Удачная самоволка

                Удачная самоволка.

   Я обещал рассказать про последствия самоволок. Вот одна из историй – трагическая, комическая и поучительная, почти как басня.
   Как раз сержант, который потом остался и женился, возвращался поутру из самоволки.  Он недавно стал  дембелем (дембеля – старослужащие, отслуживщие   1,5 года) и, соответственно, за это его должны все уважать и знать в лицо. Поэтому шел он свободно и раскованно через все посты – попробуй не узнай дембеля. Но, как в басне – «на ту беду лиса близёхонько  бежала», в смысле на посту стоял «салага»,  отслуживший только полгода, только-только окончивший «учебку», и первый раз,  заступивший  на пост в составе караула. И это был не просто «салага», а рядовой Иванов Иван, по национальности чукча.
   В армию он попал по недоразумению – приехал из стойбища в поселок, за 70 км, за спичками и продуктами, здесь-то и попал в цепкие лапки военкомата, откуда выпутаться не смог и, в итоге, оказался за тысячи километров в маленькой части на Дальнем востоке.  Фамилия у него была чисто чукчинская  - Иванов.
   В старые времена фамилий у чукчей совсем не было – были имена типа ЫЫнжахалугорын, что по чукчински, примерно,  – « след сильного оленя», и добавка Ажапуныхуналак, что, примерно, - «из рода охотников на тюленей».  Но пришла советская власть и стала учитывать жителей необьятной страны, записывать их и выдавать паспорта, которые чукчам были до фени, как и  сама власть. Да, записать в паспорт ЫЫнжахалугоран  Ажапуныхуналакович, конечно можно, но, во-первых, трудно написуемое и трудновыговариваемое, а, во-вторых, а фамилия где?  И стали чукчей записывать на самые распространенные фамилии и, для сокращения, на самые простые имена. Но чукчам и это было до фени – « хоть горшком назови, только в печь не сажай».  И стали чукчи Иванами Ивановыми, Кондратами Васильевыми, Николаями Петровыми и т.д. 
  Рядовой Иванов был совсем маленького роста и в армию не должен был попасть, но хронический недобор в ряды славных Вооруженных Сил СССР снял такие незначительные преграды.  По русски чукча Иванов понимал и, даже, слегка говорил.  Роста хоть и не великого, но здоровья хорошего, к тому же, рожденный охотник, и выносливый как мул – то, что нужно для армии.
   Чукча Иванов заступил на пост с осознанием значимости своей службы по охране рубежей Родины и желанием проявить себя наилучшим образом, чтобы род гордился таким славным чукчей.  Поэтому свои должностные обязанности в карауле выполнял с  тщением и усердием: ни в коем случае не спать, не стоять на месте, а патрулировать вверенную территорию согласно  Уставу караульной службы.
   Идет себе сержант-самовольщик уже расслабленный, так как до части добрался, ни какому начальству не попался, и осталось только до роты метров 400 и ты, так сказать, дома. Но на пути встал маленький рядовой чукча Иванов. 
- Ситой, кто идет?! Пароля?
И хоть Иванов и знал сержанта, не раз получал затрещины от него в «учебке», и слегка побаивался, но ведь он при исполнении.
- Ты че, чурбан, совсем нюх потерял?
- Пароля, а то стрельну, однако!
- Я тебе стрельну, что срать будешь дальше, чем видишь!
Маленький чукча засомневался в своих действиях, ведь и в самом деле сержанта он знает, и тот вроде свой, но вдолбленный за полгода «учебки» Устав не позволял пропустить без пароля.
-Последний раз пароля говорю! – выкрикнул рядовой Иванов и, сдернув автомат с плеча, взял его наизготовку.
- Ну, всё, конец тебе, чучмек! 
   Сержант, находящийся, метрах в 20, в траве по пояс, двинулся на постового.  Рядовой Иванов испугался, не понимая, что делать. Но долг возобладал, и чукча Иванов, передернув предохранитель,  дал очередь. Он хотел сделать один выстрел, но в испуге передернул предохранитель на огонь очередью. Чукча увидел, как сержант рухнул, и, поняв, что попал, испугался еще больше, можно сказать, смертельно испугался.  Лег на землю и тихонько заплакал. Он ещё никогда не убивал человека, оленя – да, нерпу – да, а человека – нет.
