Исторические предпосылки возникновения шахсевен

 

 Одной из интересных особенностей многовековой истории Ирана была главенствующая роль тюркских оседло-кочевых племен в политико-экономической жизни страны после развала халифата и почти до начала прошлого столетия.
  Тысячелетиями территории Кавказа, Азербайджана и Ирана являлись центрами соприкосновения воинственных  тюрко-язычных племен с Севера на Юг и с Востока на Запад. Иногда наоборот. Например, скифы, коварно разгромленные своим союзником царем Мидии Киаксаром (625-585 гг. до н. э.), возвратились обратно, за Аракс, и в северные степи Черноморья, откуда они ранее прибыли, громя киммерийцев (1,148). Или сельджуки, осевшие в XI-ХII вв. крупными племенными группировками на территориях Ближнего Востока, в том числе и в Малой Азии, после монгольского нашествия и,  особенно, после возникновения и постепенного усиления       централизованного государства Османов, начали возвращаться в Азербайджан и сопредельные с ним районы Ирана (2,40).
  Последний эпизод очень важен в изучаемом вопросе. Так как, потомки этих сельджукских племен вместе с единокровными туркменскими племенами, заселявшие Азербайджан, огибая северные и южные берега Каспия, другими монголо-джагатайскими и восточно-тюркскими народностями не только участвовали в образовании таких сильных династических государств в Азербайджане, как государства Селджукидов, Елдегезидов, Хулакидов, Чобанидов, Джелаиридов, Тимуридов, Каракоюнлу, Аккоюнлу, Сефевидов, Афшаров, Каджаров, но и своими военно-политическими амбициями вокруг Иранского трона являлись первоочередной причиной возникновения обширного племенного образования - шахсевен.
Начиная с Великого Сельджукида - Султана Тогрула I (1031-1063), до восшествия на трон представителя персидского Пехлевийского дома (1925-1979) в Иране господствовали тюрко-монгольские племенные династии. Исключение составляет лишь короткий период власти Зендского дома (1760-1794), из лурской кочевой знати.
Являясь постоянными участниками политико-экономической жизни государств и определяя конкретные исторические этапы страны иногда на несколько веков вперед, эти уникальные образования внутри Иранского общества вели обособленный образ жизни, что объясняется кочевым хозяйственным укладом и возникающими по этой причине специфическими особенностями родоплеменных отношений (3,177).
  И если, указанные особенности этих воинственных, сплоченных вокруг племенной аристократии объединений, при волевом, харизматичном лидере, кстати, вышедшем из этой же среды, способствовали возникновению сильных государственных образований в исследуемом регионе и, их расцвет на определенных этапах, то при слабых правителях они становились причиной раздробленности внутри общества, сепаратических тенденций и,   непроходимым барьером для становления централизованных феодальных империй.
  То есть налицо зависимость мощи и благополучие страны от личностных качеств Иранских и Азербайджанских лидеров. Эти два геопространства невозможно отделить друг от друга в указанный период правления тюркских династий. Для достижения военно-политических, экономических, культурных успехов на определенном историческом этапе, энергия и пассионарность этих лидеров, выбранных высшими силами для решения конкретных задач, должна была превысить страшную ментальную силу  родоплеменных отношений, где-то разорвать их и подчинить своей воле. Также понятно, почему они выбирали для прихода к власти или просто для укрепления своих позиций определенную идеологическую подоплеку. В  принципе, идеологией вооружались все жаждущие власти и во все времена,  и каждая идеология, если хорошо подкопаться, являлась хорошо замаскированной, прожеванной во множество раз демагогией.
  Так, Сефевиды (1501-1732) пришли к власти под лозунгами шиизма, как поборники “истинной веры” и для восстановления исторической справедливости в исламе, где после смерти пророка Мухаммеда, его политические соперники устранили от власти его потомков, не гнушаясь физической расправой. При этом первый правитель из этой династии Исмаил I (1501-1524) настолько вошел в образ, что, кажется, начал свято верить в свое предназначение и смог за собой повести не только тюрков-кызылбашей, но и стать духовным вождем - “мюршудом” и мессией - имамом Махди для огромных масс простолюдинов во всем мусульманском Востоке (4,218-219,226). Именно этим и, безусловно, личностными качествами можно объяснить его победы с малочисленными, но сплоченными, воинственными дружинами, над многократно превосходящими его по силам армиями противников.
  К приходу к власти Аббаса I (1576-1629) не только простой народ, но и сама кызылбашская знать устала от постоянных междоусобиц, взаимных подозрений и предательств, которые дробили силы государства перед могущественным соперником в лице Османской империи (1281-1924). Например, в 1585 году, после несправедливого умерщвления любимого вождя и “великого воина” Амир хана Туркмана сефевидским принцем Хамза Мирзой, восставшие в полном составе племена туркман, текели и перешедшие к ним зулькадар, несмотря на численное превосходство, “во имя объединения кызылбашских сил против османов”, отказались от братоубийственной войны с вышедшими к ним войсками принца, состоявшими, преимущественно, из представителей племен шамлу и устаджлу, и упростили свои требования (5,173). Восставшие, сначала требовали казни убийц Амир хана Туркмана, увольнения с ведущих государственных постов враждующих с ними  устаджлинских и шамлинских феодалов, но, осознав, что эти требования приведут к братоубийственной войне перед неприятелем, согласились на их выдворение из дворца и высылки на дальние вилайеты страны (6,222-223,326-329). Объединения и мира начали требовать и “большие гурчи” - личная гвардия принца, состоящая из избранных воинов племен афшар, зулькадар и каджар. Но, личные амбиции взяли верх. Принц Хамза Мирза не только не пошел им навстречу, но и лично расправился с несколькими зачинщиками из своей свиты.
  Эти события в дальнейшем дадут толчок новому витку кровопролитных внутренних войн среди кызылбашей, истощению людских и воинских ресурсов государства и оголению флангов страны перед очередным витком наступлений неприятельских войск. Будет почти весь оккупирован Азербайджан - “наследственная страна” и ядро Севевидского государства. Так что к приходу к власти Аббаса I возникла достаточно благоприятная почва для достижения централизованной политики и объединительных действий. А Аббас I своим решительным характером, железной волей и харизмой вполне подойдет к роли собирателя отцовских земель, спасителя Сефевидской державы.
  Другого тюркского (азербайджанского) лидера из афшаров - Надира, спустя век, словно сама судьба подтолкнет на уже гниющий от коррупции и беззакония шахский трон Ирана, к счастью, выбрав при этом самого талантливого и патриотичного военачальника. Своими победами над иноземными захватчиками Надир Афшар еще раз сможет поднять, кажется, уже безнадежно угасший боевой дух армии и народа, объединив их вокруг своей личности и, во имя освобождения страны от захватчиков; вернуть былую мощь страны. При нем опять будет взят Багдад и разбиты турки-османы, разгромлены войска Великих Моголов и взят Дели, побеждены непобедимые по сей день для “великих” держав афганцы, и вытеснены с Каспийских берегов оккупационные войска России. Горскими народами войны чередовались, видимо, переменным успехом - гористая, труднопроходимая местность не давала возможность Надиру развернуть здесь всю боевую мощь и создать сильные опорные пункты-крепости, плюс воинственность и свободолюбие местного населения. Хочется верить, что в Муганском курултае, созванном им в январе 1736 года, представители разных частей страны, прежде всего кызылбашские эмиры Азербайджана, представляющие основную боевую силу державы, вполне искренне выбрали его шахом Ирана, утвердив на троне Афшарскую тюркскую династию (7,106-107).
  Но, как видно, в течение почти тысячи лет тюркские сообщества так и не смогли сформировать устойчивую преемственность государственной власти в конкретном геополитическом пространстве, условно именуемым Ираном. Государственные институты были слабо развиты, их условные усовершенствования носили кратковременный характер, были примитивны и зависели от капризов и своеволий кочевых эмиров, воспринимающих свои должностные назначения, как способ обогащения за счет трудового населения. И, когда эти маленькие тираны зазнавались и богатели буквально на государственных харчах, а их правители пропорционально слабели и теряли породу, на историческую арену выходили другие родственные племенные пассионарии со своими ставленниками, которые также хотели попробовать вкус государственного пирога и власти. Так сменялись династии в порочном круге.
Кочевой уклад жизни, племенная замкнутость и обособленность, восприятия племенных интересов выше государственных в этих кочевых сообществах приводила к хищническому подходу к богатствам страны и принятия “вне племенного” населения как потенциальных противников.
  Нельзя сказать, что основатели новых династий не понимали опасность военно-кочевого хозяйственного уклада для развития государства и для внутренней стабильности в целом. С прекращением внешних войн и набегов на соседей с целью наживы, кочевые орды начинали враждовать между собой за пространства, где проживало оседлое население, к которым они относились как к данникам; и за пастбища, где могли бы пастись их многочисленные стада, являющиеся основным богатством их кочевого быта.
  Впервые реформы против самобытности кочевых эмиров  в пользу централизованности государственных институтов начал проводить Ильхан Махмуд Газан хан (1295-1304), сын Аргун хана (1284-1291) из Хулагидов. Он принял ислам, взял курс на сближение с Иранской мусульманской феодальной знатью, которая преимущественно также состояла из тюрков, с их помощью провел ряд реформ в пользу централизованности в существовавших государственных структурах. В частности, успешно реформировал податную систему, чем существенно облегчил положение беспощадно угнетаемого тюрко-монгольскими феодалами не только оседлого населения, но и рядовых кочевников.
  Кочевой знати Ильхан не доверял и жестоко расправлялся с теми, кто находил у себя смелость выступить против него и его реформ. Но, все же, был вынужден сделать ей значительные уступки: массовая раздача земель икта и т. д. (8,202).
Идейным руководителем реформ Газан хана являлся его советник, выдающийся ученый мусульманского мира, богослов и историк Рашид ад-дин Фазлулллах Хамадани. Свою линию по укреплению централизованной власти в Иране и восстановлении традиционных мусульманских государственных институтов, основывающихся на шариате, Рашид ад-дин проводил и при Олджайту (1304-1317), принявший, как и его отец, мусульманское имя - Султан Мухаммед Худабенде. И этим возбудил к себе всеобщую ненависть тюрко-монгольской знати, ревниво оберегающей свои и без того ущемленные при Газан хане привилегии. Потому, воспользовавшиеся смертью султана и молодостью его преемника Абу-Саида Бахадур хана (1317-1335), они подло оклеветали Рашид ад-дина и добились казни 70-летнего старика (9, I, 22).
  Сын его, Гияс ад-дин Мухаммед Рашиди, после свержения и гибели всесильного эмира Чобана, по версии многих исследователей, являюшийся  одним из организаторов казни Ращид ад-дина, в 1327 году, был назначен визиром  в султанате. Историк Тимуридского периода Хафиз Абру в своей книге указывает обратное, в частности, дружбу и согласие между эмиром Чобаном и Рашид-ад-дином. Казнь последнего приписывается результатом клеветы другого визиря султаната Тадж ад-Дина Али-шаха и его окружения из числа завистников - служащих шахского дивана. Указывается и то, что после казни Рашид ад-дина и его сына, эмир Чобан лично расправился с клеветниками (10,78-80).
  Как бы не было, Гияс ад-дин пытался продолжить линию отца, но не так успешно. Огромные земельные наделы, розданными султанами Хулакидами кочевой знати, привели к богатству и усилению их влияния в государстве, и,  бороться с ними было намного труднее, чем при харизматичном и талантливом Газан хане.
  Междоусобицы эмиров дробили силы государства перед противниками, прежде всего перед Золотоордынскими ханами, периодически нападавшими на султанат с севера, через Дербентские врата и Ширван. После смерти Абу Саида, имевшие влияние в государстве Гияс ад-дин Рашиди со своими сторонниками, посадили на трон Арпу хана (1335-1336), потомка брата Хулагу хана, который, несмотря на военные успехи против Золотоордынского Узбека, в конце концов, столкнулся с оппозицией многих эмиров, не принимающих его назначение по разным причинам, прежде всего, с сильным Али-падишахом бин Чичеком - эмиром ойратов. Непонятно, почему Гияс ад-дин воспрепятствовал мирному решению конфликта, предложенному эмирами государства, которые окружили неприятеля, но не хотели братоубийственной войны с ойратами. Вероятно, он надеялся на численное превосходство воинов Арпы и хотел разом устранить прецедент  опасного неповиновения против центральной власти. Но, так или иначе, вопреки ожиданиям, правительственные силы были разбиты под Марагой (апрель 1336), а Гияс ад-дин, несмотря на личную храбрость в бою, вместе c братом Пир Гусейном были схвачены и по настоянию эмиров казнены (11,20-22,94-96). Их родственники и приближенные были репрессированы, а имущество было разграблено.
