казалось, ведь настоящего солнца тут не было.
- Мир не изменить, - говорила девушка, - он одно целое навсегда. Бог его таким создал, я думаю.
- Ты же бог, - говорил я, показывая зубы, - мыслишь в четвёртом измерении, у нас есть шанс что-то сделать? Спасти мир, огородить ужасную брешь.
- Я не знаю, ведь всегда может появиться кто-то вроде меня, и все пойдёт под откос.
- То есть возможность защитить мир от уничтожителей есть? - спросил я, уточняя, - мы можем ей воспользоваться?
- Даже идея закрыть Землю изобретением людей, давно ушедших с Земли, принадлежит не мне, - с грустью ответила девушка, - и я не могу связаться ни с кем из них. Сама я не слишком умная... Блондинка, - добавила она, показывая на цвет волос.
- Все ведь не так плохо, сколько у нас времени до тех пор, пока в брешь полетят камни? - спросил я настороженно.
- Включи новости Тони, сейчас должны сказать примерное время, - сказала она, и кинула мне пульт, которого как мне казалось у неё до этого не было, - случайностей не бывает Тони.
Я включил телевизор.
Работал NBC, шёл новостной эфир. Какая-то молодая женщина, которую непонятно как взяли вести ночной эфир, рассказывала о невероятном чуде и странностях, происходящих в районе моего родного города.
 - Пока еще наша съемочная команда не добралась до места изливания света, но мы уверены, что будем там первыми, - она поправила свои бумаги, так, будто реально читала с них, а не с теле суфлера, - если вы только включили наш эфир, то наверняка еще не знаете о том, что за странный столб света, идущий с небес появился не столь давно на территории штатов. К сожалению, нам не удалось дозвониться ни до кого из всего региона этого луча, потому лично отправились на освещение этого вопроса. – ведущая развернулась к другой камере, расположенной более близко к ее лицу, п сказала финальные слова перед перерывом на репортаж из казино, - Неужели наши таинственные гости наконец-то решили выйти на связь?
Ага, как же, решили.
В условиях практически полного отсутствия авиации, доступа к спутникам и регулярным энергетическим бурям из-за которой временно пропадает радио связь, мир практически превращается в сарафанное радио, где лишь техника, соединенная проводами под землей, вдоль междугородних трасс может обеспечивать хоть какую-то быструю связь.
Связаться с городом, в котором все мертвы не представляться возможным. Потому люди из других мест должны направляться туда и лично убедиться в произошедшем.
Государство не может быть одним сплоченным коллективом в подобных условиях. Скорее всего в столице услышат про катастрофу только по телевидению. Когда они увидят, что там произошло и пошлют туда тысячи спасателей со всей страны будет поздно.
Темнота способна укрыть любые грехи, не даром в ней всегда прятались самые страшные злодеи современности. Если ты совершаешь преступление, то всегда можешь спрятаться во тьме ночи.
Пока тебя конечно не пристрелит какой-нибудь искатель справедливости, или другой злодей.
 - Так или иначе, мы ничего не можем сделать? – спросил я, моя жизнь уже была уничтожена, терять мне было нечего, потому я рвался в бой, чтобы хотя бы узнать то, чем это может кончится, - у меня чешутся руки.
 - Я не знаю, - растягивая звуки и слегка жестикулируя одной рукой, кокетливо водя ее из стороны в сторону, сказала она, - в любом случае у меня нет никаких идей, как можно было бы на что-то повлиять. Но если кто-то взял из будущего тарелки, значит они там были созданы, это ведь логично?
 - Зря ты выпивала, Линда, - сказал я, и придержал девушку, которую уже начало качать от того алкоголя, что пустыми бутылками стоял на столе. Она решила поддержать мою грусть, и не справилась с высоким градусом виски.
Богиня не справилась.
Я подхватил ее на руки и отнес на кровать. Положил ее поверх одеяла, а сам уселся на пол рядом с ним. Несмотря на то, что я доверял девушке, и она мне все так же сильно нравилась, я все же не испытывал большого желания в том, чтобы лечь на кровать.
Находится в одной кровати с иным разумом, настолько более высоким чем я, тем, что находится вне моей плоскости бытия… ну как-то по меньшей мере слегка не комфортно.
В любом случае, мы не хотели на долго задерживаться в Вегасе. Ну или я не хотел…
Так, или иначе, тратить деньги на номер с двумя кроватями было бесполезно, особенно, учитывая то, что мы во избежание ненужных вопросов изображали из себя пару молодоженов.
Я приподнялся и посмотрев на молодую девушку, которая возможно и не была девушкой даже, а я попросту ее так воспринимал. Возможно вообще для каждого, кто встречался нам на пути – она идеал красоты. А может быть ее вообще никто, кроме меня и не видит…
Нет, это чушь, ведь она столько раз сидела за рулем, меня бы точно остановили полицейские где-нибудь на дороге, если бы заметили, что за рулем никого нет.
Я усмехнулся.
Не слишком громко, но достаточно, чтобы разбудить человека. Девушка лишь легко застонала, и развернувшись лицом от света упала в дрему.
Интересно, зачем ей нужен сон?
То, что боги пьют, и пить часто не умеют, я не сомневался, вспомнить только Греческого Диониса. Вот уж толстый алкаш… но если подумать, до этого я ни разу не видел ее спящей, хотя мы провели несколько дней и ночей вместе.
Я еще раз оглядел ее, обдумывая, стоит ли раздеть ее и накрыть одеялом, или оставить так?
Красивое на ней платье. Она купила его только по приезду в Вегас. Решила наконец сменить «пацанский» гардероб на что-то более мягкое и подходящее духу Вегаса. Сказала, что это для того чтобы не выделяться, а я решил, что это для того, чтобы еще сильнее затянуть меня в свои сети.
Нет.
Не стану прикасаться, ей и так будет тепло и удобно, а мне лучше не трогать кровать, не прислоняться к ней, а не то я усну.
Я резко ударил себя по щеке. «Ты не хочешь спать».
Время прогуляться.
Да и меня не столь клонило в сон, чтобы я хотел рухнуть в кровать.
Потому я встал, накинул на себя старую поношенную куртку, которую удалось купить за полтора доллара в маленьком подвальчике недалеко от гостиницы. В полувоенном обмундировании ходить по улицам было глупо, кроме того это привлекало много внимания.
Грязная одежда.
Я посмотрел на себя в зеркало. Скорее похож на какого-то бывшего военного, нежели на новобрачного. Ссадины, синяки, где-то я изрезан, даже не понимаю обо что, а в глазах какая-то бесконечная тоска.
Надо двигаться дальше.
Жизнь до этого инцидента не имела смысла ровно на столько же, на сколько и после него. Люди живут и умирают, ведь смерть моих близких не означает что умрут только они. Просто они умерли раньше всех.
Жизнь всегда была ограничена маленькими ситуациями, за грани которых не заступить. Я всегда думал, что у человека есть свобода воли, что по крайней мере бутерброд, который мы съедим за завтраком – уже выбор, сделанный нами.
А может ли она что-то изменить в моем прошлом если я попрошу ее? Сможет она спасти мою собаку от колес грузовика? Сможет ли исправить мои оценки в школе, заставить учится, чтобы у меня было более высокое место в жизни, чтобы я мог изменить что-то сейчас, используя силу и власть?
Или одна наша встреча навсегда приковывает ее к единственному временному потоку? Может она простой зритель, смотрит и смеется, не желая ничего менять, до тех пор, пока не уведёт грандиозного финала?
Мне надо пройтись по барам.
Удивительным был весь тот свет, что окружал со всех сторон, так, будто над Вегасом никогда и не нависала темнота.
Этот город и без того никогда не спал, наверное, будь он человеком, он был бы только рад наступившей вечной ночи. Теперь он всегда мог светиться и блестеть всеми своими прелестями так, будто был моделью на подиуме.
Ему даже не нужно было небо, чтобы иметь постоянный день и вызывать бессонницу и красноглазие в глазах гостей.
Постоянные жители давно привыкли ко всему тому, что происходило вокруг. Они жили во всем этом и до того, как небо исчезло.
Я шел по улицам чужого мне города, стараясь не заблудиться, запомнить маршрут всего путешествия, чтобы знать куда вернуться.
Я зашёл в бар с поразительно знакомым названием, которое крутилось у меня в голове, но я не мог понять, откуда я его знаю.
Ответ нашёлся сразу, как я перешёл через порог заведения. Владелец узнал меня сразу, хотя даже я не узнавал себя в зеркало.
