Загадка современного сфинкса

            В современном обществе существует огромное множество социальных институтов: как больших, так и маленьких; как заметных, так и незаметных, таких, что порой даже не догадываешься причислить это тоже к институту, при том, что они не менее важны, чем крупные и заметные. Но, тем не менее, по некоторым причинам двум институтам дано самое эксклюзивное приоритетное право над всеми остальными институтами — повсюду бесцеремонно вмешиваться в нашу социальную и даже интимную жизнь.
            Любой институт обязательно находится в каких-то берегах, в каких-то рамках. Есть даже такое понятие — «уместно», т.е. соответствует месту и времени. От каждого институтного влияния на нашу жизнь мы ждём не только результата, но и соблюдения этих его рамок, чтобы одни впечатления не перемешивать с другими, ведь именно потоки впечатлений являются кровью общественного сознания.
            Как уже говорилось, мы что-то можем даже не воспринимать как институт, например, институт отправления естественных надобностей, для которого отведены свои инфраструктура, индустрия, территория и дисциплина их отправлений. Абсолютно тоже самое можно сказать и об институтах секса, питания, ремонта и много, много, много чего другого… Давайте представим себе на мгновение, что все эти вышеперечисленные институты вышли из берегов, т.е. покинули предназначенные им территории и стали оккупировать время и пространство без всяких церемоний. Не сложно представить себе, какая началась бы фантасмагория. Примерно так: вы входите в некое помещение, где одновременно наблюдаете, отправление естественных надобностей, а где-то рядом продают пирожки, на скамейке занимаются сексом, а на соседней скамейке делают операцию. Всё это происходит одновременно и в одном месте. Даже не видя такой фантасмагории, мы заранее ставим вопрос о дисциплине институтов, которая почему-то неведома только двум областям: торговле и рекламе, превращающим всю нашу жизнь в один непрерывный рынок.
            При этом нельзя не отметить, что специально отведённые для торговли места, т.е. магазины, зачастую почти пусты, во многих из них полтора покупателя в час. Т.е. данные два института совершают перманентные выездные сессии по вынесению мозгов населению, не подразумевая ни гигиены, ни экологии сознания, и это должно считаться в порядке вещей (напомним, что у них для этого ещё разработан и арсенал специальных средств  и методов по вторжению в чужие области). Все мы в обществе жаждем порядка, и этот порядок связан с высокоточными функциями и задачами некоторого множества людей. Мы с негодованием относимся к авиадиспетчеру, зевнувшему самолёт, но не смотрим вглубь происшествия, начинающегося вот с такого выноса мозга, как отмечено выше. Он просто вышел из магазина, в котором им проманипулировали, прошёл по улице, где ему несколько раз вручили разные приглашения и предложения, мимоходом прослушал аудио-рекламу и несколько донёсшихся до него попсовых песен, потом проехал в транспорте с заклеенными рекламой окнами — и вот он теперь готов, т.е. его доконали.
            Не правда ли, загадка — чем обусловлено такое эксклюзивное приоритетное право торговли и рекламы, которого нет  ни у одного другого института? Мы даже туалетами не везде обеспечены, где это жизненно необходимо, а вот реклама и торговля нам доставлена везде и всегда, хотя никакой жизненной необходимости в этом нет. Почему именно эти два института, снабжённые специально разработанными для них агрессивными средствами психического воздействия, заполонили весь наш четырёхмерный континуум — вот современная загадка от современного сфинкса; и то общество, которое её разгадает — останется жить.