Смысл нашего времени

(К ЧИТАТЕЛЮ
На этот раз выхожу с большой публицистической статьей. Тема ее, мне кажется, интересна и может касаться всех нас. Речь пойдет о нашей истории и современности, о том, что может осмысливать жизнь человека в современной России. Статья предназначена, в первую очередь, для людей, интересующихся духовными, религиозными вопросами - но также и для всех, кому небезразлична окружающая реальность. Понятно, что писал ее не специалист - многие вещи здесь даны без деталей, "в общем". За прошедшие два месяца написал и еще одну статью, раза в два подлиннее - но она посвящена некоторому частному вопросу, и поэтому ее здесь не помещаю. Это всё - некоторый "публицистический отдых" перед возвращением к новым и прежним художественным сочинениям.
Последний, чисто "технический" момент. В оригинале статьи довольно много "выделенных слов" - курсивов, или подчеркиваний. При публикации на сервере все эти "тонкости" теряются - видимо, его создатели специально не предусмотрели такой возможности, чтобы авторы пользовались только средствами "естественного" языка. Возможно, какие-то смыслы статьи станут от этого не столь ясными. Может быть, читатели сами смогут догадаться, на каких именно словах автор хотел сделать ударение, или "выделение". А может быть, все это на самом деле не столь важно, и так будет действительно даже лучше.
Желаю заинтересованному читателю адекватного восприятия именно _смысла_ статьи. Быть может, кому-нибудь это покажется важным, и он даже откликнется.)




СМЫСЛ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Мне кажется, что заголовок этой статьи все же имеет некоторый смысл. Многие из нас сознают, что наше время обладает определенными свойствами, или чертами, и, по мере сил, стараются эти черты осознать. Здесь же рядом возникает и вопрос о смысле всего происходящего. И все же эта тема чрезвычайно сложна. Размышление о ней неизбежно требует некоторого вступления.
В первую очередь, обращает на себя внимание слово "смысл". Невозможно в точности объяснить, что оно значит. Значение этого слова ускользает от понимания - и в то же время никто из нас, несомненно, не захотел бы, чтобы его жизнь была лишена смысла. По-видимому, это - одно из изначальных, неопределимых понятий. О нем ничего не скажут нам ни политика, ни экономика, ни наука, ни культура, ни искусство. Оно целиком принадлежит к духовной сфере бытия.
Далее, речь здесь идет о "нашем времени". Но что такое вообще "время"? Понятие это представляет   собой еще большую загадку. Невидимая, неуловимая среда, в которой мы все существуем, в которой все мы движемся от прошлого к будущему. Мы не ощущаем времени, мы только знаем, что что-то в нашей жизни уже произошло, что-то происходит сейчас, а что-то (еще неизвестное) - произойдет в будущем. Время - это, быть может, самое загадочное из свойств, или характеристик нашего бытия. И, размышляя о таких вопросах, нужно всегда об этом помнить.
Но мы заговорили именно о нашем времени, именно о том, в котором  мы живем. И, следовательно, нам нужно понять, а кто же такие мы - и вообще люди, и, в частности, именно мы, живущие здесь и сейчас. Но уж этот-то вопрос совершенно ускользает от понимания! Никто не в состоянии вразумительно объяснить, а что же такое человек! Каждый из нас имеет об этом некоторое представление благодаря своему собственному существованию. Мы так же знаем, что в мире существуют и другие люди. Каждый из нас появился на свет вполне определенным образом. Мы все проходим в своей жизни одинаковые стадии - детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, старость - и потом умираем. В процессе жизни между нами складываются сложные и разнообразные отношения. Но объяснить, что же такое человек, как он появился на земле, до конца понять законы его внутренней и общественной жизни никто из нас не в состоянии. Поистине, в самой этой теме, в самих этих вопросах есть что-то загадочное!..
Кстати, когда мы заводим речь о людях, живших несколько столетий или несколько тысячелетий назад, мы обнаруживаем, что они, в общем-то похожи на нас. Мы прекрасно понимаем изречения дренекитайских мудрецов, размышления древнегреческих философов. Значит ли это, что люди всегда и везде одинаковые, и что все страны и эпохи, за исключением некоторых внешних, второстепенных вещей - развития техники, той или иной формы организации общества - в действительности похожи одна на другую? Тогда, в самом деле, вряд ли возможно было бы говорить о свойствах и чертах отдельных эпох, и, тем более, об их смысле. Но в действительности различные эпохи и различные культуры, несомненно, различны. Так, в Греции V-VI вв. до н.э. возникло совершенно новое явление - греческая философия, которого не было до этого, и которое больше никогда и нигде не повторилось. А в Европе XV-XVI вв. возникло совершенно новое интеллектуальное течение - экспериментальная наука, которое тоже не имеет аналогов в истории. Меняются эпохи и стили в искусстве. Некоторые эпохи оказываются сравнительно мирными - в другие же в мире разыгрываются крупные войны. Стареют и приходят в упадок целые государства, на месте их возникают новые. Все это говорит о том, что различные эпохи действительно различны, что в мире происходит некий исторический процесс, что все человечество, как единый большой организм, развивается, живет сложной внутренней жизнью. И поэтому возможно говорить об особых чертах и о смысле отдельных эпох.
Здесь, однако, нужно заметить еще одну вещь, о которой мы уже заговорили. Несмотря на то, что человеческий род можно действительно представить как большой единый организм, этот организм в наше время существует не иначе, как в форме различных народов. Эти народы находятся между собой в весьма непростых отношениях, они могут смешиваться, одни народы могут захватывать и подчинять себе другие народы. Главный трагический факт заключается в том, что они даже и говорят-то на разных языках - это с особой силой свидетельствует о том, как на самом деле не соединен, а разделен человеческий род. Если мы признаем существование единого замысла Творца, то, конечно же, это не может соответствовать Его замыслу. Тем не менее, это так, и не только сейчас, но и во всю обозримую эпоху - и именно таким образом человеческий род осуществляет свое частичное, несовершенное единство.
Но для нас это значит очень важную вещь - то, что на Земле не существует "просто" человека, "человека как такового", какого-то "чистого" представителя человеческого рода. Каждый человек существует только как представитель определенного народа. В мире нет "просто" людей - есть только англичане, американцы, русские, французы, немцы. Может быть, и могут быть какие-то чрезвычайно редкие исключения - людей, которые "потеряли" свой народ, или которые, в силу необычных обстоятельств жизни, принадлежат сразу к двум или трем народам - и все же каждый  человек имеет какие-то корни, и может определить, к какой же именно нации, или народу он, в действительности, принадлежит.