Старенький азиат взглянул на вошедшего и тут же выделил в нём ребёнка, который жил по соседству. Как ребёнка, мне было 17, когда он решил переехать, но уже тогда я время от времени посещал его заведение.
Не виделись гору времени, а он меня узнал. А говорят азиаты не могут нас отличить друг от друга.
Вранье.
 - Какими судьбами Энтони?! - крикнул он через барную стойку, не боясь привлечь внимание. Гостей не было.
 - Что? - удивился я, но признал в нем Ченга. Старик почти не изменился с нашей последней встречи.
Я решил не рушить свою легенду и сказал, как мы и придумали раньше:
 - У меня тут свадебное путешествие.
Вероятно в это было вложено слишком мало эмоций любви и преданности, свойственной молодожёнам, потому Чанг сразу заподозрил неладное.
 - Она залетела? - вот так вот. Плохо знакомый человек, в другом городе, из, казалось, прошлой жизни, и мы прямо с порога говорим, как друзья, которые видятся по меньшей мере раз в месяц.
Жизнь всегда была проще чем казалась.
- Нет Чанг, - ответил я, подмечая, что помню его и вправду. Такое имя, впрочем, сложно забыть. Оно так же стереотипно, как, например, Джон, в детстве я даже одно время думал, что так зовут всех азиатов, и однажды очень сильно опозорил этом маму, - вечная любовь и долг. Налей мне чего по дешевле, - продолжил я и прошёл в глубину бара, садясь за стойку, совсем забыв скинуть куртку.
 - А где же тогда твоя жена? - спросил он, доставая чистый стакан.
Я решил не врать ему сегодня, ведь возможно во всем мире не осталось никого, кого я знал столь долго.
 - Она напилась на радости, мы давно мечтали о путешествии, и уснула в гостинице.
 - Понятно, - понимающе ответил он, и наполняя стакан жёлтым напитком задал вопрос, которого я боялся, - как мама, как родня?
Обычной вопрос, тем более для азиата, ведь они всегда ставят семейные ценности выше, чем собственные жизни. У них общий статус личности определяется всем кланом.
Я пожалел, что решил не врать сегодня. Так быстро…
 - Я дождался, когда он наполнит кружку, а он в это время уже заподозрил неладное, но не попытался отменить вопрос.
 - Она умерла, - сказал я, отхлебнув пива. О смерти всех остальных я предпочел умолчать, - у тебя нет сигарет похуже и по дешевле?
 - Конечно есть, - ответил он, и тут же кинул на стол пачку дорогих «Мальборо». Я посчитал в уме, и решил, что мне не хватит тех полутора долларов, что я взял с собой на прогулку, чтобы расплатиться за пачку, но бармен вскрыл ее и сказал, - угощайся.
Я взглянул на него благодарными глазами и закурил.
Я пил и курил, размышляя над всей этой историей, которая была более похожа на вымышленный фарс, чем на реальную историю, происходящую с реальным человеком.
Чанг молчал. Но потом начал говорить:
 - До того, как на землю опустились тарелки все мы были ближе друг к другу. Все было не так просто, как может показаться, но каждый из нас был частью большой семьи. Как только пришла ночь, мы оторвались друг от друга так сильно, как это только было возможно. Стали одиночками, светлячками, потерявшимися в лесу, и не способными найти свет. Я так долго не видел тебя, и встретил лишь тогда, когда твоя жизнь изменилась подобно моей. Кто-то говорит, что злодеи прячутся во тьме. Я считаю, что злодеи прячутся на свету.
Через несколько быстро пролетевших за разными философскими, пьяными разговорами, часов, прервались моим желанием пойти к Линде и уговорить ее сделать что угодно, лишь бы исправить мир.
Я вернулся домой, когда часы показывали девять утра. Хотя понять Эшли находясь на улице было попросту невозможно.
Девушка уже не спала, но все ещё валялась на кровати, в ожидании меня. Все в том же красивом платье и тёмных чулках.
Спала ли она вообще, или просто дала мне таким способом что-то осознать. Дала пройтись, подумать, встретить старого знакомого и решить, что не все конечно?
Конечно она должна была знать, ведь она видит и чувствует саму структуру времени и постоянства.
Для неё не бывает случайностей. Это ее слова.
 - Знаешь Энтони, - сказала она, смотря мне в глаза, - я не могу видеть твоих поступков, тебя на линии времени, ты такой не единственный, - она отвернула голову в сторону, показывая мне свою длинную шею, - но именно эта особенность заставляет меня спросить, где ты был?
- Я думаю ты врёшь, - сказал я с улыбкой.
- Я тоже знаю, как ты думаешь, - продолжила она, - и это не магия, как ты можешь решить, ощутить эмоции другого человека не сложно, достаточно узнать много людей.
- Так что будем делать? - спросил я настойчиво, она понимала, что я готов ко всему.
- Мир спасать, - ответила она и начала зевать. Ладонь, вовремя поднятая вверх ко рту не смогла удержать это чувство, когда она закончила, она перевела на меня свой взор голодной львицы и добавила, - но сначала отдохнем, иди в кроватку, сова, ты же совсем не спал.
- Идея неплохая, - сказал я и решив, что терять нечего, упал на кровать.

18.

Над головой потолок.
Так любопытно находиться в лежачем состоянии.
Черт знает, сколько времени прошло с тех пор как мне доводилось в последний раз вот-так вот спокойно лежать в кровати. Да тем более с такой красивой девушкой.
Я успел соскучится по этому невероятному чувству, которое открывало новые горизонты и забирало печали.
Я знал, чего хотела она, и этого же хотел и я. Но я не знал, хочу ли я этого по-настоящему, или же девушка попросту умело пользуется своими возможностями, воздействуя на мой разум.
И потому страх не собирался отступать.
Даже тогда, когда она обняла меня так, как никто до нее не обнимал, я сомневался. А потом она сказала, что от этого может завесить будущее.
Здорово да?
Заняться любовью с инопланетной, неземной красоткой, а между делом еще и спасти мир. Ну, или сделать хотя бы первый шаг к этому.
Звучит слишком уж величественно и невероятно, даже при учете не реалистичности всех факторов, вплетаемых в ситуацию.
 - У нас так быстро все развивается, - говорю я, гладя ее по волосам. Стараюсь тянуть время, чтобы разобраться в себе. Готов я рисковать подобным образом, или же нет? – ты уверена, что хочешь этого?
 - Он сможет помочь нам, - сказала она, - у него есть опыт, и я знаю, что его можно привлечь только так! - крикнула она, держа руки на моей талии.
 - Чёрт! Но ты же богиня! - кричал я, - вдруг это меня убьёт, или ещё чего?
 - Не волнуйся, - рассмеялась она, - ты у меня не и первый, и они не умерли.
 - Утешила, - сказал я, впав в лёгкое уныние, - кто вообще этот парень, любитель подглядывать? Но если ты не видишь меня, то как он увидит?
 - Он мой отец, - ответила она, - ну это самое близкое понятное тебе понятие... - она слегка зависла, смущаясь, - в общем потому то он и придет. Не бойся, я уверена, что он сможет дать нам совет.
Я нахмурился.
Ещё никогда подобный выбор не был столь сложным. Не хотелось сделать что-то не правильно. Уж тем более под взором "бога", ну, или кем они там были.
Я повернул голову и посмотрел в ее бездонные зелёные глаза. Ошибиться было нельзя, ведь в них я видел всю бесконечность вселенной.
Так хотелось это понять.
 - А наш половой акт не передаст мне какую-то часть твоих знаний, возможностей, способностей?
Девушка рассмеялась.
 - Ты такой жадный, - она усмехнулась еще раз, - ты думаешь я предпринимала бы свои жалкие способности объяснения, для того чтобы рассказать тебе это, если бы можно было передать хоть какие-то способности?
Я кисло улыбнулся и перекатил голову на бок.
Слишком близко к ней. Она отправила меня к звездам своим поцелуем.
Он появился резко. Никто его не звал, не пускал, и не видел.
Мужчина в годах, с легкой сединой на его длинных, до плеч волос, облаченный в серый костюм стоял посреди комнаты, опираясь на свою длинную черную трость.
Он казался невероятно культурным и образованным, да и прервал, толком не усевшееся начать действо легким покашливанием.
Я резко дернул не снятые джинсы наверх и резко развернулся.
Первой же реакцией, на которую меня хватило, было извлечение особо смачных матерных слов из своего горла.
 - Господин Энтони, - прервал мою грязную тираду о смысле жизни и участия в ней родителей, мужчина, - вы знали, что вы делаете, и в общем-то, отдам вам должное, весьма благоразумно решились вызвать меня. Впрочем, я пришел бы и так, надо было только позвонить.