  Джелаириды (1336-1432), особенно шейх Тадж ад-дин Хасан Бузург Улджатай (Большой, 1336-1356) и Увайс I (1356-1374), также пытались управлять своими землями в Ираке Арабском, под воздействием реформ Газан хана, хотя сильно отвлекались войнами с соседями, особенно с непримиримыми соперниками Чобанидами (1344-1356). Последние, после двух побед над Джелаиридами укрепились в Азербайджане и в северо-западном Иране. Кстати, одним из первых шагов Джелаирида шейха Хасана, который в двух битвах - у озера Ван (1336) и под Марагой (1337), разбил ойратов, с их ставленником Муса ханом бин Байду, была реабилитация рода Рашид ад-дина. В частности, зять и племянник погибшего Гияс ад-дина ходжа Шамс ад-дин Зекериййе был назначен одним из двух главных визиров султаната (11,26,100).
  Чобаниды проводили совершенно противоположную внутреннюю политику и никакой созидательной деятельностью не занимались. Жестоко и беспредельно эксплуатировали оседлое и местное население и этим заслужили глубокую ненависть трудовых масс. Но, что интересно, и они прибегали к услугам потомков Рашид ад-дина Фазлуллахи. Например, Чобанид Шейх Хасан ибн Демирдаш (Малый), объединившись с бывшими союзниками Джелаирида шейха Хасана (Большого), эмиром Сурганом и чингизидкой, принцессой Сатибек хатун - дочкой покойного Олджайту Султана, согласился объявить ее султаншей. И при этом, одним из двух визирей, ей назначили шейха Рукн ад-дина Махмуда Рашиди, являющимся  одиннадцатым сыном Рашид ад-дина (11,34,106). Третий сын же Рашид ад-дина Ходжа Медж ад-дин Рашиди, также, являлся доверенным лицом эмира Хасана Чобанида. В частности, участвовал в переговорах между ним и Хорасанским Хаджи Тогай (Теймур) ханом (11,49,124).
  Грабежи и насилия трудового люда при внутримонгольских разборках в султанате продолжались и после бесславной смерти в декабре 1343 года Шейха Хасана Чобанида, проявившего себя, безусловно, искусным властелином и полководцем, но, к сожалению, равнодушным к своим оседлым подданным, кормящим его войско и обеспечивающим военные кампании. Шейх был задушен людьми одной из своих жен Иззет Мелек хатун, которая его остерегалась (11,55,180), вероятно, по очень личным причинам. В результате, в ход событий вмешался Золотоордынский хан Джанибек. В 1556 году при помощи населения стольный город Тебриз был им взят, а последний Чобанид, жестокий тиран Малик Ашраф был схвачен и казнен (10,191-194). Его огромное награбленное богатство попало в руки Джанибеку, который скоро вернулся в свои владения.
  Джелаиридам удалось укрепиться в землях Чобанидов после почти 30-летнего противоборства с потомками арабских завоевателей -  Музаффаридами (1314-1393)(12). Скорее всего, симпатия некочевого населения также была на их стороне из-за проводимой ими сбалансированной внутренней политики. В результате, они смогли укрепиться также в Карабахе и на большей части Ирана.
Реформистом и мудрым правителем проявил себя и Тимурид Шахрух (1405-1447). Круто изменив экспансионистский государственный курс, как было при его великом отце, на активно внутреннюю, рассчитанную на поднятие экономического благосостояния своих подданных, Шахрух также являлся авторитетным арбитром среди вечно воюющих друг с другом тюркских правителей (13). Несмотря на довольно сильную армию, достаточно многочисленную и закаленную в боях при Тимуре, Шахрух довольствовался оставшейся у него Средней Азией и землями в Иране. Он вел, в основном, оборонительные и предупредительные войны, наращивал дипломатические отношения с Османской империей, с Китаем и с Индией (8,233). При его правлении персидско-таджикская гражданская чиновничья бюрократия и духовенство, ряды которых пополняли и тюркские представители оседлой части населения, успешно начали вытеснять из управления государством, представителей военного крыла населения -  тюрко-монгольских феодалов. Впрочем, умело сбалансированная внутренняя политика государя не ущемляла и простых кочевников, которые также переключились в хозяйственные процессы страны, активно развивая скотоводчество.
  Любовь подданных к Шахруху полностью выражается в дошедших до наших дней строках историографа Доулетшаха, “…от времен Адама до этих дней, райяты ни в какое время, и ни в какую эпоху, не видели такого успокоения и освобождения от забот, какое они обрели в дни державы его”(8,234).
  Правители династии Каракоюнлу (Чернобаранники, 1380-1468) полностью поддерживали военно-кочевую знать и сами поддерживались ею. Жестко эксплуатировали податное население, чтобы финансировать свои постоянные войны с сопредельными государствами и кочевыми анклавами, прежде всего с Тимуридами и позже, родственными им огузскими племенами Аккоюнлу, происходящими преимущественно из рода Баяндур.
  В противовес им, султаны Аккоюнлу (Белобаранники,  1378-1508) - Узун Хасан ( Длинный, по-тюркски, 1453- 1478), Якуб (1478-1490) и Гедак Ахмед (1497..,) вели реформаторскую деятельность, пытаясь уравнять хоть в каких-то правах господствующие военно-кочевые туркменские анклавы с оседлым населением. При Хасан Султане была проведена податная реформа и был издан новый устав “Канун-наме”, где были установлены точно фиксированные ставки поземельной подати  (14,182).
  При султане Якубе опасную реформистскую миссию взял на себя его воспитатель и советник главный казий Cафи ал-Мулк Иса Саваджи, “… в чьей узде скакал конь государственных решений” (15,74), за что и, впоследствии, поплатился головой. Скорее всего, под воздействием идей Рашид ад-дина, Сафи ал-Мулк Иса также пытался навести порядок в наследственных земельных участках - союргалах кочевых феодалов, непомерно увеличившихся к тому времени в ущерб казне и государственным землям, но повторил участь своего великого предшественника. После случайного отравления родной матерью Якуба в 1490 году, он был казнен представителями кочевой знати, лидером которой являлся главнокомандующий силами Аккоюнлу тюркский эмир Суфи Халил.
  Следующим реформатором в борьбе за централизованную феодальную империю можно считать Гедак Ахмеда Аккоюнлу. Воспитанный в Стамбульском дворе и, будучи непосредственно знаком с централизованной системой государственного управления в Османской империи, Гедак Ахмед сразу после получения Тебризского трона, начал беспощадную войну с тюркскими кочевыми сообществами в стране. В этих целях, “… желая ослабить силу и влияние кочевых племен туркменского происхождения, Ахмед старался опереться на коренных азербайджанцев” (16,I). “Он сохранил только те подати, которые были основаны на шариатском праве (харадж и др.), уничтожив около двух десятков  разных других податей и повинностей (14,182). Особенно сильно ударил по интересам военно-кочевой знати его указ об уничтожении установленных, навечно, земельных участков, то есть, тех же союргалов.
В результате, военно-кочевая знать силами племен подняла мятеж и во главе с авторитетным феодалом Айба (Абих) Султаном вблизи Исфагани разбила войска Гедак Ахмеда. В этом бою 13 декабря 1497 года погиб и сам Ахмед, который не смог продержаться против практически независимых тюркских кочевых сообществ даже 7 месяцев.
  По всей видимости, определенную централистическую и реформистскую политику проводил еще до Аббаса I (1587-1629), один из его предшественников, его родной дядя Исмаил II (1576-1578). В свое короткое царствование этот талантливый, но воистину несчастный Сефевид (он, будучи в 24-летнем возрасте, за своеволие и неповиновение, по приказу отца Тахмаспа I был арестован и заключен в крепость Гехгехе для особо охраняемых государственных преступников и вышел оттуда уже после смерти шаха, в 43-летнем возрасте) пытался провести не только военно-политические, но и религиозные реформы, еще задолго до Надир шаха Афшара (6, 132-133). Как известно, в Муганском курултае 1736 года, при избрании Надира Афшара (1736-1747)  на шахский трон Ирана, одним из основных его требований от вождей кызылбашских и иных военизированных анклавов, а также от духовенства было признание и восприятие джафаридского толка в религии, позволяющее мирное сосуществование суннитских и шиитских концепций в исламе.
  Исмаил II также пытался осуществить заветную мечту всех великих умов мусульманского мира: объединение противоборствующих суннитских и шиитских ветвей ислама. Или, хотя бы, создать такие условия, чтобы каждая из этих концепций, выполняла свои обряды, не мешая и, не проклиная друг друга. С этой целью он не только скрытно препятствовал ведению улемами традиционных шиитских, радикальных проповедей, где восхвалялся героизм и, оплакивалась мученическая смерть шиитских имамов, а их гонители так же, как и первые 3 халифа - Абубекр, Омар, Осман, предшествующие на халифском троне имаму Али, проклинались; но и под придуманным предлогом удалил из чеканивщихся государственных монет фразу “Али друг Аллаха”, являющуюся основой основ шиитской идеологии.
  Это был со стороны Исмаила II очень смелый и рискованный шаг. Так как он  являлся не только шахом Ирана, но и, прежде всего, главой ордена “Сефевиййе”. И вообще, легитимность существования Сефевидской династии на троне, основывалась и оправдывалась шиитской, “эхли-бейтовской” (в переводе с арабского, члены семьи. Имеются виду, прежде всего, непосредственые члены семьи пророка Мухаммеда) идеологией. Считается, что этими действиями он добивался как внутреннего взаимопонимания и сплоченности среди своих подданных, так и идеологического примирения Сефевидов, с сопредельными суннитскими государственными образованиями: на западе с Османской империей, на востоке с узбекскими феодалами и Моголскими султанами Индостана, на севере же, хоть и покоренными, но вечно восстающими, нередко на религиозной почве, народами Ширвана и Дагестана.
  Тут следует отметить, что моголы, в определенные моменты истории, как, например, при правлении  Джалал ад-дина Акбар шаха (1556-1605), благосклонно воспринимали шиитскую идеологию.
Но, скоро поняв, что развитие этого направления порождает неразрешимый парадокс с основными идейно-религиозными постулатами, благодаря которым Сефевиды вообще узаконились у власти в Азербайджане, а также провоцирует скрытное сопротивление господствующей кызылбашской знати и, не менее могущественных шиитских мутждехидов, усматривающих в этих действиях шаха крен в сторону враждебной Османской империи, Исмаил отступил. Прилюдно возбранив выбранных им “козлов отпущения”, которые, якобы исказили его указания, Исмаил II дал понять окружающим, что отходит от выбранного им опасного направления. Но эмиры и духовенство уже не доверяли ему, также из-за его чрезмерной жестокости и почти маниакальной подозрительности. В результате, он был умерщвлен при очень неясных обстоятельствах.
  По Искандеру Мунши, Исмаила II отравила его сестра, амбициозная Перихан ханум с помощью рабынь гарема, обидевшаяся на брата из-за отстранения ее от государственных дел. Орудж бек Баят утверждает, что эти рабыни гарема были переодетыми вельможами, которые в сговоре с Перихан ханум “…убили Исмаила так же, как в прошлом сенаторы убили Юлия Цезаря…”. Это более вероятно, учитывая его жестокость и беспредельные расправы в отношении к мужским представителям шахской семьи, вождям кочевых родов и их родственникам (17,82). Другие источники приводят похожие версии.
  Кстати, талантливым полководцем проявил себя и Хамза Мирза, сын шаха Мухаммеда Худабенде (1578-1587), и родной брат будущего Аббаса I. В сложной политической обстановке, когда раздираемому внутренними распрями Сефевидскому государству вновь угрожали войска  традиционных соперников - сопредельных государств, Хамза Мирза со своими малочисленными, но закаленными в боях кызылбашскими дружинами не только отражал натиск многочисленных армий противников, но и сам наносил им достаточно болезненные, а то и сокрушительные поражения.
  Свое боевое крещение принц получил, когда ему было чуть больше 11 лет в Моллахасанской битве, вблизи реки Аксу 28 ноября 1578 года, против союзных с османскими турками татарских войск и примкнувшими к ним лезгинами, караберклинцами и ширванцами. Его окружали такие именитые воины и влиятельные эмиры, как Кулу бек Афшар, Мухаммед хан Туркман, Шахрух хан Мохрдар, Солтан Хусейн хан, Пири Мухаммед хан Устаджлы, Имамкули хан Каджар, Мусеиб хан Шерафеддин оглы Текели и др.
  Крымские татары в той битве были наголову разбиты. Их принц и командующий Адил Гирей хан был взят в плен.
  Кызылбаши  тогда отомстили за гибель храброго своего полководца Араз хана Румлу и за разгром его войск, в неравных боях, под Шемахой и Джеватом. Под Шемахой, когда кызылбашское ополчение наместника Ширвана Араз хана Румлу почти одолело войска турецкого Осман паши, неожиданно в тыл им ударило подоспевшее татарское войско во главе с братьями Гиреями, и, несмотря на героическое сопротивление, кызылбаши были разгромлены численно превосходящими их противниками. Араз хан был пленен и казнен. Остатки его войска вместе с подкреплением талышских эмиров, которые были вызваны страховать отход разбитых румлийцев под Джаватом, также попали в окружение турецко-татарским силам и разгромлены, в результате измены ширванцев, которые хорошо знали местность и помогли неприятелю зайти в тыл к кызылбашам. (18, II, 258-259).
