Наскоковские Шедевры Эпикоцикларий Анекдотиада

                КОНСТАНТИН ИСТИН


                НАСКОКОВСКИЕ ШЕДЕВРЫ

               (Из Эпикоциклария "Анекдотиада")



            "Уборщица, здоровущая бабища, приходит к  директору по персоналу системы мобильной связи "Делайн" Саре Каверзман (вот фамилией-то бог наделил!) с заявлением на увольнение «по собственному желанию». Сара Абрамовна спрашивает: «А причина – какая? Коллектив Вам не нравится, условия труда плохи или зарплата мала? Может, семейные обстоятельства или другое что?». «Да нет! – отвечает уборщица, нервно теребя швабру. Всё меня устраивает, и нет никаких проблем в семье. Устала, замучалась я слюни гендиректора Моисея Сигизмундовича Бровмана с фотографии Вероники Тайской вытирать! Не могу я больше бороться с его любовным слюнотечением!». Сара откинулась в своём мягком кресле, умирая со смеху, и сочувственно: «Понимаю Вас. Очень даже хорошо понимаю! А я умудохалась уговаривать остаться Ваших подруг по несчастью и подписывать их заявления на увольнение. Вы уже тысячная по счету. И все 999 Ваших предшественниц ушли от нас по той же самой причине".

              Роберт Наскоков, Главный менеджер по развитию сети и работе с клиентами, рассказав этот анекдот, заразительно засмеялся. Менеджер Виктор Тайский тоже. Анекдот о слюнях Бровмана он слышал впервые. Может, потому, что Наскок только что его сочинил. Если так, через недельку-другую анекдотическую байку узнает и оприходует весь «Делайн» и будет долго злорадно и сладострастно её смаковать. А этак через месяцок она и по всему Петербургу, потом по России – загуляет, добавляя известности и без того знаменитому Моисею Бровману. Любопытно, с какой скоростью вылетел бы из «Делайна» Наскок, узнай Моисей имя сочинителя анекдота о себе, Веронике, своих слюнях и уборщицах?

             Умей Виктор Тайский предвидеть и предсказывать будущее, он узнал бы сегодня а не через несколько лет, поистине уникальную судьбу наскоковского анекдота. Пройдет время и...

         ... Популярностью своей Моисей очень дорожил. И всячески стремился её нагнетать, поддерживать и экспансировать. Виктор Тайский, предположив Наскоковское авторство анекдота о тысяче уборщиц, замученных подтиранием моисеевых слюней с фотографии Вероники Тайской, попал в «яблочко». Или, как ещё говорят в народе, "в точку". Наскоков и сочинил его. И на нём, неожиданно для себя, сумел прославиться и прилично навариться. Виктор не знал, какая история приключится с Наскоком после того, как его анекдот прочно и надолго займёт в неформальном рейтинге анекдотической популярности в Петербурге, Москве, России и Израиле место под номером один, а потом пойдёт гулять по всей Планете. Из газеты в газету по странам мира шла следующая информация:

            «Моисей Бровман почти сравнялся по известности со своим библейским тёзкой, хотя и не заставлял расступаться никакое море, дабы провести по дну его новым Спасительным Исходом толпы бегущих от смертельной опасности евреев. Про его слюни на фотографии Вероники знают все евреи Планеты Земля и не только они! – нагло, грубо кощунствовали остряки-безбожники и богохульники. – Но пусть он и не надеется, что кто-то собирается превращать их в Святыню. Его мечта о своей Слюносвятости сбудется, если он испустит Море Слюней и евреям приспичит пройти по его дну, уходя от очередной грозной напасти новым исходом. Но как он, интересно, заставит Родное Любовно-Слюнное Море расступиться? И не утонут ли в нём все евреи, до единого, включая самого Моисея?!».

              Узнав об анекдотически-библейском повороте событий, Моисей ржал, как мустанг. Он теперь был самым известным на Планете евреем после своих библейских собратьев. Это было что-то! Оторжавшись, он срочно вызвал к себе Наскока. О его авторстве убойного анекдота Моисею донесли, настучали уже давно, в тот самый день, когда Наскок сочинил свою байку. Поначалу он хотел тотчас принять грозные карательные меры. И выпереть Наскока из "Делайна" с превеликим шорохом и треском. Но, поразмыслив, решил выждать. Известность-то его, благодаря наскоковскому шедевру, стремительно нарастала.

