Тревожная попка случай 2008-2009

Двадцатишестилетний кредит-менеджер Марина впервые в жизни переживала настоящий сексуальный голод. И страдала по этому поводу невероятно! Почти три месяца у неё ничего не было. И как тут всей до нитки не известись? Как у заплутавшего в зимней тайге охотника от авитаминоза шатаются зубы, так и у бедной девушки, заблудившейся в лабиринте интима,  от асексоза страдали нервы и ей просто срочно требовались живые, зрелые, прямо с ветки, переживания плоти.
Сидя у опостылевшего монитора, в омерзительном офисе, она не слишком скрывала своё поганое настроение. Благо, что  с единственной коллегой Галей у неё были вполне приятельские взаимоотношения.
Как это Галя вчера задвинула, просто любо-дорого!
- Нет, я удивляюсь, - начала подруга, вдруг словно в продолжение внутреннего монолога. – Что за бешеный ритм жизни? Все, по любому поводу, кричат про этот ритм. Я, типа, пашу по 18 часов. Я в пробке 6 часов стою. Да ты в жене должен стоять! Хотя бы полчаса… Нуу, хотя бы минут 10. Плотно! А по 18 часов работают тормоза. В нормальное время не успевают, вот и сидят. Да и что такого? Ты что, извини уж меня, пожалуйста, цемент что-ли грузишь на жаре? Нашли отмазку. А знаешь, Мариш, что они в старые времена придумывали? Я тебе расскажу. У меня тётя Люба с таким вот тоже мужем мучилась. Так вот. Была тема в поход сваливать от обязанностей супружеских. Пофиг снег! Я, розочка, в поход с ребятами. Ха! С такими же импотентами. Какую-нибудь лахудру с собой возьмут и бродят в любую слякоть. Козлы. А ещё клуб авторской песни и пляски! После работы – сразу туда. Как же, там книгу на туалетной бумаге вслух читают! Ну, Любочка! Давай в субботу. Ага, а в пятницу куда-нибудь на байдарке смоется. Знаешь, Мариш, мне кажется о всех этих интеллигентских досугах куда надо в первую очередь жёны стучали. Кстати мои оба двоюродных брата не от туриста.
Галя усмехнулась и продолжила:
- Бешеный ритм! Усталость, стресс. У меня бабушка дядю Мишу в блокаду сделала, их с дедушкой ветром сдувало. А ничего.  Вот где стресс-то. Просто дохлятиной быть не надо.
Она немного помолчала и закончила.
- Некоторые действительно впахивают и ничего.…  С ума сойдёшь с ними.
Галя сладко потянулась и, не требуя от Марины комментариев, закопошилась в своих отчётах.
Ой-ой-ой, и с какой же радости, Галечка, такие откровения. Раньше о личном молчала, а теперь прям-таки чуть ли не прямым текстом. «Муж в жене не стоит. Все козлы». И что это за таинственный, который и впахивает, и с ума с него сойдёшь? Ха-ха-ха, знаем, знаем, Галечка, про кого у тебя с языка слетело. И надо сказать, понимаем с каких щей из тебя попёрли откровения…
Интересно, думала Марина, а когда я на её месте блаженствовала, так же языком болтала? Не думая. Вопрос, конечно, интересный.
В перерывах работы она рубилась в тетрис и неосознанно сооружала идиотские конструкции лишь для того, чтобы всегда имелась щель для четырёхклеточной штакетины. А затем испытывала неописуемый восторг, устроив её в узенькое пространство. Игра с такой тактикой была не очень успешной, зато искренне радовала.  Кроме новой манеры в игре Марина стала в последнее время грызть ногти и облизывать губы. Но всё это пустяки! Коренная петербурженка, интеллигент в шестом поколении приобрела поистине быдляческую привычку, слушая радио, вставлять скабрезные замечания. Например,  кто-нибудь из ведущих говорил: «Вика, не бери в голову» и Марина тут же советовала Вике брать в рот. Самое плохое было в том, что Марина не стыдилась метаморфоз в поведении и с каждым днём распоясывалась всё больше и больше.