  В Моллахасанской битве было отбито множество разграбленного имущества и пленных у татар и османов. Еще не раз, имя Хамза Мирзы заставит трепетать неприятельские орды. Но мстительный нрав, неприязнь, пусть даже отчасти справедливый против кызылбашских эмиров, умертвивших его мать, бабушку и многих близких людей из окружения, сослужат принцу плохую службу. Он будет вынужден противостоять сплоченной и многочисленной кызылбашской оппозиции, о событиях которых речь шла выше. Речь идет об туркмено-текелийском выступлении против наследного принца Хамза Мирзы после убийства Амир хана Туркмана. Изначально принц хотел приблизить к себе влиятельного вождя туркман и с его помощью разделаться с убийцами своей матери Махди Ульи. Но Амир хан воспротивился, справедливо полагая, что внутренние разборки раздробили бы силы государства перед османским нашествием. И своим независимым характером, также интригами противоборствующих туркмено-текелийскому тандему шамлинских феодалов, восстановил против себя принца, что привело к аресту и умерщвлению его в мае 1585 года.   И, хотя, летом 1586 года благодаря воле, везению и полководческой смекалке принцу удасться  разбить повстанцев, вблизи местности Саинкала, но заполнить брешь в численности, сплоченности и единстве в азербайджанских войсках он будет уже не в состоянии.
  Этот краткий исторический обзор взаимоотношений тюрко-монгольских и тюрко-кызылбашских кочевых сообществ между собой и центральными властьями, в целом, необходим, как вступление, для понятия нами сложившихся веками политико-экономических и социальных процессов в изучаемом геопространстве, а также, к вступлению на изрядно пошатнувшийся внутренними распрями и внешней агрессией Иранский трон молодого Аббаса I, которому, наконец, удастся разорвать цепь этих уже ментальных взаимоотношений. И, исходя из вышеуказанного, а также, безусловно, учитывая личностные качества этого самодержца, восприятия им происходящих исторических событий исключительно вокруг себя, анализировать проводимые им военно-политические и социальные реформы, оценить их в контексте Азербайджанской государственности.
  И, наконец, развитие этой темы позволит нам вплотную подойти к изучаемому вопросу. Так как племенное сообщество шахсевен, являясь редким на Востоке этнополитическим образованием, своим рождением должен быть, благодарен исключительно деяниям этого выдающегося государственного деятеля, стратега, справедливо названного еще современниками Великим. Являясь одним из основных направлений внутригосударственных реформ Аббаса I, “шахсевенская стратегия” и реальность подарили Ирану сильнейшее военизированное образование, которому будет суждено пережить и своего создателя и его династию, продолжая, однако, ревниво служить государственным интересам и при других тюркских династиях, беспощадно противопоставляясь хищническим проискам региональных противников в лице Османской Турции и Российской империи.
Но давайте по порядку.
  1586 год. Казалось, пусть унизительный для Сефевидов, но спасительный мир с османами близок. Воспользовавшись межплеменными распрями в Кызылбашской державе, турки-османы уже захватили север Азербайджана и Грузию. Но горсточка смельчаков-кызылбашей вокруг наследного принца Хамза-Мирзы упорно сопротивляются турецким амбициям. Всесильный султан османов Мурад III (1574-1595) колеблется. Кызылбаши не раз доказали, что малочисленными дружинами способны преломить ход военных действий и нанести сокрушительные контрудары намного превосходящему их по численности и организованности противнику. Не хочется рисковать завоеванными позициями. И, султан устами своего полководца Фархад паши предлагает мир. С условием сохранения за собой Тебриза, эту столицу-символа Азербайджана, Хамза Мирза также согласен. Мир нужен и обескровленным внутренними войнами Сефевидам для реконструкции армии, консолидации патриотических сил вокруг трона и наказания предателей и интриганов в среде кочевых эмиров, своими узкоплеменными амбициями, поставившими государство на колени перед могущественным противником. Это понимали и эмиры.
  В результате заговора, некоторой части влиятельных кызылбашских эмиров, преимущественно из племен шамлу и устаджлу, молодой, талантливый наследный принц был подло зарезан спящим на своем ложе неким армянином Худаверды, который являлся личным его цирюльником.
  То, что это был заговор эмиров, доказывает тот факт, что во время допроса захваченного убийцы ему закололи кинжалом рот, чтобы он не смог назвать имена заговорщиков. По И. Мунши и Кази Ахмету, это был заговор шамлинских и устаджлинских феодалов, руководимыми Мухаммедом Сарызолаком, Исмаилкулу ханом Шамлу и Абдулла ханом Устаджлу, которые разузнали о намерениях Хамза Мирзы идти на сближение с туркманскими и текелийскими эмирами, в частности, с влиятельным Муртузакулу ханом - беглербеком половины Хорасана. Он выступал против Гератского Аликулу хана Шамлу - регента Аббаса Мирзы. Вероятно, наследний принц уже не доверял окружающим его шамлинским и устаджлинским феодалам и считал их скрытыми сторонниками его брата по матери, Аббаса Мирзы, котрый также являлся претендентом на Сефевидский трон.
  По Орудж беку Баяту, основной виновник и заказчик убийства принца являлся Исмаилкулу хан Шамлу, опекун одного из сыновей принца Хамзы Мирзы. Этим актом он хотел утвердить для себя должность регента в государстве. Когда схватили убийцу “…Исми хан тут же ударил цирюльника кинжалом в рот, явное доказательство того, кто был настоящим предателем” (17,123-125).
  К тому времени кызылбашские эмиры имели солидный опыт в умерщвлении членов Сефевидской шахской фамилии по своей прихоти, или же, являясь инструментом того или иного претендента на власть. Список умерших не по своей воле царевичей, принцев, вождей противоборствующих кланов и их родственников воистину устрашает.
Оглянемся, чуть назад.
  Межплеменные распри и беспредел кочевой знати вокруг Сефевидского трона начался почти сразу же после смерти “Великого Суфи” Исмаила I (1501-1524). Достаточно отметить беспощадную рубку за власть между племенами румлу, шамлу, устаджлу и текели в самом начале правления молодого Тахмаспа I (1524-1575).
Сначала балом начали управлять румлийцы. Атабек молодого шаха Див Султан Румлу после кровавых столкновений, “убрал” с помощью Чуха Султана Текели, устаджлинского, сильного, Кепек Султана. Устаджлинцы были разгромлены в 1528 году в битве при Нахичевани. В скором, после этих событий, Чуха Султан Текели настраивает молодого шаха против его опекуна, обвинив последнего в межплеменном раздоре. Див Султан Румлу, пораженный стрелой Тахмаспа умерщвляется текелинцами в его же присутствии. На политическую сцену вступает Хусейн хан Шамлу, проявивший себя в битве с узбеками, которые в очередной раз вторглись в Хорасан.
  Выступивший против него Чуха Султан Текели был убит гурчиями, перещедших на сторону Хусейн хана. После многие текелинцы были перебиты. Восстание Тебризского правителя Улема хана Текели, который изменнически перешел на сторону Турецкого султана и участвовал во многих походах османов против своей родины, связано с этими событиями.
  Хусейн хан Шамлу в скором надумает привести к власти брата Тахмаспа, Сам Мирзу, опекуном которым он являлся и, попытается отравить шаха. Но будет разоблачен и в присутствии Тахмаспа, изрублен на куски (20,247,248, 252,269-271,272).
Тогда, во время умерщвления текелинского лидера Чуха Султана, стрелы попали в корону молодого Тахмаспа I. Не был ли символичным этот эпизод для всей династии Сефевидов?!
  История отвечает на этот эпизод однозначно утвердительно. Повторялось извечное проклятие всех тюркских кочевых династий. Боевая мощь и сила кызылбашей, приведшая Сефевидов к власти и державшая их на троне на остриях своих клинков, висела также домокловым мечом над их будущим. Порождающая воля, в силу беспредельной хаотичности своей сущности, угрожала уничтожением своего же творения.
  Полистаем эти кровавые страницы Сефевидской истории.
  В 1576 году после смерти и полувекового царствования Тахмаспа I, в результате противостояния со своим сводным братом Исмаил Мирзой, был обезглавлен эмирами - сторонниками Исмаила, Хейдар Мирза, являющийся также претендентом на Сефевидский шахский трон.   
  После, за короткий срок, Исмаилом II-ым, один за другим были умерщвлены братья его по отцу - принцы Мустафа и Сулейман. Мустафу задушили по его тайному приказу устаджлинские феодалы, пытавшиеся этим убийством вернуть расположение шаха. Они во главе со своим влиятельным эмиром Хусейнкулу беком Устаджлу, являющимся также опекуном принца Мустафы, были сторонниками провалившиеся Хейдаровской партии (6,207). Потому так подло старались “загладить” свою вину после воцарения Исмаила. Сулейман был убит в 1576 году в ночь на 1 ноября черкесом Шамхалом - эмиром, дядей принцессы Перихан хатун (21,484). В Хорасане эмиры умертвили Султана Хусейн Мирзу. Влияния среди кызылбашей этого Кандагарского правителя, не признающего его власть и также являющийся принцем крови, Исмаил II особенно остерегался (5,120).
  Далее, воспользовавшись смутами в Казвине, шах своим тайным повелением умертвил Мухаммеда Хусейн Мирзу и принца Махмуда с его малолетним сыном Мухаммед Бакиром. Были убиты, также, наследные принцы Имамкули Мирза, сын умерщвленного Кандагарского Султан Хусейна - Ахмед Мирза, и некий Ибрагим Мирза (6, 208-210).
После, кровавая очередь дошла и до двоюродных и троюродных братьев. Были убиты, и их родня по мужской линии, проживающие в провинциях. Это было сделано с целью предупреждения их выступлений за вероломно умерщвленную родню, по ментальным законам круговой поруки  и кровной мести. В Систане были убиты сын Бахрама Мирзы Бади аз-Заман Мирза, с сыном Бахрамом (19,385б,386а). Проживающий в Гяндже Солтан Мирза был ослеплен.
  Были пощажены только сыновья по матери полуслепого Мухаммеда Мирзы (будущий Сефевидский шах Мухаммед I Худабенде, автор) - Солтан Хасан Мирза, Хамза Мирза, Аббас Мирза и Абуталыб Мирза. К ним, наверно, как к самым близким родственникам, тиран питал какие-то родственные чувства. Но ненадолго.
Через некоторое время Солтан Хасан Мирза был умерщвлен тайными убийцами в Тегеране, где он проживал (22,45). Исмаилу донесли, что некоторые влиятельные эмиры из племен туркман и текели, недовольные его просуннитской, проосманской политикой, хотят произвести государственный переворот и привести вышеупамятого принца к власти. Возможно, это было правдой, так как, Исмаил II спешно начал думать об устранении и других оставшихся претендентов на власть, прежде всего, об убийстве 7-летнего Аббаса Мирзы, проживающего в далеком Хорасане под опекой Гератского правителя Алигулу хана Шамлу. Гератский эмир получил соответствующее указание. Только чрезмерная религиозность шамлинского вождя спасла малолетнего принца. Был месяц рамазан, священный для всех мусульман, в котором запрещается всякое кровопролитие, тем более преступное. Или это была просто воля судьбы, решившая диктовать историю по своему капризу…
  Так или иначе, Гератский правитель решил подождать. Вскоре была получена весть о смерти самого Исмаила II - талантливого, но самого кровожадного шаха из династии Сефевидов. Это случилось 24 ноября 1577 года.
  Невозможно оправдать столь кровавый путь кратковременного правления Исмаила II, даже в интересах государственной безопасности. 19 - летнее заточение в мрачной крепости Гехгехе (в переводе, что-то вроде оглушительного смеха, автор), в этой Азербайджанской Бастилии, все-таки оставило след в психике этого властелина. Постоянно чувствуя скрытую угрозу со стороны вероломных кызылбашских эмиров, которые неизменно выступали из своих племенных и личных интересов, Исмаил II решил идти по стопам Османских султанов, к правленческому стилю которых, по утверждению современников, он питал скрытую симпатию. Известно, что в Османской империи при вступлении на трон очередного султана, все другие претенденты традиционно уничтожались. Этот порядок, со временем утвердился как важнейшая часть внутренней государственной безопасности. Но в условиях Азербайджана, в кызылбашских реалиях, где как было и указано, ментальное восприятие круговой племенной поруки действовало, как безотказный механизм и клановые интересы всегда ставились выше государственных, оно не сработало.
  Исмаил II проявлял блестящие полководческие таланты. Будучи еще совсем юным, в 1552 году он нанес туркам-османам сокрушительное поражение при Арзруме. Английские источники приводят умопомрачительную цифру - около 100000 погибших османских воинов, что, вероятно, немного преувеличено (23,257). В этом бою юному Исмаилу удалось выманить пашу Арзрума Искандера с значительными силами из крепости и, на открытой равнине окружив, наголову разбить. Этой тактикой в свое время - 1 декабря 1510 года, воспользовался и дед его Исмаил I, под Мервом, против узбекского Шейбани хана.
