Отпуск в Форготе

- Ну что, Андрей Белов, за хорошую службу получи-ка небольшую прибавку к твоим отпускным. На оздоровление, так сказать, - Виталий Юрьевич, директор банка, где Андрюха работал охранником, протянул ему увесистый конверт. – Ты, Андрюша, молодец – так ловко с теми клиентами в масках разобраться... Это – класс! Они ведь втроем были и с автоматами? Ловко ты их... Стекла, правда, много накрошил, когда их разбрасывал и штабелевал. Ну, да что там говорить... Главное – никто из клиентов не пострадал... Молодец!
- Да я что? Я просто рядом оказался…
- Вот-вот, это самое главное – в нужное время оказаться в нужном месте. Где отпуск-то собираешься проводить? На родину поедешь или в Турцию махнешь? А может, на Кипр? Рекомендую Кипр. Ты же холостяк? Ну, вот видишь! А там, скажу я тебе...  Мне бы лет тридцать сбросить, я бы оттуда не вылезал... Так куда?
- В Англию я поеду, - Андрюха переминался с ноги на ногу, смущенный неожиданным вниманием обычно такого недоступного босса.
- В Англию? – удивился Виталий Юрьевич. – И это в то время, когда все на юг летят, к солнцу? Хотя, с другой стороны, понимаю – Лондон, Тауэр, Вестминстер, Скотлэндярд – на это стоит взглянуть хотя бы раз в жизни.
- Нет, я – на запад...
- Уэллс?.. Ну да, понимаю –  где-то там рядом Бристоль, «Битлз», футбол...
- Нет, я – на полуостров Корнуолл
- Корнуолл?.. Это где? – удивился Виталий Юрьевич.
- В левом нижнем углу острова,  - смущаясь от собственной откровенности, промямлил Андрюха.
- А язык? – не унимался босс.
- С английским все в порядке. Армейская служба удачной оказалась, потом контракт… - успокоил его Андрюха.
- И что же ты там забыл, парень, в своем этом… Корнуолле? – Виталий Юрьевич даже привстал с кресла. – Насколько я понимаю, это такое захолустье... Или у тебя там родственники?
- Да нет, никаких родственников, просто интересно... Самое теплое место в Англии… Гольфстрим, знаете ли…
- Н-да, - подумав, покачал головой директор банка. – Надо же – «просто интересно»... Как, все-таки, изменился мир! Во времена моей молодости за «просто интересно» люди ехали на Ангару, на целину, на Магнитку... А теперь – Корнуолл им подавай. А что там, на Корнуолле такого интересного, на что можно потратить пару-тройку тысяч долларов?
- Да так, собственно говоря, ничего, - Андрюха уже пожалел, что не согласился на Кипр, вопросов бы меньше было. – Детская мечта, можно сказать...
- Ну да, ну да, - закивал босс. – Согласен, реализовать детские мечты, это, все-таки, приятно... Ну, ладно... Удачи тебе, Андрей Белов... – он задумчиво посмотрел ему вслед, а когда Андрюха был уже у самой двери, вдруг спохватился. – Послушай, Андрей, возьми-ка еще конвертик... Знаешь ли, деньги лишними не бывают… Даже в этом твоем Богом забытом Корнуолле.

«Ну и что я ему должен был рассказать?» – уже в самолете недовольный своим разговором с боссом Андрюха продолжал анализировать беседу. 
Ведь не расскажешь же ему про рыжеволосую зеленоглазую девушку, которая регулярно, в полнолуния, являлась ему во снах чуть ли не с детских лет? Они с этой девушкой собирали грибы и ягоды, ловили рыбу, просто разговаривали... Но каждый сон заканчивался одинаково – в комнату, где они, наконец-то, уединялись, врывались вооруженные люди, и Мэри Морган – так звали его ночную возлюбленную – выпрыгивала в окно, в воды сверкавшего далеко внизу озера Линн-ив-Ивен, Тисового озера. А он, - он просыпался, вместо того, чтобы защитить Мэри и спасти ее от гибели...
Он уже давно подружился с психоаналитиком, к которому когда-то обратился за советом. Этот психоаналитик, уже ставший просто Серегой, давно перестал брать с него деньги и только внимательно выслушивал очередной Андрюхин рассказ об очередных ночных похождениях и фиксировал в блокноте новые детали сновидений. А однажды, признав свое бессилие, Серега дал ему номер телефона другого психоаналитика, известного авторитета в узких психиатрических кругах, но, подумав, потом бумажку с номером отобрал и сказал:
- Знаешь, Андрей, он обдерет тебя как липку, и, боюсь, тоже не сможет помочь. Так что, мой тебе совет – лети в Лондон, потом поездом до Плимута, там бери такси до своего Форгота, поживи в местной гостинице «Морган-касл» - она, действительно, существует, я навел справки – искупайся в озере, полюбуйся местными красотами и ... разберись, в конце концов, со своей Мэри. Переспи с ней, что ли... Ну почему, в самом деле, она к тебе привязалась? Приедешь – расскажешь. Меня эта история просто замучила.