 - Я забыла твой номер, - сказала девушка откуда-то из-за моего плеча.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. От той сексуальной, взрослой девушки, у нее на лице не осталось совсем ничего, встретившись с этим человеком, «отцом», как она назвала его для меня заранее, она превратилась в маленькую девочку, пускай и в теле взрослой женщины.
 - Как жаль, что не все можно знать заранее, - сказал он, - не представляю, как род ваш проживает в полнейшем незнании, господин Энтони, - меняя тон, очень гладко говорил мужчина, - Прости, я тебе соврала, - тихо сказала она, прячась от взора мужчины, у меня за спиной, - ты у меня первый.
Это меня не успокоило.
Обрадовало как-то, но не успокоило, и горя от стыда, под грозным вздором, я не придумал ничего, кроме как сказать:
- Вас стучать учили господин?
От удивления у мужчины даже челюсть отвисла, но он очень быстро постарался взять себя в руки, и тут же извиняющее сказал:
 - О, конечно, я же не представился, - у него на голове появился цилиндр, только для того, чтобы он мог его красиво снять с головы, совмещая с поклоном, сразу же после этого цилиндр в его руке растворился, - Эндрю Паттерсонс, так же известный, как путешественник во времени, ангел, дьявол, библиотекарь и искатель всех ответов. Конечно же никем из представленных титулов и прозвищ не являюсь, но буду для вас тем, кем удобно, поскольку, как я понимаю, нам предстоит работа, по исправлению полотна.
 - Не говори такими речами, Эндрю, - сказала девушка поднимаясь, она уже была одета в платье. В другое платье, которого раньше у нее не было.
Здорово, и зачем мы тратили деньги на одежду, если они все-равно могут создавать ее из воздуха.
 - Она купила его, пока тебя не было в номере, - сказал Эндрю, отвечая на вопрос из моих мыслей, - глубже в ваши мысли я лезть не собираюсь, но на столь яркие я не ответить не могу.
 - Я проснулась, и немного затормозив течение времени для себя успела пройтись по магазинам в ожидании тебя, - добавила девушка.
 - Материализовать предметы мы не умеем, это физически невозможно, иначе бы мы уже принесли оружие, которым, можно было бы победить любых врагов, и лекарство от всех болезней за одно, - дополнительно ответил мужчина.
 - Но откуда тогда у нас тарелки? – спросил я, - Линда говорила мне, что кто-то принес их из будущего.
 - Наденете футболку молодой человек, - осек он меня, - моя протеже любит ваше время и ваши нравы, но мне всегда были ближе другие эпохи и годы, в которых я провел почти все время, дарованное мне, и там было не принято садится за деловой ужин без одежды.
 - Вы принесли поесть? – спросил я. Что за глупость? Боги не приносят с собой еду, когда приходят поговорить на тему жизни, смерти, и секса с их дочерьми.
 - Нет конечно, - ответил он, - мы пойдем в ресторан, в ближайшем дорогом отеле. Заодно я вас туда пересилю. Незачем играть в Бонни и Клайда, или что вы там себе придумали.
Я впал в некоторый ступор.
Что говорил этот мужчина? Почему что-то можно, а что-то нельзя? Где-то есть какой-то свод правил, или возможности гарантирует какой-то орган внутри тела?
Пока что вопросов становилось больше чем ответов, но другого я не ожидал, записываясь в клуб любителей временных нитей.
Я конечно не особо хотел куда-то идти. Я действительно давно не спал, и меня не особенно привлекала идея не просто идти на Кофе-брейк, но прямо сейчас переезжать в другой отель.
Однако мужчина попросту решил не оставлять мне другого выбора.
Пришлось вновь вставать, одеваться и идти за ними. Они уже что-то обсуждали, и я надеялся, что это то что нам нужно, а не простые семейные разговоры отца и дочери, которые между тем давно не виделись.
Я натянул зеленую куртку, и заметил, что она уже порвалась. Наверное, я порвал ее, когда упал со стула в баре, смотря дурацкий мультик по телевизору. Как жаль, что я не мог починить ее одним желанием.
Линда прошла мимо меня, и посмотрев на меня самыми странными глазами, прошла по коридору и вышла за Дверь. Эндрю вышел в след за ней.
Я посмотрел на свою куртку и понял, что дырка на куртке затянулась.
Иногда чувствуешь себя одиноким даже среди своих собственных друзей… чувствовал… Но в обществе богов, лучшее ощущение, которое можно испытать – недоразвитость.

19.

Когда дорога ощущается скорее спасением, нежели вынужденной необходимостью становиться понятно, что с этим миром что-то стало совершенно не так.
Обычно это значит, что он превратился в поле боя, подобное мировой войне, или весь мир захватила какая-то чума.
Но не сейчас. Миру было по большей части наплевать, да и если бы человечество и хотело спастись, у него все равно ничего бы не вышло.
За весь мир, за всех тех муравьев, что живут в банке у мальчика, который поставил ее на полку в своей комнате и забыл, никто не отвечает, кроме них самих.
Только вот нас никто не забыл.
Тот ребенок, которому досталась маленькая баночка с большим миром, он почему-то решил, что в этом мире чего-то не хватает. Например, других миров, с другими существами, которые не прочь поживиться чем-нибудь, принадлежащим друг другу.
Вот только развивались мы параллельно и возможно даже в разных временах.
Автомобиль. Шоссе. И тьма, окружающая трассу.
Наше путешествие на запад в поисках «ключей», как обозначил нашу цель Эндрю, продолжалось. Или вернее началось, потому, что только сейчас я ощущал, что мы начали двигаться к какой-то конечной цели.
«Мы можем изменить мир, относительно лично тебя это даже можно будет назвать спасением», - сказал он, а я так и не спросил его в ответ что же это значит.
Спасение для мира может быть только одним. Неужели кто-то, кроме сумасшедшего может желать смерти всем людям, которая очевидно повлечет следом за собой смерть конкретного индивида.
 - Для многих людей мы просто пыль на ветру, - говорил Эндрю, Линда сидела за рулем в темных очках, так, словно идеально освещенная трасса была слишком яркой для нее. Скорее всего она просто хотела выглядеть роскошно, иного тут и не скажешь.
 - Пыль на ветру заставляет жмуриться, особенно сейчас, когда ветер дует из пустыни – сказал я и на секунду пожалел о том, что машина на которой мы ехали была без какой-либо крыши. Девушка, сидевшая за рулем почему-то предпочла развивать огромную скорость именно на подобной машине.
Впрочем, наверное, она это делала не просто так, а из-за того, что нам действительно нужно было куда-то быстро переместится, а «телепортироваться» вместе со мной было попросту невозможно.
Когда я поинтересовался, куда же мы едем все-таки, девушка ответила, что не знает. Мужчина же ответил лишь, когда я перевел этот вопрос на него самого, он тоже сказал, что не представляет куда мы едем.
 - Что значит вы не представляете? – удивился я, - вы же знаете вообще все в этом мире… вы же видите время.
 - И именно потому мы стремимся туда, где времени и пространства вроде, как и нет… то есть конечно же они там есть, но ни я, ни Линда не могут этого увидеть, а значит там происходит, или совсем скоро относительно текущего момента будет происходить что-то, что изменит, или может изменить все.
 - То есть вас тянет туда только личный интерес, или что-то еще?
 - В мире не осталось возможностей спасти его, и не смотря на то что Линда соврала тебе про потерю функции рождения, которую, как я замечу забрать у вас невозможно, потому что, жизнь всегда найдет свой путь, - начал Эндрю, - потому, что она решила совершить кое-какую глупость, о которой я думаю она лучше расскажет тебе все сама, мир не изменить.
 - Но как же так? – спросил я, - будущее людей же существует, наверняка вы сами оттуда, или вы бывали там и знаете, что должно было случится, чтобы все пошло как надо.
 - Будущее одновременно есть и отсутствует. Конкретно здесь и сейчас не существует того… как бы выразиться чтобы ты понял… того пункта в каталоге товаров, который повлияет на весь дальнейший ассортимент. Это интересно, и без такого элемента нам не перенести элемент из эпохи в эпоху, чтобы во вред кому-то, и на пользу кому-то перевернуть строение временной материи, или временного полотна, если будет угодно.
 - И опыт вам подсказывает, что подобный объект всегда скрывается там, где вы не видите, - предположил я, на что оба «бога» тут же кивнули, - теперь понятно.