  Также этой кочевой тактикой - выманиванием противника из укрпеленных позиций на заранее подготовленную ловушку в степи, будет побежден 29 июля 1599 года самоуверенный Дин Мухаммед Узбек под Гератом. Аббас I выманит его войско из сильно укрепленной крепости, и на открытой местности Рубат-и Периана разгромит.
Турки-османы неспроста называли Исмаила “бешеным”. Кто знает, распорядись судьба по-другому, история исламского мира обогатилась бы именем еще одного джихангира, который повлиял бы на ход истории. Так, или иначе, благодаря отчасти юному Исмаилу, Тахмаспу I удалось в 29 мая 1555 года заключить с турками Амасийский мирный договор, где Сефевидам удалось укрепить свои позиции и границы перед могущественной Османской империей. По этому договору Западная Грузия - Имеретия, Менгрелия и Гурия, часть земель Диярбекира и Эрзурума осталась у Турции,  восточная Грузия - Месхе, Картли и Кахетия, также земли Чухур - Саадского беклярбекства (исторический Западный Азербайджан, или современная Армения) утвердились за Сефевидами. 
  13 февраля 1578 года в Казвине официально был коронован Мухаммед Мирза, принявший шахское имя Мухаммед I Худабенде (1578-1589). Один из первых шагов нового шаха на престоле была казнь Перихан ханум, которую обвинили в государственной измене. Убиты были также, ее дядя Шамхал Солтан и некоторые эмиры из ее окружения. Был умерщвлен и годовалый сын Исмаила II Шахшоджа, который, повзрослев, мог бы законно претендовать на верховную власть. Шахи менялись, но по-прежнему продолжались кровавые жатвы у трона.
  Теперь можно понять мысли и чувства молодого Аббаса Мирзы, лишь по счастливой случайности, оказавшийся в стороне от эпицентра кровавых событий у трона и, имевший возможность следить за ними, делая соответствующие выводы. Неизвестно, как относился будущий монарх к методичному уничтожению своей многочисленной родни. Может горевал, или испытывал тайное удовлетворение, так как уменьшались лица, претендующие на власть по праву рождения. Не будем гадать и судить. Времена были суровые, менталитет понятен.
  Но 2 убийства из этой среды, история показывает, что он не простит кызылбашским эмирам. Это убийство брата своего храброго Хамза Мирзы, в результате которого Сефевидская держава оказалась на краю пропасти, и умерщвления своей царственной, любимой матери из Мазендаранского дворянского дома - Хейраннису Бегим, официально именуемой любящими и ненавидящими ее, по разным причинам подданными “Махди Улья”, на переводе с фарси означающая ”высокая колыбель”.
Циничное убийство Хамзы Мирзы юный Аббас, несмотря, мягко говоря, на ревнивое отношение покойного к нему, воспринял как кинжал в спину Сефевидской державе, подлое предательство которому нет оправданий, измена родине и плевок в лицо династии. Это был уже предел. Следующей мишенью беспредельных эмиров уже мог бы быть он сам.
  Орудж бек Баят очень подробно описывает процесс мщения изменникам феодалам только что вступившего на трон Сефевидов Аббаса I. По правую руку от себя он посадил слепого и окончательно сникшего от полученных ударов судьбы Мухаммеда Худабенде, как и полагается почтительному сыну и как бы в назидание всем: знати и народу.
  “… Затем шах обратился с вопросом к собравшимся - а именно, какое наказание заслуживает тот, кто убил своего принца?..” (17,127-128)
В результате 22 головы сошли с плеч изменников эмиров, которые были загнаны в западню и прирезаны его личной гвардией. Еще трое - Мухаммед Шариф хан, Султан Махмуд и Азам бек Колчаги, будут преследоваться позже. Будут казнены также правитель Кашана Али хан Туркман и правитель Исфагана Фархад бек, которые восстали против Мухаммеда Худабенде.
  В 1587 году будут убиты два видных вождя кызылбашской оппозиции -   Горхмаз хан Шамлу и Мехдикулу хан Зулькадар, выступающие против правления векиля (регента) Муршудкули хана, которого Аббас сам ненавидел. Потому через год, умерщвление последнего, по специальному указанию шаха, никого не удивило. А казнью еще одного влиятельного претендента на регентский пост Мухаммед хана Туркмана, кстати, являющимся основным кровником Аббаса I, кызылбашские вожди так устрашились, что полностью подчинились воле молодого шаха (24,85-86).
  История смерти шахини Махди Ульи, еще больше полна драматизма и противоречий, по-разному трактуется современниками и исследователями разных стран. Она, также, сильно повлияла на взаимоотношения шаха Аббаса с тюрко-кызылбашской кочевой знатью. Потому, немного поподробнее об этом.
  Кызылбашские вожди, выбрав после смерти неуправляемого Исмаила II, полуслепого и слабовольного Мухаммеда Мирзу шахом, надеялись на свое безраздельное господство в государстве. Но, столкнулись с сильной волей красивой и решительной шахини.         Осознав исходящую опасность от строптивых кызылбашских эмиров, ей удалось за короткий срок создать в Казвинском дворе достаточно мощную таджикско-мазендаранскую группировку, которая успешно начала интригами и подкупами вытеснять из окружения Сефевидского трона тюркскую военную знать, что не могло не вызвать со стороны последних неудовольствие и противостояние.
  Появление в шахском дворе после Моллахаснской битвы, о котором речь шла выше, плененного Адиля Гирея - принца Чингизовых кровей, и постепенное теплое отношение шахского дома к нему, скорее всего, взволновало и спровоцировало на более решительные действия кызылбашскую военную знать. Адил Гирей по происхождению являлся выше их всех и, кажется, шах решил породниться с ним, выдав за него свою дочь. Этим родством Сефевиды не только нейтрализовали бы периодические нашествия татарских орд в Ширван, в качестве союзников османов, но и превратили бы их в своих друзей. Через татарских царевичей смогли бы улучшить отношения и с Османской империей. И, наконец, шахский дом в лице храброго, пассионарного чингизида нашел бы мощный оплот против беспредельных кызылбашских эмиров.
  Но, события потекли по другому руслу. Воспользовавшись очередной, “не тактичной” выходкой шахини в отношении Мухаммед хана Туркмана - правителя Кашана, которого, кстати, справедливо обвиняли в коррупции и в других противоправных по тем временам действиях и, хотели назначить правителем в менее престижную провинцию, кызылбашская знать взбунтовалась. Они отправили делегацию к шаху и решительно потребовали устранить от государственных дел шахиню и ее таджикско-персидских приспешников, обвинив их в антитюркизме и противогосударственной деятельности.
  Но, поняв, что вряд ли нерешительный и безвольный шах сможет приручить свою амбициозную и коварную супругу, эмиры по заранее надуманному плану бесцеремонно зашли в гарем и задушили ее. Это случилось 26 июля 1579 года. Повсюду начались гонения на мазендаранцев, и на таджиков-персов, которые были хоть немного заметны во дворце.
  За день до этого, после ожесточенной рубки напавших на них гурчиев-кызылбашей, были умерщвлены принц Адил-Гирей, вместе со своей свитой, Иранские источники в лице Искандер бека Мунши и Кази Ахмеда, кстати, писавшие свои мемуары во время правлении Аббаса I, умалчивают о взаимосвязи между двумя убийствами и интерпретируют их как случайность. По иному описывают изложенные события Минадои в своей “Истории” и османские историки, в частности, Ибрагим Эфенди Печеви, утверждающий преступную связь между Бегум и сестрой шаха, с татарским принцем. Якобы, кызылбашские эмиры, не вынеся этот позор, решили таким образом отомстить, спасая честь государства и династии. “Они сказали: “Если шах беспечен и бесчестен, то разве у нас нет чести”?! Отсюда они последовали в личные покои сестры шаха и ее тоже убили. Затем покончили с соглядатаями, которые посредничали в этом деле” (25,46). По Печеви, после будет умерщвлен и Адил Гирей. То есть, события протекают в обратном направлении, чем указано в Иранских источниках.
  Интересны точки зрения Орудж бека Баята и Шараф хана Битлиси, которые обвинили кызылбашских эмиров в клевете против шахской семьи с целью дискредитации их в глазах знати и общества, чтобы скрыть свои преступления. “Кызылбашские эмиры испугались могущества той Хатун и стали обдумывать, как ее устранить. Под конец решили приписать ей любовную связь с Адил Гирей ханом татарским, и обоих убить” (18,II,261).
  Иранские источники, в частности, Искандер бек Мунши, указывают также и об умерщвлении матери Бегум, которая вместе с многочисленными родственниками из Мазендарана, вероятно, также пыталась участвовать в управлении государством. Теперь попробуем самим разобраться.
  То, что османские источники по понятным причинам, нередко, тенденциозно просвещали и османо-сефевидские войны и другие события, происходящие в стане противника, это известно. Можно согласиться и с Иранскими историками и обвинять кызылбашских вождей во всех грехах, многие которых они, несомненно, заслуживают.
  Но, не укладывается ни в какую логику, что эмиры, при всей своей беспредельной сущности и неуправляемости, без должного наличия доказательной базы, могли бы вот так, столь цинично войти в гарем и убить шахиню при живом, пусть даже слабом шахе, а также при наследнике престола, который, кажется, вовсе не был похож на своего безвольного отца. Напомним, других трагично убиенных лиц Сефевидской  династии, эмиры умертвили при участии или с поддержки самих членов этой семьи.   Убийство Хамзы Мирзы еще предстояло.
  И, учитывая личность шахини Махди Ульи, которая абсолютно не считалась с мужем и управляла им как марионеткой, можно все-таки предположить, что она могла пойти, если не на супружескую, то на государственную измену, на почве ненависти ко всему кызылбашскому в державе и жаждой абсолютной власти. Допустим, через татарского принца пойти на сговор с османами и, в обмен на исконно кызылбашские территории в Азербайджане, также Ширвана и Грузии, захват которых являлся основной целью султана, получить права на царствование в остальной части империи, уже без участия нейтрализованных и так ненавистных ею кызылбашских сил. Или что-то наподобие этого. В любом раскладе, попытки превращения Азербаджанского кызылбашcкого государства Сефевидов в Персидское, с господствующей мазендарано-таджикской знатью, предпринимаются уже при Махди-Улье, что не могло бы не беспокоить кызылбашскую верхушку.
  Известно, что после победоносной для кызылбашей Моллахасанской битвы, 28 ноября 1578 года, когда был пленен Адил Гирей хан, шахиня, номинально возглавляющая кызылбашские войска, вместе с  несовершеннолетним Хамзой Мирзой, вопреки шахскому указу о взятии Дербенда и очистки всего Ширвана от турков и их союзников, “…оставив Осман пашу в Железных Воротах, в середины зимы вернулась с Адил Гирей ханом в Казвин” (18,II,260). Естественно, армия вынуждена была вернуться вместе с царствующими особами в ставку. Перед этим шахиня успела поссориться с устаджлинскими эмирами, которые после гибели Араз хана Румлу, на пустующую должность Ширванского правителя предлагали назначить и, вполне заслуженно, проявившего себя в Моллахасанской битве Хамза хана, сына Абдуллы хана Устаджлы.
В связи с халатной, если не преступной деятельностью шахини, кызылбаши не смогли укрепить полученное преимущество после кровопролитной битвы в Ширване и, оставив в руках у неприятеля такой сильный пункт-плацдарм как Дербент, покинули Северный Азербайджан.
  Неизвестно, что руководило подозрительными действиями Махди Ульи, которые Шараф хан Битлиси трактует как “…женской бездумностью…” (18,II,260). Но, учитывая вышеуказанные факты и версии, перед нами вырисовывается совершенно иная картина. Если оставить домыслы супружеской измены шахини с татарским принцем, тактично умалчиваемые Искандером Мунши и Кази Ахмедом в стороне, кызылбашские вожди в присутствии шаха Мухаммеда Худабенде выдвигают против шахини вполне определенные обвинения. Суть их состоит в следующем: она свою мазендаранскую знать ставит выше кызылбашских вождей, всячески проталкивает таджиков-персов управлением государством, в ушерб тюркам, интригами натравливает кызылбашские племена друг на друга, непозволительно вмешивается в государственные дела и, почему-то отправила казну гарема в Мазендаран?! По существу, эти действия можно трактовать, как попытку изменения существующего государственного строя, то есть по современным меркам, изменой Родине.
