От грому

Июня 19-го дня (по ст. ст.) 1796-го года дьячек церкви Святого Николая Чудотворца Городищского погоста Новоладожского уезда Трофим Максимов записал в книге «для записки при оной церкви приходских людей», в части «О умирающих» следующее: «Экономическаго ведомства деревни Пчевы у крестьянина Егора Васильева померла дочь Устина, 10 лет от роду, от грому...». От грому померла - это значит: от грозы, от удара молнии, говоря по-современному (иногда так и записывалось: «от громового удару»). Такие случаи смерти (лат. mortem a fulgur percusserit) исключительно редки в метрических книгах того и последующего времени. Как воочию вижу: жаркий, душный июньский день 1796 года в Приволховье, по новому стилю это 30-е июня (если учесть, что различие между старым и новым стилями в XVIII в. составляет 11 суток), довольно большая «экономическая», т.е. бывшая монастырская, деревня Пчева, в 1788 году насчитывавшая 75 дворов, в основном низенькие, реже высокие на «взмостях», тёмные крестьянские избы под соломенными крышами, вместе с клетями, хлевами и мшаниками тесно жмущиеся друг к другу, пыльные проулки с одубевшими неровными колеями, заполненными трухой вперемежку с иссохшим лошадиным навозом, старые деревенские ворота-кулгачи с обоих концов деревни, реденький косой «шестокол» животинных прогонов, на улице почти ни одной взрослой души, только ребячьи стайки в одинаково серых точивных рубашонках, деловито копошащиеся среди знойной полуденной пыли. В какой-то момент этого привычного (за, может быть, прошедшую сухолетнюю неделю) дня вдруг налетел откуда-то дьявольский грозовой фронт, обрушившийся проливным дождём со страшно сверкающими молыньями-землебойками. Вот тут-то и убило крестьянскую девчонку, Устинку Егорову дочь, наповал - она, поди, под деревом одиночным схоронилась от грозы, а коварная молынья враз туда и раханула... Горе отца было бездонно, Егор Васильев был вдовцом, еще в исповедной росписи 1788 года он, 24-летний, был уже в таковом состоянии упомянут, проживал в доме у родного брата Романа Васильева. В общем, погребли «громом убиенную» девицу Иустину на приходском кладбище Городищского погоста, а в последующие дни лета дьячек Трофим Максимов продолжал аккуратно записывать в метрическую книгу обыкновенную в те времена скорбную череду смертей малолетних крестьянских детишек, как правило - от колотья (этим словом могли обозначать как разного рода колики у грудных детей, так и детские церебральные параличи с судорогами, проявления рахитической спазмофилии): «20-го июня тое же деревни Пчевы у крестьянина Димитрия Тимофеева померла дочь Евдокия 2-х лет, колотьем», «10-го июля тое же деревни Пчевы у крестьянина Козьмы Карпова помер сын Георгий одного году, колотьем», «15-го июля тое же деревни Пчевы у крестьянина Нестера Корнилова померла дочь Акилина одного году, колотьем», «13-го августа деревни Городища у крестьянина Емельяна Федорова померла дочь Татьяна одного году, колотьем...»

<...>
Интересной репрезентацией этого случая, выявленного в старой метрической книге Городищского погоста, в наше время явились рассказы об убитых грозой, записанные мною от старожилки того самого села Городища (бывшего Городищского погоста) Р.С.Стариковой, 1923 г.р. Один из рассказов я позволю себе привести дословно: «А Алёшку [Хрулёва] гроза убила! [До войны?] Да-а. Вот они с Лёшкой с Ильичёвым боронили - нива Замедвежье вот там есь. Ага. Начинается. Туча заходит! Он и говорит: «Давай сядем мы под ёлку». Сели под ёлку - одного на смерть, а другого обожгло.. [Алёша Хрулёв парнем еще был?] Парнишка, да.. А бабка-то, бабка - как привезли его, на постели вот, на матраси - ой.. Она так упала, замертво упала — как она эвО любила! Хороший был Алёшка паренёк...». Другой случай с сильной грозой тоже относится к довоенному времени: та гроза случилась под вечер — сгорело несколько домов на ЗаболОтине, за Канавой (один из краёв старого Городища), дома Кузиных, Егориных, а также колхозный скотный двор. И этой же грозой убило Ивана Антоновича ТронОва и Яшу Пухова, а бывшего вместе с ними Володю Налимова, тоже поражённого молнией, «закопали в землю и он ожИл». Произошло это на Ручью, под гумном, в месте немного выше по Волхову от Тихорицкого перевоза — мужиков вызвали в военкомат, и им нужно было переправится на лодке через Волхов в Тихорицы, вот здесь убийственная гроза их и застала. К этой лодке счастливым образом опоздал крёстный Р.С.Стариковой, её дядя, которого также вызвали в военкомат. По словам рассказчицы, после случившейся трагедии городищенские «дачники наутро все уехали, ни одного не осталось»

18.09.2015