А как всё чудесно и славно обстояло ещё в ноябре-месяце! Не замусоленный годами брака муж и умопомрачительный друг-любовник, перед которым она вся без остатка и с наслаждением уничтожалась. До чего ж сладко изнывать, ожидая его выхода из душа, стоя на коленях на краю подаренной перед свадьбой тахтой! Между ногами точно пропитанная горячим маслом губка, а по бёдрам и попе носится такая знобкая сласть, что кажется вот-вот описаешься.  Утихал шум воды, скрипела ванна и он появлялся. Сильный, спокойный, как у себя дома. Шёл, не торопясь, к ней и вытирался мужниным полотенцем. При этом  него уже вовсю навытяжку стоял. Рослый, крепкий, настоящий штурмовик! Гренадёр! Упруго двигаясь в такт неторопливым шагам любовника, сей рычаг переворачивал несчастную голову Марины и честь, совесть, достоинство выталкивались куда-то на прогулку, а бедной изменщице хотелось только одного. Чтобы её сейчас немедленно отодрали как суку. Именно отодрали и никак иначе!
Милый друг ещё вытирал голову, когда она начинала делать ему хорошо. Рискуя свихнуть челусть, Марина сбивчиво излагала свою суть и всякий раз, взяв не в скобки, а кавычки («неграмотно»), глуховато, но очень выразительно выстанывала себе прощение. Ох уж эта пресловутая петербургская вежливость, хотя заметим, что с набитым ртом разговаривать некультурно. Когда пальцы любовника, ерошившие её волосы, превращались в бигуди, Марина освобождала рот и делала токой вот домик: одна ладонь обхватывает предмет ласки за самый край макушки, а другая накрывает её сверху. Заполучив таким образом целую пригоршню обалденной штуковины, девушка могла в коленнолоктевой позиции делать с ней уммм… Всё что заблагорассудится. Когда тебя в то же время на хорошей амплитуде занимают сзади – делать это ужас как приятно. За уши не оттащишь. Ненасытный! Неутомимый! Славный мой, дав…вай… Ух… давай же! Самый лучший. Дааа. Самый большой!
Приходя к ней, он никогда ничего не спрашивал о муже. Подобная беспечность сносила Марине крышу и она даже с каким-то наслаждением ожидала чтобы их прелюбодейскую лавочку накрыли.  Зайдет слабый и смешной супруг, застанет её во всей красе измены, а они даже не прекратят своих игрищ. Будут трахаться на его изумлённых глазах, а если этот чмошник риснёт что-нибудь вякнуть – горе ему. Будет вышвырнут за дверь, спущен с лестницы, у ничтожен. А она останется со своим любимым навсегда.
Что ж, милая, как хотела так почти и получилось. С лестницы, к счастью, муж не полетел, а попросту ушёл.  Любовник вот только не остался. Не только не остался, но и прервал все былые отношения. Оказался истинным скотом! Когда она сообщила ему о разводе, он немного подумав, уточнил. «Что, совсем разошлись?». «Ага, абсолютно» - кивнула она и вместо ожидаемого предложения направится в ЗАГС, услышала.
- Знаешь, Мариш, ты пойми только правильно. Весь кайф в том, что ты замужем. То есть ты и сама по себе – супер, но.… Но когда баба вся такая мужняя… Заводит ещё больше. Если она с тобой изменяет, тем более такая ромашечка как ты.
И такие люди руководят службой безопасности банка! Извращенец. Сколько семей ещё разрушит. Галечка вот теперь на очереди, мать двоих детей, между прочим.
Неделю назад  Марина нечаянно подсмотрела высветившийся номер на мобильнике Галины. Коллега упорхнула в коридор поболтать, а когда вернулась вся так и сияла. Словно школьница перед свиданием, на котором решила решиться на всё. Произнесённый вскоре монолог о пробках и бардах-туристах лишь подтвердил Маринино подозрение.
А очень заманчиво знать секрет ближнего, так приятно, что даже никакой  неприязни. Теперь как родные, получается. Да и  всё равно скоро засыплются. А вдруг нет? Будет Галечка шифроваться, не в пример ей, идиотке? К тому же, для извращенца тётка с двенадцатилетним семейным стажем имеет особый вкус. Более соблазнительный, типа как вино.
Хмм,… а может с молодой-зелёной? Всё-таки повкуснее. Вот вопрос… Она-то сама с пылу с жару  медового месяца в лапы попала. Ох, попасть бы ещё. Как бишь, он там путано свою теорию излагал? Некриминально растлить? Да-да-да, кажется так.
Женщина, говорил он, часто искупляет потерю девственности путём замужества, и иметь её замужнюю это пролонгированное, некриминальное растление.