 - Понимаешь, мы не всесильны, хоть со стороны может показаться именно так, - продолжил объяснять Эндрю, - для того чтобы воздействовать на элементы картины, нужно найти ранние мазки и ключевые предметы. Но искать иголку в стоге сена не так легко, как парня в красной матроске из детских книжек. Впрочем, это намного проще сделать, когда ты знаешь, что определенного места в стоге сена нет, его кто-то выкопал и переместил. В таких случаях предмет и точка именно там.
 - Мне становится понятнее, спасибо Эндрю - Видишь, я говорила, что я плохая рассказчица, - с обидой в голосе, усмехнулась девушка. Она как будто бы до этого момента находилась в некотором незнании относительно устройства мира. Мне сразу же захотелось ее поддержать, но это сделал ее «отец». Он похлопал ее по плечу и сказал, что все с чего-то начинали.
Было интересно узнать, сколько ей могло быть лет на самом деле, конечно выглядела она на 20, с хвостиком, вела себя, как 15-летняя, а вот реальных лет ей могло быть сколько угодно.
Но, во-первых, задавать такой девушке было очень некультурно, я думаю даже касательно богини подобный вопрос был бы предельно нетактичным, а во-вторых, как можно рассчитывать реальный возраст, не касаясь каких-то конкретных эпох, или даже простых лет, живя в другом измерении.
Я не стал спрашивать.
Просто не успел, ведь ситуация рывком вышла из-под контроля, максимально быстро разрушив некоторую идиллию, которая успела сложиться у меня в голове за время нашего путешествия.
Том человека, дорога и цель.
Все как в классических дорожных приключениях, когда в любой момент может случился что-то неожиданное и не реалистичное. Конечно о нереальности каких-либо ситуаций сложно говорить человеку, который путешествует по стране в компании аж нескольких богов, которые все держат в секрете.
И если ничего слишком странного не произошло, то неожиданное и реалистичное случилось.
Полиция.
Кто не встречался с ними во время путешествия. Ведь сама работа этих парней заключается в вечном поиске тех людей, кто не хочет мирится с правилами, на самом опасном пули - на подобии пограничья. Между тьмой и светом.
Обычно я воспринимал их работу как что-то невероятно важное, необходимое, за что им прощалось слишком многое, в том числе употребление наркотиков и превышение полномочий. Но работа располагала, что кроме психов на неё никто не пойдёт, ведь даже рейнджеры ночи, кто выискивал злодеев и преступников во тьме, чтобы убить, не жили в одиночку посреди трасс, подобно дорожным копам.
А работали они почти всегда одни, ведь тому способствовал маленький бюджет на такой вид охраны, ведь особые караваны из машин сопровождались своей охранной, а на иное сложно найти хороших людей, кто готов постоянно рисковать.
Они по сути своей - ужасные люди, у кого на совести лишь плохие мысли, ведь с хорошим им встречаться по уставу не положено, при условии, конечно, что они хорошо свою работу выполняют.
Обычно они не атакуют сразу, а просят остановиться. Конечно я сам никогда не сталкивался с ними, но всегда ждал программ по телевизору про них. Любил героев звезды и колёса, как они сами звали себя.
Жаль только, что звезды остались только на картинках и таких значках, а не в небесах. Там бы они лучше смотрелись чем на форме грязных изнутри и снаружи людей.
Этот сразу же пошёл на таран, и поцарапал долгой, красивый кабриолет, который принадлежал Эндрю. Любопытно, что у путешественников во времени был такой хороший вкус на автомобили.
Я уже не хотел прощать этого копа, а к общению он и так не шёл. Видимо принял нас за ультракоротких преступников, как в кино. Я решил, что надо оторваться и крикнул, чтобы Линда жала на газ что есть мочи. Но было поздно.
Следующий удар пришёлся нам по заднему крылу, и был он такой силы, что старый кабриолет слетел с трассы и закрутился. Нас метало не долго, лишь до трёх пор, пока мы не врезалась в столб, предварительно описав дикую дугу.
Сработали подушки и нас слегка контузило.
Где же я видел элиту полицейскую машину? Я же никогда не был на этой трассе.
Когда я понял глаза на вверх, чтобы накричать на полицейского, я понял, что там его не было, стоял лишь один мужчина в гражданской и довольно дорогой одежде. В руках он держал дробовик.
При этом было отлично заметно, что он не был хорошим стрелком. Я начал думать, чего он хочет, и внезапно пришёл к выводу, что это Алекс.

20.

Ветер. Сухость. Боль в носу.
Дурные ощущения для такого то исторического момента встречи двух лучших друзей, каким-то странным образом уцелевших, после самой большой катастрофы со времен взрыва цепи генераторов холодного синтеза в Китайских провинциях, из-за которых всю Сибирь накрыло едким радиоактивным дымом, который удалось огородить от мира, но который при этом никуда не пропадет еще целое тысячелетие.
Интересно, узнал ли Алекс меня?
Ну наверняка узнал, иначе не стал бы так пробежаться, не стал бы подходить.
А что с ним вообще стало? Подался в вольные полицейские сразу же после того, как я пропал посреди ночи? Это какая-то глупость. Понятное дело, что я так и не нашел возможности позвонить ему за все эти дни-недели, но почему же черт возьми так далеко от дома?
Это слишком слабо похоже на реальную картинку.
Он мог переживать, или и вправду отправиться вон из города, но на такой большой временной период? Как его вообще могло занести в такую даль, если не огромнейшая случайность.
Случайностей не бывает.
Ответ можно было получить только одним способом, спросив у него лично. Сил вот только сразу сделать этого нет, я контужен и единственное что работает как надо, это мозг. Он продолжает задавать вопросы.
А вот Алекс не медлит.
Я могу его видеть, сквозь замутнение в моих глазах, и я вижу, как он, слегка сжатый стрессом, но готовый к действию, подходит к автомобилю, резким рывком откидывает дверь в сторону и приказывает Эндрю вылезать, под угрозой мгновенного выстрела из дробовика.
Эндрю очень плохо выглядит, качается, но мужчина в годах поднимается, и из-за сильного удара дробовиком под дых сгибается пополам. Хотя лично я считаю, что он мог выдержать этот удар как ни в чем не бывало, смутив Алекса на достаточный период времени, чтобы перехватить инициативу.
Или быть может, он действительно ощущал боль, и согнулся вполне реально.
«Оххх… зря я пил», - проговаривает Эндрю, перед тем как упасть на колени, а затем и вообще набок.
 - Чёртовы сволочи! – кричит он, и зачем-то выпуская свою злобу, изо всех сил бьет Энтони под дых.
Это ужасно больно даже со стороны, и я даже не представляю, откуда в Алексе могло взяться столько злобы? Я всегда знал его с другой стороны, скорее созидательной, нежели разрушительной. Он любил старые машины, он собирал их и с любовью восстанавливал практически на все деньги, которые получал на своей, довольно успешной работе.
Он никогда бы не стал вредить даже машинам, подобным тем, которые по его воли столкнулись на дороге, не говоря уже о том, какой вред он причинил людям.
А теперь он был столь жесток.
Я не знаю, что бы он делал, если бы знал, что бьет не человека, а существо, которое одной только мыслью скорее всего может распылить его на атомы, но поскольку он находился в неведении, злоба так и выливалась из него в виде неконтролируемого насилия.
Хорошо еще что он не трогал девушку.
Видимо счел ее безопасной.
Я собрался с силами, и сдавил свою грудную клетку так, что мне удалось выкрикнуть «Стой! Они хорошие!». Я, наверное, мог сделать это раньше, чтобы он не стал причинять боли Энтони. Но быть может я просто не ожидал такой ситуации, и потому не сразу же собрался с духом чтобы крикнуть?
Или я хотел увидеть подобную сцену?
Убедить себя в том, что не только я вижу этих «богов», что не я, утонувший в каком-то подобии шизофрении сижу за рулем угнанного автомобиля, и ищу какие-то причины для своего не поддающегося контролю поведения.
Впрочем, мой крик не сразу остановил Алекса. Он успел выстрелить в крыло нашего автомобиля, для того чтобы напугать моих спутников, прежде чем услышать мой собственный крик.
 - Я вас убью за своего друга! – крикнул он, и тут же понял, что я тут. Цел и невредим, сижу пристегнутый, да еще и на переднем кресле.
Наступила тишина, которую никто не рисковал разбивать. Все как бы давали Алексу возможность осознать происходящее и собрать что-то у себя в голове.
