Жало обезьяны - часть 26

Предложение Эрталбека меня заинтриговало. С чего это вдруг моей скромной персоной заинтересовались местные тяжеловесы?  Скорее всего, последствие встречи в Подушкино. Эртал, наверное, думал, что я теперь тоже в деле и полезно представить меня членам клуба сторонников политической стабилизации. Лучше бы собирали деньги на помощь детям. Это святое, тут никаких претензий. Не знакомы с классикой.

В субботу случился курьёз. Погода выдалась паршивая. На улицу не тянуло, и я решил, что самое время повозить шваброй. Квартиру я убирал редко. Жизнь моя проходила между кухней, ванной и матрасом. Остальные комнаты я посещал редко. За порядком на кухне приходилось следить, можно сказать, поневоле. А вот остальные места моего обитания находились в слегка запущенном состоянии. Включил погромче "Авторадио", надел резиновые перчатки и принялся методично, по квадратам, драить хлоркой Авгиевы конюшни. Втянулся, поймал ритм, дело спорилось. Орущую трубку я услышал случайно, когда радио на несколько секунд затихло. Как долго она верещала, не знаю. Звонил хозяин, у которого я снимал квартиру. Когда я ответил на вызов, мне показалось, что он вздохнул с облегчением:

- Алексей Борисович, ну, непросто же до Вас дозвониться...

Виделся я с хозяином всего два раза. Первый, когда он мне показал квартиру, и я на месте забрал у него ключи. И второй, когда через пару дней он подъехал в офис подписать договор, и я заплатил ему за полгода вперед. По этой причине он меня сольно зауважал и больше не беспокоил. Я деликатно молчал в трубку.

- Вы извините, Алексей Борисович, что Вас беспокою, - продолжал он лепетать, - но нам надо бы подписать дополнение к договору...

Я молчал.

- Дело в том, что вступил в силу новый закон, по которому или Вы обязаны дать подписку в том, что не будете пересдавать квартиру третьим лицам, или я обязан брать Вас налог с оборота и вносить авансовые налоговые платежи, которые в конце года в порядке взаимозачеты мне будут возвращены, а если нет тогда...

Бред какой-то. Я прервал его:

- Так чего надо-то?

- Я с Вашего разрешения подъеду, ознакомлю с документами, и подпишем дополнение, - хозяин проглотил незаконченную фразу и довольно складно изложил суть необходимых действий.

- А когда Вы можете подъехать? Меня не так просто застать, - попытался увильнуть я. Так, на всякий случай. Больше из присущей мне вредности. Но не на того напал.

- Да я уже здесь, у дома. Пока Вам дозвонился, доехать успел. Много времени я у Вас не займу, четверть часа, не больше.

- Хорошо, поднимайтесь, - сдался я. Действительно, чего тянуть?

Через несколько минут затренькал дверной звонок. Я не мог не оценить деликатности хозяина. У него ведь остался комплект ключей. Я посмотрел в дверной глазок. Хозяин переминался с ноги на ногу и постреливал глазами по сторонам. Едва я приоткрыл дверь, она помимо моих усилий распахнулась настежь и смяв меня в прихожую вкатился клубок из хозяина, двух незнакомых мне мужчин и Бакирдина. Один из незнакомцев плотно зажал мне ладонь рот. Я несколько оторопел, и решил было его укусить, но не смог. Бакирдин приложил палец к своим губам. Во мне проснулось жгучее любопытство. Когда железная хватка вокруг моего подбородка чуть ослабла, я внятно произнес в потолок:

- Извините, уважаемый, но Вы так неожиданно на меня свалились. Мне надо на полчасика выйти, неотложное дело. Чайку пока попейте.

Хозяин остался в квартире, а мы все гурьбой вышли в коридор и ввалились в ожидавший лифт. Его держал ещё один мужик. Впятером нам в кабинке оказалось тесновато, но ничего, поместились. Меня крепко обжали со всех сторон и к тому же на всякий случай зафиксировали руки. Бакирдин наклонился к моему уху:

- Алексей, ты извини, что так, но есть причины. Сейчас выйдем, сядем в машину, немного отъедем и поговорим.