Вот сволочь! Зато как он… Марина начинала ёрзать и выгибать спинку, едва искра воспоминаний сверкала в сумерках её настоящих переживаний. Между ног словно вспыхивала пакля и сидеть спокойно становилось очень сложно. Залети сейчас два, нет три голодных парня и заправь её по самую крышечку, она и не пикнула бы. Трое! Грубо! Сразу и без прелюдий. Ни к чему эти муси сюси, они хороши на послевкусие. Чо подогревать уже горячее? Давай жарь, масло уже скворчит и брызжет!
Ещё недавно она работала бок о бок как раз с тремя молодцами, которые без лишних намёков с её стороны… эх, да что вспоминать-то. Чего нет, того нет. Сократили ребят, в связи с финансовой болтанкой. А как они с ней заигрывали! Только ноги раздвигай. Жаль, нужды в них тогда не было. Как назло, и подруги не подгоняли знакомых мальчиков, хотя раньше так и сводничали, заразы. И блиц-знакомства в смс-чате ничего не дали. Чуть до нервного срыва не довели
Первый смс-знакомый на вид казался такой лапой, что она вместо обговоренного контакта в автомобиле привезла его к себе и предложила тяпнуть за знакомство, чтоб значит всё как у людей. Очень скоро пришлось горько пожалеть о неосмотрительном шаге. Парень-лапа хлопнул бутылку Старого Таллинна («о, ничего себе, вкусно»), а потом и вовсе почувствовал себя как дома и принялся накатывать из чужого бара всего помаленьку. «Для пробы чисто». Кончил он не тем, чем хотелось бы гостеприимной девушке: сполз с кресла на ковёр и хорошенько, как говаривали в старину, соснул. Не смыкая глаз, дожидалась Марина его пробуждения, замирая от страха всякий раз как нажратое тело начинало во сне гонять некую Таньку-пидараску.  «Танька, выходи, пидараска! Убьююю!» - орал скот и хаотично размахивал руками, - «Выходи, сссучка. Выыхоодии! Не бойся, пидараска!» Короче говоря, Марина просидела ночь на табуреточке возле входной двери, дабы в случае чего убежать.
Второй опыт подобного знакомства потряс бедняжку ещё круче. На сей раз рисковать искательница приключений не стала. Зарулила на стоянку, откинула в своём Фокусе сиденья и стала уже, дрожа от возбуждения, стягивать колготки, но была остановлена молодым человеком.
- Стой, стой, стой, - зачастил он и извлёк из-за пазухи гайский жезл, снабжённый какой-то хреновиной, наподобие эфеса.  – Сделай сначала мне массажик, - горячо зашептал половой оборотень, принимая нужную позу, и заголил срам. – Чуть-чуть, пожалуйста, а то не встанет. Массажик, массажик, массажик!
Марина от неожиданности потеряла не только дар речи, но и способность соображать… негодяй получил то что хотел и даже не чмокнув обалдевшую девушку,  покинул машину. Несколько вразвалочку он просто пошкондыбал по своим делам.
Дома с Мариной случилась истерика.  Следовало, конечно, принять неудачи с юмором. Как досадное стечение обстоятельств. Гордо задрав юбку идти прежней тропой, но она не смогла. Может потому что ей всё легко доставалось? А может и ещё по какой причине. Бес их знает, этих женщин. Обзывая себя чмошницей, страшилой и лузершей, страдалица прорыдала с час, а после выкинула в форточку недешёвый, едва освоенный вибратор, кларнет и грамоты, доставшиеся ей во время учёбы в музыкальной школе. Зачем?  А затем, что нечего надеятся на что-то и стонать, фантазируя при посредстве фаллозаменителя промеж ног. Надо смириться и забыть.  Хватит! Выбросить из головы! А кларнет зачем? А потому что среди кларнетисток, гобоисток и прочих флейтисток отчего-то дур озабоченных ну просто пруд пруди. Факт хоть и пошлый, но верный. А чо? С детства если выдувать мозги через мужской символ? Короче говоря, выразив, таким образом, свою обиду, неоаскетка и впрямь немного охолонула. Казалось бы, живи себе спокойно и не парься, но разве способна на это молодая, рефлексирующая петербурженка? За несколько фригидных дней дурашка измучилась пуще прежнего. А что если и правда, в результате воздержания, она действительно станет фригидной? Остынет, как мартеновская печь и всё. Ку-ку. Точку неразврата проскочишь и поминая как звали, страстная молодость. Никакой доктор Щеглов не поможет. Примеры-то есть, есть примеры-то. Или соскользнёшь вдруг в какую-нибудь перверсию… Паника, однако, прошла сразу после обеда в татарском ресторане. Марина вспомнила, что с неделю питается одним крекером.  Навернув несколько настоящих беляшей, она вновь почувствовала себя женщиной. Сыто облизываясь, он оглядывала полупустой зал (зашла утром) и в голове её стали появлялись прежние мыслишки. А не заглянуть ли сюда вечерком? А не одеться ли как-нибудь покороче? Мальчик какой-нибудь снимет. Стоп! Нет, бухих мне больше не надо.