   Сержант не даром был старослужащим, да и нештатная ситуация  до предела обострила интуицию, и, как только он услышал в тишине щелчок предохранителя, как подкошенный рухнул в траву, и что есть силы пополз от места рандеву. Прозвучавшая очередь прибавила прыти. Он полз по-пластунски так быстро, что никогда так быстро даже не бегал, все дальше удаляясь от места дуэли.
   Начальник караула - старший сержант, по случайному стечению обстоятельств, Иванов Иван, правда, чисто русский, несказанно удивился прозвучавшей в ночной тишине автоматной очереди, первый раз услышав стрельбу за все полтора года караульной службы. Подхватив свою задницу, он пулей, аки лось через канавы и буераки, не таясь, помчался к месту побоища. Уже подбегая, он издалека увидел страшную картину.  В слабом свете луны лежал убитый рядовой чукча Иванов. У сержанта  Иванова упало сердце – он понял, что на часть напали враги, безжалостно убили караульного, и, сейчас, убьют и его. Поэтому он упал, отполз  в  траву, и притворился камнем. Но никто не стрелял, все было спокойно и, в ночной тишине, не было слышно ни шороха. Немного подождав, он пополз к чукче. И снова было тихо. Добравшись до чукчи и услышав тихое поскуливание,  он понял, что рядовой не убит, а, скорее всего, только ранен. И тишина. Уже встав в полный рост, он взял маленького раненого  чукчу на руки и понес в караулку.
   В ночной тишине звуки распространяются очень хорошо и автоматную очередь  услышали все, в том числе, и  дежурный по части капитан Коняшкин. Немного поразмыслив и сообразив, что ситуация со стрельбой неординарная, он побежал в караулку, а это метров  500. Капитан бегал хорошо и быстро добежал до места инцидента.  Он увидел, что сержант Иванов Иван несет рядового Иванова Ивана на руках и понял, что случилась трагедия, и именно в его дежурство. А это значит – конец  карьеры, а ему до майора остался год. Сразу в памяти всплыли слова из песни - «капитан, никогда ты не станешь майором».  Издалека он спросил: «Иванов убит?»  И получил ответ: «Однако, чукча живой».
   Старший сержант Иванов, услышав голос  чукчи, опомнился, что он даже не осмотрел рядового, когда схватил его в охапку. Он опустил чукчу Иванова на землю и, вдвоем с капитаном, они начали ощупывать  и осматривать его. Не обнаружив никаких повреждений и признаков вытекающей крови, все трое очень обрадовались и, обнявшись, пошли в караулку.
   В итоге происшествия все оказались в дерьме.  Сержант-самовольщик, благополучно пропахав, где-то километр на пузе, приполз в казарму, и, к началу  всеобщего  шухера,  был уже в роте. Он, конечно, рассчитывал, что чукче не поверят, и для него всё закончится хорошо. Зря он надеялся.
   Командир части, в быту «дядя Боря», бил всех участников происшествия, кроме рядового чукчи Иванова, потому что кулак у командира был больше головы чукчи.  Он просто стал поднимать его за ухо, но чукчинское ухо не выдержало и стало отрываться.  Выпровадив пенделем чукчу в медпункт пришивать ухо, командир стал бить остальных. Капитана за то, что он определил чукчу во взвод охраны, старшего сержанта Иванова за то, что поставил его в караул, да и просто за то, что все они такие раздолбаи, которым не в армии служить, а коровам хвосты закручивать.
   Достаточно помахав кулаками и чуть успокоившись, командир расследовал обстоятельства происшествия. Виновными оказались все, но, меньше всех чукча. По пропаханной борозде, от места рандеву до казармы, и рассказу чукчи о том, что был человек, которого он убил, командир, зная любовную историю сержанта-самовольщика, быстренько его вычислил. Набил физиономию и объявил об аресте на губу на 15 суток и разжаловании до рядового. Капитану на полгода задержал звание майора, хоть и не совсем виноват, но все равно говнюк. Старшего сержанта русского Иванова разжаловали до младшего сержанта, сняли с начальников караула и поставили разводящим. Рядовой чукча Иванов за три дня выкосил метров 300 квадратных травы, пока не нашел все стрелянные гильзы для отчета по патронам.  Почти оторванное ухо прижилось, но, во избежании других происшествий, чукчу Иванова перевели в хозяйственный  взвод и, оказался он в натуре в дерьме, так как поставили его выгребать говно из ям.
   Так хорошо закончилась самоволка сержанта. Говорю хорошо, потому что, слава Богу, ни кого не убили.  А ведь запросто могли!
   сентябрь 2015г