           – Ты сочинил анекдотик про мои надфотографийные любовные слюни? – грозно сдвинул он свои одиозные чернобровия, делая острый акцент на первом слове-местоимении.

           – Я! – сердце Наскока оборвалось. Вот и отработал он своё в «Делайне»! Пришла пора выгребаться. Моисей выпрет его сегодня, подталкивая под зад коленом или анекдотически-натуральной шваброй последней из уволенных уборщиц. Вытурит без выходного пособия. С волчьим билетом. И без шансов на какие-либо не то что там видные, а и вообще все и всякие перспективы. Быть ему безработным до конца своей разнесчастной анекдотической жизни!

          – Хват! Молоток! Классик! Ты сотворил настоящий шедевр и преумножил мою популярность в еврейском и деловом народе! – неожиданно произнёс Моисей. И мустангировал по кабинету несколько минут, рысируя, галопируя, подскакивая и игогокая. Остановился. Отдышался. И вдруг – хвать из сейфа и хлоп! хлоп! хлоп! – на стол одну за другой сорок толстых упругих пачек «зелёных». – На, забирай, Наскок, свой гонорар: 400 тысяч баксов! За следующий шедевр, придающий мне подобную лавинообразно нарастающую известность, получишь вдвое больше! И, кстати, ознакомься с приказом о твоём повышении в должности. Теперь ты, друг мой, не просто менеджер «Делайна», а Главный Менеджер по развитию сети и работе с клиентами! И подручку проводил его из кабинета и через всю приёмную – в коридор на глазах шоково изумлённых двух секретарш: Фиры Цукерман и Миры Вуфштейн, а также вездесущей Сары Каверзман. Та ошивалась, радарила ушами неподалёку от моисеева кабинета. При этом Моисей приговаривал: «Хороший анекдот! Прекрасный анекдот! Великолепный анекдот! Про море моих слюней мир никогда не забудет!».

                Вскоре после того, на одном из корпоративных банкетов, в минуты тёплого неформального, доверительного общения, Наскок, как лис, подъюлил к шефу. Тот почтил его - единственного из всех своих подчинённых честью и правом выпить с ним «на брудершафт» и привилегией обращаться к нему на "ты" – под внимательно-пристальным и тревожным наблюдением всех делайновцев и многочисленных гостей
«корпоративного попоища». Благоразумно и точно убедясь в абсолютно благодушном расположении духа Главного Шефа, Наскок попросил его объяснить, почему и зачем Моисей Сигизмундович проигнорировал «отрицательный колорит» анекдота.

              - Ха! Хе! Хо! А где он там, ущербный для меня, цвет и момент в твоей гениальной, шедевральной байке? – вновь ошарашил Наскока Моисей. – Дураки смеются над моим несуществующим слюнотечением. А любой девушке, над фотографией которой кто-то испускает любовные слюни, оно, знаешь, как приятно? Кайф, понимаешь ли. Послушал бы ты, как весело смеялась Вероника Тайская и с каким интересом на меня смотрела, впервые услышав сотворенную тобою мировецкую хохму! Я сам нанял за 300 тысяч баксов одного из лучших в Израиле рассказчиков анекдотов Беню Хайкина. Внедрил его, через ничего не подозревающую Сару Каверзман, на вечерок в олигархическое семейство Медведя и Тайской. С тайным спецзаданием рассказать твой анекдот публично, при их дочери Веронике. Свой личный "Боинг-777" посылал в Тель-Авив и Хайфу за Беней. Летел он сюда, к нам, в гордом одиночестве. Жрал и пил за мой счёт вволю. Беня - хват! Беня - ас! Беня не подкачал. Беня справился. Да ты почти помог мне затащить Веронику в кровать, приятель! Какой-то доморощенный то ли гераклит, то ли демосфен, то ли сенека, то ли спиноза, то ли спенсер, то ли аристотель, то ли ницше, то ли заратустра отвлёк её, затеяв интересный для неё философский спор. Провалился бы в Аидский Парнас её этот растреклятый "философский Пегас", на которого она вскочила с тем болтливым придурком! Из-за него моя акция: «Привет тебе в моей постели, дорогая!» сорвалась. Чёрт бы его забрал, проклятого философуна!