 - Как? Почему ты не позвонил, если тебя не похитили? – спросил Алекс. В его глазах был страх, паника, и некоторое подобие стыда за то, что он сделал. В данный момент он обдумывал возможность того, что в данной ситуации они были моими спасителями.
Он опустил дробовик ниже, и когда тот коснулся его колена, он выронил его из рук и расплылся в невероятно широкой улыбке.
Он посмотрел прямо мне в глаза и начал безумно смеяться, а потом, не заметив то, что Эндрю уже стоит за его спиной, готовый вцепиться в него, рванул ко мне.
бнять. Проверить жив ли я.
 - Ты, мерзкий тип живой?! – крикнул он, - я так надеялся, что ты еще жив. Я конечно же узнал тебя, но не знал жив ли ты.
Он начал трясти меня, чтобы я ответил ему. Но из-за удара, который я получил при столкновении, меня только начало подташнивать. Я сразу же попросил его остановиться, и как можно скорее извиниться перед мужчиной, которого он избил.
Алекс покраснел. Он хотел лишь помочь.
Но когда он повернулся, то тут же забыл об этом, потому что обнаружил, что мужчина уже стоит и отряхивает свое дорогое пальто от той дорожной пыли в которой извалялся из-за того, что не хотел причинить Алексу вред, когда тот буянил.
Он не стал тратить время на выяснение каких-либо отношений, а просто спокойно достал откуда-то из-под пальто совершенно целую бутылку дорогого красного вина, и резко отхлебнув прямо из горла, которое уже не было закрыто.
 - Молодой человек, откуда у вас такая любопытная полицейская машина? Где вы ее достали в наши то дни?
Его этот вопрос ошарашил. Он не ожидал такого вопроса и поведения от человека, которого он только что, как он сам считал, избил чуть ли не до полусмерти.
 - Ответь ему на вопрос, - выдыхая сказал я. Вылезать было сложно, но я старательно пролезал межу мятыми сиденьями, и удивлялся целостности своих костей.
Все-таки какая-то крепость у меня есть.
 - Машина же коллекционная, я за неё однажды трёхмесячный оклад отдал, а ты сам знаешь какой он у меня! - обнародовано кричал он, - я так рад что все хорошо!
Я вылез из машины и встал прямо на против него. Я не понимал почему он так себя ведет, но если он проделал всю эту дорогу только для того, чтобы спасти меня, то наверняка он заслужил хотя бы хорошего к себе отношения. 
Я положил руку ему на плечо и с грустью сжал его. Казалось он не знал того что произошло в родном городе.
А может быть и правда не знал.
 - Дружище, ты знаешь, что наш родной город погиб, - начал я, а потом осекся, возможно ему и не стоило этого пока знать. Прийти за другом на другую сторону света, но потерять все…
 - О чем ты? – как ни в чем не бывало спросил он, и я решил, что не буду говорить ему все прямо сейчас.
 - Как ты оказался здесь?
А вот на этот вопрос он решился ответить сразу же, полностью отключившись от всего произошедшего.
 - Когда ты вышел за девушкой, я решил дать тебе хотя бы часик времени, - начал вспоминать он, - а потом я понял, что то что там происходит действительно странное и выскочил на улицу. Там я понял, что все черт возьми очень плохо, и на работу ты на следующий день точно не выйдешь. Но слава богу, все мои автомобили оснащены небольшим датчиком, определяющим положение на дороге. Я тут же побежал к себе домой, чтобы взять какой-нибудь автомобиль и придумать план, как тебя спасать. С тех пор прошел месяц, как я еду по дорогам, преследуя сигнал. Я уже даже отчалился тебя найти, и то, что я увидел и узнал тебя столь случайно оказалось, пожалуй, самой большой случайностью за все время.
Я удивился. Следуя из того что он говорил, временные рамки событий не сходились, ведь не могло пройти целого месяца с тех пор, как мы с Линдой выехали за границы города. Тут что-то абсолютно точно не сходилось.
 - Мы не всегда находились в единой временной полосе, - смутилась девушка, отвечая на тот вопрос, который появился у меня. Опять читала мысли, или же просто догадалась? – иногда мы скакали на несколько дней вперед. То, что мы совпали здесь и сейчас – большая случайность.
 - Ладно, у вас тут явно какая-то невероятная дичь происходит, - высказал свое мнение Алекс, - я прошу прощения за то, что сделал что-то не так, но откуда же я мог знать?
 - Кто за ремонт платить то будет? - спросил Эндрю, осматривая вмятины, а когда понял, что на него все смотрят с удивлением, рассмеялся.
 - Отдам тебе такую же, - не приняв его шутку, сказал Алекс, но потом понял мои слова и немедленно помрачнел.
 - Ничего, я верну ее на 10 минут назад, - сказал Эндрю, не обратив на Алекса внимания, и мне стоило лишь моргнуть, как машина вновь стояла целая и невредимая.
Огромная вмятина, все подушки и царапины исчезли. Это ли не чудо?
С надеждой, пускай и не большой, я спросил:
 - А ты можешь вернуть город в раннее состояние.
 - Нет, - сухо ответил Эндрю, не став ничего отвечать.
Когда я перевёл взгляд на Линду, она лишь опустила взгляд. С грустью и тоскою я осознал глупость моего вопроса.
Если бы он мог помочь, то мы ехали бы чёрт возьми куда прямо сейчас.
Я харкнул на грязную дорогу, и заметив вдали какие-то машины, решил, что на месте сидеть нельзя определённо.
 - Поехали, нельзя терять время, пятно же не вечно. Алекс не понял, о чем я говорю, но тут же жестом предложил подсесть к нему в машину.
 - Ты чертовски прав, - сказала девушка, посмотрев мне в глаза, - только ты сядь за руль. Я контужена, а Эндрю пьян.
«Какое-то очень странное и глупое оправдание для существ, которые по сути своей равны богам», - подметил я для самого себя, но тем не менее, я отлично понимал, что Алекс не даст мне управлять его машиной, а мне уже очень давно хотелось самому уместится за руль автомобиля.
Я прямо горел жаждой вождения. Эта девушка не слишком часто такое предлагает, если уж на то пошло, отказываться так вот невозможно.
Да и не могу я обсуждать с Алексом все прямо сейчас, когда возможное решение на столько близко, ведь он может заставить меня думать и в конечном итоге может переубедить меня в моем собственном решении.
 - Нам надо ехать быстрее, - сказал Эндрю, подгоняя меня, - аномалия не будет вечной, а переместить нас быстрее, чем это сможет сделать этот автомобиль я не смогу.
 - В таком случае, поведу я, - мгновенно сказал я и расплылся в улыбке, - раз уж я сегодня спаситель мира.

21.

Доехать до места не столь сложно, как может показаться, когда тебе совершенно никто не мешает.
Честно говоря, сейчас я уже начинал сомневаться в том, что хоть когда-то за нами шла погоня. Людям на всей планете, сразу же после того, как небо исчезло, стало как будто полностью плевать на то, что делают те, кто не касаются лично их.
Каждый город, район, каждый отдельный человек был обособлен друг от друга, потому, что нас уже не объединял свет, опускающийся с небес.
Но было ли хоть когда-то все по-другому?
Хоть кто-то мог поставить чужую жизнь выше своей собственной? Конечно же всегда находились подобные люди, но даже у самых отъявленных «спасителей» находились свои причины, или психологические отклонения для того, чтобы они могли себя вести так, а не иначе.
Дорога пролетела быстро и незаметно, под дребезжащий звук AC/DC из старинных динамиков автомобиля. Алекс же всю дорогу поражался качеством репродукции автомобиля из середины прошлого века. Автомобиля, которому было по меньшей мере 100 лет.
Я, впрочем, думал, что она не была восстановленной, а Эндрю принес его вместе с собой из той эпохи, которая, как он сам признался, нравилась ему больше других. Впрочем, я не хотел забивать мозги неподготовленного к такой странной ереси Алекса, подобными размышлениями, вынуждая его невероятно завидовать одному ехидно улыбающемуся в данный момент человеку.
Ехать было просто и приятно, потому, что со мной были, пожалуй, все, кому я мог доверять, и кто мог бы мне помочь в моих стремлениях.
Вот только к чему я на самом деле стремился? Победить пришельцев? Убрать тарелки от Земли? Классический мир во всем мире, или нечто более сложное, глубокое и многоступенчатое?
Сильно сомневаюсь.
Я более походил на человека, которому просто нечем заняться в субботу вечером, и так, как свободные от посевов египетские крестьяне, шли строить пирамиды, так и я, свободный от сложных последовательностей «нормальной» жизни, искал в ней свое место. Просто потому, что не знал никаких других способов взаимодействия с окружающим миром.