Итак, опасения насчёт возможной холодности, не оправдались. Что же касается перверсий…  Марина стала вдруг ловить себя на мысли, что ей очень привлекательны некоторые женщины. Что её влечёт к ним как к мужчинам. Самым натуральным образом. Не как раньше, только при просмотре качественного лесби-порно, но и наяву. Вот Галечка, например… Высокая, красивая, сильная, никакой в ней нет бабской глупости. Говорит уверенно, смело. Такая до потери пульса уласкает, да и я в долгу не осталась бы. Что такого-то? Это, наверное, прикольно. Марина представляла как она будет нежно распоряжаться в лоне Галочки и с удовольствием бесстыже краснела. На кончике языка при сём мелькало до боли знакомое и в то же время новое ощущение. Ну, вот как в детстве, когда впервые облизнёшь порезанный осокой палец или же батарейку Крона. Солоноватое пощипывание. Лёгкое-лёгкое и почему-то запретное.
Впрочем, розовый морок только начинал настраивать на свой лад расстроенные нервы одержимой. И до походного марша, долженствующего звучать на пути к сердцу Галечки, дело пока не дошло. Даже никаких набросков партитурки не было. Так, творческие томления.
Генеральный заглянул к ним когда до окончания последнего в этом году рабочего дня оставался час. Начальник был слегка поддат и в руках держал по вместительному пакету. Мешки что-то скрывали и Марина с Галей радостно заохали-заахали, едва босс вытащил их содержимое на свет божий.
- Ой, спасибо, Лев Осич. В такое время! Мы и не надеялись!
- Да пустяки, - разулыбался директор и в офисе запахло недавно употреблённым спиртным, - пустяки, хе-хе-хе. Будет вам Санта-нигер на память.
И точно, в подарочных пакетах находились санта-клаусы негроидного сорта и кроме того для набора прилагались бутылка Синопской и с пяток мелких сморщенных мандаринок.
- Спасибо, спасибо, Лев Осич, - снова запрыгали подчинённые, и в глазах их искрилось такое счастье, словно они видели сквозь диатезную кожуру мандарин спрятанные бриллианты.
- Оригинально и остроумно, - жмурясь от удовольствия, благодарили девушки.
Вдруг Лев Иосифович извлёк из нагрудного кармана скрученный солдатский ремень. Сложив его вдвое, «юморист» поинтересовался.
- Ну, кого отшлёпать?
Галя с Мариной с визгом отпрыгнули, а совершенно счастливый начальник в шутку замахнулся и со смехом покинул одаренных менеджеров, на прощанье разъяснив:
- Завхозу подарю, пусть ремень потуже затягивает.
Чувствовалось, человек в прекраснейшем настроении, чего нельзя было сказать о девушках. Галина кончиками пальцев запинцетила подарок и приподняла его на уровень брезгливо сощуренных глаз.
- Ещё б банку шпрот положил, - негромко сказала она и совсем уж неслышно выругалась.
- Мало того, что без премии.…  А, ерунда, - она махнула рукой и бросила афроклауса за монитор.
Конечно, в прошлый раз  им преподнесли кое-что поинтереснее. Красиво оформленный набор в составе: 1) Литр марочного виски 2) Плюшевый Гарри Поттер 3) Золотые серьги с бриллиантовыми осколочками, что были продеты в мягкие ушки волшебного мальчика Гарри. Разница с теперешним уродством налицо. Марина же, поморщившись на «остроумный» презент, заявила.
- Я б с негром попробовала.
- Что, чего-нибудь новенького захотелось? – спросила зардевшаяся Галя, - новенькое – здорово, правда?
- Ой, да нет… Просто... просто ты прикинь! В конце 19-го века к нам чуть Эфиопия не присоединилась, представляешь Эфиопское царство единственное в Африке государство, которое не колонизировалось. И к тому же православное! Это сейчас там доля Ислама заметна, а тогда практически монорелигиозное.
- Знаю, знаю, - перебила Галя, - у меня там папа военным советником служил. В Эфиопии правильные негры. Растаманы ямайские оттуда пошли, Пушкин, между прочим, русский эфиоп.