Я не видел причин возражать. У подъезда стояла потрепанная "газель", выглядевшая как обычная маршрутка. Только окна были неплотно задернуты линялыми занавесочками. Меня резво пропихнули вовнутрь, вглубь салона, за мной споро запрыгнули сопровождающие, дверь захлопнулась и мы покатили. Погрузка заняла секунд семь. Бакирдин молчал. Я тем более. Внутри "газель" тоже выглядела, как маршрутка. Обшарпанно. Или как принято говорить, когда не хочется никого обижать, устало. Минут через десять мы куда-то приехали. Без какой-либо команды все, включая водителя, вышли, оставив нас с Бакирдином наедине. Он поерзал на сиденье. Я молчал. Наконец, он набрал воздуха, и решился:

- У тебя вся квартира оборудована "ушами"...

- Вот оно что, - удивился я. Вообще-то это было довольно серьезным нарушением неписанных правил партнерского соприкосновения. Одно дело офис, другое квартира. Но, в конце концов, я не особенно гордый. Ну. что они могут услышать? Мой храп? К себе я никого не вожу. Пью преимущественно в одиночку. Разве что заходит...так вот, в чем дело! Видимо, в глазах у меня зажегся свет, потому что Бакирдин чуть кивнул:

- Вижу, сообразил. Ты тут ни при чем. Это Эртала ведут. По личному распоряжению Директора.

- Так вы же вроде с Эрталбеком... - начал я. но Бакирдин меня прервал:

- Правильно, друзья. Но дружба дружбой, а служба службой. Я не могу предать службу.

- А дружбу, значит, можешь? - я пошел на обострение. В "газели" было прохладно, и уборку в квартире надо заканчивать, обеденное время уже. Чего тут разводить турусы на колесах?

- И дружбу не могу, - вздохнул Бакирдин.

- Все понятно, - подвел я итог: - Мне надо по-товарищески постараться, чтобы у меня Эртал поменьше болтал. И баб не водил. Он, кстати, на той неделе заходил со следовательшей из Прокуратуры, лет тридцать пять, в самом соку, и уже подполковник. Но она ему чего-то не дала.
 
- Бабы ладно, - вздохнул Бакирдин: - Главное, чтобы не болтал.

- Но самому ему, ни полслова, ни ползвука, - озвучил я новые правила.

- Ну, как-то так, - согласился Бакирдин, ковыряя ногтем обивку сиденья.

Доверие Бакирдина было мне, чего говорить, приятно. Полезно быть на хорошем счету у начальника оперативно-технического отдела СНБ. Но кроме чувства глубокого морального удовлетворения я приобрел на Эрталбека крючок. Пока не к чему, а дальше, кто знает, какой стороной жизнь повернется. Вслух же я выразил свои мысли несколько иначе, но тоже откровенно:

- Какие дела, Бакирдин, не волнуйся. Возьму на контроль. Мне ведь тоже не с руки, если он мне что-нибудь сболтнет. Я ваших разборок знать не хочу, но он и меня так может под цугундер подвести.

Бакирдин снова вздохнул, но на этот раз с облегчением:

- Спасибо, Алексей, а то я весь извелся. Н; сто сомов, тачку возьми, чтобы нам там лишний раз не светиться.

Пригнувшись в низком салоне, неуклюже обнялись, и я вылез наружу. Спрыгнув наружу, я оказался в совершенно незнакомом мне месте. То ли автовокзал, то ли конечная сразу нескольких линий "маршруток". Вокруг десятки "газелей", толчея, гам. По времени, которое мы сюда ехали, похоже на микрорайон Джал. Но в общем, какая мне разница? Отошел немного в сторонку, на какой-то проспект, без труда поймал машину. Поскольку ключи я с собой прихватить не успел, пришлось звонить в собственную квартиру. То есть, не совсем собственную, но это детали. Хозяин открыл тут же. Громко объявил, что все бумаги оставил на кухне, а сам торопится, протиснулся мимо меня бочком, и был таков.