 - Мы в какой-то гребанной пустыне, - ворчал Алекс, - неужели вы думаете, что пришельцы скрывают свои сокровища, или что вы там ищите именно здесь? – он не догадывался куда и зачем мы едем, просто он знал, что должен ехать вместе со мной.
Я старался не давать ему понять то, что работа, которую мы пропускаем уже судя по всему месяц, давно уничтожена, вместе со всеми теми, кто был нам так дорог. С моей мамой, моими случайными знакомыми из бильярда, которого тоже кстати больше нет, с его длинноногими красотками, которые были его в лучшем случае по несколько дней подряд.
 - Мы ищем ответы на вопросы, а не золото, - ответил я, - для кого-то, впрочем, ответы большее сокровище, нежели деньги.
 - А я знаю, - отвечал Алекс, - благодаря полученной в нужный момент информации можно стать президентом, управленцем, террористом, да и вообще правителем мира, - усмехнулся тот, - как ты думаешь я стал директором магазина?
 - Совет директоров должен был твоему отцу, - ответил я, и тут же дернул руль, чтобы свернуть к парковочному месту вдоль дороги.
Мы приехали.
Оставалось только вылезти из автомобиля, и зайти в странное здание старого, и судя по всему заброшенного придорожного музее, в котором скрывалось возможно куда больше исторических, чем могло показаться на первый взгляд.
Я стоял и смотрел на это странное здание музея.
Неужели оно действительно было столь значительным и важным для истории? Было страшно зайти туда.
Я повернулся назад, чтобы увидеть поддержку в глазах моих спутников, однако в глазах Алекса увидел лишь страх. А вот глаза Линды были полны уверенности.
Уверенности во мне.
 - Ты ключ, - сказал Энтони, подходя ко мне сзади, - только ты можешь открыть вход в эту странную пещеру. Утолишь мое любопытство?
 - Что это значит? – удивился я, - то есть это не решение проблемы с пришельцами, не спасение мира, это просто утоление вашего любопытства перед тайнами вселенной? – я был слегка озадачен, и начинал немножко злится глубоко внутри себя.
 - У нас все-равно нет другого выбора, кроме как узнать это, - спокойно сказал Эндрю, он не скрывал своих желаний, - не просто же так мы так торопились сюда приехать.
Я согласился зайти внутрь.
Он был прав, даже не смотря на то, с какой главенствующей жестокостью он относился ко мне так, будто я был лишь каким-то предметом. Но что я мог ожидать от «бога»?
 - Жди здесь, юная леди, - раздался за спиной приказывающий голос Эндрю, и это привлекло мое внимание. Конечно же в том, что человек подобный ему, беспокоился за свою дочь не было ничего неожиданного, но при этом что-то в его тоне было не так.
Казалось, что он знает что-то большее чем все остальные.
 - Мне тоже оставаться? – спросил Алекс, за ним я заметил страх, которого уже давно не было во мне. Я просто желал, как можно быстрее разделаться с последней возможностью что-то исправить починить, и если уж совершенно невозможно сделать все верно, то просто отступить, и отправится в дорогу к спокойной жизни.
 - Нет, твой выбор, это твой выбор, - сказал мужчина, - если ты оказался жив, и оказался здесь, то произошло это только из-за того, что в твоей жизни тебе повезло подружиться с Тони, в противном случае ты бы уже был мертвецом, под упавшей тарелкой. Тебя нет на линии времени после того момента, потому теперь для тебя любой выбор – твой собственный. - когда Эндрю говорил это, я ощутил невероятно тяжелое чувство какой-то злости на себя самого за то, что действительно был чем-то вроде ключа.
Ключа ко всем событиям которые произошли.
И вообще все происходящее было из-за секретов, доступ к которым мог дать лишь я. Как какой-то предмет высокой ценности, для существ, которые имеют столь много, что реальную ценность для них могут представлять лишь такие вот эпизоды, наполненные.
Мы зашли.
Я повернул ручку помещения и уже в тот момент понял, что я меняюсь.
Правда осознал это когда был уже внутри.
Внутри пустого пространства и бесконечных просторов со всех сторон. Я утонул в вечности.
Эндрю говорит, а Алекс просто смотрит на меня. Но я не могу обращать на это внимание. Вернее, я не могу обращать внимание только на это, потому, что я начинаю обращать внимание на все.
На все во вселенной.
А потом посмотрел назад и кое что понял.
- Он хочет тобой управлять! – крикнул Алекс что есть мочи, и тут же ухватил Эндрю за руки, попытавшись сдерживать его.
Впрочем, теперь Эндрю не собирался ему подыгрывать. Он просто не поддавался, и с огромной силой откинул Алекса назад. При этом на лице Эндрю ни один мускул даже не дрогнул.
Эндрю поправил свои волосы, и сказав мне всего одну фразу: «ты уже готов, ты сделал выбор, осталось лишь собраться с духом», приготовился вступить в открытое столкновение с Алексом.
Человек и бог?
Когда Алекс, секунду назад упавший на землю, предварительно описав крупное сальто, поднялся на ноги без единой царапины, я уже не думал, что он обычный человек, с которым я проводил множество своих вечеров.
Эндрю говорит, что уверен во мне, что я должен исполнить свое предназначение.
Я не знаю в чем оно заключается.
Алекс — это тормоз подосланный «богом» пришельцев. Он даже не человек. Я вижу это сейчас так, будто видел это всегда.
Он всегда помогал мне. Он отправился за мной.
Совпадений не существует.
Я должен был понять раньше, но понимаю лишь сейчас.
Я слишком медленен, не успеваю как-то вешаться, и хотя мгновение спустя я уже знаю, что я мог разложить заряд на атомы и разбросать его по всей вселенной, тепловой выстрел из странного пистолета, на который я успеваю обратить внимание вонзается в грудь Эндрю.
Тот отлетает и загорается прямо в воздухе.
Алекс же взрывается.
При том это происходит так же одновременно красочно и отвратительно, как в старых, дурацких фильмах, про сражения с зомби.
Эндрю оседает на невидимом полу и начинает безмолвно растворяться в пустоте.
Наступает полная тишина. Такая тишина, которая сводит с ума.
 - А кто вообще тогда человек в этом гребном мире! - крикнул я на весь пустой знал, где ветер разносил прах моего бывшего лучшего друга.
Хотелось плакать.
 - Хоть кто-то живой, не придуманный, не нарисованный, не невидимый в мире ещё есть, или это просто шутки моего разума?! - продолжал кричать я и упал на колени.
Я хотел взмолиться богу, но решил, что это бесполезно. Что он, наверное, слишком жесток и возможно того и ждёт.
Я стоял, а в моей голове звоном отдавались слова умершего Эндрю: «ключ это ты».
Я мог все изменить.
Теперь, как, наверное, и всегда все зависело от меня. Только какова цена неверного выбора? Геноцид ценой людей, которых может даже и нет?
Есть дом смысл спасать тех, кого я не знаю? Может быть все, кто были всю мою жизнь рядом со мной были не настоящими... В таком случае кто они настоящие люди?
Они могут быть кем угодно, страшными монстрами, или пустотой.
Я не знал ответа.
Но я должен был его дать.
Я слышал, как сзади открылась дверь и вошла девушка.
Это я позвал ее. Мысленно.
Я не хотел говорить, но очень хотел, чтобы она была тут прямо сейчас.
Для «бога», или «богов», или «лордов момента», есть только один момент в котором они могут исчезнуть, и почему-то все они больше всего стремятся к этим моментам. Так, будто они светлячки в темном лесу.
Будто знание — это свет.
Свет, которого нет.

22.

Дорога в небеса.
Как-то давно, очень популярная рок-группа исполнила очень популярную, особенно для своего времени песню, которая называлась «лестница в небо».
Особенно значимо она выстрелила на поприще вечной бойни борцов за и против рок-музыки, где основным аргументом конечно же выступал скрытый смысл, открывающийся в том случае, если проиграть припев на пластинке задом наперед.
В сюжете этой песни фигурировала девушка, которая не особенно наделенная интеллектом, которая между тем считала, что может купить лестницу в небо.
Для неё мир был простым. Что блестело, то было золотом. Но мне сейчас, имеющему эту пресловутую лестницу не казалось, что мир так прост.
Ведь за каждым реальным шагом стоял огромный груз ответственности.
Если в песне задом наперед звучала строчка о продаже своей вечной души дьяволу, то сейчас я ощущал примерно то же самое.
