Буколики старой Рахили

Первый раз я познакомился с ней в далёком июне 2001-го, когда ходил по Городищу в поисках старожилов. Уже не помню, кто подсказал мне поговорить о прошлом деревни именно с ней, но с той самой беседы я сразу понял, что она — самая непревзойдённая, самая интереснейшая рассказчица из всех, с кем мне доводилось беседовать до этого. Она даже с именем своим меня вначале запутала, эксцентрично назвавшись Дарьей Сергеевной. Забаштанской. Потом Ниной Сергеевной. Хотя любой из старожилов, знавших её, мог мне подсказать, кто передо мною. И это уже потом я узнал: Рахиль Сергеевна Старикова. Правда, себя она предпочитала именовать просто Старой. Та, первая беседа в 2001-м была пробной, ознакомительной, достаточно бестолковой. Много позже, в 2006-м мне посчастливилось съездить к ней в гости в Городище не один раз и записать интереснейшие, очень информативные, своеобразнейшие по стилю повествования воспоминания о прошлом села Городища. Её память хранила многое, а отношение ко многим вещам впечатляло абсолютной какой-то нетривиальностью. Жаль, что тогда я не имел того массива данных метрических книг, который появился у меня уже после того, как её не стало. Очень жаль, эти данные послужили бы отличным вопросником по фамилиям и родам, которых уже давно нет в Городище, а Рахиль Сергеевна наверняка могла помнить, держать в пассивной памяти многих из этих исчезнувших фамилий, семей, людей, судеб.. Её коротенькие рассказы, неподражаемые ответы на мои вопросы я почему-то про себя назвал «буколиками», т.е. пастушескими, деревенскими рассказами, простыми, грубоватыми, но вместе с тем меткими и безупречными в слове. Вот некоторые из них, рассыпанные в первой записи июня 2001-го..

- Так раньше же, раньше-то дома-то какие строили! Были дЕвичьи леса, а теперь же нет девичьих лесов. Теперь сосна выросла — к зуям!.. Срубили. Сляпали. Уехали. А раньше были специально девичьи леса.
- Девичьи?
- Девичьи. Этот лес должен двадцать лет расти! Двадцать лет должен расти, и тогда только вот на стройку его выписывали... А теперь же таких лесов у нас нет!
- То есть у каждого была своя делянка в этих лесах?
- Зачем? Нет. Здесь был лесник, он и распоряжался... Вот, Павлушка, тебе надо.. ты будешь дом строить? - Да! Да, Мишка, буду дом строить. Поехали. Заклеймили. Вывезли. А... Не сами строили, а из Вологды вызывали строителей. В Вологде были специалисты по домам.
- Девичьи леса...
- Девичьи леса. А какие были.. Как в ледИну войдёшь — тёмная ночь.. ЛедИна называется, ледИна, да. Войдёшь — и тёмная ночь. А какие ели-то! Длинные! Теперь таких нет лесов. Теперь у нас вообще нет лесов!
- А они где-то рядом были эти девичьи леса?
- Не-е-ет. Девичьи леса туда были килОметров за семь, за восемь туда — ПасечИ-и-ища! - вот туда дальше <...>

- Речка ПрУсынка вот там течёт — три килОметра вот от нас вот отсуда она течёт и она впадает в Волхов. Называется Прусынка. А там по Волхову был Индин Остров, там была раньше больница. Этот остров обмывался кругом водой. Вот эта Прусынка вытекала и — Волхов. Были кирпичные дома, и там была больница <...>

- Так а вы — Старостина? [на самом деле — Старикова]
- Да.
- А звать как?
- Какая разница? Дарьей.
- Дарья? А по батюшке?
- Сергеевна.
- Дарья Сергеевна..
- Да не Дарья она! [восклицает соседка, стоявшая рядом с нами]
- Да какая разница! Книжку ж не напишешь.
- Напишу.
- Напишешь? А к нам здесь журналисты приезжяли! Ага. Показывали нас по телевизору. Мы там вот сидели окол моего дома.. Брали от нас интервью.. Теперь интересно было бы.. Вот Озёрко вот это надо было записать, и старых людей, участников войны-ы-ы <...>

- Так это вы по мужу Старостина?
- Я по мужу - ЗабаштАнская.
- А он городищенский был?
- Нет. Хохол. Ерохин <...>

- Паша Хохолева? Тоже местная?
- Да. Ей девяносто один год, она нниччевво не помнит! Провал памяти у ней совершенный..
- Так вот и Тимошина Таисия, она тоже вроде..
- А-а, Тася Тимошина. Тоже у ней провал памяти.
- А Купцова?
- А-а, Шурка-то Купцова? Да ей уже сто годов, она ничео не по.. Только частушки поёт!
- Частушки поёт?
- У-у-у, знаешь, как поёт! Ой.. Она раньше была очень голосистая. А за ней дочери ухаживают, дак она утром встаёт и спрашивает: А ты кто? Кто ты, чья ты? Как ты суда попала?.. Сто годов. Мать у ней умерла в сто один год! <...>

- Ну я - с 23-го! Я старая. Конешно. Мне скоро восемьдесят. Я старёхонька. Я - солдат.
- Воевали?
- Четыре года.
- А в каких частях воевали?
- А - 3-й Прибалтийский.
- По медицинской части?
- Кормила солдат.. <...>

- А Городище, вроде, под немцем было?
- Да. Было. Ну, она [оккупация], вроде, недолго была. Ушли и пришли.
- После этого вы на фронт и ушли?
- Нет, я ушла на фронт до этого.. Мне было 17-ть лет.
- А с вами на фронте еще кто-нибудь был с Городища?
- Да. Были. Дак они.. здесь никто не живёт. Вот была со мной Валька Русикова, так она живёт в ТеребОчеве или в Волхове живёт.. Шурка Агашина была, так она погибла. А так никого больше нет.. А так — вот оттуда с КривАш Валька Большова была <...>

- А вот местные урочища, вот нивушки, поля, пожни — вот такие не знаете названия?
- А эти все теперь поля, теперь этих нив нету! Была нива ЗАмедвежье, нива была Горбатая, нива была ЖуравкОсская, нива была Выезд. Оччень было много нив, а теперь они уже все запущены! Так что нивы... <...>

27.04.2015