Но это означает следующую вещь - что все люди (или, по крайней мере, подавляющее  большинство людей) живут в мире родного языка, своей национальной культуры,  родной истории - и весьма мало осведомлены об истории и культуре других народов, хотя, конечно, и не прочь были бы что-нибудь знать о них. Родная культура, родной язык составляют как бы их "мир" - и они существуют, конечно, в этом большом мире, как часть человечества - но именно как представители своего "национального мира".
Так и я, всю жизнь проведший в Москве, с детства читавший произведения русских писателей, общавшийся с москвичами на нашем родном языке, не смог бы, конечно, здесь размышлять о Западной Европе, или Америки - и уж тем более о всем мире. Понятно, что область моих интересов - это то, что связано с Россией, с ее историей и недавним прошлым, с ее настоящим и возможным будущим, с живущими в ней людьми и процессами, происходящими в ней.  И эту "ограниченность" с самого начала нужно принять - говоря о смысле нашего времени я, конечно же, имею в виду именно это. И придется добавить к этому еще одно ограничение - размышляя на такие темы, человек, как смертное существо, конечно же, не может слишком далеко заглянуть в прошлое и в будущее - но вынужден довольствоваться сроками, соотносимыми со сроками его собственной жизни.
Таким образом, тема, заявленная в начале, и с первого взгляда достаточно непростая, при ближайшем рассмотрении оказалась еще более непростой. Все понятия, заключенные в ней - "смысл", "человек", "время", и связанные с ними - "современность", "народ" - оказались практически недоступными для нашего понимания. Мы не знаем, как возникают народы, как они формируются, есть ли какой-нибудь смысл в их истории. Мы плохо представляем себе, что такое наш, русский народ, какой именно этап своего развития он сейчас проходит. Поистине, когда мы беремся рассуждать на такие общие темы, мы чувствуем себя как бы "висящими над бездной".
Единственная возможность что-то все же на такие темы сказать - это помнить об ограниченности человеческого разума. Далеко не все в этом мире ему доступно, далеко не обо всем он может судить. И еще - заговорив о понятии смысла, нужно иметь в виду, что оно, в первую очередь, приложимо к отдельному человеку. Гораздо труднее уловить смысл в деятельности многих людей, которые действуют под влиянием различных, часто противоречивых побуждений. Именно отдельный человек может так или иначе осознать смысл своего существования, к чему-то по-настоящему устремиться.
С этой точки зрения и попробуем поразмышлять о современном положении в России - очень сдержанно, помня об ограниченности нашего сознания, и имея прежде всего в виду отдельного человека, ищущего смысла своей жизни.
_ _ _
 
        С чего же мы начнем? Будем ли мы размышлять о таких сторонах жизни, как политика, экономика, современный прогресс техники, особенности финансовой системы? Но они ничего не скажут нам о смысле происходящих событий - они служат лишь для того, чтобы как-то наладить течение этой, земной жизни. Смысла происходящего  мы будем искать, как это уже и было сказано, в другой области - духовной, религиозной. И здесь у нас сразу возникает первый ориентир - начавшееся ок. 25 лет назад, в конце 80х - начале 90х годов, наше религиозное возрождение. Те, кто застали это время, несомненно, помнят его. Множество открывшихся и реставрируемых храмов. Толпы новых пришедших к вере людей, стоящих за богослужением. Люди эти прожили значительную часть жизни без веры - и вот вдруг перед ними открылся целый новый мир! Так рождалось новое единство людей - тех, которые от советского неверия в конце 80х - начале 90-х годов пришли к вере. И это событие, ввиду его исключительности и уникальности, действительно может быть "точкой отсчета", или "ориентиром" в наших размышлениях.
Но обратим внимание на то, из какого состояния эти люди пришли к вере. Мы уже назвали его - это были советские люди, большую часть своей жизни проведшие и получившие воспитание при советской системе. Когда эта система стала слабеть и разрушаться, в них проснулась духовная жажда, и они, в этих своих новых поисках, пришли в Церковь. Но сознание, воспитание, понятия, привычки - все, что было заложено в них их прежней жизнью - у них, конечно, оставались прежними.
Обратим теперь внимание на то, а в чем же состоял этот приход к вере? Нет, конечно, у каждого человека этот приход неповторим, и состоит в живом обретении Бога. И все же, что объединяло всех этих людей, какая была общая основа?..
Я думаю, мы не ошибемся, если скажем, что  этот приход к вере был во многом основан на памяти о дореволюционном прошлом, на той религиозности, которая была свойственна нашему народу многие столетия. Приход этот произошел не "на пустом месте". Нам было, что вспоминать. Многие произведения культуры - творения великих художников, композиторов, писателей - были достаточно глубоко "укоренены" в вере. У нас были развалины храмов, которые можно было восстанавливать. В некоторых семьях еще остались верующие дедушки и бабушки. И в этом состояла особенность этого обращения к вере - оно, с одной стороны, происходило как бы "заново", после долгих десятилетий безверия - и, с другой стороны, было возвращением к прошлому, "воспоминанием" о том, что было как следует забыто.
Это достаточно важный момент, характеризующий наше (или сравнительно недавнее) время. Возвращение к вере произошло как бы заново, оно открыло в нашей жизни новую эпоху - и в то же время при этом была сохранена преемственная связь с прежней эпохой. Каков именно характер этой связи, мы постараемся разобрать в дальнейшем.
Далее, это ставит вопрос о характере той, прежней эпохи, и о том, почему она прервалась. Здесь придется попросить прощения у неверующего читателя за то, что мы все глубже и глубже углубляемся в вопросы веры. Несомненно, такие размышления гораздо лучше поймет человек верующий. Но и любой другой читатель, чувствуя важность поднимаемых здесь вопросов, сможет слегка сосредоточиться и напрячься, чтобы что-то здесь понять.
Итак, мы говорим теперь в целом об истории нашего народа. Народ можно во многом уподобить человеку. Он так же рождается, затем растет, развивается, достигает своей зрелости, и затем, наконец, приходит в упадок и умирает. Только причины всех этих событий в жизни народа, в отличие от человека, полностью духовные. Здесь, скорее, жизнь народа можно уподобить Крещению человека и его последующему пути в вере. В Крещении для человека начинается новая жизнь, он переживает второе рождение. До этого он тоже жил как-то - но теперь это становится, по существу, не важно. Он становится на новый путь, и теперь вся его дальнейшая жизнь будет состоять в движении по этому пути. Здесь его вера будет крепнуть и развиваться, охватывать все новые стороны - но возможны и ошибки, и остановки, и движение назад - вплоть до потери веры. Так или иначе, но теперь все в его жизни будет измеряться именно этим.