           За следующий, по времени появления, анекдот о Саре и её братьях-фотографах Моисей Бровман заплатил Наскоку лишь десять тысяч долларов, хотя Роберт Наскоков рассчитывал минимум на сотняру тыщаков баксов. Не та, мол, друг мой любезный Наскок, шедевральность.

        – Наша Сара давно и безнадёжно втрескалась в Моисея, – сплетничал и прикалывался Наскок. – Про них другой анекдот ходит. Однажды Сара, не сдержав свою якобы тщательно таимую от всех и от Моисея страсть, бросилась ему на шею и пыталась затащить его на себя прямо у него в кабинете, на диване. «Я люблю тебя, Моисей! Бери меня! Женись на мне!» – кричит в экстазе. А он в ответ еле слышным шёпотом: «Я тебя Сара тоже люблю и ... (Сара уже было замлела, думала последует
"обожаю", и он ей тут же воткнёт, и обомлела, услышав...) ...уважаю. Но ни брать тебя, ни жениться на тебе не намерен!». «Почему, милый ты мой, дорогой ты обожаемый, ненаглядный мой?!».

          А Моисей, с дрожью в голосе: «Фамилия у тебя, любезная Сара, уж больно каверзная! Да и тут, за несколько минут до тебя, три видеофотографа ко мне в
кабинет ввалились – со штативами, камерами и юпитерами – и спрашивают: «Где этот хитрожопый и незаловимый еврей, на которого поставлена "медовая ловушка"? Нас наняли съёмки делать, как только он Сару Каверзман, родную сестру нашу, трахать начнёт». Так что, Сарочка-сарафаночка милая, отпусти ты братцев своих с миром и на вот тебе 666 баксов. Заплати им. Чего они там, бедолаги, в туалете, куда я их направил в засаду, обещав подать сигнал по мобильнику, напрасно ждут-томятся! Да и вообще, ты меня разочаровала. Неужели ты, Сара, не могла скрытую видеокамеру организовать?».

         Сара, ни капли не смутясь и про себя матерясь площадно и нещадно, взяла деньги и выдала родственникам-фотомастерам по 222 доллара, шепнув: «Не удалось, ребята! Какого чёрта вы, идиоты, сразу не ко мне, а к нему в кабинет
впилюхались?! Всю малину мне испортили!». А они: «А мы к тебе и шли. Ты же – директор. Вот и спросили директорский кабинет. Нас туда и отправили. А про этого мужика подумали, что он твой помощник и с тобой заодно».

         «Вот чёрт! - прокололась я. Надо было мне вам поточнее информацию дать. Он же не просто директор, а Учредитель и Генеральный Директор. Хозяин, значится. А я директор по персоналу. Вам нужно было у кого-нибудь спросить, где кабинет директора по персоналу, то есть, мой. Но тут я и сама виновата. Не дала точной наводящей информации. Не повезло нам, братики! Подождём другого раза. Я его подловлю, когда Вероника Тайская за другого замуж будет выходить! В день её свадьбы, когда пьяный Моисей на мне одновременно танец живота и танец с саблями будет отплясывать-наяривать, вы его застукаете и заснимите! А я его прищучу за сексуальное домогательство и злоупотребление служебным положением
в виде принуждения к соитию и сожительству. Или за попытку изнасилования. Как получится. И женю его, мерзавца, на себе. Следующий заказ мой вам будут наши с ним свадебные цветные фотографии и первое семейное видео».

