Платить надо за всё 4. Семейный ужин

http://www.proza.ru/2015/09/27/1109

Раздался короткий стук в дверь, и сразу же вошёл Иверев.

- Ребята, вы мне мою бесцеремонность простите, но я думаю, уже всё ясно. А драматизировать, затягивать это дело не стоит. Давайте-ка лучше ужин готовить! Мне не терпится заняться всей этой вкуснятиной! Ксеня, ты знаешь уже, что Арвид обожает лук чистить? И мелко-мелко его резать.

- Это с чего это?! – удивился Арвид.
- Мы раскроем все твои тайны! - зловещё пообещал Матвей.
- У нас тут деспотизм что ли?
- Какой такой деспотизм? Вай, зачем такое слово говоришь! Простой террор, не видишь?!

Ксения улыбнулась сквозь слёзы. Волей-неволей, но Матвей заставил её втянуться в затеянную им суету. Его балагурство, лёгкая болтовня ни о чём не давали задуматься, погрузиться в себя, в считанные минут он нашёл дело всем. Стукнул в смежную стену, вызвал старого Асниса и тоже привлёк к общественно-полезным работам. Игнорируя их состояние, Матвей настойчиво вовлекал в разговор и Ксеню, и старика Асниса, не оставляя их один на один с тяжёлыми раздумьями. Он сумел-таки вызвать на их лицах улыбки, переломил гнетущую атмосферу и наполнил её ощущением необычности этого вечера.

А стол получился отменным! Такого стола стены дома за многие годы, пожалуй, ни разу не видели. Дорогие, экзотические яства, фрукты, вино, белая скатерть, хрусталь, свечи! В первом же тосте Иверев сообщил, что праздничный ужин устроен в честь Ксении и Арвида. Ксеня скоро поняла, что Матвей знает о них всё. Её бросало то в жар, то в холод. Но слова Матвея оставались на тонкой грани деликатности, бережного сочувствия. И у неё вскоре возникло чувство благодарности к нему, и - что уж совсем странно - ощущение близкого человека, которому можно без опаски довериться. Но если инструктор и использовал в тот вечер свои психологические приёмы, то бескорыстно и искренне.

Арвид, по природе своей сдержанный и малословный, тоже умел быть таким компанейским, общительным, обаятельным. При необходимости. Но это было насилие над его природой. Да и не любил он болтунов. Теперь же он с внутренним одобрением смотрел на Иверева, чувствуя, как стараниями того освобождаются от тревоги и напряжения дорогие ему люди.

Отец был выбит из устоявшейся обыденности разговором с Матвеем и необходимостью срываться из родного дома, где прошла большая часть жизни. К тому же, необходимости этой он ещё и не мог осознать. И Арвиду больно было видеть растерянность в глазах отца, болезненное непонимание. И он хотел сказать что-то такое, отчего исчез бы из его глаз то ли немой вопрос, то ли упрек. Но уже не было ни времени, ни возможности. Хватило его только на два тихих слова: «Прости, отец».

За столом Иверев не боялся заговорить о том, о чём Арвиду было бы говорить трудно, не боялся прикасаться к больному. Но подавал он это, как под анестезией. И грядущая неизвестность уже не так пугала, и сердце перестало ныть тоскливо в предчувствие беды. Появилась уверенность в себе, в своих силах. Теперь они все четверо могли спокойно обсуждать предстоящее. И Арвид вдруг увидел огонёк азарта в обычно потухших глазах отца, и распрямились плечи, казалось навек ссутуленные. «Эй, старик! – удивлённо подумал он. – Да ты никакой не старик! Ведь только-только за шестьдесят! Что ж ты хоронил-то себя всю жизнь, всю жизнь стариком казался?!»

- А дом всё-таки жалко на произвол бросать, утварь всю. Разгромят, изгадят, - вздохнул отец.
- Это понятно, Мартин. Но сейчас не об утвари, о дорогих тебе людях думать надо.
- Отдай дом Григорию, отец. Он в такой развалюхе с детьми теснится. Будешь знать, что не бросил, в хорошие руки отдал.
- Да что же ты меня раньше не надоумил, сын?! Мы бы ещё успели всё по закону оформить!
- Ты, Мартин, погоди. Это бы вряд ли…
- Григорию про нас лучше поменьше знать, отец. Для него лучше. А ему письмо оставим, пусть заходит в дом. Что до закона, с этим потом разберёмся, не к спеху. На первых порах, если и спросят, скажет, что снял дом, квартирует с семьей.
- Ладно, всё равно, хорошо это ты придумал, с Григорием. Пиши письмо.
Иверев посмотрел на Арвида, хотел что-то сказать, но только хмыкнул:
- Учёного учить, только портить!

http://www.proza.ru/2015/09/27/1867