…А потом Андрюха уснул, уютно устроившись в кресле, и, поскольку вояж за кордон был приурочен к начинающемуся полнолунию, ему снова приснилась зеленоглазая и хорошенькая Мэри. На этот раз она была в явно прекрасном настроении, и, когда они шли по белой тропинке между двух изумрудных холмов, даже разрешила себя поцеловать. В щечку... А потом... Потом было как всегда: небольшая свежевыбеленная комната с кроватью, открытое окно,  в котором под луной блестело озеро, меловые утесы на противоположном берегу, Мэри, расчесывающая волосы, и – шум за дверью. Потом дверь распахнулась, и в эту идиллию ворвалось десятка полтора людей, вооруженных палками и ножами. На этот раз он даже попытался встать между Мэри и  толпой...
- Сэр, сэр, - тормошила его стюардесса. – Вам что-то нехорошее снится? Выпейте воды...

- Ну вот, сэр, это и есть ваш Форгот, - пожилой таксист сделал широкий жест над разметавшейся внизу деревенькой. – Вам в саму деревню или в гостинице остановитесь? Тогда вот она, справа от нас, на утесе. Видите вывеску «Морган-касл»? Чудесный вид, не правда ли? Ну, приятно вам провести время. Погода обещает быть хорошей.
Машина, круто развернувшись, умчалась, а Андрюха направился по широкой белой тропинке к старинному особняку.
- О, сэр, вы из России? – заулыбался хозяин «Морган-касл». рассматривая Андрюхин паспорт. – Надеюсь, вам у нас понравится. Здесь чудесные виды, много интересных древностей. Есть даже свой русский – Энтони Костэн. Он у нас часто ужинает, так что, если вы не против, я вас сегодня познакомлю.
- Мне бы что-нибудь с видом на озеро, - попросил Андрюха, когда необычно словоохотливый валлиец от описаний местных достопримечательностей наконец-то перешел к делу. – Мне говорили, там, на втором этаже, у вас есть такой
- О, вот этот номер вас вполне устроит. Небольшой, скромный, но с душем и туалетом. Здание, знаете ли, старинное, но мы постарались, чтобы наши клиенты не испытывали неудобств... Мэри, проводи мистера Белова в его комнату.
Андрюха вздрогнул, услышав имя «Мэри», но появившаяся откуда-то сбоку темноволосая короткостриженая толстушка на «его» Мэри нисколько не походила.
- Ресторан на первом этаже, сэр, - девушка засунула чаевые куда-то под нарядный передник и, выходя из номера, лукаво улыбнулась. – Приятного отдыха, сэр.
Да, это была именно та комната – с белыми стенами, узкой кроватью из темного дерева, большим зеркалом в такой же темной деревянной раме, тяжелый стул, столик под окном... Именно с этого стола Мэри и шагнула в окно... Как они сумели все это сохранить?
Он подошел к окну и распахнул. Да, до боли знакомый пейзаж: голубая гладь озера, окаймленная белоснежными меловыми уступами, ярко-зеленые холмы, белесое небо. Да, это именно та комната. Ну, разве что, темные балки на потолке, да телевизор в ногах кровати и телефон на столе...
Приняв душ, который размещался в маленькой пластиковой кабинке, вмурованной в стену, Андрюха засобирался на экскурсию по окрестностям. Ему не терпелось лишний раз убедиться в том, что ничего нового для себя он не откроет. И, действительно, за редким исключением, за те несколько сотен лет, что отделяли его от сновидения, здесь ничего не изменилось. Вот та тропинка, на которой в последнем сне Мэри его поцеловала, а если пройти по ней дальше, то окажешься на самом краю мелового обрыва. Где-то внизу на узкой полоске берега должен быть молодой тис, который и дал название озеру... Надо же, как он вымахал! Чуть-чуть не достает макушкой до края обрыва. Теперь тропинка сворачивает влево и ведет в «Морган-касл». Вон он навис над озером, пристроившись на самом краю утеса, словно ласточкино гнездо. Помнится, Мэри так и назвала это здание – «ласточкино гнездо»,  когда в одном из снов они стояли именно на этом месте. А вон и заросли можжевельника, где они часто играли в прятки. Однажды, продираясь в поисках Мэри через эти кусты, он нашел серебряный фунт.