Нечто подобное произошло и с нашим народом. Он тоже "родился" в своем приходе к вере и Крещении. До этого на этой территории, конечно, тоже жили люди - но это для нас, по существу, не важно, и как народ мы их не воспринимаем. Именно обращение к вере значительной части населения усилиями князя Владимира дало "импульс" дальнейшему развитию, сообщило смысл дальнейшему движению истории.
Все дальнейшее было продолжением этого начального "импульса". Это были столетия распространения веры, отстаивания и утверждения ее - но также и отступлений, и ошибок, и остановок - все, в какой-то степени, так же, как это бывает и в жизни отдельного человека. Нет никакой возможности здесь входить в детали этого многовекового процесса. Пришло все к тому, о чем мы уже, в какой-то степени, можем судить. В XIX  веке  вера была повсеместно распространенной, издавна считалась государственной, традиционной. Большинство  людей уже в детстве получали религиозное воспитание. В результате, видимо, для многих она стала чем-то привычным, что уже не могло оживотворять, вдохновлять. Вера большинства стала достаточно "прохладной", сводящейся, в основном, к исполнению уже давно установленных норм и правил. Если в обществе вдруг появлялся горячо верующий человек (что всегда возможно благодаря его неформальному, личному приходу к вере), то он для многих окружающих казался, по меньшей мере, странным (об этом можно судить хотя бы по переписке Н.В.Гоголя). Действительно, для поддержания живой, искренней веры недостаточно просто традиций, просто исполнения определенных правил и ритуалов. Нужно именно личное обретение веры, решимость следовать этим путем, личные усилия.
В то же время в обществе того времени накопилось достаточно много социально-экономических проблем. Многие люди, желавшие послужить обществу, независимо от их веры, стали прикладывать свои усилия именно в этом направлении. Само социалистическое учение, по своей сути, вовсе не противоречит христианской вере. Об этом свидетельствуют хотя бы те социалистические страны, существовавшие уже в XX веке, в которых не было резкого конфликта с Церковью. Многие русские революционеры по происхождению и воспитанию были людьми православными - но, как и многие в то время, не пережили действительного обретения веры, считали ее чем-то привычным и мало вдохновляющим - и в результате были увлечены другими идеями и стремлениями. Впоследствии, когда встал вопрос о смене общественной системы, они, не вникая в суть веры, стали воспринимать и ее просто как часть прежней системы, как нечто, мешающее их планам.
Но рассмотрим все это с точки зрения найденной нами аналогии между жизнью народа и жизнью отдельного человека. Конечно, эта аналогия неполная и неточная, поскольку человек представляет собой отдельное целостное существо - народ же состоит из отдельных людей, каждый со своей свободной волей, которые вступают между собой в сложные личные и общественные взаимоотношения, рождаются, умирают, сменяют друг друга, при жизни составляют различные течения и партии, и т.д. И, тем не менее, такая аналогия существует, и позволяет что-то понять. Итак, что же все это нам напоминает? Ребенка ли, который рос, развивался, потом достиг юности, зрелости - и потом, наконец, состарился и пришел в полный упадок? Или человека, который в молодости искренне и глубоко пришел к вере, растил ее в себе, отстаивал и защищал - но потом она свелась для него к набору определенных норм и правил, стала привычной, перестала отвечать на насущные для него вопросы - так что дошло до того, что он увлекся другими стремлениями и идеями, и даже стал веру в себе подвергать сомнению и разрушать? Какую бы аналогию мы ни выбрали - обычную, физическую, или более возвышенную, духовную, картина получается неутешительной.  И, несмотря на неточность и неполноту этих аналогий, на то, что в жизни общества, несомненно, есть что-то, чего нет в жизни отдельного человека, мы можем сделать совершенно трезвый и естественный вывод - что некоторый важный цикл, или период в жизни нашего народа - именно, тот, который был связан с крещением его князем Владимиром, с обретением им единства и нового направления своего движения - тогда, т.е. в начале XX века, закончился. Завершением его явилась та ситуация, когда множество людей, традиционно считавшихся православными, крещеных, с детства ходивших в храмы, учившихся в церковно-приходских школах и других церковных учебных заведениях, венчавшихся в Церкви, исполнявших многие церковные правила и обряды, как оказалось, не имели уже крепкой и живой веры, увлеклись другими стремлениями и идеями, не смогли уже воспитать в вере следующее поколение, разделились на политические партии, вступили в политическую борьбу друг с другом, и, в конце концов, чуть не истребили друг друга.
Этот вывод может показаться неожиданным для некоторых - особенно для тех, кто настаивает на непрерывности нашей истории, на нашей прямой духовной связи с дореволюционными поколениями. Действительно, несмотря на все вышесказанное, наша история представляется, в каком-то смысле, непрерывной. Мы ощущаем связь с XIX веком - в первую очередь, за счет его искусства и культуры. Мы ощущаем себя в каком-то смысле его преемниками, и именно в этом, во многом, выражается для нас принадлежность к своему народу. Но это касается именно области искусства и культуры, которые, конечно, имели достаточно прочные религиозные основы - и все-таки главным в них было их эстетическое и нравственное содержание. Самой же этой основы, т.е. христианского, духовного содержания, тогда было уже достаточно мало, в  нем уже тогда ощущался упадок. По существу, XIX век явился началом того, что произошло впоследствии - и, может быть, именно поэтому он и оказался нам в XX веке так близок.
Но после этого произошло нечто неизмеримо более серьезное. Общество, фактически, отвергло свою прежнюю историю, отвергло саму духовную основу жизни, и в государственном масштабе стало атеистическим. Возникла совершенно новая историческая общность людей - "советский народ". Это были, в основном, все те же люди, которые жили в России и прежде, и их дети - но теперь у большинства были совсем иные взгляды и стремления, и общество оказалось устроено совсем по-другому. Понятно, что кто-то был и не согласен - и все же все общество в целом пошло именно этим путем, это был выбор нашего народа - и, видимо, иначе он просто не смог бы существовать. Вот именно в этом смысле можно говорить о завершении прежнего "исторического цикла", о том, что некий важный период в истории нашего народа закончился. И это был период, связанный с именем князя Владимира, с осуществленным им Крещением, которое объединило людей, вдохнуло в их жизнь новый смысл, и определило их дальнейший жизненный путь вперед аж на целых девять столетий. Исчезла  духовная преемственность, преемственность веры, которая с самого начала была решающей - и осталась лишь вытекающая из нее преемственность через искусство, науку, культуру.