В воскресенье я проснулся рано. После субботника по уборке квартиры ныла поясница. Повертевшись на матрасе с боку на бок и так и сумев найти удобного положения, поднялся. На город опустилась серая ватная мгла, начал накрапывать дождик. Приглашение в Ала-Арчу несомненно имело тайные пружины. Но я все равно был рад, что не придется плесневеть в городе. Стоя у окна на кухне увидел, как подъехал Эрталбек, высунулся помахать ему рукой. Мы просвистели по проспекту Мира до Госрезиденции, повернули налево на Садырбаева. Мой зам выглядел на удивление вальяжно. Таким я его давно не наблюдал. Абсолютно трезвый и без выхлопа. Тщательно выбрит, пострижен и причесан. С неожиданным для меня вкусом одет. Короткое модное пальто из дорогой кожи, свитер стильной расцветки "ирландская осень" поверх бежевой водолазки. Всё то ли малоношеное, то ли вовсе новое. И, наконец, не курил, что уже само по себе было радикальным отклонением от повседневности. Чувствовалось, что мероприятие предстоит нерядовое.

Прямо по курсу одна за другой втыкались в тучи скальные гряды Тянь-Шаня. Проехали поворот на Заречное, потом поселок Байтик. Ущелье начало сужаться. Слева кипела студеной водой Ала-Арча. Дорога пошла в гору. На въезде в национальный парк ее перегородил шлагбаум. Эрталбек остановился, посигналил. Вежливо. Из будки вышел сурового вида детина в камуфляже и, не задавая вопросов, налег на противовес. Дальше ехали медленно. Погода стала суроветь. Облака опустились по склонам гор почти до дна долины. Километров через шесть свернули влево, на неприметную тропу шириной едва в машину.

Поперёк съезда стояло четверо коренастых мужчин в просторных шерстяных пальто черного цвета, достававших им ниже колен. Они молча расступились, дали проехать. Тропа прошила еловую рощицу и вывела нас на поляну. Остановились у кромки леса среди ещё семи машин. Три квадратных черных "мерседеса" G-класса, судя по ширине колес и органоподобному пакету выхлопных труб, с десятью или двенадцатью горшками. Два черных "рейндж-ровера". Один "БМВ" Х5. Черный. И один "инфинити". Розового цвета.
Выбравшись из машины, сделал глубокий вздох. Потрясающий воздух. В нем витали ароматы мха и еловой хвои вперемежку с вонючим запахом вареных бараньих потрохов. Посередине поляны стояла просторная белая юрта. Позади нее и чуть поодаль горели костры. Над ними висели три десятиведерных казана, в которых дымилось и клокотало густое варево. На крюках по соседству покачивались остатки бараньих туш. Вокруг суетилось человек десять. Одни что-то чистили, резали, ополаскивали и кидали в чаны. Другие с натугой мешали варево стругаными досками. Третьи подбрасывали в огонь дрова. Откинув полог, из юрты вышел пожилой киргиз с белой бородой, одетый в национальный халат и войлочный колпак. Он засеменил нам навстречу. Первым обнял Эрталбека, поприветствовав его по-киргизски. Потом обернулся ко мне. Положил руки мне на плечи, чуть притянул к себе и качнулся влево-вправо. Получилось неконтактное объятие.

- Рад Вас приветствовать в нашем кругу, Алексей байке!  Коноктуу уйде кут бар, Гость - благодать дома!

- Здравствуйте, спасибо за приглашение. Рад нашему знакомству, - ответил я со сдержанной и полной достоинства улыбкой.

Мы прошли внутрь юрты. В ней царил мягкий полусвет. Или полумрак. День снаружи к этому моменту выглядел серенько. Посередине находился круглый стол, за которым уже сидели десять пестро одетых мужчин в основном негородской внешности. Большинство моего возраста или старше, что ставило меня в невыгодное положение бесправного "юнца".  Мой расфуфыренный и напомаженный зам на их фоне выглядел вызывающе. Стены юрты украшены коврами с толстым ворсом, войлочными и шерстяными сумками. Под ногами тоже ковры, но потоньше, в кирпично-багрово-бордовых тонах. На столе расставлены блюда с холодными закусками из конского мяса - казы, чучук, сары-жюрмё - и лепешками. Перед каждым столовым прибором бутылка водки и стакан. Воздух в юрте был спертый. Пахло отсыревшей кислятиной и сопревшей соломой.
С нашим появлением застолье рвануло с места в карьер. Участники по очереди поднимались, говорили по-киргизски короткий тост. Эрталбек пытался переводить, но я слушал вполуха. За род, за семью, за процветание. Детали меня не интересовали. Как и деликатесы из конины. Они с трудом жевались и с непривычки имели неприятный вкус. Не говоря уже о запахе. Когда подошла моя очередь, поблагодарил за оказанное мне уважение и пожелал собравшимся здоровья и процветания.