          Роберт Наскоков и не подозревал, из-за чего он лишился десятков, а то и многих сотен тысяч долларов. Моисею дико понравился новый анекдот Наскока. Он было собрался вызвать Наскока к себе в кабинет и отщедрить ему из сейфа 200 тысяч евро. Да не по вкусу пришлась обозванка его мерзавцем. Казалось бы - в чём проблема? Убери из анекдота "мерзавца", - и дело в шляпе. Может, Моисей Бровман непоколебимо считал: шедевры не подлежат редактированию. Может, понял: вымарывать неугодное словцо бесполезно, ибо анекдот уже перелетал из уст в уста. Врагов и завистников у Моисея было, хоть отбавляй. Для них в Сарином "мерзавце" главный смак и шарм был. А может, Бровман поскупился, найдя подходящий повод приберечь свои денежки. Или просто не терпел обзывательных ярлыков в свой адрес.

          Автор "про-бровмановских" анекдотов, обиженный прижимистостью Шефа, искренне недоумевал. Почему жмотистый Моисей отщедрил ему перед тем 50 тысяч евро за одну лишь наскоковскую фразу, вставленную в еврейский анекдот чужого
сочинения, а тут за огромную и не менее шедевристую байку - в пять раз меньше?

          Анекдот рассказал ему Беня Хайкин. "Приходит Абрам в гости к своему закадычному другу Хайму. Выпили, закусили. Расслабились. Абрам приятелю говорит: "Ну у тебя Хайм, жена твоя Сара и хохотушка! Встретил её вчера на автобусной остановке. Рассказал ей смешной анекдот. Она так смеялась, так смеялась, что с кровати упала!".

          Наскок, пересказывая хохму на работе, в пылу анекдотического азарта и вдохновения, добавил в анекдот свою собственную фразу: "Вот почему Сара Каверзман пять лет назад развелась со своим мужем Хаймом!". На наскоковскую беду и по роковой случайности, Сара Каверзман в тот момент, оказалась рядом, локаторила своими чуткими слыхалами и всё слышала. А Наскок, анекдототворец злосчастный, её не заметил. И нажил себе в лице её злейшего и беспощаднейшего врага.

          Особенно взлютовала Сара от сенсационной новости о выданном Моисеем Бровманом Наскоку за порочащий её анекдот гонораре - тех самых пятидесяти тысяч не деревянных.

          Подредактированная и местноколоритно усиленная Талантом Наскока, байка - с лёгкой и мстительной руки самого Моисея Бровмана - в один день облетела все офисы, службы и кабинеты "Делайна". Вездесущие уши-локаторы Сары дознались о контрударе Моисея за провальную, Сарой спроворенную, кабинетную видеосъёмку. Сара ярилась, как тигрица. "Скупердяй не пожалел полста тысяч евро за позорящий меня анекдот?! Негодяй отвалил их Наскоку, чтобы меня уничтожить! Он специально ему заказал анекдот про нас с Абрамом и Хаймом! Как же он меня ненавидит и презирает!

          И каким образом мне теперь, спрашивается, удастся женить его на себе или стать его полюбовницей?"

          Утешную гонорарную радость Наскока теперь отравляли вечные придирки, пакости, провокации, подставы и подлянки лютующей Сары. После неожиданного для всех повышения Роберта Наскока по службе и его брудершафтства с Хозяином, она поняла: сразу или быстро съесть Наскока ей никак не удастся. Надо запастись терпением. И ждать своего часа. Где-нибудь, как-нибудь, когда-нибудь и в чём-нибудь Наскок проколется. И она его доконает. А пока надо отравлять ему жизнь, как только можно. А средь персонала "Делайна" весело загуляли новые поговорки: "Ну и
удружил Абрам Хайму", "Можно и на автобусной остановке с кровати упасть!", "И на Саруху бывает проруха!", "Сару шельму метят!", "Остановочные развлеченья Сары",
"Сара наскоков не прощает!".

          Сара Каверзман опрометчиво записала авторство на личный "накопительный счёт" Наскока. И видела частые чудные сны о жестокой и упоительной мести. А Наскок тут был ни при чём. Невольной виной стала его гениальная творческая способность сотворять шедевры, вдохновляющая массы на подражание. Благодаря ей в "Делайне" резко активизировалось народное фольклорное творчество.

          Равнение на гениев и корифеев всегда даёт великий результат. Это, каждый в своё время, точно подметили Анатоль Франс, Гёте с Эккерманом, Роже Мартен дю-Гар и Юрий Чувашов.