Но если так, то возникает вопрос - а что же тогда значит наше теперешнее духовное возрождение? Как же оказался возможен этот повторный приход к вере, если духовная преемственность уже была потеряна? Здесь нам на помощь снова придет образ человека, который когда-то глубоко веровал, но потом вера обратилась для него в привычку, он увлекся другими стремлениями и идеями, начал сомневаться - и, в конце концов, потерял веру. Может ведь так случиться, что, пройдя этот тяжелый период, он ощутит всю пустоту и безжизненность такого существования, и в нем, наконец, загорится новое стремление - снова обрести веру! Почему это возможно в его жизни? Потому что вера в нем когда-то была, что он сохранил память о ней. Но каким же ответственным, глубоким, и, я бы даже сказал, "трепетным" будет этот новый его приход к вере! Как он будет ценить ее и бояться даже мысленно возвращаться к тем временам, когда он отступал от веры - и даже к тем, когда вера вошла для него в привычку, что и привело, в конечном итоге, к его отступлению от веры! Как он будет стараться возвращаться мыслью к тем светлым временам, когда он только обретал веру - но, поскольку ничто в жизни нельзя пережить дважды, как сильно в нем будет чувство, что он заново пришел к вере, заново обрел Бога, заново возвращается к самым истокам и основам веры! Как далека от него будет мысль "гордиться своим славным прошлым" - ведь в этом прошлом были и такие "достижения", как бездумное исполнение внешней формы, привыкание к вере, и отступление от нее! Как странно для него будет представление о "прямой преемственности", о том, что происходящее с ним сейчас - лишь "продолжение" того, что было с ним прежде - ведь то, что было прежде, прервалось, а теперь начинается все новое! Как он будет избегать строить свою теперешнюю жизнь на своем прежнем опыте - а, скорее, постарается найти людей, которые сейчас так же искренне и горячо веруют, и приобретать вместе с ними теперешний, новый опыт! Как он будет дорожить вновь обретенной верой, и бояться любым мысленным возвращением к своему не слишком удачному прошлому вновь ее ослабить, или потерять! И при всем этом это будет все тот же человек, со своим прежним опытом, с памятью о прошлом, с пережитым некогда охлаждением и отступлением от веры. Вот так примерно можно представить себе внутреннее состояние такого человека.
Но ведь примерно то же происходило и в нашем обществе ок. 25 лет назад, в годы нашего духовного возрождения! Общество в подавляющем большинстве было неверующим, но вера в нем, несомненно, жила - в жизни отдельных людей, немногих открытых храмов, немногих существовавших в то время сравнительно небольших церковных общин. И это позволило в обществе вновь проснуться интересу к вере, и множеству новых людей, до этого не имевших о ней никакого представления, вновь прийти к ней. И обращение этих людей было двояким - с одной стороны, это был приход к вере, которая уже много столетий существовала на нашей земле - и, с другой стороны, это было совершенно новое обращение, обретение ими веры, которой они прежде не знали. И точно так же, как человека, вернувшегося к вере после серьезного отступления, не слишком будет интересовать период этого отступления - точно также и эти люди не слишком интересовались историей советского времени, и даже тем, как жила Церковь в это время - а все их внимание было сосредоточено на их собственном приходе к вере, на том, как жить с верой здесь и сейчас. Но точно так же их не слишком интересовала и церковная ситуация XIX века - поскольку они уже предчувствовали в ней черты разложения, и их не прельшала возможность возвращения к теплохладной вере, за которой неминуемо следует массовое отступление. Лишь отдельные подвижнические примеры могли их привлекать - как людей, еще в начале XX века сохранивших веру, так и тех, кто уже в наше, послевоенное время подготовил наступившее затем церковное возрождение.
И, если подумать, то и первые шаги Христианства на Руси, ее первое Крещение не могли уже быть для них примером. Ведь все это уже закончилось, и этого нельзя было пережить дважды. К тому же и слишком бросалось в глаза явное отличие: тогда это был массовый приход к вере "сверху", по "высшему повелению", а теперь - массовый личный приход к вере, который осуществлялся каждым человеком в результате его собственных духовных поисков. И эти две ситуации практически невозможно было соотнести.
И единственное, что оставалось людям - это сосредоточить внимание на самых основах веры, на самой ее сути, на самом первом обращении людей к христианской вере, на личности Христа и на Евангелии. В этом они могли найти некоторое созвучие своим душам и своему времени. И люди устремились к этим основам, и стали объединяться и поддерживать в этом друг друга, и стали вместе учиться жить с верой здесь и сейчас.
Как это похоже на человека, который, пережив отступление от веры и потом вновь обретя веру, не слишком хочет вспоминать не только сам период отступления, но и то, что ему предшествовало! Вновь повторю, что эта аналогия не может быть полной, поскольку общество, состоящее из отдельных людей, устроено неизмеримо сложнее отдельного человека. И все же - как это в чем-то главном сходно, как будто законы, управляющие духовной жизнью, на обоих уровнях - и личном и общественном - одинаковы!
Но в душе человека, переживающего столь непростой период своей жизни - нового обретения веры - несомненно, борются различные помыслы. То ему кажется, что нужно вновь проанализировать недавнее время, разобраться в причинах своего отступления. То - что нужно просто исполнять прежние порядки и правила, и все будет нормально. То - что нужно просто забыть о своем отступлении, сделать вид, что ничего такого не было, и все продолжается, как прежде. То - что ему нужно вновь пережить свое Крещение, вновь вернуться в то, первое время, и вновь испытать те же чувства. И среди всех этих мнимых помыслов весьма трудно бывает найти единственно верный путь - помня обо всем, что было, заново прийти к вере, обратиться к самым ее основам и истокам, найти стремящихся к тому же людей, вместе идти этим неизведанным путем и вместе, поддерживая друг друга, заново учиться жить.
И точно так же в нашем обществе конца XX века (вернее, в той его части, которая устремилась к вере) боролось множество самых разных стремлений и тенденций. Заняться ли возвращением отобранных в советское время храмов и зданий? Или оправданием тех, которые были осуждены и погибли еще в довоенное время? Или возрождением при храмах детских воскресных школ, как это было еще в дореволюционные годы? Или, может быть, разузнать все о русской истории, об этих древних царях, боярах и князьях? Сделать вид, что советского времени вовсе не было, что мы как жили, так и живем? Выучить всем вместе церковнославянский язык? Или вновь затеять долгую и безвыходную борьбу с католиками? Вновь устремиться к власти, сделать вид, что "все у нас православные", и что мы управляем страной? Или уйти из городов в леса? Или ощутить прочность своего единства в непримиримой борьбе с ИНН?.. И множество самых разных стремлений и помыслов, более крупных и более мелких, которые "бороли" наш только нарождающийся церковный организм, и которые выражались в проповеди и деятельности самых разных церковных групп и течений. И среди них так непросто было разглядеть тот единственный путь, который и открывал Церкви возможность жить и развиваться, иметь впереди какое-то будущее - остановиться в благоговении перед чудом прихода в Церковь множества новых людей, дать им стройное и глубокое церковное наставление, поддержать их и объединить, помочь им научиться жить с верой именно в условиях и обстоятельствах нашего времени. Нет возможности описать все это множество течений и направлений, которые во многом определяют и нашу современную жизнь. И все же между ними всегда можно выделить это "магистральное" течение, которое и соответствует действительным потребностям нашего времени, и приносит в нем подлинные плоды.