Брать на себя груз ответственности целого мира, целых видов, это, пожалуй, задача тех, кто готовился к этому всю свою жизнь.
Любопытная ситуация.
Каждый думает, что способен изменить мир, быть президентом. Каждый сидя у себя дома, или в баре может обсуждать те, или иные поступки других людей.
Когда оказывается что ты, человек никак не влиявший на время вдруг оказываешься ключевым винтиком эпохи все вдруг превращается в последовательности.
- Я же говорила, что подобные встречи не случайны, - сказала девушка, - я искала элемент времени и им оказался ты, теперь можно все изменить!
- Но можно же было это сделать всегда, - сказал я, думая, что хоть что-то понимал о ее возможностях ранее, - я же всегда был рядом.
- Ориджин открывается только тогда, когда все элементы и пути сложатся вместе, - ответил на мой вопрос голос Эндрю в моей голове, он испарился, но почему-то оставался рядом со мной, - во все моменты времени элементы ситуации разные. Вещи, жучки, не только люди вроде тебя. Именно потому не тебя было не отследить через временной поток, чтобы пройти свой путь так, как требует эпоха. Чтобы ты смог сформировать свой выбор.
- Я не понимаю.
- А что тут понимать? Это не квантовая физика, это всего лишь выбор. По сути ты его уже сделал, - сказал Эндрю, в тот момент, когда мы зашли сюда.
И он был прав. Если я элемент своего времени, то я в ответе за него и ни за что более.
Я смотрел на научную аномалию. По сути два мира, как описали бы их учёные - параллельных, но для меня они таковыми не были.
Я не знал, как время видели мои спутники, но я видел его странным образом, так, будто было несколько дорог, каждой из которых я мог пройти.
И при этом это мог сделать только я, и никто другой. Это было удивительно и невероятно странно. Тут конечно не поспоришь.
Я смотрел на девушку и пытался понять, жив Эндрю все еще, или нет, говорит ли его голос в моей голове просто так, или он пытается мною управлять, но из ее взгляда я не мог ничего понять.
 - Ты нарушила приказ отца, о том, чтобы не входить сюда, - сказал я, глядя ей в глаза, пытаясь понять, не был ли это дурацкий план, для того, чтобы руководить мною.
Впрочем, если они хотели чего-то добиться, то наверняка уже добились этого, а если у меня в голове мог звучать иной голос, то
 - Все мы когда-то исчезнем, - ответила с печалью в голосе Линда, - и я видела эту безысходность в его глазах тогда, когда он просил меня остаться снаружи. Он наверняка уже слышал от кого-то, когда-то историю своей смерти, и наверняка он был готов к ней Тони. Я не стала бы его слушаться, если бы не понимала, что его последняя просьба заключалась в том, чтобы я не видела его смерти.
 - Как кто-то мог рассказать ему о его смерти, если вы можете менять мир? Разве это предопределено? Почему он, или если ему нельзя сопротивляться, кому-то другому, вроде тебя.
Я заметил за собой, что хотел развивать посторонний разговор сколь угодно долго, лишь бы отложить сложность выбора на потом.
 - Мне кажется просто потому что он сам того хотел, но я слишком молода на самом деле, чтобы с уверенностью сказать тебе, мог ли он сопротивляться. Быть может я сама в определенном сегменте истории в будущем рассказала ему историю о его смерти, чтобы остановить его, но он воспринял все по-своему, - ответила девушка.
И вот наступил тот момент, когда, похоже все наконец решили наконец-то раскрыть все карты, которые лежали у них в руках с самого начала игры. Вот только было слишком поздно.
Кто-то погиб, кто-то остался рядом, но ничто не могло меня подготовить к текущему моменту. В моих жилах бурлит кровь, и я пытаюсь осознать все с чем мне предстоит иметь дело в дальнейшем.
А предстоит иметь дело не много ни мало с целым миром.
Я не знаю сколько у меня времени, прежде чем особенность момента, о которой до этого упоминал Эндрю расплющит меня в лепешку. Сделает ли она вообще это, или это было образное выражение, которое было прервано случайностью, которую, впрочем, так же сложно называть именно так.
 - Ты бывала в будущем? – спрашиваю я, думая, что ответ на этот вопрос.
 - В том будущем, которое будет относительно тебя? – переспрашивает она, будто не понимает, что за ноша на моих плечах. Или на против, понимает, просто хочет как-то подвести, совершенно не умея это делать, - я там не была, но слышала множество историй про то, как человечество наконец устремилось к звездам.
Я довольно громко усмехнулся, думая, что это что-то действительно будет означать для девушки. Но нет, она действительно не была в будущем, или просто не хотела об этом упоминать.
 - Ты любила его? – спрашиваю я относительно Эндрю, - ну я имею ввиду как отца, или он для тебя был лишь создателем и родителем?
Девушка берется за подбородок тремя пальцами, начинает поглаживать его, по-настоящему задумываясь и я вижу, что она пытается скрывать эмоции за этим мысленным процессом.
Ей хочется плакать, или смеяться, но она страшиться это показать, потому что считает, что подобная реакция способна сломить меня. Потому что считает, что сейчас именно она может повлиять на меня своей поддержкой.
Она не может посоветовать и принять ответственность за меня, но готова одобрить и принять совершенно любой мой выбор. Как идеальная женщина среди людей. Как идеальная спутница.
Как жаль, что я не понимаю, что надо сделать.
Могу ли я обречь свой народ на вымирание, из-за того, что в ином случае погибнет далекий от меня народ, который считает человечество за демонов? Могу ли я уничтожить этот самый другой народ каким-нибудь опасным вирусом, созданным на коленке? Обречь человечество на бессмысленную войну, дав тем людям, что хотят войны то самое оружие, о котором они метали десятилетиями, и которая закончится истощением галактики?
 - Это сложно сказать, - говорит она, все обдумав, на секунду кажется, будто она потратила на эту мысль не один год. Она меняется в лице и продолжает, - я даже не могу сказать на сто процентов был ли он мне отцом вообще, тому нет никакого подтверждения. Но он не один раз поддерживал меня, помогал и относился ко мне подобным образом регулярно.
 - То есть он и был для тебя отцом, - говорю я, - но я и так это понял за время нашего путешествия из Вегаса. Я спрашивал тебя, грустишь ли ты о нем?
 - Я не могу грустить о ком-то полностью. Ведь мир… мой мир устроен так, что лично для меня смерть не является концом. Ведь где конец одного, там может лежать начало другого, да и вообще, все может быть и я встречу его еще молодым уже завтра.
 - Удивительно, дурацкий мир, - говорю я, на самом деле не придавая значения ни ее словам, ни своим, мне хочется что-то другое, ответить на вопрос о том, способен ли я единственный раз в жизни взять ответственность за все на себя, и пойти вперед, - я хочу знать.
 - Что ты хочешь знать? – с удивлением спрашивает девушка, - разве ты еще не знаешь всего что тебе нужно?
 - Дорога возникает под ногами идущего, - говорю я. Относительно своей точки зрения я первопроходец. Не знаю, что она думает обо мне, но что касается меня, то я не думаю, что способен на подобные свершения.
Я не строитель, не первооткрыватель, я даже не герой.
Совсем.
С самого начала этого странного путешествия, я даже не догадывался к чему это приведет. Я, как и всю мою жизнь был окружен людьми, более продвинутыми, более продуманными. Родителями, направляющими меня по жизни к прекрасному будущему. Друзьями, которые поддерживали меня всю мою жизнь, во всех моих выборах, которые я делал. На работе у меня было прекрасное начальство, которое, пускай и не всегда, но могло качественно обозначить задания.
Всю жизнь меня направляли.
И сейчас я шел за словами и предложениями тех людей, и не людей, которые, как мне казалось знали, или умели больше меня. Где-то я боялся что-то противопоставить, где-то я делал это из чувства уважения, или желания помочь.
Когда я должен был подготовиться к тому, что пришло сейчас?
Теперь я понимал то, о чем успел сказать Эндрю, перед роковым выстрелом из странного футуристичного теплового пистолета. Они тормозили меня. Все, кто окружали меня тормозили меня.
Но не потому, что их подослали, или не потому, что человек хочет доминировать. Все исходило из простейшего желание помогать и поддерживать.
Грубо говоря мне просто невероятно везло. Настолько везло, что я мог быть выше всех самых сложных решений, непонятных ситуаций, и слишком сложных заданий.
Мне просто повезло получить в свое распоряжение хорошую, счастливую жизнь, наполненную преданными и прекрасными людьми, которые всегда были за меня горой.