- Вот и я говорю, - обрадовалась Марина тому, что подруга в теме, - отличные люди! Климат шикарный, не Аляска, короче… И мы хотели не завоевать, а чисто договориться. Отправили наши туда грамотного лейб-гусара, он всё честь по чести, вроде как, устроил для первого визита. Даже на верблюдах в их соревнованиях участвовал. Первый раз в жизни забрался на верблюда и куда-то там быстрее всех аборигенов доскакал. Произвёл впечатление, так сказать. Ну а в Петербурге скачки устраивать не стали, процесс затянулся, а там и англичане эфиопским аристократам занесли. Да и не занесли бы если… Нам скоро не до Африки стало. Первая революция, первая мировая, то сё. Ндаа…  А ведь было б куда свалить от большевиков. Те бы туда не полезли.
- Да-да, - с жаром подтвердила Галина. – Они и тут-то еле управились.
- А представь, беспрецедентный случай, две России. Со своими легитимными территориями, вся история вперековырку. Да и эфиопы-б обрадовались. К ним не миллион Шариковых приехало бы. Поженили бы ихнего царька на какой-нибудь великой княжне. Немцы, негры – какая разница.
- Лучше на правнучке Пушкина, - вставила Галя, - да и остальные перемешались бы.
- И классно, подкурчавили бы нацию, что плохого? Ха-ха-ха! Мы в 9-м классе ездили в Михайловское. Так там есть деревушка с незаконными потомками Ганнибалов! Короче, чёрные господа тамошних мужиков в солдаты , а сами трахаться на выходные. Деревня красных фонарей с белыми рабынями. Мечта поэта. Я обалдела реально! До сих пор мулаты бледненькие живут. В деревне ведь никакой ротации. Сексуально расторможенные – звиздец! Озорные, сволочи, и поддатые. Домой приехала – вся задница в синяках. Ну да хрен с ними, я тут слышала что как парень за обедом жуёт, так он и девушку… Ну, в плане частоты фрикций.
- Жуёт?
- Ага, и чавкает…
- Ну чавкают, положим, не они…
Новая сексологическая тема прервалась лишь на улице, когда девушки уже сунули ключи в замки своих авто и последняя фраза: «главное не тупой голод, а блюдо», осталась за счастливой изменщицей Галей.
«Ишь ты блюдо» , беззлобно пробурчала Марина, ловко пристраиваясь в крайний левый, «курица старая, ну да я тебе скоро глазки-то открою. В адрес же Довлатовой, заявившей из радиоприёмника, что её трижды пороли, когда она была маленькой, Марина бросила: « У тебя была маленькая, пока тебя не отпороли три раза. Некстати, между прочим, Довлатову она так передразнила. В памяти всплыл некрасивый момент, имевший место при расставании с мужем. Всё ведь шло вполне интеллигентно, хоть и натянуто. Шло-шло и вдруг эта скотина говорит: «А я, зайчик, начинал тебя подозревать ещё недели три назад. Чо, думаю, у неё такая вдруг разношенная стала». Бывший муженёк произнёс это с подчёркнутым равнодушием, но слова прямо переливались ядовитыми красками, а ехидная улыбочка на губах рогатенького просто взбеленила б и статую с веслом. Вот тварь! Тварююга! «Да с твоим, - крикнула она в ответ, - с твоим я вообще боялась, что девственность восстановиться. Хомячок!» Затем она плюнула ему в лицо, получила то же самое и так они оплёвывали друг друга, пока слюни не кончились. Ну да, в целом, по-европейски расстались, без мордобоя. Эхехе, с «разношенной-то» он, скотина, прав оказался . Заглянула тут она, в кои-то веки, к гинекологу, так он (тоже скотина!), поинтересовался: «Партнёра сменили или замуж вышли?». Зеркало теперь, мол, надо гораздо больше, чем раньше. Угу, вошла я замуж, и уже вышла. Ваши вот похождения надо померить… Может как годовые кольца у дуба? Отпилить и посчитать. Ха! Да у них только редуцируется всё со временем. Импотенто импотенти. У супружика-то, надо признать, был очень даже ничего.  Даже очень приличный! И пользоваться им умел. Охо-хо, сейчас бы его. Надо признать, что упоительные припадки ненависти к мужу колошматили Марину только во время измен. После она любила его как и прежде. Ничего не попишешь, шлюха. Красивое животное, обманутый дурачок и шлюха. Стандартный набор.