Вновь повторим мысль о неточности и неполноте сравнения общества и отдельного человека - жизнь общества, конечно, неизмеримо сложнее. И все же как похоже наше общество, вновь возвращающееся к вере, на человека, некогда отступившего от веры, и вновь обретающего веру!
Так можно описать состояние нашего общества в этом важнейшем для его жизни вопросе. Та его часть, которая вновь обрела веру, целиком состоит из бывших советских людей - или более молодых людей, родившихся позже. Но о какой "непрерывной преемственности" с прежними поколениями, с прежней духовной  традицией они не могут даже и помыслить. Люди самого старшего поколения, которые сохранили веру в советское время, и которые еще могут предположить о себе, что они сохраняют некоторую связь с прежней традицией, оказались в весьма сложном положении. Весь смысл и вся ценность их жизни, всё их значение оказались зависящими от того, насколько они проявляют интерес к нашему времени, служат последующим пришедшим к вере поколениям, откликаются на современные потребности и задачи. Их поучения, основанные на их прежнем (часто весьма глубоком) духовном опыте, уже никто не слушает (или же слушают, из уважения к их возрасту и опыту, но уже не могут применить к собственной жизни). Связь с прошлым осуществляется лишь через интерес самих современных людей к этому прошлому, который, однако, возникает лишь по мере их потребности. Никого не привлекут сейчас попытки "учительствовать" от лица прошлого - от лица древних соборов, канонов и святых - такие попытки часто воспринимаются как надуманные, искусственные и "ходульные". Лишь реальные современные задачи, лишь реальное течение современной жизни могут побудить проявить интерес к прошлому, и извлечь из него для себя что-то полезное.
При этом и эпохи, на которые опирается мысль современного человека, тоже будут весьма характерными. Так, это будет, скорее, не первая половина XX века, когда все "пошло кувырком", а XIX век, когда все еще было достаточно спокойно. Это будет, скорее, не X-XI век, когда происходило крещение Руси, а IV-V век, когда происходило крещение Римской империи, поскольку в этом последнем случае гораздо значительнее роль церковного наставления. В целом, это будет гораздо больший интерес к первому тысячелетию нашей церковной истории, чем ко второму, поскольку в то время в церковной жизни, несомненно, было гораздо больше единства. Таковы, некоторые ориентиры, между которыми будет "вращаться" мысль верующего человека, исключая, конечно, главный ориентир - сам Апостольский век, личности Апостолов и Самого Иисуса Христа, и более мелкие ориентиры, связанные уже с нашим недавним, послевоенным временем.
Но какое же все это может иметь отношение к современному обычному человеку, тем более неверующему? Я начал эту статью с вопроса о смысле. Мы с вами, конечно, прекрасно понимаем, что смысл - это нечто присущее не столько отдельным народам и эпохам, сколько жизни отдельного человека. Именно человек может задавать себе глубокие и вечные вопросы, в т.ч. и о смысле своей жизни. Мы стремимся понять и наше время, и изучаем жизнь прошлых эпох лишь с той точки зрения, насколько это имеет отношение к нам, насколько это помогает нам ответить на этот главный вопрос. И, с этой точки зрения, смысл жизни один - он состоит в приходе к Христианству. Пришел наш народ к вере -  и благодаря этому, по существу, он возник, благодаря этому, по существу, началась его история. Приходит к вере отдельный человек - и для него начинается новая жизнь, он переживает второе рождение. Но точно так же и во всем мире, не только у нас! Мы в этом отношении ничем не отличаемся от всей планеты! Это выбор всего человечества - то, что по всему лицу Земли стоят христианские храмы, и то, что крупнейшие музеи полны картинами на христианские темы, и то, что Библия является величайшей книгой в мире, и то, что сейчас мы отмечаем 2015 год от Рождества Христова! Не знаю, что осмысливало жизнь людей до появления христианской веры, до пришествия в мир Христа - возможно, просто искреннее стремление к Истине, к познанию Бога. Возможно, в какой-то степени это возможно и теперь. И все же выбор человечества уже давно сделан - он состоит в том, эта Истина во всей полноте открылась миру именно во Христе. И каждый человек, как полностью свободное существо, может внутренне участвовать, или не участвовать в этом выборе.
Но в чем же особенность для человека, решившегося следовать этим магистральным для всего мира путем именно здесь и сейчас, в России? Видимо, именно в невозможности идти этим путем, просто "следуя традиции". Всегда и непременно это должно быть живое обращение, результат настойчивого поиска и труда, и побуждающее к серьезным внутренним усилиям. Человек должен чувствовать "цену" этой решающей внутренней перемены в его жизни, и сознавать ответственность за свой главный жизненный выбор.
И тогда не смутят и не собьют его с толку никакие мнимые возможности и идеи, которыми, к сожалению, полна наша общественная и церковная жизнь - ни возможность "традиционно считать себя православным", не имея, в сущности, никакой веры;   ни исполнение определенных обрядов, правил и предписаний; ни желание "встать на ходули" прежнего опыта и традиций, и на этом основании чувствовать себя "выше" других; ни стремление с кем-то "бороться", или управлять и руководить людьми. И не будут смущать его некоторые пустые и суетные вопросы, которые иногда приходят людям, совершенно далеким от этого дела, как, например: На чем ездит или во что одет Патриарх? Что у него на руке? Почему стоят со свечками на богослужении наши руководители, и что они при этом думают или чувствуют? Что сказал о Церкви по телевидению такой-то и такой-то комментатор? И даже вопрос о том, что происходит сейчас с нашим братским народом, и как бы нам получше вмешаться, чтобы решить все его проблемы, станет для нас не таким уж важным. Потому что все это не будет иметь отношения к главному - к тому внутреннему перевороту, который происходит в душе человека после его обращения к вере, к той новой жизни, которая открывается перед ним, к тем новым открытиям и радостям, которые он будет обретать на своем новом пути к Богу.
Вот что я мог бы сказать о смысле нашего времени - причем имея в виду не народ и не эпоху, а каждого отдельного человека, который может обрести этот смысл через приход ко Христу.
