Солнечное вещество

 На юге Европы, в девственно-голубом, пока еще не испачканном облаками небе отливал серебром призрачный Ганимед; на востоке пылал исполин Юпитер. Первый строитель "Межпланетного потрошителя" Антуан Морель смотрел на своё мертвое детище в иллюминатор броневика, еле сдерживая слезу: половина жизни, потраченной им на сие творение, половина человечества лежали в обломках гигантского города-корабля посреди стерильной седой пустыни.

 Говорят: человек - это вирус, рак, паразит, сосущий соки у жизни, - поистине так; и похоже, что Вселенная, наконец, отыскала способ, как избавиться от болезни: крушение крейсера означало скорое вымирание вида: Неострасбург - последний оплот людей - чья центральная башня мэрии даже построена была в форме гриба - лишился своего плодового тела.

 И Антуан страдал, страдал по утраченной надежде на счастливое завтра: голова у него раскалывалась, словно зажатая в ладонях-тисках невидимого атланта, обитателя здешних мест, некогда давшего клятву своему Дому, что даже после смерти - призраком - он будет хранить родные края от черни и нечистот. Страдали и его военные спутники, и те, кто остался в городе. Страдали все. Души брали жалобные аккорды, сердца рвались, почти что ангельские, детские голоса тихо пели о сладкой боли, заполняя собою своды мрачных, полу-разрушенных храмов-голов...

 Удивительно: но сколько вдохновения мы находим в муках. На пороге третье тысячелетие - и пора бы уже сменить старого Бога, наделить его свойствами нечто материальное, скажем - евро, - а мы до сих пор живём в эре Христа, эре стенаний духа; в эре жестокой любви и почтенного зла; в эре, распятой самим Создателем на пурпурном холме Голгофа; мы ткём ее из своих молитв.

 Вот и сейчас: в какой-то момент атлант надавил на череп так сильно, что душа внутри -  взорвалась, брызнула из далёких сине-зеленых глаз Антуана кляксой на чистейший холст-сердце Капрала Валери Де Лафит; и в ту же секунду она занесла в личный дневник что-то вроде:
"Родная, милая, забытая Земля,
Ты добродушнее, чем деспот Марс,
Теперь я знаю.
Скорбят и плачут о разлуке матери с дитя,
Звезд мириады. Никогда для нас,
Не станет матерью Европа злая..."

 Колеса встали; броневик высыпал горстку напруженных тел на скупую, необжитую землю Европы; поднялось зыбкое облачко мела; а на крыше, словно то хищные лесные птицы, выискивающие с ветвей добычу, завертелись лазерные турели. Группа разбилась надвое: майор Салим Аль Макмут, средних лет исламист с богатым опытом коммивояжёра, отправился вместе с роботом-погрузчиком и парой солдат по направлению к грузовому отсеку, откуда на всю округу разил едкий запах серы; Антуан и Валери двинулись к головному.
- Ты как, в порядке? - осторожно - так, словно касаясь крылышка бабочки - спросила Валери.
 Антуан непроизвольно дернул щекой: на ходу голова пульсировала ещё сильнее, словно тепловая мина, на которую наступили.
- Да, - отрезал он. - Я в порядке.
 Валери потупилась: "Но ведь видно же, что не в порядке. И почему некоторые мужчины переживают боль молча, когда все другие уже давно приучены женщиной разделять свои муки с ней? Что за дикий анахронизм: их плата вечности за огонь, некий ритуал, табу инстинкта? Неужели приятнее страдать в одиночестве, во тьме пещеры, внутри болезни внутри себя, чем растворившись всем своим изнывающим существом внутри любящего тебя человечка, внутри безмятежной женской энергии. (И вечно им надо быть внутри). Конечно же нет! И большинство это понимает, понимает роль женщины в мире; так почему тогда эти... А эти понимают ее по-своему, эти никогда не допустят, чтобы хоть капля хандры внутри просочилась наружу и не дай бог попала в и без того омраченную жизнью душу близкого человека. Вот поделиться радостью они всегда готовы. Какое глупое противление естеству природы. И какая все таки неимоверная стойкость, какая колоссальная сила первобытного духа, через века пронести факел первых воззрений предков и не согнуть ветвей своей философии под неистово-ласковым дуновением ветра эпох подъёма незыблимой власти женщин. Наверное, за это я его и люблю; мой зверь." 
- Чего улыбаешься? - спросил Антуан, пропуская Валери благородным жестом внутрь.
 