Первый круг завершился. Закуски заменили на блюда с дымящимся содержимым чанов. Эрталбек, облизываясь, перечислял названия - карын, жёерём, алашак... Я начал жалеть, что не успел поесть дома. На одном из блюд лежали горкой аппетитные на вид косички, сплетенные из отличающихся по цвету и фактуре ленточек животного происхождения. Взял одну, откусил кусочек. С опаской пожевал. Вроде, съедобно. Эрталбек с набитым ртом одобрительно закивал головой:

- Очень вкусно! Кишки, легкие, желудок, сало. От барана ничего не пропадает!

Лучше бы молчал. Начался второй круг тостов. Мне стало дурно. Вместе с переменой блюд перед мной поставили новую бутылку водки. Под бараний жир она, возможно, шла совсем неплохо, но мне-то приходилось пить, почти не закусывая. Попробовал половинить. Бдительный зам неодобрительно покачал головой. Нельзя. Знак неуважения. Большая обида. Спасался зеленым чаем. Выпил два пузатых чайника. Чай притупил чувство голода и разбавил плескавшуюся в желудке водку. Перерывы между тостами увеличились. Участники застолья подсаживались друг к другу, обменивались парой фраз, и двигались дальше. Эрталбек циркулировал вокруг стола, как заведенный. Похоже, он всех знал. И все знали его. На меня же никто больше не обращал внимания. Зачем он меня сюда приволок?

В голове слегка шумело. Остальные гости или хозяева, кто их разберет, тоже выглядели окосевшими и вели себя соответственно. От нечего делать стал их разглядывать. Имен их не разобрал. Да всё равно бы не запомнил. Поэтому каждому дал прозвище. Слева от меня сидел киргиз с глазами-щелками и морщинистым дубленым лицом цвета морилки. Ладони мозолистые, большие поломанные ногти с черной каемкой грязи. На щеках трехдневная щетина. Ел он как снегоуборочная машина. Руки и подбородок лоснились от бараньего жира. Популярностью среди прочих он не пользовался. Селянин. За ним по часовой стрелке сидели двое с более тонкими чертами лица. У одного над губой усики щеточкой. У обоих половина рта золотых зубов. По их мимике выходило, что чувствовали они себя не совсем в своей тарелке. Сами ни с кем не заговаривали, но несколько человек подошли их поприветствовать. Кушали в отличие от большинства аккуратно, вилками, а не ножом и пальцами. Эрталбек, заметив чем я занят, шепнул: "Южане. С Джалал-Абада". Дальше, почти напротив входа в юрту, сидел пожилой киргиз в халате и колпаке, который нас приветствовал. Лицо его выглядело высушенным как урюк, и такого же цвета. Облик аксакала дополняла жидкая седая бороденка. Но глаза задорно блестели, и держался он как-то... пружинисто.

Следующим по кругу находился тучный коротышка неопределенного возраста с круглым как луна и непропорционально большим лицом. На жестких, щетинкой торчавших волосах набекрень сидел колпак. Единственный из всех, он выглядел чопорно в темном костюме и галстуке. Вернее сказать, поначалу выглядел чопорным. Теперь же пиджак боком свисал со спинки стула, галстук съехал на живот, а из засученных рукавов рубашки торчали крепкие руки с короткими и толстыми пальцами. Я отметил выкрученные хрящи ушей и кривой нос. Борец. Прямо напротив сидел мужчина моложе меня, одетый в неброскую, но очень дорогую одежду. Жена научила меня в этом разбираться. Его холодное лицо не выражало эмоций. Разве что легкую забаву. Ел он предельно аккуратно, пусть пальцами, но на губах у него не осталось и следа жира. К нему стояла очередь. Он отвечал на приветствия сдержанно, но вежливо.