Высокая, стройная Марина и без одежды оставалась предметом невероятно соблазнительным. Мягкий, втянутый живот, от которого так и веяло женской теплотой. Крепкая, вёрткая задница сидела на длинных, восьмёрочкой ногах, а маленькая грудь удивляла крупными тёмно-гранатовыми сосками. Такие соски – редкое угощение природы для светлорусой славянки! Не иначе как от какой-нибудь прапрабаки нацменки. Эдакие резные пуговищи на  бесплотной блузке чувственной ткани расстегнуть которую за отсутствием мужских губ могут и собственные пальцы. Что поделать, таков дресскод при входе в клуб горячих сказочных грёз и страстных фантазий.
Измученная, но не сломленная асексозом Марина, поглаживала себя, стоя возле зеркала. И ничто после мокроватых волос, облепивших плечи, не прикрывали её наготы. Даже шторы на окне девушка приветливо раздвинула. Впрочем, скорее всего, даже самый-рассамый вуайерист в двадцатиэтажке напротив в эти минуты скорее всего сидел за праздничным столом и ждал заветного момента под названием Новый год. А зря, учитывая новую моду россиян трахаться под речь президента и оргазмировать с боем курантов, шёл самый клёв.  Свой 26-й Новый год Марина встречала одна-одинёшенька. Впервые в жизни. И нисколечко по этому поводу не расстраивалась. Новый год по новому, в новой квартире, завтра начнёться новый,  счастливый виток жизни. Хорошо! Родителям позвонила, по гостям завтра пошляеться, может и нашляет чего-нибудь. Ха-ха-ха, счастье!
- Ну что смотришь, макака в колпаке, - обратилась Марина к плюшевому афроклаусу, сидящему на подоконнике в окружении горшков с кактусами, - не видел никогда? Нуу, маленький, ну на, смотри…
Она отошла от зеркала и приблизилась к окну, закрыв глаза с минуту ласкала себя между ног, а затем захватила Клауса, выключила свет и бросилась на тахту. Бесстыдный поступок подстегнул невероятно, ещё никогда она так не задвигала. И то ли от новизны, то ли от того что нашла свою «фишку», она была готова разлететься на салют в три-четыре движения руки. Но сдержалась, сдержалась. Несколько раз глубоко вздохнула и вроде как немного расслабилась. Нет, сегодня сюжет спланирован иной, эксгибиционизм в другой раз.  Сегодня в Стрельну, в резиденцию президента! В Константиновский! В Константиновском, куда разумеется понарошку, собралась наша блудница, работал её близкий родственник. Служил, точнее. И вот этот родственник предлагал Марине там место. Скромненькое, невидное, но с возможными перспективами. А что, если Лев Иосич будет и впредь платить смехом, то почему бы не согласиться. Ух, хороша нотка реализма в фантастическом ноктюрне!
… О бассейн этот, вне всякого сомнения, через столетия станет предметом учёных трудов и споров историков. Это будет потом, но  сейчас тут банально и прозаично купались те, чья судьба также принадлежит грядущим поколениям. Стены, потолок, пол, выполненные полудрагоценными камнями представляли собой мозаику на спортиную тематику с эротической обострённостью характеристик. Пресонажами являлись здесь исключительно героини Олимпа. Малахит, яшма, бирюза, совершенство фигур и гения художников, выложенное белым янтарём дно бассейна, китайская эмаль на металлических деталях, всё это вселяло в зрителя настоящий  трепет.
Марина стояла ни жива, ни мертва от волнения возле двери ведущей из душевой в этот языческий храм и подглядывала как плавает Сам! Ей, рядовой горничной, находится, тут не полагалось. Но так хотелось, так хотелось, что она от возбуждения царапала инкрустированную нефритом ручку приоткрытой двери. Когда Сам облокотился о бортик, чтобы передохнуть прямо напротив неё, Марина испугалась и повернулась, намереваясь по-тихому смыться. И вдруг, о ужас! В пяти шагах стояла Фаворитка! Алина с неподдельным возмущением глядела на охамевшую донельзя прислугу. Таак, это ещё что за вольности! На Фаворитке был только короткий расстёгнутый шёлковый халатик, а волнистые волосы были разбросаны как попало. Чувствовалась что она у себя и запросто. В отличие от охреневшей Марины, смеющей не только залезать куда не положено, но и бросающей странные взгляды на её красивое смуглое тело.
- Ты что, сучка, совсем себя забыла!