Но, скажут - ведь не все же люди могут прийти к вере! Это, в своем роде, талант, и некоторым он недоступен. Неужели же их жизнь совершенно бессмысленна и пуста? Как можно было бы определить смысл жизни в наше время для них?
Здесь мы впадаем в некоторое затруднение. Нет, конечно, невозможно отрицать ценность просто порядочной жизни, честного и увлеченного труда, искренней любви и крепкой семьи, что могут осуществлять в своей жизни и люди неверующие. И все же понятие смысла есть чисто религиозное понятие. Вне религии, вне веры никакого смысла в жизни не может быть по определению.  И если мы все же ощущаем иногда некоторую видимость смысла, то только потому, что живем так, или стремимся к тому, что, в общем-то, вполне отвечает требованиям веры.
Поэтому вопрос о смысле жизни неверующих людей остается открытым. Оставим тех немногих неверующих, которые, в общем-то, живут почти в соответствии с требованиями веры, и потому, возможно, скоро придут к вере. Посмотрим на других - на тех, кто мечутся с работы на работу в поисках все большей зарплаты; кто проводят все свое свободное время у экранов телевизоров; кто обходят самые дорогие магазины; кто стремятся ко все новым  развлечениям и удовольствиям; кто не могут сохранить свои семьи; кто не слышат призывов своих близких о том, что им нужно задуматься и обратить внимание на Церковь; кто уверены при этом о себе, что они - "то, что надо", и что им ничего не надо в себе менять. Можно ли сказать, что жизнь таких людей полна какого-то подлинного, глубокого смысла? И при этом вполне возможно, что им удастся заработать достаточно денег, и просмотреть лучшие передачи, и отдохнуть на лучших курортах, и скупить все в магазинах, и получить все удовольствия, и создать и разрушить несколько семей, и при этом так и остаться при убеждении, что они живут совершенно правильно; но создать что-то ценное, какую-то культуру, передать что-то следующим поколениям, оставить какой-то след они не смогут; просто проживут, веселясь и развлекаясь, и "сойдут на нет", не оставив по себе никакой памяти.
Здесь - прямая аналогия с прежними историческими эпохами, и прежде всего - с эпохой позднего Рима. Ведь римское государство прежде имело достаточно высокую культуру. Но от этой поздней эпохи у нас остается только впечатление беспорядка и разврата, так что не хочется даже читать и вспоминать. И вот, приходит христианство - и после этого начинается эпоха нового, христианского Рима.
Нечто подобное было и у нас десять веков назад. Как жили наши предки до принятия Крещения - мы об этом даже и не знаем. Нам, по существу, об этом и не надо знать. Но произошло Крещение - и началась подлинная наша история. Нечто подобное происходит и сейчас. Тот, прежний импульс иссяк. Народ, пройдя цикл своего развития, отступил от веры, и даже начал бороться с верой. Но в нем остался некий "ручеек", в котором сохранилась вера - и вот, благодаря этому теперь этот ручеек превратился пусть в не слишком большую, не слишком полноводную, но реку. И эта река уже ничем не напоминает прежний ручеек, и течет уже совершенно среди новых берегов.
Но, как и прежде, именно здесь - биение нашей новой жизни, нашей новой истории. Если нас еще что-то ждет, какое-то будущее - то оно формируется именно здесь. А те, которые "просто живут", ходят по магазинам, смотрят телевизор, купаются на курортах - что же,  с ними и будет то же, что со всеми такими же людьми в предшествующие эпохи. Просто "сойдут на нет", не оставив после себя ничего. Бессмысленно пытаться их "спасти", поскольку они сами выбрали этот путь. Разве что, всегда остается то, что путь к Истине всегда открыт, и каждый человек всегда сам может сделать выбор в пользу Полноты, Истины и Смысла.
Вот таков самый общий взгляд на современное состояние нашего народа и на смысл нашего времени. Разумеется, он не полный, не учитывающий многих тонкостей и деталей, касающийся именно смысловых вопросов, а не отдельных фактов, и относящийся в первую очередь к отдельному человеку, к осуществлению им своего внутреннего выбора.
Но что же может ждать нас в будущем? Об этом нам довольно трудно рассуждать. Быть может, об этом имеют некоторое представление отдельные специалисты - опыт же большинства людей ограничен лишь их прошлым и настоящим. Мы можем только искать некоторые аналогии в жизни прошлых веков и прежних народов. Так, мы знаем, что большинство народов переживали периоды своего рождения, затем роста и развития, затем наивысшего расцвета, и затем приходили в упадок. У нас нет никаких оснований не применять этот общий закон и к нашему народу. Мы знаем, что на территории Греции по-прежнему живут греки - но это уже не те древние греки, которые некогда внесли такой исключительный вклад в мировую культуру. Мы и по-прежнему встречаем в мире англичан, и у них есть своя маленькая страна - но это уже не та британская Империя, которая в свое время управляла половиной мира. Так что мы вполне можем рассчитывать и на некоторое продолжение истории и нашего народа.
При этом вполне возможно, что подобные эпохи духовного упадка вовсе не обязательно должны сопровождаться войнами и катаклизмами, и гибелью значительных масс населения - возможно, что все это как-то произойдет и мирным путем. Возможно, что все это уже произошло в нашей истории первой половины XX века.  Так что вполне возможно, что в мире еще долго будут встречаться представители русской нации, сохраняющие культурную, или только лишь родовую преемственность со своим народом, и значительная часть их по-прежнему будет жить на этой земле. И все же главные, смысловые события произойдут в той сравнительно небольшой части населения, которая решилась добавить к своей жизни духовную струю, которая озаботилась поисками смысла жизни и в результате пришла к Христианской вере. Здесь, как и в любые времена и в любых местах, и происходит некое движение, и начинается некая история. По существу, здесь и складывается, и формируется некий новый народ. И какова будет история этого народа в грядущих  столетиях, не нам судить - быть может, она и будет очень непростой.  Но это не должно нас слишком интересовать, поскольку перед каждым из нас стоит более насущная и  актуальная задача - как совершить свой внутренний духовный выбор, как обрести смысл своей собственной жизни здесь и сейчас.
_ _ _

  Мне кажется, на этом основное содержание моих размышлений о смысле нашего времени заканчивается. Все остальное будет лишь некоторыми комментариями, уточнениями и дополнениями. Без них невозможно обойтись, поскольку тема достаточно сложная, и хотелось бы осветить ее в как можно большей полноте.