- Это и есть Абдымаликбек из Чолпон-Ата, - прошептал на ухо Эртал: - Самый уважаемый народный криминальный авторитет. У него реальной власти больше чем у Президента. По крайней мере, в северных областях. Здесь у него целая сеть смотрящих. Они способны тысячи людей поднять и повести. Куда понадобится. Его многие боятся.

- И ты?

- Я его уважаю. А бояться, не боюсь. Мы из одного рода. Так что если я против рода не пойду, у него ко мне претензий быть не может.

- А ты какого рода Эрталбек?

- Тынай.

- А остальные?    

- Слева от Вас солто, потом два саяка южной ветви, дед в колпаке сарыбагыш, рядом с ним тынай. Дальше Абдымаликбек, тоже тынай. Я с Чуйской области, он иссыккулец. Но это просто разные ветви, а род один. Потом кушчу. Остальные трое саяки, из Балыкчи.

Сосед народного гангстера был на него чем-то похож. Скромная, но дорогая одежда. Золотые часы. Сдержанная манера поведения. Главное отличие, интеллигентное лицо с аккуратно подстриженной бородкой. И постарше, где-то под шестьдесят. Похож на университетского профессора. Поймав мой взгляд, Профессор приятно улыбнулся. Чуть наклонил голову в знак приветствия и приложил правую руку к сердцу. Я ответил тем же и перевел глаза дальше по кругу.

Последние трое, наши соседи по правую руку, точно родственники. Крепко сложенные. Черные волосы подстрижены щеточкой. Выражение лиц снисходительно ироничное. Одежда дешевая, китайская. Над имиджем несильно парятся. Единственные кто не обращал особого внимания на происходящее за столом. Постоянно болтали между собой. Не стеснялись опрокинуть стаканчик-другой в промежутках между тостами. Судя по улыбкам, подшучивали над остальными. Отделявший меня от них Эрталбек время от времени поворачивался ко мне спиной и участвовал в их сепаратных возлияниях. Будто мы без этого мало пили.
Круг замкнулся, тосты закончились. Дед в колпаке объявил антракт. Все неспешно потянулись наружу. Выйдя из юрты, я обомлел. На поляне бушевала пурга. Ели скрыла молочная пелена, сквозь которую едва проступали сполохи пламени под казанами и мангалом. После спертого воздуха в юрте аромат горного снега вызвал упоение. Я поднял лицо вверх и широко открытым ртом начал ловить снежинки. Кто-то потянул меня сзади за плечо. Эрталбек сделал жест ручкой в сторону и нетвердым голосом объявил:

- Алиссей Барисович, этто мой друг дества, Ал-мас-бек. ...извините, мне надо срочно поссать... - и растаял в снежных вихрях.

- Алексей, - представился я.

- Очень приятно, - рукопожатие Алмазбека оказалось неожиданно крепким для Профессора: - Как Вам наша кухня?

- Очень вкусно, - искренне соврал я. Профессор посмотрел на меня с улыбкой и вопросительно наморщил лоб. И чего я перед ним притворяюсь? - Но для меня, к сожалению, несъедобно. Очень жирно.
 
Алмазбек расхохотался:

- Я за Вашими муками, признаюсь, исподтишка подглядывал. Да и другие тоже время от времени косого пускали. Это у нас традиция такая, гостеприимство ради демонстрации собственного превосходства. Но они Вас зауважали. Есть не едите, но это ладно, главное, что пьете наравне. Ничего, самое трудное позади. Дальше пойдет еда для Вас более привычная.

Я икнул:

- Ещё еда?

- Ну да.

- И водка?

- Конечно! - Алмазбек взял меня под руку и отвел на пару шагов поглубже в пургу. Очертания юрты почти растворились: - В конце, как у нас принято, церемония бараньей головы. Сегодня как раз моя очередь, так что не удивляйтесь.

Он по заговорщицки стиснул меня за бицепс и исчез в снежной круговерти. Смеркалось. Мне стоило некоторого труда найти дорогу назад к юрте. Хорошо, у входа кто-то догадался зажечь масляную лампу. Почти все уже собрались за столом. Новая скатерть. Новые тарелки. Новая бутылка. Пытка банкетом. Второй акт. Но тут внесли дымящиеся блюда, и настроение мое поднялось. 

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/09/29/757