Марина не ответила  и ещё раз, как говорится, «заценила» свою госпожу. Маленькая смазливая обаяшка  с милым личиком и немного округлым животиком. И животик этот был подоткнут угольного цвета курчавым передничком, а из-под него, точно из-под кустиков торчали восхитительные кроличьи ушки! Только самые кончики ушек, что прикрывали вход в волшебную норку, были видны. У Марины же первый этаж был устроен несколько иначе. У неё, что называется, высокое крыльцо, барокко. У Алины же среднеазиатский низок, в который не нагнувшись не зайдёшь и делать это удобнее всего вообще со двора. И во всём остальном они были разными. Разве что в тёмной масти сосков наблюдалась схожесть. Алинины, впрочем, глядели не так выразительно.
- Ты что тут, тварь забыла?  Димаа, иди-ка полюбуйся.
Марина попыталась убежать, но Фаворитка встала у неё на пути.
- Куда?  Стоять, дрянь.
Губки Алины решительно сжались.
- Куда, сучка? Погоди, ещё не всё.
Она тяжело задышала, славное личико приняло выражение решительного хищника приметившего жертву. В прищуренных карих глазах заплясали бесовские огоньки. Она ещё раз позвала Диму и больно пихая мерзавку в грудь вытолкала ту в раздевалку. Марина безвольно пятилась и как жалкая трусиха прикрывала своё лицо ладонями. Наткнувшись задницей на массажный стол, она зажмурилась и опустила руки. Тело охватил крупный озноб предвкушения. Иные жизненные моменты, несмотря на их страстность труднее предвкушать чем вкушать. И поэтому, когда Алина принялась сдирать с неё платье горничной, дрожь отступила. Она податливо наслаждалась  первой жаркой волной. Началось! Насильница разложила её на столе так, чтобы Дима мог попользоваться насчёт клубнички, а-ля фуршет. А сама, ловкой кошечкой, прыгнула в изголовье стола и принялась шалить в своё удовольствие.  Сначала придавила Маринины ладони коленками, потом дала служанке пощёчину, а затем и вовсе, со смехом, пожурчала на наказанное лицо. Совершив эту проказу, она аккуратно присела на облизывающий солнечные ручейки язык. Когда, наконец,  появился Сам и сучка закинула оги ему на плечи, Алина отбросила  со лба мокрые пряди и грациозно прильнула к завязавшейся катавасии.
Согнув ноги, уперевшись пятками в край тахты мегаломаническая фантазёрка обеимим руками запихивала в себя всю эту ахинею и пьяно всхлипывала. Уже и Дима закончил, и Алина вылизала её тигру точно порванный пакет из-под йогурта, а ей всё было мало. Всё находилось местечко! Ещё чуть-чуть! Ау (нежные лобзания с Алиной), нну ещё  (порка ябеды Димки свёрнутыми в морковку полотенцами). Вдруг, в тот самый миг, за которым должен начаться салют, истома, нирвана, Марина вздрогнула от неожиданных звуков, которые исторг из себя плюшевый негритос, привлечённый  во взрослую развлекуху.
«Нет вкуснее желудей, всем я говорю,
Вместе весело, дружней, хрю-хрю-хрю-хрю-хрю!
Желудей насобираю – кофе заварю,
В гости всех я приглашаю, хрю-хрю-хрю-хрю-хрю!»
Орал афроклаус имбецильным голосом под заводную мелодию.
- Твою мать, - испуганно выдохнула Марина и села, «ощупала же всего».
Игрушка подверглась более тщательному обыску и косяк в виде малюсенькой шарманки нашёлся. Он был вшит в руку и, по всей видимости, предназначался какому-нибудь милому поросёнку.
«В гости всех я приглашаю!» радостно пел негросвин, вышвырнутый в форточку, а расстроенная девушка бросилась спать.
Снилась ей всякая муть. Какая-то тёмная комната, она на неубранном диване, рядом молоденькая девушка, а в руке Марина держит здоровый живой член. Ощущение полной непонятки, девушка рядом стоит на четвереньках, она закидывает ей подол ночной рубашки и приставляет себе член, чтобы сделать всё по-мужски. Но тот так не хочет! Он вырывается, марина пытается обхватить его губами, но он всё равно не поддаётся. Что за фигня?  Раздосадованная Марина предоставляет ему полную свободу и лишь крепко удерживает в пальцах. Сразу бы так! Дрожа от азарта член устремляется к лону заголённой девчонки, точно охотничий терьер в барсучью нору.  Полный бред!