Первое замечание касается того, что в приведенных размышлениях дана только общая картина - как говорится, "без деталей". В действительности история и жизнь любого народа гораздо сложнее. Действительно, уже в русской истории мы видим несколько периодов, каждый из которых достоен весьма подробного изучения. И изучая каждый период, можно идти все глубже и глубже, разбираться во все новых и новых деталях. Процесс этот бесконечен. То же касается и советского периода, и наступившего уже вслед за ним нашего, постсоветского времени. Но углубление во все эти тонкости и детали в какой-то степени "расслабляет". Отдельные факты и детали картины становятся ясны - но ускользает "целое". Поэтому целью этой статьи было не накопление фактического материала и не углубленные исследования, а именно попытка взглянуть на весь предмет "в общем". При этом нужно учитывать, что писал не специалист. Конкретных фактов и детальных исследований мне известно не так много. Моя задача была в том, чтобы взглянуть на предмет со "смысловой" точки зрения, причем именно по отношению к отдельному человеку, который совершает некоторый выбор своего жизненного пути. А для этого, как мне кажется, не столь уж важны какие-то конкретные факты и исторические детали.
Далее, все что здесь писалось, имело отношение именно к нашему времени, как времени нового прихода значительной части населения к вере, "второго крещения" достаточно заметно отступившей от веры Руси. Важно сознавать характер этого "второго крещения". Если первое крещение происходило во многом "сверху", по распоряжению великого князя, то в наше время мы уже не видим ничего подобного. Новое обращение к вере совершается лично, в душе каждого отдельного человека. Это, в основном, обращение и крещение "снизу", и власть никак не смогла бы этим процессом управлять, поскольку не она является главным носителем веры.
И, видимо, вовсе не следовало бы стремиться в этом положении дел что-то менять. Попытки вновь сделать веру "государственной", организовать массовое обращение к вере посредством "высшего распоряжения" только вновь привели бы к формальной и теплохладной вере, когда людям пришлось бы веровать по необходимости, а не по велению сердца. Нужно признать, что прежний исторический период действительно ушел в прошлое. Что, конечно, не означает, что у Церкви не может быть никаких связей с государством - поскольку к Церкви принадлежат люди разных социальных слоев, в т.ч. и управляющего, и эти последние, конечно же, тоже будут стараться, по мере своих возможностей,  поддерживать Церковь и распространять веру.
Третье. Наши размышления об исторических эпохах и их завершении, если продолжить их совершенно непредвзято и честно, неизбежно приведут нас к еще одному весьма глубокому выводу - о завершении в наше время т.н. "константиновского периода". Имеется в виду период в церковной истории, начало которому было положено обращением императора Константина, приданием им христианству государственного характера, переносом столицы из Рима в Константинополь, и последующим возникновением Восточной Римской Империи (в современном понимании - Византии). Действительно, им было положено начало существованию христианского государства, которое стало преемником Древнего Рима. Но впоследствии и это государство пришло в упадок и распалось, а преемство перешло, как принято считать, к христианской России. Наиболее ярко эта идея выражена в крылатой фразе: "Москва - третий Рим, а четвертому не бывать!" Действительно, именно в Москве, в России в какой-то степени еще сохранялась Византийская культура, когда Византия уже перестала существовать.
И вот, наконец, и это христианское государство пришло в упадок и прекратило свое существование. Можно ли предположить, что где-то еще существуют его преемники? На это однозначно отвечает сама крылатая фраза: "Четвертому не бывать!" Т.о., сами приверженцы этой идеи свидетельствуют, что на них это историческое движение закончится, что они не будут иметь преемников, что эта культура не будет никому передана. Тот период, который был начат в Риме императором Константином, закончился здесь, в России, в первой половине XX века. И действительно, нет в мире народа, который был бы преемником прежней государственной культуры христианской России. В самой России, пережившей отступление от веры и десятилетия советской истории, теперь зародилось новое религиозное движение, уже никак не связанное с властью, государством. Да и самой фразы про "третий Рим" уже, пожалуй, лет 20, как нигде не слыхать.
  Этот вывод может вызвать у некоторых тревогу. Действительно, наша религиозная жизнь, во многом, основана на житиях древних святых, решениях древних соборов, различных постановлениях и традициях, которые, в основном, имеют отношение именно к "константиновскому периоду". Мысль об окончании этого периода как бы "выбивает у верующих из-под ног" эту опору. Но в действительности все далеко не так мрачно. Все действительно важные решения древних соборов, жития древних святых, которые могут служить для нас примером, все правила и традиции, которые могут быть полезны для нашего времени, все, что имеет отношение к подлинной духовной жизни, конечно же, сохраняет для нас свое значение. Верующие люди, насколько у них возникает в этом потребность, все это могут познавать и изучать. "Уходит" лишь тот специфический круг вопросов, который был связан с особым положением Церкви в обществе, тесной связи Церкви и государственной власти, их "симфонии", участия Церкви в политической жизни - все то, что было связано с распространением веры "сверху", усилиями государственной власти. Все это действительно уже не имеет к нашему времени серьезного отношения. При этом, как уже было сказано, сами отношения Церкви с обществом, в т.ч. и с государственной властью, и могут, и должны быть.
В действительности, для отдельного человека не имеет такого уж большого значения  вопрос отношений Церкви и государства. В любом случае его приход к вере будет его собственным приходом к вере, так же как и вытекающие из этого обретение новой жизни, следующие за этим внутренние изменения в его душе, необходимость личного духовного труда и личной ответственности перед Богом. Различия касаются лишь внешней, общественной стороны. И если когда-то и в некоторых местах человек, приходя к вере, сразу же включался в жизнь христианского государства, то теперь у нас это происходит по-другому. Для его внутренней духовной жизни, для его души это не имеет значения.
Но вернемся к нашей современной ситуации. Несомненно, в предыдущих размышлениях мы не рассмотрели многих ее сторон и деталей. Вот, например - наличие многих религий и конфессий. Несомненно, духовные, религиозные интересы нашего народа не ограничиваются только Православием, и многие наши соотечественники нашли "приют" в других религиозных, в т.ч. и христианских течениях. Это могло бы быть темой очень глубоких и интересных исследований. И все же для большинства наших соотечественников представление о религии, несомненно, связано с Православием. В прошлые века оно было у нас главенствующей конфессией, и в наше время "духовное пробуждение"  оказалось связано, в первую очередь, именно с ним. Поэтому мы, не подвергая сомнению искренность веры представителей иных христианских духовных течений и конфессий, но стремясь касаться здесь главных, смысловых вопросов, сосредоточили наше внимание именно на этом главном, магистральном течении нашей духовной жизни.