- Это на счастье, - сказала тогда Мэри. – Не трать его, пожалуйста.
Деревню он знал хуже. Мэри не любила там бывать и спускалась в деревенскую лавку только в самых крайних случаях. Поэтому и он там появлялся редко. Кажется, в этом домике под красной черепичной крышей, который сейчас стоит с заколоченными ставнями, он когда-то жил. Домик расположен на отшибе, от деревни отделен небольшой меловой грядой. А что, если?..  И Андрюха направился к дому. Ну, так и есть! Вот заросший двор, вымощенный плитняком. Камни все еще видны сквозь траву. Здесь была яблоня. Вот он, пень. Из него торчат два зеленых прутика. Вот крыльцо... Трухлявые ступени, прогнившие перила, на двери ржавый замок... Но в дом он бы и не пошел – если верить сну или наваждению, как назвал Андрюхино состояние в лунные ночи Серега, в доме он мог встретить только призрак матери, повредившейся в уме после того, как его отец, рыбак, не вернулся с Линн-и-Морвинион, озера Дев. А вот крыльцо... Что, если попробовать? Андрюха присел слева от крыльца, и засунул руку под нижнюю ступеньку. Нет, все заросло мхом. Он достал перочинный нож и, аккуратно срезав мох, потыкал ножом землю. Так и есть! Нож уперся в камень! Камень должен быть квадратной формы...
Андрюха уже ни чему не удивлялся, когда извлек из-под ступеньки небольшой плоский каменный квадрат, а потом и серебряную монету достоинством в один фунт с гордым профилем ее величества Елизаветы.
Все – на сегодня хватит! Нужно подумать, разобраться со всеми этими совпадениями, иначе крыша совсем уедет. Но, прежде чем вернуться в гостиницу, Андрюха вскарабкался на меловую гряду. Да, и деревня почти не изменилась. Ну, разве что, пять-шесть современных коттеджей появилось, да тарелки спутниковых антенн.
- Нос дах, - пожелал ему доброго вечера хозяин гостиницы.
- Ак и чвитау, и вам того же, - Андрюха продемонстрировал свои познания в валлийском языке.
- Сит ир йи чви? – продолжал Мэтью, но, видя недоуменный взгляд парня, извинился. – Простите, сэр, я думал, вы понимаете по-валлийски...
- К сожалению это было все, на что я способен, - улыбнулся Андрюха.
- К сожалению корнского языка я не знаю, да и мало осталось тех, кто им пользуется, - улыбнулся Мэтью. – Вот и решил добавить хоть какой-нибудь местный колорит. - Я спросил, как ваши дела, сэр, как прогулка? – и, не став выслушивать Андрюхиных комплиментов по поводу местного «сайтсиинга», хозяин добавил: - А мистер Костэн уже здесь. Он очень заинтересовался приездом русского туриста. Просил познакомить. Ну, конечно, конечно, сэр! Вы сначала оденетесь к ужину... Хотя, сэр, у нас здесь не столица и даже не Плимут... Так что,  сэр,  если вы придете на ужин в этих же джинсах и свитере, никто на это не обратит внимание. Чувствуйте себя как дома, сэр.
Андрюха послушался совета и уже через двадцать минут сидел за столиком Энтони Костэна. Тот уже успел отужинать и теперь наслаждался трубкой и виски.
- Знаете, привык пить по-ихнему – после ужина. В этом, понимаете, что-то есть, - как бы извиняясь, сказал он с улыбкой. – А вы, Эндрю, не стесняйтесь, можете заказать себе водки. Здесь, кстати, очень хорошая водка.
Ему было лет под шестьдесят, но со своей шотландкой на обветренном бронзовом лице, в черном свитере и светлых джинсах он выглядел моложе своих лет. Они чокнулись, и, пока Андрюха, он же Эндрю, расправлялся со своим рагу из баранины, мистер Костэн зачем-то пытался объяснить ему, как он оказался здесь, в Форготе, в Богом забытой дыре.