А я нет.
Я неблагодарная тварь.
Я пользовался всем тем, что мне давал окружающий мир, но при этом всегда воспринимал это как должное. Кто-то не может быть даже главным героем в собственной истории, но хочет то каждый.
А как можно быть главным героем, при этом не делая для этого ровным счетом ничего? Просто сидя на месте и желая что-то делать.
Возможно единственное что я сделал сам, за всю свою жизнь – это дурацкий и одновременно самый самостоятельный поступок на все времена. Я сделал выбор той, за кого готов был отдать все что у меня было, отказаться от всего того, что я скопил за свою жизнь, ради одной девушки.
Ради той, кто я ее узнал совершенно случайно. «случайностей не бывает». Ради той, которая была готова ради меня так же свернуть горы, как и я ради нее, хотя мы были совершенно из разных миров.
«Ты уже сделал выбор. Осталось лишь решиться».
Пожалуй, теперь я понял, что он имел ввиду.
Эндрю был прав.

23.

Пустота.
Ветер. Скачок. Полет.
Знание.
Сквозь камень, воздух, металл.
Я взял ее за руку, и мы по-настоящему вознеслись.
Как супергерои. Как персонажи каких-то древних сказаний.
Она нарушила какой-то запрет? Он был дан ее отцом, так же, как и обещание не входить в пещеру?
Я видел все возможности.
Я видел тоже самое что и она.
Так же.
Знал всех и никого. Все и одновременно вообще ничего.
Я видел.
Но я не знал ответа.
Как и она.
Кто? Люди, или странные обезьяны с далёкой звезды, решившие что люди — это источник зла.
Я рос среди добра, дружбы, преданности, долга.
Но кто знает, может быть они
«Срочно надо поднять тарелки… небо можно вернуть технологией прозрачности», говорил какой-то странный звенящий голос в голове.
Это Эндрю, это точно не я. Это еще сильнее меня путает.
Я не знаю.
«Однажды земля умрёт», - говорит другой голос, и теперь мне еще сложнее разобраться, «спасай ее, или уведи свой народ, Земля умрет»
Это говорю я?
 - Кто спрашивает? – говорю я в слух, и удивляюсь тому, что мой голос звучит в космическом вакууме.
 - На самом деле мы не в космосе, - говорит девушка, которая держит меня за руку в этот момент, - и кислорода тут нет, но ты можешь делать что тебе вздумается. Говорить в космосе – пожалуйста. Ты лорд этого момента, а я подчиняюсь тебе прямо сейчас.
Это были самые странные слова в моей жизни.
 - То есть я могу выбирать сколь угодно?
 - Это твой момент Энтони, - сказала она, и сделала вид что немного наклоняется в поклоне, - только выделите мне небольшой момент вашей жизни, чтобы я смогла стать началом новой жизни.
У меня в голове пролетела мысль о космическом ребенке, который был изображен в фильме Кубрика в виде простого зародыша, путешествующего по бескрайнему космосу, а потом я понял.
 - Так вы и появились? – спросил я, - случайные связи «лордов» момента, как ты выразилась? – не знаю почему я захотел ответа на этот вопрос именно сейчас, ведь передо мной стояла куда более сложная задача, но я счел, что раз уж у меня есть сколь угодно мне времени на выбор, и какая-то обязанность перед вселенной в виде создания новой космической жизни, я имею права получить ответ на данный вопрос.
 - Не совсем, - ответила она, мягко обнимая меня, - мы рождаемся и родились в разных временах, в разные отрывки. Наши жизни идут непонятными и неведомыми для людей путями. По сути дела, моим ребенком могу оказаться я сама, Эндрю, или кто-то еще из моих знакомых. Для меня это будет удивлением, но не более, ведь живем мы не вместе друг с другом, а вместе с такими как ты.
А потом, когда мы умираем от старости, то их наверняка уводит течение и жажда приключений
 - То есть ты просто заметила меня, как пчела цветок, и решив, что это твой шанс даровать новую жизнь вселенной? То есть всего этого могло никогда не случаться, все могли бы быть живы.
 - Но ты не стал бы лордом, - сказала она, - а в таком случае все элементы не сложились бы как надо, и кто-то из нас не родился бы.
 - Как ты можешь? – удивился и смутился я. Но ни страха, ни злобы, ни отвращения я не испытывал, по сути дела она всего лишь хотела исполнить свое предназначение, - то есть что бы я не выбрал, цель все равно уже выполнена?
 - Я не могу дать ответ на это, - сказала она, - я знаю только то, что случайных совпадений не бывает. Я буду честна, когда скажу, что могла предсказать множество элементов того, что произошло, но не препятствовала этому.
 - Я сам виноват?
 - Нет, не ты, виноваты все мы. Мы слишком далеки от человечества, и обычной жизни в принципе. Если ты не выберешь ничего, вселенная не сломается. Просто этот момент останется темным пятном до тех пока кто-то другой из нас не захочет все изменить. Это сможет перевернуть ткань вселенной, в том числе, возможно и уничтожив нас.
 - Я пойду за тобой куда ты поведешь, - сказал я, неожиданно для себя самого высказав то, что было у меня на душе все это время, я всегда мечтал о такой как она, и я всегда мечтал о путешествиях. А теперь, если она позволит, пере до мной будет целая вселенная вариантов и возможностей… перед нами, - ты только подскажи какой мне выбор сделать, чтобы закрыть и это проблемное гнездо.
 - Я не знаю даже, закрыли ли Эндрю с мамой свое… она испарилась, когда кто-то изменил ткань времени в 1952 году на земле, и он ее не помнит… а я помню. Вот так оно бывает, и я не могу тебе подсказать, потому что сделанный выбор повлечет за собой перемены. Коснутся ли они тебя, или меня, или всю вселенную я не знаю. Быть может поменяется только цвет твоих глаз, может быть я исчезну, или исчезнешь ты, или мы забудем о том, что знали друг, друга… но этот риск оправдан, в дальнейшем мы будем только уверены.
 - Я не хочу делать выбор в таком случае, - сказал я, - я хочу, чтобы ничего не изменилось. Я хочу быть с тобой, - этот риск, как мне теперь казалось был настолько же оправдан, насколько и идея, предлагаемая девушкой. 
Это заставило ее задуматься. По-настоящему думать.
Это было странное чувство, знать, что будут делать люди там внизу, в том случае если упадет небо, если кто-то начнет стрелять, если кто-то начнет войну, украдет деньги из кассы придорожного кафе, или отберет жизнь у ребенка, подключенного к аппарату жизнеобеспечения, но я не знаю, что думает она.
Думаю, что для нее именно это невероятно странное чувство было таким же привлекательным, как и для меня.
 - Я же люблю риск, как ты мог заметить, - усмехается девушка, - да и тем более мы можем в любой момент вернуться сюда же. А вот привлечет ли такой маленький, как иголка в стоге сена момент кого-то еще, я не знаю, возможно он не будет интересен никому. Покажут только годы.
 - Тогда… - я присел на колено, если так можно было выразиться, находясь в пространстве где не было верха и низа в классических пониманиях этих терминов, - ты будешь моей спутницей в этой вселенной.
 - Только этого и ждала всю свою жизнь, - ответила она и прижала меня к себе, - мы еще успеем сделать ребенка, я столько всего хочу тебе показать перед этим!
Она провела рукой вдоль горизонта, там пылали тысячи звезд. Многие из них погасли тысячелетия назад, но мы сможем увидеть их рождения и смерти.
Я был лордом мгновения, и это мгновение вечности я намеревался отдать одному человеку… богине.
Когда-нибудь я принесу им технологию чистого неба, так, чтобы они были защищены и имели над головой прекрасное солнце и небо. Я вижу эту технологию в будущем, и обязательно привезу ее им.
Для них пройдет день.
Для нас с Линдой возможно вечность.
Я стоя сейчас перед ней на одном колене в бесконечном вакууме безграничного космоса, смотрящий на маленькую колонию обезьяно-образных существ, отстроенную на Европе, спутнике Юпитера, на их желание победить сатану, очистить вселенную от зла, обещаю своему народу у себя под ногами, что помогу им.
Для них этот день наступит завтра.
Для меня через вечность, или вообще никогда.
Но я сделал свой выбор.
И я уже знаю, как назову своего сына.
 - А если будет девочка? – произносит в слух девушка, тому, что она слышит мои мысли я не удивляюсь, у меня все равно нет от нее никаких секретов.
 - На этот случай у меня тоже есть ответ.
Я беру девушку за руку, и мы уходим.
Уходим в историю.