  И то, что среди заговорщиков-кызылбашей были такие столпы государства, как рассудительный и очень влиятельный среди тюрков Гулу бек - вождь племени афшар, близкий родственник шахской семьи Мусеиб хан Шарафеддин оглы, являющийся, главой племени текели; из особо почитаемого шейхавендского рода, являющимся, посуществу, двоюродными, троюродными родственниками Сефевидского дома - Седреддин хан Сефеви; Имамкулу Мирза Мосуллу, Хасан Али бек Алкесен оглы Зулькадар, Пири Мухаммед хан - вождь племени устаджлы и инициатор всей этой кутерьмы, глава воинственного и многочисленного племени туркман Мухаммед хан, дает представление, на каком высоком уровне было принято решение, о ликвидации Махди Ульи и ее мазендаранского клана.
  Если так, то тогда им удалось предотвратить мирный, ”ползучий” переворот в государстве. В 1583 году эмиры доберутся и умертвят под Гератом “мозг” персо-язычной элиты визиря Мирза Салман хана, почему-то пощаженного ими в кровавых июльских событиях 1579 года. Несмотря на свой выдающийся ум и опыт внутреннего управления государством, эмиры ненавидели Мирза Салмана и, отчасти, справедливо считали его виновником многих своих бед и вражды друг с другом. Визирь, кажется, не упускал ни единой возможности травли кызылбашских племен друг на друга.   Интересно и утверждение Томаса Минадои, указанное также в книге Орудж бека Баята о том, что Хорасанский поход против мятежных устаджлинских и шамлинских феодалов был предпринят по инициативе визиря Мирза Салмана, заинтересованного в царствовании Хамза Мирзы и за которого он выдал свою дочь. И основная цель этого неудачного и расточительного, в конечном итоге, похода являлась устранение Аббаса Мирзы, который мог бы быть конкурентом на троне Хамзе Мирзе  (17,102-103).
Чтобы немного разобраться в личности  Мирза Салмана, вернемся к истокам Хорасанских событий.
  Как известно, часть влиятельных Хорасанских феодалов, преимущественно из племени шамлу и устаджлу, проявили недовольство внутренней политикой Казвинского двора, которого контролировала тогда сильная группировка враждующих с ними туркман и текелийцев. Еще во время вступления на трон Мухаммеда Худабенде в 1578 году, правитель Герата Аликулу хан Шамлу, объединившись с Муршудкулу ханом Устаджлы, отказались вернуть Аббаса матери Махди Улье, под предлогом опасности для его жизни.
  Скрытая вражда шамлинцев и устаджлинцев с туркманами и текелийцами за влияние в государстве, в конце концов, вылилось в открытое противостояние в Хорасане, где Мешхедский правитель Муртузакулу хан происходил из туркман. В битве при Мешхеде Муртузакулу хан был разгромлен объединенными силами шамлинцев и устаджлинцев. Этот демарш силы и неповиновения в Тебризе приравняли к открытому мятежу, что спровоцировало гонение представителей этих племен в столице туркманами и текелийцами. Были убиты, в том числе мать Алигулу хана Шамлу Ханихан ханум и отец его, Султан Хусейн хан (5,115,156).
  Далее туркманам и текелийцам удалось путем интриг, вбить клин между шамлинцами и устаджлинцами. В частности, они убедили сына убиенного Вели Халифа Шамлу, Исмаилкулу бека, что смерть его отца была заказана лидером Хорасанских повстанцев Аликулу ханом Шамлу и его отцом Солтан Хусейн ханом, и переманили его на свою сторону. После, по их велению,  Исмаилкулу бек с братьями умертвили брата устаджлинского феодала Махмуд хана Суфи оглы (5,155,156). В результате этих событий многие шамлинцы были перебиты, а устаджлинцы вынуждены были держаться в стороне и пойти на унизительную мировую со своими недавними врагами - туркманами и текелийцами. Чтобы подтвердить свою лояльность ко двору и спасти своих соплеменников, устаджлинский вождь Пири Мухаммед хан был вынужден дать согласие и на бракосочетание своей дочери Фатимы Солтана с сыном Амир хана Туркмана (6,258-261).
  В итоге шамлинские феодалы еще сплоченнее собрались вокруг Алигулу хана Шамлу и объявили принца Аббаса, еще в 1581 году, шахом. Посуществу, в Сефевидской державе установилось двоевластие и, часть Хорасана не контролировалась государством. А Аббас, поневоле становился угрозой и для единства государства, и для власти своей  царствующей семьи.
  Вот почему, несмотря на жесткое противостояние с османами и татарами, шах Мухаммед Худабенде и принц Хамза Мирза в 1582-83 гг смогли, возможно, действительно, по настоянию Мирзы Салмана,  организовать поход в мятежную провинцию. Мирза Салман, тогда, воспользовавшийся ситуацией, жестко расправился с плененными устаджлинскими и шамлинскими эмирами, которые тайно или явно считали принца Аббаса своим будущим ставленником на Сефевидском троне. Многих из них визирь казнил, несмотря на мольбы и уговоры их влиятельных родственников в шахском стане. Сильно укрепленный Герат шахским войскам взять не удалось, что и спасло жизнь Аббаса Мирзы.
  И поэтому, когда группа молодых кызылбашей из разных, порой враждующих между собой племен, безусловно, по настоянию своих старших влиятельных родственников, решили разобраться с общим врагом в лице великого визиря, он, поняв, что перегнул палку, поспешил укрыться в ставке шаха и принца. Но кызылбаши действовали решительно. В присутствии царственных особ, объявив Мирза Салмана виновником Хорасанского бунта и братоубийственной войны, а также в многочисленной травле племен друг на друга, они добились выдачи визиря и казнили его. В противном случае, все племена грозились отколоться от Мухаммеда и признать шахом державы Аббаса Мирзу (18, II, 268-269).
  Мирза Салман являлся далеко не одиозной фигурой. Он был сыном Ага Мирза Али Джабири, который являлся визирем эмира провинции Фарс Ибрагим хана Зулькадара. Как известно, эта провинция с центральным городом в Ширазе являлась колыбелью персо-язычной культуры, где оппозиционное настроение местной интеллигенции и феодальной элиты против господствующего военно-кочевого тюркского этноса, не смогло уничтожить даже века, пройденные после сельджукского нашествия.
Мирза Салман являлся типичным представителем своей среды. Добившись с воцарением Мухаммеда Худабенде высокого положения “этимад-ад довле” (доверие государства, по-персидски, авт.), с помощью шахини Махди-Ульи, он терпеливо, шаг за шагом, начал создавать мазендаранско-таджикскую чиновничью группировку во дворе, представители которой начали проникать во все государственные структуры, успешно вытесняя с ключевых должностей тюрко-кызылбашскую феодальную знать. Эта политика продолжалась и после смерти шахини, и нашла в лице Мирза Салмана нового вождя и идейного вдохновителя персо-язычной элиты. По существу, Мирза Салман проводил политику своих предшественников - Низам-аль мулка, Рашид-ад дина и их вышеназванных последователей в борьбе против тюркского кочевнического военного уклада в государстве, которая представляла собой добровольное объединение в определенном геополитическом пространстве свободных, военизированных, полукочевых общин, управляемых больше своими ментальными законами, чем волей единого феодального монарха. Но пошел еще дальше.
  Если Низам-аль мулк и его последователи хотели создать централизованную феодальную монархию, используя силы самих тюрков,  наравне с другими этносами в государстве, то Мирза Салман со своей, наспех всколоченной таджикско-персидской группировкой, решил, используя исторический шанс, вообще вытеснить тюркский элемент из управления государством, как бы реанимировав Сасанидскую империю, с ее классическими персидскими монархическими традициями. Видимо, за прошедшие века, в результате беспощадных внешних и внутренних войн и отсутствия какого-нибудь видимого прогресса в самом механизме существования, производительные силы тюркских этносов начали иссякать. Тогда как, персо-язычные народы внутреннего Ирана, из-за того, что являлись в стороне от кровопролитных войн и политических ракурсов, и за прошедшие века сумевшие консолидировать свои материальные и людские ресурсы, проявляли склонность все активнее участвовать в общественно-политической жизни страны. И, почувствовав за собой определенную прослоенную силу, Мирза Салман решил действовать. Но, встретив, может быть, уже агонизирующую силу тюркских пассионариев, погиб, как и его предшественники.
  Расправу с Мирзой Салманом и его окружением можно рассматривать, как продолжение событий 1579 года, закончившееся разгромом партии Махди-Ульи.
  Убийством принца Хамзы Мирзы разыгрывается, кажется, уже последний акт трагедии Сефевидского дома. Казалось, уже никто и ничто не грозит абсолютной власти кызылбашских вождей. Но, событие неожиданно приобретает иной оборот. Угроза потери государственности в связи с широкомасштабным османским наступлением на фронтах, заставляет кызылбашских феодалов, хотя бы временно, позабыть все обиды и распри и объединится вокруг Хорасанской партии, выдвиженцем которой являлся молодой Аббас Мирза. И этим подписывают себе приговор.
  Аббас I не простит кызылбашским вождям ни убийства своих родных и близких, ни позор своей семьи, ни прожитые года в страхе за свою жизнь и здоровье в далеком Хорасане, ни унижение Сефевидской державы перед иноземными захватчиками.
  “Шерше ля фам” - ищите женщину! Эту распространенную фразу французского детектива Габриеля де Сартини вполне уместно применить и к вышеуказанным событиям. Махди Улья своей красотой, амбициозностью, коварством, жаждой власти и нетерпимостью к кызылбашским вольным обществам, стала роковой для Азербайджанского государства Сефевидов. Раздробила его силы, дала повод и толчок многочисленным изменам и бунтам, засеяла вражду и недоверие между кызылбашской знатью и Сефевидским шахским домом.
  Если военно-кочевой уклад в государстве и возникшие вследствие этого центробежные процессы можно было бы считать основной, ожидаемой причиной разложения и упадка Азербайджанского государства Сефевидов, как и предыдущих тюркских держав, то деятельность и трагическая кончина Махди Ульи стала катализатором этого процесса. Последствием всего этого стала месть Аббаса I кызылбашской верхушке и значительной части племен, к которым они относились и поддерживались этими обществами, как главы рода. В результате азербайджано-тюркский этнический состав, верхушкой, которой Сефевидский шахский дом находился в состоянии кровной мести, был вытеснен шахом и его определенным этническим окружением, состоявшим из таджиков-персов, мазендаранцев, грузин, армян и т.д., из абсолютных позиций в империи. А исконные территории Азербайджана, являющиеся веками ареной беспощадных внутренних и внешних войн тюркских орд друг с другом, с обескровленным населением, вконец, были оккупированы давним соперником - Османской империей. Турки-османы, ликвидировав основную территориальную единицу Сефевидской державы, надеялись превратить ее если не в послушного сателлита, то во второстепенное государство на Великом Шелковом пути.
  Печеви, по рассказу современника этих событий, кстати, этнического грузина, воспроизводит еще одну компанию мести Аббаса I, уже в новой столице империи, в Исфахане. “Шах Аббас составил план, чтобы отомстить его матери и сестре… Под предлогом проверки он вызвал всю охрану… У каждого он спрашивал, сколько у него денег, где они находятся… А когда тот уходил, то должен был пройти через пару помещений, где его ждали беспощадные палачи… Таким путем казнено то ли 1700, то ли 2700 охранников” (25,46-47).
  По Печеви, когда даже близкое окружение Аббаса I возмутилось этой расправой, ответ шаха полностью подтверждает вышеуказанную нами версию; “…Такого наказание для тех, кто пытается проникнуть в шахский гарем” (25,46-47).
  Воссоздавая причину разложения и упадка Азербайджанской государственности в Сефевидской империи, надо объективно анализировать роль Аббаса I в этом процессе и, ни в коем случае не рассматривать их в сугубо субъективных тонах. Считаем, неправильно было бы изобразить его противником всего тюркского, кызылбашского в государстве, или восстановителем древних Иранских традиций и Персидской государственности, как пытаются доказать это, некоторые современные Иранские историки. Не будем забывать об его карательных экспедициях в кочевье курдов и в среду других нетюркских народов.
  Курдские феодалы всегда были источником смут и измен против Сефевидской державы. В 1578 году они первые восстали против государственной власти в северо-западной части Азербайджана, вблизи озера Ван. Тогда они, объединившись с турецкой пашой Вана Хосровом, вероломно напали на Азербайджанские крепости Хой, Салмас и Урмия, убили правителя Хоя - храбро сопротивляющегося неравным силам противника Махмуд Султана Румлу и Урмийского кызылбашского предводителя Хусейнджан Султана Хунуслу (19, 408а,б).
  Тогда же восстали курды из племени мукри под предводительством Амира хана, живущие между Сулдузом и Мияндубом. Они вторглись в район Мараги, разграбили окрестности и увели табун породистых лошадей, насчитывающих 10000 голов, принадлежащих семье покойного Тахмаспа I (6,231-232). Кызылбашам так и не удалось вернуть похищенное добро. Нагрянули другие события, потрясшие в конце Азербайджанскую государственность.
  Потому Аббас I решил основательно взяться за курдские кочевья.
