Курган-Шапка. Цикл Донская природа

     Над высоким, изрезанным оврагами и балками задоньем, выше хутора Донского, на крутом морщинистом склоне, возвышается, подобно огромной остроконечной богатырской шапке, курган. Вероятно, за эту отдалённую схожесть и дали в народе ему название Курган-Шапка. Стоит этот курган, как боевой сторож, тысячелетия и царствует над окружающей местностью. Много в задонье других курганов, больших и малых, разбросанных среди бескрайней степи, но такого, как Курган-Шапка, хоть иди до самого моря, не найдёшь.
    Помню, с самого детства этот курган не давал мне покоя. Я просил бабушку Машу рассказать мне что-нибудь о Кургане-Шапке. Бабушка мне никогда ни в чём не отказывала. О Кургане-Шапке она мне рассказала бытовавшую издавна в селе легенду. Кем и когда эта легенда была сочинена, никто не помнит, но в селе её многие знали.
     -Давно это было, - начинала свой рассказ бабушка, - когда ещё в наших краях никто не жил, а по широкой раздольной степи гуляли разбойничьи шайки татар. (Она, конечно, ничего не знала о скифах, сарматах, половцах и других кочевых народах, в далёкой древности населявших наши края, и в её представлении все они были татарами). Дикие и страшные были эти люди. Всю свою жизнь они проводили в жестоких драках между собой. То один хан возвышался над другими, то эти другие убивали главного хана и провозглашали нового, ещё более жестокого и беспощадного.
     Властвовал тогда в наших краях могущественный хан Батлай, и не было во всей округе равных ему ханов по силе, хитрости и жестокости. Но вскоре, откуда-то с юга, пришёл к Дону другой хан, тоже могущественный, хитрый и жестокий. Звали его Турканом. Привёл он с собой многочисленную татарскую орду и потребовал полного подчинения от хана Батлая. Но хан Батлай не хотел подчиняться хану Туркану, и, в свою очередь, собрал ещё большее войско из своих подчинённых. Встретились они на высоком донском поле, как раз на том месте, где сейчас возвышается Курган-Шапка. Выстроились два войска напротив друг друга, и потребовали поединка своих предводителей. И выехал тогда хан Батлай на стройном вороном коне навстречу молодому хану Туркану, красиво гарцевавшему на нетерпеливом белом коне, невиданной в этих местах красоты и породы. И началась между ними боевая схватка. Схватка не на жизнь, а на смерть. Дрались они сначала длинными копьями, но копья сломались об их крепкие боевые щиты. Потом перешли к драке тяжёлыми палицами с остроконечными шипами на конце. Не хотел уступать один хан другому. Сильна и неисчерпаема была молодая сила Туркана, но ещё более хитра и опытна была ответная сила Батлая. Стояли напротив друг друга два войска татарских, затаив дыхание, в глубоком ожидании предстоящего исхода поединка. Тяжело дышали дерущиеся всадники, дико ржали и вращали налитыми кровью глазами, озверевшие их кони, скрежет и звон металла властвовали в воздухе. И, вдруг, в один момент Туркан допустил ошибку. Когда их кони на полном скаку сравнялись, а щиты ударились друг о друга, Батлай нанёс страшный удар палицей по боевому шлему Туркана. Туркан зашатался в седле и выронил свою боевую палицу из рук, но верный боевой конь унёс его от Батлая в широкую степь, где Туркан смог придти в себя от сильного удара, снять с головы исковерканный шлем, и вновь вернуться на поле брани, чтобы продолжить поединок боевым последним оружием – острыми татарскими мечами. Батлай, гордый и уверенный в своей победе, немедленно отбросил в сторону свою боевую палицу, отстегнул от пояса острый меч и устремился навстречу Туркану. Теперь уже не было тишины вокруг. Обе орды воинственно и неистово кричали, подбадривая своих вождей, требуя от них окончательной победы. Долго ещё дрались ханы, резво по степи носились их неутомимые кони, то, сталкивая всадников в смертельной схватке, то, разъединяя их. Страшно было смотреть, на закованного в боевые доспехи и осевшего в седле, хана Батлая. Дрался он хитро, умело и упорно. Туркан тоже весь в боевых доспехах, но без боевого шлема на голове, с развевающимися по ветру чёрными волосами и неистощимым упорством молодости и жаждой победы в этой смертельной схватке, носился, словно вихрь, по узкой полосе степи, отведенной для поединка. Казалось, единоборству ханов не будет конца. Молодость и сила, в конечном счёте, победили. Батлай был повержен. Батлаево войско, привыкшее к насилию и жестокости, за что в тайне ненавидело своего хана, увидело в победившем хане Туркане своего нового владыку, не стало сопротивляться и покорилось ему. Туркан и его орда торжествовали и праздновали победу.