 В кабине пилота их ожидал сюрприз - обгоревший труп капитана, сжимающего в руках голографический 3D проектор. Антуан скоро подошел к нему и нажал на запуск: ему не терпелось узнать причину трагедии, это могло избавить его голову от мучений. Устройство немного побарахлило и воспроизвело чуть рябящее изображение старого человека в тюрбане и темно-зеленом нейлоновом халате с полумесяцем на груди.
- Бортовой журнал. 14 Июня 2745 года. Каллисто, - железным голосом выдала голограмма. - Вас приветствует капитан корабля "Потрошителя планет", Омар Ибн Баджали, дорогие жители Европы.
С этими словами араб учтиво поклонился и, натянув искусственную улыбку, продолжил:
- Спутник Каллисто щедро одарил нас полезными ископаемыми. В общей сложности было собрано около двадцати миллионов тонн различной руды, слюды и некоторых драгоценных металлов. Но и это ещё не все: на обращённой к солнцу стороне мы обнаружили признаки инопланетной цивилизации, а именно - рукотворное сооружение, по форме напоминающее Великую Башню Эйфеля, только в два раза больше.
 Капитан замолчал, прищурил глаза, как будто бы вспоминая что-то, и, сцепив руки под рукавами, снова заговорил:
- В основание конструкции - что меня, если честно, нисколько не удивило - на Арамейском, надпись: "Осторожно! Солнечное вещество!" - старик скромно заулыбался и на этот раз искренне. - Пробурив пару километров вглубь, мы обнаружили склад с этим веществом. Оказалось: башня преобразовывала энергию Солнца в подобие жидкого золота, а конвейер внизу упаковывал его в специальные саркофаги из незнакомого нам материала, предположительно: местного вулканического стекла. Грузовой отсек был до верху переполнен, но, поскольку те саркофаги размером не превышали моей чалмы, для сотни галлонов место внутри нашлось. И, - капитан поднял указательный палец кверху. - Аллах Всемогущий, нам посчастливилось найти внутри этого сооружения, работающего там человека, да да, вы не ослышались, человека!

 Голова старика светилась от счастья, словно лампа накаливания:
- Человека этого звали Хашим и он с радостью согласился отправиться на Европу и поведать нам о своей судьбе, поведать о планете людей, на которых он там работал. - Голограмма застыла.

 Растеряный, Антуан плюхнулся в кресло пилота. Голова шла кругом и уже почти не болела: мигрень  растворялась в мыслях и в ласковых руках Валери, которыми она, воспользовавшись ситуацией, массировала его одеревеневшие шею и плечи. И Антуану вдруг показалось, что ни все потеряно, что есть ещё смысл жить, есть ещё другие люди на других планетах, позади него стоит женщина, которая его любит, а корабль - просто не выдержал перегрузки и дал трещину, войдя в плотные слои атмосферы. И внезапно, ему непреодолимо захотелось себя всего, такого радостного и воодушевленного, поместить внутрь Валери, в самое ее сердце.
- Мы построим новый корабль! - воскликнул он. - Мы построим новое будущее!
 Он вскочил, он схватил ее за плечи и посмотрел в глаза:
- Да, - отвечали они - и новый мир в них бурлил, цвел и переливался зелеными красками лучшей жизни. Валери сняла шлем и встряхнула рыжими волосами. И в этом жесте было столько очарования, столько огня, что Антуан окончательно потерял голову; а поскольку она болела, терять ее ему было совсем не жалко. Валери распахнула сердце подобно тому, как венерина мухоловка распахивает свои объятия глупым мухам. И Антуан угодил в ловушку. Его поцелуи как бомбы падали на мраморные лицо и шею - цветок захлопнулся. Влюбленные обнажились только лишь ниже пояса и слились прямо на панели управления кораблем.
 
 Тем временем голограмма вновь ожила и продолжала вещать:
- Шайтан меня дёрнул взять с собой это чёртово вещество и этого человека, - капитан Баджали  скривил губы, пал на колени и начал молиться.
 Антуан и Валери не обратили на это никакого внимания, а только ещё сильнее вцепились друг другу в ягодицы. Их темпы всё нарастали, а молящийся, оторвал свой лоб от земли, встал и выпрямился в полный рост; но это был уже другой араб - повыше и помоложе. Валери открыла глаза и застыла от ужаса, глядя из-за расцарапанной ею спины на трехметровую голограмму пришельца; Антуан продолжал движение, уткнувшись лицом в её уютную грудь.
- Моё имя Хашим, - человек достал из под тюрбана куб размером с кулак. - И сейчас, я покажу вам то, что сгубило вашего капитана и ваш корабль; хотя, в сущности их сгубило другое - людская алчность.
 Валери попыталась остановить Антуана, шепчя от сладостного бессилия его имя, но тот, в предверии финала, не ощутил в ее голосе страха, а наоборот, расценил как порыв любви.
- Солнечное вещество! - продолжал Хашим. - Достаточно поместить и грамма этого вещества в насыщенную кислородом атмосферу, как оно с невероятной скоростью начнёт поглощать его и за доли секунды уничтожит все живое в радиусе двухста километров.
- АНТУАН! - Закричала Валери из последних сил.
- Валери, - пропыхтел Антуан. - Я кончаю.
 Тем временем Майор Салим Аль Макмут, средних лет исламист с богатым опытом коммивояжёра, обнаружил странные саркофаги из вулканического стекла и решил распечатать их с целью получить новый опыт.
- Аллах Акбар, - Тихо сказал Хашим и изящно выронил куб с веществом из своей огромной ладони на пол.