Изначально обласканное шахом, с целью использования их против османских войск, племя мукри было жестоко репрессировано при первых же признаках неповиновения. В 1610 году в Гавдуле, шах Аббас обманным путем захватил главу племени Кубад хана Мукри, вместе с 150 приближенными и родственниками и, всех перерезал. С мукринцами поступили даже хуже, чем с кызылбашами-текелийцами. О текелийцах речь пойдет чуть позже. Шах приказал своим слугам и сановникам помочь палачам истребить захваченных представителей мукри; они уничтожались лопатами и дубинами (26, 370б -372а). Округ Мараги вместе с городом был отнят у мукринцев и пожалован Ага Султану, главе тюрксого племени мукаддам, входившего в состав союза объединенных племен - отуз ики (в буквальном переводе, тридцать два, авт.) в Карабахе (27,129).
  Шахские войска также круто расправились с курдским племенем берадуст, глава которого Амир хан, построив новую крепость на месте старой крепости Домдом, вблизи Урмии, в 1610 году объявил о своей независимости. Сефевиды тогда планировали использовать силы джелалиев, для покорения курдов и вынесения военных действий непосредственно на территорию неприятеля, в частности, в Диярбекир и Арзрум (28,57-58).  Джелалийцы перешли на службу шаху, после разгрома 1608 году правительскими войсками османов, их основных сил при Арзруме. Потому и с курдами берадуст изначально попытались договориться мирным путем. Но курды упорствовали, а джелалии в результате успешных контрдействий турецкой агентуры деморализовались и, большей частью, покинули Сефевидский лагерь.
  Несмотря на эти трудности, восстание скоро было подавлено военными силами Сефеви. Амир хан и его приближенные были вырезаны. Погиб в бою и руководитель Сефевидских войск, первый визирь державы Этимад ад-довле Хатем бек Ордубади, являющимся уроженцем древнего Нахичеванского края Азербайджана.
  Урмия была дана во временное правление Пир Будаг хану Туркману, беглярбеку Тебриза. После, этим городом временно владел Ага хан Мукаддам - хаким Мараги. А с 1628 по 1868 год Урмией бессменно владели тюрки-афшары, как ленным владением.
  Еще в 1605 году Аббас I расправился с восставшим курдским племенем махмуди, во главе Мустафа ханом, выселив часть их внутрь Ирана. И только после блестящей победы Сефевидских войск над Османским полководцем Джигал-оглы Синан паши в Суфиянской битве в 1605 году, курды-махмуди, поняв безысходность дальнейшего сопротивления, пошли на поклон Аббасу I и покорились. Мустафа хан Махмуди сдал наследственную ульку (страна, по-тюркски) Маку и был прощен шахом.
Позже, во время очередных военных столкновений с османами, уже в 1635-1639 годах - при преемнике Аббаса I, махмуди опять изменят Сефевидам, чем заплатят потерей этих земель. Маку тогда будет отдана в правление кызылбашскому племени баят (29,323-324).
  Справедливости ради надо отметить, что курды не отличались особенной верностью и к османам. Постоянно лавируя между двумя супер-силами тогдашнего Исламского Востока - османскими турками и тюрками-кызылбашами Азербайджана, курды стремились при первой же возможности к независимости. Однако племенная разобщенность и отсутствие четких идей государственности мешали им консолидировать свои силы. Как бы не было, и Гуннабади, и Искандер бек Мунши последующие поражение турецких войск от Севевидов, связывают, частично, и недостаточным усердием курдских племен, участвующих на стороне османов (24,108).
  С мятежными провинциями - Гильяном, Луристаном, Талышом, Мазендараном и Астрабадом Аббас I жестоко расправился сразу же после вступления в силу Стамбульского договора 1590 года, с Османской империей. Армия особенно свирепствовала в Гильяне. Когда воины шаха вошли в город Нохум, разозлившись оказанному сопротивлению “…предали мечу 10000 жителей… ” (17, 130). Гильян был отдан в правление Мехдикулу хану Шамлу, из кызылбашей.
  Как видно, многих нетюркских мятежных правителей Аббас I заменял именно кызылбашами, что в корне отвергает утверждение о том, что он абсолютно им не доверял и притеснял. Аббас I наводил порядок в государстве, и острие его меча поражало всякого, кто мешал процессу консолидации и централизованности, не зависимо от его происхождения.
  В 1596 году было подавлено восстание Сейида Мубарека в Арабистане (8,272).
Жестокая расправа произошла и с населением мятежной Грузии. Шаху стало известно, что подстрекаемая, находящимся вне пределах страны Кахетинским царем Теймуразом, грузинская знать, подготавливает население к восстанию. Аббас I, готовившийся в это время к решающему сражению с османами за Багдад, который за последние несколько веков являлся  основным яблоком раздора и утверждающим фактором преимущества одного из двух суперобразований в регионе, был встревожен и послал в мятежную провинцию своего главнокомандующего Карчигай хана с войском. В помощники ему назначили одного из доверенных эмиров шаха, грузина по происхождению Георгия Саакадзе - Моурав бека. Но жестокость Карчигай хана, который обманным путем заманил в засаду и перебил около 10000 разоруженных кахетинских воинов, возмутил Саакадзе и спровоцировал его на измену (24,126-127). Моурав внезапным нападением расстроил ряды Сефевидского войска и одержал победу. Были убиты Карчигай хан и Юсуф хан - Мир Мухаммед Нишабури, перс по происхождению и правитель Ширвана.
  Положение исправило Сефевидское войско под предводительством Иса бека Курчибашы, которому в 1625 году удалось разбить объединенные силы Саакадзе - Теймураза в долине реки Алкитчая, в местности Гюмюшлю.
  Парадокс заключался в том, что Карчигай хан, вышедший из кулямов, являлся этническими армянином и отличился особой жестокостью к грузинскому населению, несмотря на прошлое единоверие, что никогда не позволяли себе кызылбаши. Сам Аббас I, не отличающийся особой религиозностью, тепло относился  к своим христианским подданным и охотно брал их в свою гвардию, но, с условием, что они примут ислам. Этого требовала религиозная этика того времени в мусульманском обществе.
  Исходя из личности Аббаса I, можно решительно утверждать, что расправа с беспредельничаюшими и неуправляемыми, к тому времени, кызылбашскими эмирами была неизбежна и без кровной мести, для  осуществления глубоких реформ в государстве. Будучи прагматиком, шах Аббас прекрасно понимал, что основной успех турецкой армии против кызылбашских ополчений, несмотря на героические подвиги последних, был обусловлен не численным превосходством и, даже, не передовой военной технологией, которыми искусно пользовались османы в войнах с тюркскими державами Аккоюнлу и Сефевиды, а в централизованности государственной системы Османской империи в целом. Государство полностью контролировало армию и отменно снабжало ее. В результате, армия была управляема и мобильна, несмотря на огромную численность, и ядро ее набиралось на профессиональной, регулярной основе. Османы в любой битве проявляли коллективный подход в отличие от кызылбашей, где каждый воин старался выделиться своей храбростью и удалью, нередко даже в ущерб общей тактике ведения войны.
  И при этом, каждое племя старалось сохранить свой военный потенциал, опасаясь в противном случае усиления конкурирующих внутри страны других родичей. Яркий пример тому, это Чылдырская битва, произошедшая 9 августа 1578 года и закончившаяся поражением Сефевидских войск.
  По Орудж беку Баяту, в Чылдыре против 110-тысячной армии Мустафы Лалы паши, перед которым Султан Мурад III поставил задачу, ни много ни мало, а именно, покорения всей Сефевиййи, противостояло 30-тысячное объединенное войско устаджлинцев и каджаров под командованием правителя Чухурсаадского вилаета Мухаммед хана Тохмаг Устаджлы. По сведениям же Кази Ахмеда, в этой битве один кызылбаш противостоял 10 румийцам (туркам-османам; 19,411а). Если это так, то численность кызылбашских сил равнялась 10-15 тысячам племенного ополчения. Это утверждение подтверждает и Искандер бек Мунши, который, проанализировав результаты битвы, писал, что кызылбашские эмиры стали жертвой самомнения и ложной гордости, посчитав войну с румийцами легким делом и решившись выступать с 10-15 тысячной силой против 100000 армии неприятеля. Общее же число османских войск, вступивших в поход в Кызылбашскую державу, Орудж бек указывает 200000 (17,84). Это число может показаться преувеличенным, как и утверждают турецкие источники.     Но давайте обратимся к фактам и логике. Достоверно было известно, что в   Чылдырской битве со стороны турков-османов участвовало 40-тысячное войско Дервиш паши и Бахрам паши, и 70-тысячная армия самого Мустафы паши. В самый разгар битвы, по Печеви, кызылбашам в тыл ударили силы известного турецкого полководца Оздамир оглы Осман паши, а также беклярбека Арзрума Бахрам паши и Мартабзаде Ахмед паши (25,33). Не следует забывать союзную туркам армию Мухаммед Гирей хана Крымского, которая собиралась выступать и ополчения Дагестанских феодалов, враждующие с Сефевидами по религиозно-сектанстским причинам, которые так же готовились ударить в тыл Сефевидам в Ширване (5,132). Это были отряды под предводительством владетеля Кумыка и Кайтага Читлава Шамхала, Табасаранского Кази Салеха и аварского предводителя Тоджа Лаз Бурханаддина. Сами ширванцы продолжали чувствовать себя в оккупации и рады были поддержать любую Османскую интервенцию. Грузины же, видя численное и организационное превосходство турков и наблюдая со стороны результат Чылдырской битвы, также перешли в стан неприятеля (25,33-34). Наверняка, Орудж бек имел в  виду общие силы османов и их союзников в наступательно-оккупационных операциях на территории Азербайджана в течение всей военной кампании Султана Мурада III.
  И в этот трудный час для государства правитель Южного Азербайджана Амир хан Туркман, имея под своей властью значительный военный потенциал, из-за давней вражды между устаджлинцами и туркманами не выступил на помощь Сефевидским силам, которые до последнего надеялись и ждали его войска под Чылдыром. В этом бою кызылбаши даже добились определенных успехов, приняв передовые части турецких войск за основные силы и храбро напали на них, нанося чувствительный урон. Только беглярбек Диярбекира Дервиш паша потерял около 30 командиров высокого ранга и 7 санджакбеков, и по Печеви, едва сам не погиб, дважды свалившись с коня (25,33-34). Лишь своевременное появление сил Оздамир оглы Осман паши спасло Дервиш пашу от окончательного разгрома. Позже кызылбаши были взяты в тиски намного превосходящими их по силе армиями неприятеля. Только ценой непомерной храбрости часть войска, пользуясь спасительным наступлением темноты и знанием рельефа местности, смогли выйти из смертоносного окружения.
  Эту трагедию, с болью в сердце так описывает Искандер бек Мунши, кстати, сам являющийся выходцем из племени туркман:
  “.. Если бы между кызылбашскими эмирами возникло бы единение, войска Азербайджана и Ширвана, достигающие численности 50000 объединились бы, также грузинские цари примкнули бы к ним, то нападение Лалы паши на страну не произошло бы столь легко… Азербайджанское войско было уничтожено…” (6,234).
  Чтобы создать новую, частично регулярную, централизованную и управляемую армию, Аббасу I просто необходимо было сломать существующие военные устои основной боевой силы Сефевидской державы -
кызылбашского ополчения, основой основ, которой, являлась племенная идентификация и клановая круговая порука. Кызылбаши, в том числе, не воспринимали ношение огнестрельного оружия и презирали их носителей, как недостойных звания воина. В этом плане их можно сравнивать с последними самурайскими ополчениями в Японии XIX века, которые храбро, но безнадежно боролись с наступающими историческими реалиями.
  Интересно в этом контексте высказывание Кероглы (сын слепца, по-тюркски), героя одноименного героического эпоса азербайджанских тюрок и современника вышеназванных событий, когда он впервые столкнулся с коварной силой огнестрельного оружия, способного с расстояния уничтожить любую живую силу: “Появилось ружье, исчезло мужество” (30). 
  Кстати, реальный прототип героя эпоса Ровшан происходил из кызылбашского племени текели, уничтоженного Аббасом I в 1596-97 годах,   за систематические выступления против центрального правительства (27,108)  и, вполне вероятно, был одним из руководителей Джелалидского движения на территории оккупированного тогда османами Азербайджана. Вокруг него собрались, как представители местных кызылбашских племен, репрессированные Аббасом I за непреклонность, так и представители родственных им народностей из Анатолии, истощенные битвами против османов.
  “…В племени тереджиме, обитавшем в турецких пределах, жил-был некто Назар-джелали, отличавшийся храбростью и воинственностью”.
  “.. Он же, во главе 12 тысяч воинов едет к Кер-оглы, научиться у него военному искусству”(31).