А в это самое время в городе шла распрекрасная пьянка-гулянка и Медный Пётр с особой ненавистью выкатывал безумные глаза на озорующую ночь. Вакханалия фейерверков! Оргия шутих, петард, салютов, килограммы и килограммы в потешно-тротилловом эквиваленте китайщины. Чума, а не ночь. Бабах! Небо набекрень! Немудрено, что под такой завесой нечистый всякий страх теряет… 
Афроклаус очухался под окнами дома на стене которого было написано «Welcome  Купчино»  и прежде чем встать на ноги повертел туда-сюда глазами на предмет прохожих. После того как белая нимфоманка вышвырнула его на улицу он попал в крепкосбитую компанию говнодавов, которые пропинали его целый квартал. При сём, хозяева говнодавов (молодые люди в сине-бело-голубых шарфах) выкрикивали расистские лозунги и почему-то называли его по имени запрещённого в Израиле немецкого композитора. Не иначе как к евреям-расистам под раздачу попал. Охохо. Чего только в заснеженной России не бывает. Куп-чи-но.…  Впрочем, пусть уж лучше расисты, чем банкиры. Охохо.  Когда очередная подвыпившая группка завернула за угол афроклаус решился и вскочил, наконец, на ноги. Несмотря на боль в битом теле он с ловкостью, свойственной своей природе, стал карабкаться по водосточной трубе и заглядывать в окна квартир. На четвёртом этаже приглянувшейся ему квартиры он эдаким сквознячком скользнул в открытую форточку и бесшумно  спрыгнул на мягкий ковёр. Комната, в которой он очутился освещалась лишь с улицы, но ожившая игрушка сразу увидела то, что ей надо. Спавшую на софе женщину и скальпель с обмотанной пластырем ручкой. Хирургический инструмент лежал на компьютерном столе среди кучи разных проводков  и, по всей видимости, служил здесь по хозяйственным нуждам. Игрушка вооружилась скальпелем и подкралась к софе, на которой беззаботно спала хозяйка лет сорока. У изголовья стояла початая бутылка Бифатера,  рядышком лежал надкусанный бутерброд с сёмгой. Афроклаус налил себе пробку, накатил, затем, не делая паузы, повторил и только потом жадно закусил. По чёрному лицу скатились катышки наэлектризованной пыли. Плюшевый негр облизал губы и задышал сипло и быстро. Вытерев рукавом жирный рот, он залез на софу. Растянувшаяся на ней особа была в просторной мужской рубашке и скальпель с хрустом срезал две пуговицы так, что немного  открылась большая, со следами засосов, грудь. Негр-игрушка тяжело задышал и тихонько пощекотал холодным лезвием мягкий дремлющий сосок. Тот сразу очнулся, затвердел. Это и ещё полная беззащитность женщины   вставили вооружённого афроклауса хлеще выпитого джина. Бездушное существо оторвалось от груди и обратилось к шее спящей.  О, как дивно пульсирует  вот эта синяя жилка! Сколько бесовской женской крови прошло по тебе! Сколько грехов прикрывает густая вышивка вен. Сучья племя! Спишь как невинная, ну посмотрим… Скальпель медленно прошёлся по золотой цепочке женщины и остановился у сонной артерии. Игрушечное лицо негра исказилось, он взмахнул острым как бритва металлом и…  Закусив губу, задавив крик резанул себя по руке.
- Факинг Чина! Оу, шит. Фак, фак, фак, - заскрежетал он, вырывая вместе с поролоном неродной свиночип. Шарики пыли  показались на его лбу, но крышечка-другая выпивки сделали своё дело. Герой расслабился, покрутил плечом и отыскав в комнате нитки с иголкой, зашил рану. Стало совсем чудесненько, Клаус направился на кухню где нашёл много чего, не исключая и шампанского. Через 15 минут охмелевшее существо, обмотавшись золотой цепочкой хозяйки, переминалось перед зеркалом на пуфике в прихожей. Хотелось праздника, музыки и вот удача! В кармане норковой шубы нашёлся плеер. Just a moment. Негр щёлкнул переключателем и из наушников понеслось: «Ди-джей Грув, ди-джей Фил, Леонид Руденко, ди-джей Кефир и я, Юля Паго, все сейчас едем в «Догму» на Бухарестской 28, Come on!»
Клаус накинул на плечи свисающие с рукавов шубы норковые хвосты и почувствовал что нет на свете большего счастья чем вот так вот оттопыриться. Наплясавшись он вернулся к дрыхнувшей бабе и некоторое время ждал когда та подраскинет ноги. Дождавшись, Клаус прыгнул в самое пекло и был тут же стиснут сильными бёдрами. Женщина что-то замурлыкала, заулыбалась и запустила ладонь туда куда надо. Праздник удался! Come on!