В действительности, если мы взглянем на нашу православную жизнь, то увидим, что она тоже чрезвычайно не однородна.  Мы найдем в ней множество групп, направлений, течений - и осмысление этой сложной картины тоже могло бы быть темой серьезных и глубоких исследований. Мы же сосредоточились здесь именно на двух главных ее тенденциях - с одной стороны, связанной с "опорой на прошлое", с постоянным возвращением к опыту уже завершившихся эпох и исторических периодов - и, с другой стороны, связанной с реальной современной церковной жизнью, с осмыслением особенностей нашего времени, с поиском воли Божьей и стремлением ее исполнить именно здесь и сейчас, в реальных современных обстоятельствах. Мысли первых людей, согласно их собственному выбору, так же, как и их стремления, действия, общие результаты деятельности, целиком принадлежат прошлому. У вторых еще есть надежда иметь какое-то настоящее, и, следовательно, вытекающее из него будущее. Совместить в себе эти два подхода достаточно целостно и гармонично кому-либо из современных людей вряд ли удается. Так что приходящему в Православную Церковь человеку нужно, что называется, "держать ухо востро" - с какими именно из описанных здесь людей соединить свою жизнь.
Если же взглянуть в целом на Россию, то, оценивая дело достаточно трезво, можно предвидеть в ней в ближайшее время достаточно широкое распространение мусульманства. Как к этому относиться, и нужно ли что-то делать в связи с этим, и кому?  Здесь нужно в первую очередь сказать, что любая сознательная вера, тем более монотеистическая, по своему влиянию на душу полезнее для человека, чем полное безверие. Мусульманин, молящийся Творцу, соблюдающий посты, исполняющий многие полезные правила, изложенные в Коране, конечно же, ближе к Богу, чем наш обычный обыватель, полностью потерявший смысл своего существования, погруженный в зарабатыванье денег и проводящий часы перед телевизором. Но, быть может, у православных людей есть особое представление о своей собственной роли, и они хотели бы видеть развитие нашей страны несколько иначе.
Здесь, видимо, следует воздерживаться от всякой борьбы и полемики. Нехорошо людям, только что обретшим свою веру, и еще толком в ней не разобравшимся, сразу же вступать в полемику с представителями другой религии, в которой к тому же есть так много доброго. Достаточно им заняться укреплением собственной веры, очищением собственной души, развитием собственной церковной жизни. Вокруг достаточно много людей, действительно нуждающихся во спасении, в отличие от мусульман, уже имеющих некоторую веру. Свои миссионерские, проповеднические усилия православные люди могут в первую очередь обратить именно на этих людей. Подлинные плоды веры, внутреннее преображение жизни, яркая, полноценная жизнь христианских общин - лучшее свидетельство об истинности христианской жизни перед окружающим миром, в т.ч. и перед мусульманами. Это свидетельство наиболее действенно, когда оно естественно, и не осложнено никакими политическими, государственными мерами.
Но невозможно здесь обсудить все особенности и детали нашей современной религиозной ситуации. Нужно вновь от них отвлечься и вернуться к основным мыслям этой статьи. Итак, что же может сделать человек, чтобы найти подлинный смысл своей жизни в наше непростое время? Обрести христианскую веру. Здесь он прикоснется к самому понятию смысла, к самым источникам своего бытия. Но что нужно сделать, чтобы обрести такую веру? Это довольно трудно точно описать. Главное - иметь в себе духовную жажду, стремление к Истине, не довольствоваться привычным и, казалось бы, очевидным, двигаться вперед, искать. И тогда Господь откликается на стремления человек, и открывает ему то, что действительно необходимо его душе. Как написано в Евангелии: "Всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят."
Но если человек уже обрел в своей душе веру, то как ему развивать ее в себе? В действительности, это не должно быть предметом чрезмерной его заботы. На этот вопрос отвечает Сам Господь, Который Сам растит в человеке уже обретенную им веру. Пожалуй, лучше всего это выражает притча о горчичном зерне, в которой из маленького семечка постепенно вырастает большое дерево (Мф !3,31-32). Важно лишь не терять стремления к Истине, развиваться, двигаться вперед, искать. Достаточно и маленького семечка. 
Вернемся теперь к начальным мыслям этой статьи. Приступая к этой теме, я размышлял о том, как мало, в сущности, у меня для этого оснований, как мало мы знаем о том, что такое "смысл", "время", кто такие мы сами, что значит жить в определенную эпоху, принадлежать к определенному народу. Действительно, как только начинаешь размышлять на эти темы, то сразу чувствуешь, как "земля уходит из-под ног".  И тем не менее, в нас есть внутреннее, интуитивное ощущение этих вещей. Мы не сомневаемся, что мы люди, что  рядом с нами живут другие подобные существа, что наша жизнь протекает во времени, что время, в которое мы живем, чем-то отличается от предыдущих времен, что существуют различные народы, что каждый из нас является или русским, или англичанином, или китайцем, или кем-то еще. Мы можем осознавать особенности и черты окружающей реальности, искать смысла в происходящих событиях или в своей собственной жизни. И это делает возможными подобные размышления. Хотя бы мы и не знали прочных оснований своей собственной жизни - но все эти наблюдения, интересы и стремления, несомненно, заложил в нас Сам Бог.
Но если мы беремся иногда размышлять на такие общие темы, то как нам это делать? Стремиться ли найти окончательные ответы на все вопросы, выразить некую окончательную Истину, определить для всего происходящего некий окончательный и несомненный смысл? Или же скорее просто размышлять, обсуждать, советоваться друг с другом, чтобы вместе прийти к более глубокому и верному пониманию?
Некогда пророк Даниил в непосредственном Божьем откровении вдруг увидел дальнейшую судьбу тогдашнего мира на столетия вперед, все грядущие судьбы тогдашних народов и царств. В наше время вряд ли найдутся люди, обладающие такими способностями, и поэтому мы вынуждены довольствоваться скромными возможностями человеческого разума. Так и в этой статье многие мысли даны как версии и предположения, нуждающиеся в дальнейшем осмыслении. Они обращены к тем людям, которые, может быть, хотя бы иногда размышляют на подобные темы, с вопросом: "Как Вы считаете? Так это, или не так?", и с предложением: "Давайте вместе подумаем!" И если мы вместе, хотя бы иногда, будем размышлять о нашем времени, о его основных свойствах и чертах, а главное, о том, как в это время обрести смысл в своей собственной жизни -  то, быть может, и мы все вместе будем больше понимать, и главное - наша жизнь станет более осмысленной и яркой.
Впрочем, не будем забывать, что дело, на самом деле, не в размышлениях. Решающим в жизни человека является его способность сделать выбор, вступить на некий путь и следовать по этому пути, стремиться к Истине и познавать Истину. Именно это делает его жизнь глубокой и осмысленной.
Вот что я мог бы сказать на тему о "смысле нашего времени".
­_ _ _