  Как бы ни было, среди новосозданного 12-тысячного контингента туфенгчиев (ружьеносцы), изначально, кызылбашей не встречаем. Их набирали в среде городской бедноты, не редко, из представителей “преступного мира” того времени и в массе своей, без племенной и клановой идентификации. Это показывает, что Аббас I в своем максимализме умел обратить даже зло в своем государстве на благо державы, давая возможность простолюдинам из разных, порой презираемых и преследуемых прослоек, выдвинуться на государственной службе. Новосозданной Сефевидской военной ставке удавалось взаимодействовать их участие в боевых действиях,  с атаками и с тактическими маневрами кызылбашской конницы. Так, в обороне крепости Нишабур в Хорасане, в 1593-94 годах, против узбекского Абдульмумин хана подразделение туфенгчи успешно выступило совместно с кызылбашским племенем румлу и отстояло крепость у превосходящего их численностью противника (24,87).
  Помимо туфенгчиев и 10-тысячного конного корпуса кульямов (в переводе - я раб, имеется в виду раб шаха, авт.), Аббасом I был сформирован за очень короткий срок и артиллерийский корпус, имеющий в своем распоряжении, по некоторым данным, около 500 пушек. Пушечно-литейное дело было организовано в самом государстве, что должно считаться блестящим результатом в условиях почти постоянного военного времени.
  Аббасом I, также были созданы специальные карательные отряды “таджикбюков” и диких “чий йийен”, жестокая деятельность которых была предназначена для внутренней оппозиции, прежде всего, для непокорных кызылбашей и других полукочевых племен внутреннего Ирана. Из самого слова “таджикбюк” можно определить, что эти подразделения набирались из нетюркских народов внутреннего Ирана, жестокая и нечеловеческая деятельность которых была чужда кызылбашскому менталитету.
  Всего было создана 44-тысячная регулярная армия, получающая обеспечение через казну и являющаяся оплотом шахской власти в государстве.
  Создание регулярных подразделений послужило основательным плацдармом для реформирования основной ударной боевой силы государства - кызылбашской племенной кавалерии, воинственность и боевые навыки которых оттачивались веками, начиная с героических предков: суваров, скифов, гуннов, булгаров… Но, Аббасу I нужна была управляемая, без наличия племенной привязанности и лояльная централизованному правительству боевая сила, преданность и привязанность которой, не только основывалась на авторитете и силе конкретной личности, но и, продиктованная идеологией и экономическими узами, кровно сплеталась с существованием самой династии.
  Казалось, задача неразрешимая. Никто не сможет сокрушить ментальное мышление людей с их, веками практикующейся племенно-кочевой иденти-фикацией.
И Аббас I делает гениальный ход: бросает клич не кызылбашской верхушке - источнику раздора и интриг в обществе и чуждой всякой централизованности в государстве, а простым тюркам-кызылбашам, надеясь  на их благоразумие, верноподданнические и патриотические чувства.
  “Любящие светлую голову шаха, объединяйтесь вокруг шаха” (32,25).
  И сработало! Со всех концов страны, из разных, преимущественно тюркских кочевий и сообществ, на этот зов откликнулись тысячами кызылбашские воины, навсегда определившие для себя приоритетом службу государству, в лице молодого, талантливого монарха; верностю своим вождям и их узко-племенным амбициям. Так было образовано самое сильное племя того времени в Сефевидской державе - шахсевены (в переводе от тюркского, любящие шаха, авт.) номинальным правителем которого считался сам Сефевидский шах. К.Э. Босворт так высказывает свое мнение по этому поводу: “Он способствовал росту группировки туркмен, присягнувших лично ему, а не вождям больших племен” (33,228).
  Новосозданное племя объединило в себе лучшие боевые качества тюрко-огузских племен: устаджлы, шамлу, зулькадар, каджар, афшар, туркман, текелу, баят, байбурдлу, бахарлу, карадаглу, румлу, алпаут, джагирлу, казахлу, байбуртлу, мукаддам и многие другие (6,31). Шахсевеном мог себя объявить каждый воин, род, или племенное сообщество, присягнувшее Аббасу I и вступающее в новосозданную племя-гвардию. Но, считается, что одними из первых, шахсевенами признали себя Йунсур паша и его потомки из племени айрум, иммигрирующие в количестве 3000 кибиток в Южный Азербайджан, из степных просторов Гянджи и Карабаха. Ранее они прибыли в эти, указанные северные регионы Азербайджана из Малой Азии, после падения там, в 1301 году, от монгольских мечей Иконийского Селджукского султаната (2,40). 
  В скором времени шахсевены достигли больше 100000 семей и, их количество все больше увеличивалось (32,25). Если в исторической литературе количество всего кызылбашского ополчения указывалось около 200000 (28,36), то численный противовес, который создали шахсевены остальным представителям племен, вполне устраивало центральное правительство и заранее обрекало возможные выступления этих, сохранивших свою племенную идентификацию сообществ, на провал.   
  Образование в столь короткий срок такого мощного ополчения наглядно доказывает, что Аббас I среди основного контингента тюрков-кызылбашей имел достаточно внушительную социальную базу, и население продолжало воспринимать Сефевидскую державу - Сефевиййе, как исконно свою, родную, как и во времена ее основателя Исмаила I.
  “…Сефевидский двор говорил на азербайджанском языке вплоть до последнего шаха Султана Хусейна (1694-1722). Язык, на котором говорили в армии, был азербайджанским, традиции, господствующие в Сефевидском государстве, были в основном азербайджанскими”, извещает автор (34,91; 24,42).
  Тут, наверное,  надо отметить, что последним шахом из Сефевидской династии, если не будем считать погибшего при неясных обстоятельствах ребенка Аббаса III, был его отец Тахмасп II (1722-1732), свергнутый Надиром Афшаром.
  Со временем, вокруг Аббаса I, сплотилось новое поколение тюркских вождей, доказавших свою верность и военную доблесть в многочисленных боях против врагов отечества и династии. Таковыми являлись Хатем бек Ордубади, Мухаммед хан Зияд-оглы Каджар, Амиргуне хан Каджар, Пирбудаг бек Порнак, из туркманов; Чирак Султан Устаджлу, Мухаммед паша Калантар оглу, Аллахкулу бек Курчибаши Каджар, Иса бек Курчибаши, Салим хан Шамсаддинлу-Зулькадар, Пейкар хан Каджар, Махмуд Султан Кенгерли, а также братья Караманлы - Фархад и Зульфугар ханы, попеременно владеющими Беклярбекством Азербайджан, основанным Аббасом I в 1595 году, когда еще не все Азербайджанские земли были освобождены от османов.
  Судьба выдающегося военачальника Зульфугар хана Караманлы, с 1603 года правявшего Южным Азербайджаном, сложилась трагически. После взятия в 1607 году Аббасом I Шемахи, он был назначен правителем Ширвана. Блестящая карьера храброго военачальника была окончена после конфликта его с Табасаранским правителем Масум ханом. Последний выступал против возведения оборонительной крепости в Шабране Зульфугар ханом, но был разгромлен силами Караманлы. Не желая отдалить от себя дагестанских царьков, Аббас I в этом конфликте занял сторону Масум хана, являющимся также его тестем. Зульфугар хан был убит по особому указу шаха Карчыгай ханом, в 1610 году. По другой версии Аббас I убрал Зульфугар хана еще и из-за его чрезмерной жестокости. Во время турецкой оккупации сестра и две дочери брата Зульфугар хана попали в плен к туркам. Некоторые из турецких сановников, чтобы сберечь честь женщин знатного рода, женились на них. Родились дети. При взятии Дербента Зульфугар хан умертвил всех их  - всего 32 человека, что и осуждалось во дворе и армии (35,138-140).
  Количество войск беклярбекства еще тогда, в 1595 году, доходило до 10000, и они назывались войсками Азербайджана (28,45). Усилием Аббаса I и его полководцев была сохранена частица некогда основной политической единицы государства для будущего объединения всех Азербайджанских земель от Дербенда до Казвина в пределах единой державы.
  Шахсевены стали самым мощным ополчением Аббаса I и, со временем,  были размещены вокруг многих стратегических узлах державы: вблизи Ардебиля и Мешкина, в Саваланских горах, в бескрайних степях Мугани, вокруг Зенджана, Шираза, вилаети Хамсе. Шахсевены-багдади заселили плодородные земли между Казвином и Саве и вокруг шахской столицы Исфахани, где они бдительно охраняли безопасность и благополучие своего высокородного предводителя (36). При этом шах Аббас оставил и поощрял у новосозданного образования военно-кочевой уклад жизни, способствующий  сохранению тюрко-кызылбашских воинских традиций, где каждый мужчина, достигший 14-летнего возраста, считался воином, был вооружен и владел конем.
  Кстати, аналогии искусственного объединения кочевых, порой совершенно разного рода племен на территории Азербайджана уже существовали. К примеру, племя каджар состояло из объединения двух тюркизированных остатков монгольских племен – сулдуз, джелаир и одного тибетского - тангут. Можно указать и на племя силь-сюпюр,  образовавшееся из осколков разных племен, объявившее себя, также,  шахсевенами, несмотря на то, что никогда, раньше, не числились кызылбашами (27,95,96).
  Племя отуз ики, объединившее в себе, преимущественно, тюркские и несколько курдских кочевых сообществ под главенством Азербайджанского племени джеваншир и ийирми дорд (в буквальном пер. - “двадцать четыре”, имеется виду количечество объединеных племен, авт.), созданное еще при Тахмаспе I и размещенное под Бардой, также были искусственными этническими образованиями.
  Но в отличие от них, шахсевены были этнополитическим объединением.
Закончив основные политико-экономические, военные реформы в государстве, Аббас I начал по крупицам собирать оккупированные земли Сефевидской державы у неприятелей. 29 июля 1599 года в решающей битве будет разбита армия Узбекского Дин Мухаммед хана под Гератом (24,93,94; 37,I,409).
  Завладев полностью Хорасаном, Аббас I назначил своих ставленников -  Нур Мухаммед хана Узбека и Мухаммед Ибрагим хана правителями, соотносительно, Мерва и Балха. Последующий поход в Балх Сефевидской армии, в составе 40-тысячного племенного ополчения, 10-тысячного контингента туфенгчиев, при артиллерийской поддержке 300 пушек, окончательно устрашил узбекских феодалов и укрепил западные рубежи
государства от их дальнейших возможных посягательств.          
  14 сентября 1603 года взятием города Тебриз войсками Аббаса I, начался новый этап сефевидско-османских войн. В кровополитном бою, вблизи местечка Суфиян (40 км от Тебриза), войска османов, во главе с Али пашой были наголову разбиты, а их предводитель пленен. После этой победы под власть Сефевидов перешли почти все вилайеты Южного Азербайджана, в том числе Хой, Маранд, Салмас, Марага и т.д.
После, Сефевиды захватили Джулфу, Нахичеван, Ордубад и Маку.
  8 июля 1604 года пал сильно укрепленный цитадель турков - крепость Иреван (24,99; 38,I,46). Кахетинский царь Александр и Картлийский царь Георгий, вскоре, прибыли в ставку Аббаса I и признали себя его вассалами. Вероятно, их лояльность носила декларативный характер, так как, позже, в 1813 году, Сефевидский шах предпримет против грузин основательный поход, который на некоторое время парализует сопротивляемость грузинских повстанцев. Будет угнано только в плен десятки тысяч человек. Восстание Георгия Саакадзе еще предстояло.
  А пока последовали 2 гениальные победы Аббаса I, над известным турецким полководцем Джигал оглу Синан пашой. Турецкие войска сначала были разбиты вокруг озера Ван, а после, 7 ноября 1605 года вокруг местечка Суфиян, которое в очередной раз стало свидетелем крушения османских орд. Шах, лично руководящий битвой, благодаря умелой тактике, выражающей своевременным использованием резервных сил, наголову разбил 100-тысячное османское войско. Было захвачено много трофеев, в том числе, вся артиллерия - около 100 пушек неприятеля (24,106-107).
  Крепость Гянджа, считающаяся в то время стольным городом Карабаха, была взята 5 июля 1606 года. После сдались турецкие гарнизоны в грузинских городах Лори, Тифлис и Туманес.
  Жители Баку и Дербенда существенно облегчили взятие этих городов Сефевидами, подняв восстание и перебив внутри крепостей часть османского гарнизона. Шемаха была взята 20 июня 1607 года. Аббас I жестоко истребил сдавшиеся остатки турецкого гарнизона и примкнувшие к ним часть населения города, которые оказали его войскам ожесточенное сопротивление, вероятно, приведшее к некоторым потерям Сефевидской армии.
  С дагестанскими старейшинами поступили дипломатично, заверив их в благодушном отношении к ним Исфаханского двора, если они примут покровительство Сефевидов. И подкрепили эти “дружеские” уверения достаточно мощным военным присутствием на северных границах державы.
  В дальнейшем, османы не раз пытались отвоевывать потерянные территории, несмотря  на заключенные мирные договоры с Сефевидами 1612 и 1618 года. Но, каждый раз терпели поражения, в результате боеспособности, организованности Сефевидских войск и слаженной работы военной ставки, которые были преданы Аббасу I и полностью контролировались им. Особенно несладко пришлось турецким войскам в битве, вблизи Сыныг Керпю, на равнине между Арештабаном и Сакам сарай. В этом бою объединенное 50-тысячное османо-татарское войско потерпело сокрушительное поражение, потеряв 15000, от личного состава. Был убит  главнокомандующий объединенным контингентом Арзрумский Гасан паша, татарский Джанибек-Гирей же, еле спасся бегством. Попали в плен Ванский беклярбек Мухаммед паша и визирь Джанибека Мирза бек.