- Зовут меня Антон Костенко. Это уже здесь я стал Энтони Костэном. Я – моряк из Новороссийска. Когда во время горбачевской перестройки на флоте начались твориться непонятные вещи, мне пришлось походить и под греческим флагом, и под флагом Либерии, ну и, конечно же, под английским. А потом, когда Союз развалился, а мне пришло время подумать о пенсии, я решил, что, вряд ли, приживусь в России, в этой совершенно новой стране с массой ее проблем. Родственников у меня там нет, вот я и осел в Плимуте. Кое-какие сбережения я имел, да и женился  на небедной вдове моряка. Через пять лет жена умерла. По завещанию мне полагалась часть ее дома, но я уступил эту часть детям жены в обмен на небольшой домишко в Форготе... Рыбачу, развожу пчел... Вересковый мед пробовали? О, обязательно угощу! Андрей, что вас загнало в эту глушь? Англичанин никогда не задаст такой бестактный вопрос, но мне, как земляку, можно. Знаете, это вечное русское копание в душе. В своей, в чужой... Особенно в чужой, особенно, когда своя уже исследована под микроскопом. Так что, если не стесняетесь, если не скрываете свою душу, рассказывайте. Ведь не из праздного любопытства вы  оказались среди этих холмов?
Жарко пылал камин, водка, действительно, оказалась хорошей, мягко звучал блюз, и Андрей, старательно хранивший свою тайну, что называется, раскололся перед первым встречным.
«Это почти как в вагоне, - подумал он. – Когда раскрываешь душу перед случайным попутчиком, зная, что больше никогда его не встретишь».
Попыхивая трубкой, моряк внимательно слушал, потом долго молчал, в упор рассматривая Андрюху. Наконец, заказал бутылку водки.
- Разговор у нас, сынок, получится долгим, - моряк положил руку на Андрюхино плечо. – И без этой бутылки, точно, не разберешься... А на счет хозяина не беспокойся – он привык к тому, что я у него периодически набираюсь. Он понимает – русский. Не будем менять его стереотипы восприятия русских. А, кроме того, он, когда уйдет последний посетитель, сам к нам присоединится. Надеюсь, на этот раз с радостью, - и он снова похлопал Андрюху по плечу.
Выпили, закусили лимоном.
- С чего начать, чтобы ты мне поверил? – спросил Энтони, набивая трубку и исподлобья  посматривая на Андрюху. – Пожалуй, начну с истории. Мэри Морган не плод твоей фантазии, не симптом болезни, она, действительно, существовала. Если не веришь, сходим завтра к местному священнику – у него хранятся деревенские хроники. Знаешь, англичане очень дорожат своим прошлым. Я эти хроники читал. Есть на то свои причины. Так вот, Мэри Морган родилась в 1600 году, еще во время правления Елизаветы I, а погибла в 1617, уже при Якове I. Этот Яков, за многие годы до известного Людовика XIV сделал попытку  объявить себя непогрешимым «королем-солнцем». В стране возникли беспорядки. Здесь, в Корнуолле, они осложнились серьезным влиянием католиков. Твоя Мэри с детства имела дар к исцелению людей, и эта ее способность подлила масло в местный костер бушевавших страстей. В деревне, как и положено для деревни, во всех мыслимых и немыслимых бедах, свалившихся на головы местного мужичья, обвинили ее. И она, действительно, выбросилась из окна, когда толпа ввалилась в «Морган-касл», чтобы схватить ее и сжечь на деревенской площади, как колдунью. В то время инквизиторские костры в Европе уже затухали, но периодически вспыхивали с новой силой. Наш с тобой случай именно из этого порядка. Так вот, когда штурмом взяли «Морган-касл», ее нашли у себя в комнате в обществе некоего Томаса Уэйна, сына погибшего рыбака. Молодые любили друг друга, и в эту ночь Мэри собиралась стать его женой, это, по крайней мере, бормотал Томас, когда его нашли.
«Стать его женой, стать его женой....  – сверлило Андрюхин мозг. – Ну, конечно, именно тогда все и должно было состояться. Иначе, зачем же я оказался в ее комнате?»
- Это, повторяю, - со слов Томаса, которому отец Мэри, когда все успокоилось, устроил допрос с пристрастием... Ты, Эндрю... Прости, Андрей, не узнаешь себя в Томасе? Тогда в комнате Том попытался защитить любимую, но, получив стулом по голове, отключился... Удар был очень сильным, парень от него не оправился... Все-таки сотрясение мозга. Его отправили в плимутский дом умалишенных, где он через несколько лет и умер.
- И все это, в том числе и удар стулом по голове, все это описано в старой деревенской хронике? – Андрюха разлил водку по стопкам. – Для местного летописца уж очень подробно. С такими интимными деталями...
Энтони залпом осушил свою стопку и снова налил.
- Пей. Я же сказал, что сегодня мы с тобой напьемся. Полнолуние начнется завтра, у нас еще есть время... А давай, сынок, выпьем по-русски – на брудершафт?
И запоздалые посетители, давно с интересом поглядывавшие на столик, за которым два русских самоубийцы упивались водкой, смогли наблюдать забытую на Западе традицию братания, когда два подвыпивших мужика, стоя, через руку выпивают свои стопки до дна, а потом бьют по рукам и смачно целуются.