     И повелел хан Туркан найти в степи брошенный им во время смертельного боя свой боевой шлем, и принести его к нему в роскошный шатёр. Когда воины принесли и подали ему помятый и изувеченный палицей Батлая шлем, Туркан, торжественно встал, взял шлем в руки, поднёс его к губам и поцеловал.
     -Спасибо тебе, мой верный товарищ! – сказал он. – Достойно и преданно служил ты мне. В смертельной схватке ты спас мне жизнь. Ты достоин почётных и торжественных похорон, как славный и преданный воин, погибший в честном бою!
      Приказал Туркан своему огромному войску похоронить шлем на месте недавнего боя, как хоронили в те далёкие годы самых храбрых и достойных воинов. Целый день Турканово войско и побеждённое войско Батлая, выстроенные в многочисленные цепочки, носили в своих шлемах, подолах и обыкновенных тряпицах землю, взятую на поле боя, и высыпали её на место погребения шлема Туркана. Курган вырастал на глазах, и к вечеру уже был таким, каким мы видим его сейчас. С тех пор он и называется Курганом-Шапкой.
     Долго потом царствовал, Туркан со своей ордой в донских степях. Было у него много и других сражений, но нигде его войско не насыпало такого большого кургана, и даже при его смерти и погребении.
     Бабушка заканчивала свой рассказ, и я верил ей беспрекословно. Мне снились по ночам страшные сны. Я видел, во сне хана Туркана, огромного и сильного, ползущего по крутому склону вверх от Дона к кургану, но почему-то почти совсем добравшись до кургана, руки его с огромными кусками земли отрывались от склона, и он быстро скатывался вниз в пучину Дона. Потом он снова выходил из воды, и начинал опять, в который раз, взбираться к Кургану-Шапке. По утрам я вскакивал, возбуждённый от таких снов и выбегал во двор, чтобы убедиться в целости и сохранности Кургана-Шапки. Убедившись, что он по-прежнему царствует над всем задоньем, я успокаивался и уходил обратно в нашу хату.
     Только гораздо позже узнал я из геологических справочников, что Курган-Шапка является продуктом вулканической деятельности на земле в далёкие геологические эпохи, и представляет собой давно потухший и сглаженный временем вулкан. Но мне, вопреки науке, хочется и сейчас больше верить красивой народной легенде.
     Когда я стал взрослее и мог принимать и осуществлять самостоятельные решения, я побывал на Кургане-Шапке. С его высокой вершины открывается чудесная панорама окружающей местности. Если посмотреть влево и на север, то можно увидеть далеко на горизонте, как великая река, прижимаясь к крутым меловым кручам, устремляет свой бег с севера на юг. У места впадения в неё правобережного притока Чёрная Калитва, она резко, почти под прямым углом, поворачивает на восток, и извилистой серебряной лентой течёт внизу, почти у самых моих ног, под всё теми же меловыми кручами, и уходит вправо, образуя две лукообразные петли, после которого снова устремляется на юго-восток к далёкому южному морю. Всё пространство, ограниченное рекой и уходящее далеко на север, представляет собой огромный цветастый ковёр, вытканный за много лет самой природой. Голубыми изумрудами сверкают на этом ковре многочисленные озёра-старицы среди зелёного малахита пойменных лугов и лесов. Дальше на север простираются сплошные массивы сосновых лесов, а ещё дальше правильными прямоугольниками золотятся хлеба на колхозных полях. Среди этого необозримого царства природы, здесь и там, белыми гирляндами располагаются хутора, деревни и сёла. И весь этот чудесный ковёр не бывает застывшим и мёртвым, а живёт своей огромной полнокровной жизнью – дышит, двигается, поёт, шумит и постоянно изменяется, являясь перед глазами наблюдателя всё в новом и новом обличье.
     Далеко на юг от Кургана-Шапки уходят бескрайние задонские степи, преображённые трудом человека в плодородные поля, и только в глубоких балках и буераках зеленют яружные леса, да голубеют треугольники прудов, искусственно созданных человеком. Во многих местах среди степи возвышаются древние курганы, хранящие  глубокие тайны о прошлой жизни живших когда-то здесь людей.
     Находясь на вершине Кургана-Шапки, я открыл в тот день ещё одну его замечательную особенность. Он является тем местом, с которого можно только один раз взглянуть на свою малую родину, чтобы запомнить и полюбить её навсегда, на всю жизнь, до самой смерти.