  Необходимо указать успехи Сефевидов и в других направлениях. После безуспешных переговоров Аббаса I, с Великим Моголом Индии Нур ад-дином Джихангиром (1605-1627), Сефевиды перешли от угроз к действиям и в 1622 году сравнительно легко захватили Кандагар, затем Земиндавар. Также безуспешно закончились переговоры с королем Испании и Португалии Филиппом Ш, о возвращении стратегического важного порта Ормуз в Персидском заливе, где португальцы вольготно чувствовали себя еще с начала XVI века (8,275-276). Завладев портом, Сефевиды могли бы использовать морской путь португальцев и вывозить свое стратегическое сырье, минуя территории Османской империи и России (Волго-Каспийское направление), напрямую в Европу. Ормуз был взят в 1623 году.
  Выгнав португальцев из державы, Аббас I, помимо огромной экономической выгоды, обрел в глазах своих подданных и мусульман всего региона образ победоносного борца за веру и за исламские ценности. Однако, это не помешало Аббасу I, использовать при взятии крепости, военные корабли и военно-морских офицеров, конкурирующих с португальцами английской, христианской “Ост-Индской” компании.
  В 1623 году была завоевана Ахыска (Ахалцихе) в Грузии, и этим влиянию османов в Закавказье был нанесен сокрушительный удар.
  Но вершиной могущества Аббаса I стало завоевание в 1622-23 годах Багдада - символического центра исламского мира, и близлежащие города, в том числе Кербелу и Наджаф, где находились священные для шиитов гробницы имамов Али и его сына Гусейна. А также Мосул, Басра, Самара и т.д. Султан, считающийся номинальным главой мусульман - халифом, поспешно начал собирать войска в Диярбекире, пытаясь взять реванш, но безуспешно. В последующей военной кампании за Багдад, в 1624-  1626 годах, Сефевидская держава одержала уверенную победу и потеряла эти позиции только при следующей фазе сефевидо-османских войн в 1638-39 годах, уже после смерти  Аббаса I.
  Когда в 1629 году скончался Аббас I, границы Сефевидского государства простирались от арабского Ирака до Мавераннехра и внутренних владений Индии; от Дагестанских земель включительно, до Бахрейнских островов Персидского залива. Перечисляя военно-политические завоевания Аббаса I, еще раз хочется подчеркнуть своевременность и гениальность его реформ, в том числе “шахсевенскую стратегию”, результатом которой стала невиданная консолидация Сефевидского общества перед внешними врагами, внутренняя стабильность и экономическая мощь державы во всем регионе.
  Конечно, Аббас I был деспотом и не пощадил даже членов своей семьи в своей державной одержимости. Он ослепил двух своих младших братьев при воцарении. Погубил своего сына, талантливого и любимого в народе принца Сефи Мирзу, двух других ослепил. Гнал народы с севера на юг, с востока на запад ради социально-экономических проектов, превращал цветущие поля и равнины благодатного Азербайджана в руины перед наступлением неприятеля, чтобы предотвратить его дальнейшее передвижение, топил народно-освободительные выступления в крови. Он не пощадил даже верного и храброго Зульфугар хана, ближайшего соратника во многих начинаниях и во имя политических, или личных амбиций вероломно расправился с ним в угоду дагестанским феодалам…
  Но он создал, пусть даже на несчастье сотни тысяч людей, сравнительно счастливое общество их потомков. В конечном итоге избавил простой люд от беспредела собственных феодалов, от кровавых набегов соседних хищников. Собрал производительные силы в единый кулак и заставил работать их во благо государства и общества. Развил государственные, пусть даже бюрократические институты. Создал впервые среди десятки своих предшественников регулярную, боеспособную армию, способную устрашить неприятелей и охранять покой своих граждан. Блестящими победами над внешними врагами внушил своим подданным уважение к своей державе. В   современном подходе к истории Азербаджана, Аббас I собрал все его земли, как было изложено выше, в едином Иранском геопространстве, под властью тюрко-азербайджанской династии Сефевидов.
  С созданием племени шахсевен началось более интенсивное прохождение интеграционных процессов полукочевых и кочевых сообществ с родственной, однородной оседлой частью населения Азербайджана. Хотя со временем, шахсевенам также предстояло превратиться в сообщество, с  классическими родо-племенными традициями, которые диктовал сохраненный военно-кочевой уклад жизни, но воинственный патриотизм и стремление быть всегда рядом с царствующими тюрко-азербайджанскими  династиями, которые в определенных этапах истории будут символом объединения державы, всегда будут определяющей чертой шахсевен. Особенно это будет проявляться в российско-каджарских войнах в 1806-1813 и 1827-1828 годах.
  Здесь намеренно употреблено термин российско-каджарские, вместо общепринятого российско-иранские, так как эти войны происходили на Азербайджанских территориях и за Азербайджанские территории, где участником одной из сторон являлась оккупационная армия Российской империи, с другой - армия Каджарского принца Аббас Мирзы. Войска наследника престола набирались преимущественно из кочевых тюрко-азербайджанских сообществ и представляли Азербайджанскую династию Каджаров в Иране.
  Термин Иран, как и, впрочем, Азербайджан, в этом контексте должно пониматься как геополитическое, географическое. По прошествии десятков веков, в общих, смешанных границах этих геопространств образовались государства Ахеменидов, Селевкидов, Аршакидов (парфяне), Сасанидский Иран, Атропатена, государства Саджидов, Саларидов, Раввадидов, Шаддадидов, Селджукская империя, государство атабеков Азербайджана - Ильдегизидов, Хулакидов, Тимуридов, Каракоюнлу, Аккоюнлу…     Последние два образования назывались по идентификации племен, к которым они относились.
  Правильно было бы называть последующие Азребайджанские государства, также по имени царствующих династий: государство Сефевидов, или Сефевиййе, Афшарское государство (правление Надир шаха Афшара и его преемников), государство Каджаров, или как называют его в тюрко-азербайджанских научных кругах Ирана, Каджариййей (39,5).
  Кстати, термин Иран, как название государства официально был принят после прихода к власти, с помощью английских империалистических кругов, Пехлевийской персидской династии в 1924 году (40,8).
  Примечательно, что когда Османская империя и тюркские государства Ирана веками враждовали между собой и этим истощались, отставая от прогресса, интересы Европейских держав всегда были рядом с иранцами, как  тормозящую Османскую интервенцию на Европу.
  Интересно в этом контексте и высказывание посла Германского императора Фердинанда (1555-1564), при дворе Османского султана Сулеймана; “Нас отделяет от пропасти смерти лишь Иран. Если бы не препятствие Ирана, османы легко одолели бы нас. Для нас война, происходящая между ними, только оттяжка бедствия, а не решительное избавление” (40,2,171; 34).
  Но, как только, после армяно-тюркских событий в начале XX века, спровоцированных политическими кругами царской России и спецслужб стран Антанты на территориях Анатолии и Азербайджана, тюркские народы этих регионов начали объединяться, помогая друг другу в общей беде -империалистической экспансии Европейских государств, последние, при активном участии англичан, организовали переворот в Иране, свергли тюркскую династию Каджаров и, приведя персидскую Пехлевидскую династию к власти, внесли клин, разъединив тюркские народы Анатолии, Ирана, Азербайджана и Туркестана по единой политико-географической и культурной оси. Продолжением этой последовательной политики в настоящем – это агрессия Армении против молодой Азербайджанской республики, поддерживаемая определенными лоббистскими кругами Запада и России, нацеленная на создание второго армянского государства на Кавказе.
  Впрочем, справедливости ради надо отметить, что самый большой вред своей государственности, независимости и свободе, тюркские народы нанесли сами себе, веками враждуя друг с другом, истощая собственный генофонд и подставив свои будущие поколения враждебным геополитическим силам.



                Литературный список

 

1.  Г. Гейбуллаев, “Из истории возникновения азербайджанских  тюрков”  (на азерб.),
     Баку-1994.
2.  М.Х.Велиев, “Азербайджан”, (на азерб.), Баку-1993.
3.  В.Трубецкой, “Роль оседло-кочевых племен Ирана в период нового    времени”.
     См.  “Очерки новой истории Ирана, XIX-начала XX в.”,  Баку-1978.
4.  Travels of Venetians in Persia (A. Narrative of Italian Travels in Persia in the XV and
     XVI centuries)/ Hakluyt Society, vol. 49, Lond. 1873 pp.  (Путешествие  Венецианцев).   
5.  О. Эфендиев, “Азербайджанское государство Сефевидов”, Баку-1993.
6.  Искандер бек Мюнши (Туркман), “Тарих-и алем арай-и аббаси”, Тегеран
    1314 г х. (1896).
7.  В.Н. Левиатов, “Очерки из истории Азерб.  в XVIII веке”, Баку-1948.
8.  Ю.Якубовский, И.П.Петрушевский; “История Ирана с древнейших времен до
     конца XVIII века”, Изд. ЛГУ, Ленинград-1958.
9.  И.П. Петрушевский, ”Рашид ад-дин и его исторический труд”.
     См. Рашид-ад-дин, “Сборник летописей”, Ленинград-1952.
10. Хафиз Абру, “Зайл-и джами ат-таварих-и рашиди”, Баку-2007.
11. Хамдаллах Мустауфи Казвини, “Зайл-и тарих-и гузида”, Баку-1986.
12. Махмуд Кутуби,  “История Музаффаридов”.
13. Тадж-ад-Дин ас-Салмани, “Тарих-наме”, Баку-1997
14. А.С. Сумбатзаде, “Азербайджанцы-этногенез и формирование народа”, Баку-1990.
15. Фазлуллах ибн Рузбихан Хунджи, “Тарих-и алам ара-йи амини”, Баку-1987.
16. Петрушевский И.П., “Государство Азербайджана в XV веке”, ССИА, вып.1, Баку-1949.
17. “Don Juan of Persia a Shi’ah Cazolic, 1560-1604”, Lond, 1926. Была использована
      русский перевод указанной книги, “Книга Орудж-бека Баята Дон Жуана
      Персидского”, Баку-1988.
18. Шереф хан Бидлиси, “Шереф-наме”, I,II.
      19. Кази Ахмед, ”Хуласат ат-таварих” (Рукопись из библиотеки Мехди Беяни, в Тегеране).
      20. Мухаммед Мехди ибн Ширази, “Тарих-и Тахмасибиййе”.
          (P.Horn., Die Denkw;rdigkeiten des Sah Tahmasp I von Persien), ZDMG, Bd. 45, 1891.
      21. Хасан бек Румлу, “Ахсан ат-таварих”.
      22. Махмуд Натанзи, “Нагават ал-асар”.
      23. “Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке”. Л., 1937.
      24. А.Рахмани, “Тарих-и алам арай-и аббаси-как источник по истории Азербайджана”.
25. Ибрахим Эфенди Печеви, “История” (Извлечение..), Баку-1988.
26. Мирза Гасан ал-Гусейни Гуннабади, “Ровзат-ус-Сефевиййе”, научный архив
      Ин-а истории АН Азерб. Рес. ф-копия, инв. № 3515.
27. И.П. Петрушевский, “Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане
      и в Армении в XVI –начале XIX вв”, Изд. ЛГУ, Ленинград-1949.
28. А.Рахмани, “Аз. в конце XVI, в начале XVII веке”, Изд. “Элм”. Баку-1981.
29. А.Ивановский, “В Макинском ханстве“, Русские ведемости, 1897г, №314.
30. Народный эпос “Кероглы”.
31.“Керр-оглы. Восточный поед-наездник”. Полное собрание его импровизации
      с присовокуплением его биографии., пер. с англ. С.С. Пенн,  стр. 143, Тифлис, 1856.
32. Х.А. Делили, “Племя шахсевен, и его место в политической жизни
      Азербайджана”,  Изв. АН Азерб. ССР, № 3. (на азерб). Баку-1974
33. К.Э. Босворт, “Мусульманские династии”, Москва-1971.
34. E. Brown. A. Histori of Persian literature in modern times (A.D. 1500-1924).
35. А. Бакыханов, “Гюлюстани-ирем”, Баку-2001.
36. Н.Г. Корсун, “Военный обзор персидского передового театра”, Тифлис-1919
37. История  Узбекской ССР, т. 1, Ташкент-1955.
38. История Грузии, часть 1, Тбилиси-1946.
39. Эмине Пакреван, “Аббас Мирза и Азербайджан” (на азерб.), Баку-2010.
40. Крейзи, “История османов”, Лондон-1877. (цитата по Э.Брауну,
      (см. E. Brown. A. Histori of Persian literature in modern times
      (A.D. 1500-1924). Персидский перевод Рашида Ясеми, Тегеран, 1936.