- Энтони, ты не ответил на мой вопрос. Подлый удар стулом сзади по голове – это тоже есть в хронике? – Андрюха закурил сигарету, а моряк в очередной раз принялся за свою трубку.
- Нет, - Энтони вновь исподлобья взглянул на Андрюху. – Помнишь одноглазого мужика с черной повязкой на лице, он первый вбежал в комнату? Его звали Мартин Бреннан. Ну, так вот... - он тщательно утрамбовал трубку, раскурил ее и только после этого произнес: – Это был я.
Андрюха вскочил со стула. Конечно, он его помнил! С черной повязкой через лицо, с безумно грозящим целым глазом и оскаленными зубами, он, действительно, первым ворвался в комнату, а он, то есть, Том, въехал кулаком прямо в его красный нос. Одноглазого чуть не затоптала ломившаяся в комнату толпа. Мэри кинулась к окну, Том за ней... В этот момент и обрушился на его голову жестокий удар...
Бюргерская пара, уже не скрывая искреннего любопытства, уставилась на них. Из-за стойки бежал хозяин. Моряк, невозмутимо попыхивая трубкой, что-то сказал ему по-валлийски, и хозяин, успокоившись, вернулся на место.
- И ты... ты после всего этого угощаешь меня водкой?! А я – ее пью?! – Андрюха кипел от возмущения.
- Успокойся, Эндрю. Зачем доставлять фрицам удовольствие? – Энтони снова налил стопки. – Сядь! Все это – «дела давно минувших дней, преданья старины...».  Как там – «далекой» или «глубокой»?
Андрюха сел.
- Объясни, что происходит? – мрачно спросил он.
- Я и пытаюсь – подвести к объяснению мягко и плавно, - моряк улыбнулся сквозь клубы дыма. – Просто мы в очередной раз встретились на долгом жизненном пути. В нужное время и в нужном месте.
«Где же я это недавно слышал – в нужное время в нужном месте? – подумал Андрюха – А, да – Виталий Юрьевич…»
- Ты проявил массу излишних эмоций. Побереги их, они тебе еще пригодятся. В твоей миссии... – продолжал между тем моряк.
- В какой миссии?
- Об этом позже. А пока разреши представить тебе нашего хозяина – Мэтью Хопкинса! Как  видишь он не с пустыми руками! Ура Хопкинсу!
Мэтью подошел к их столику, действительно, не с пустыми руками – в одной была бутылка водки, в другой – тарелка с дымящейся бараниной.
- За счет заведения, - Мэтью придвинул стул и налил себе из их бутылки. – Штрафная... Кажется, по-русски это называется так?
Выпили. Андрюха вопросительно посмотрел на Энтони: а как же продолжение разговора? Тот понимающе ухмыльнулся.
- Мэтью имеет самое непосредственное отношение к нашей истории и, особенно, - к твоей, - сказал он по-русски и перешел на английский: - Мэтью, Эндрю уже в общих чертах в теме, как говорят нынешние русские. Но не знает, кто ты и какое отношение имеешь к нашей истории. Думаю, самое время познакомить несостоявшихся зятя и тестя. Мэтью, это – Томас Уэйн, как мы и предполагали. Эндрю, это – Патрик Морган, зловредный отец твоей Мэри.
Андрюха опять вскочил.
- Да сядь ты, - старый моряк дернул его за рукав. – Ну, выпейте на брудершафт, что ли? Нас Мэри не для того здесь собрала, чтобы мы переругались, а для того, чтобы мы, самые заинтересованные стороны в этом давнем конфликте, смогли вернуть ее к жизни. И нам необходимо благоразумие, - Энтони погрозил пальцем и добавил по-русски: - А ты, Андрюха, ведешь себя, как пацан.
- Вы, двое, не знаю, как вас правильно называть по именам, вы, в конце концов, объясните мне, что здесь происходит? – спросил Андрюха, откупоривая бутылку, которую принес Мэтью.
- Так ты ему ничего не рассказал? – Мэтью вопросительно взглянул на моряка.
- Я же сказал – в общих чертах. Понимаешь, - Энтони махнул трубкой, - тема очень сложная... Ты, Эндрю, знаком с валлийским фольклором? Ну, хотя бы помнишь какие-нибудь английские сказки?
Андрюха напряг память, но ничего путного вспомнить не смог.
- Ну, феи разные, эльфы, тролли.... – промямлил он.
- Нет, тролли – это из другой оперы, это – Андерсен, Дания. Британские фейри или Тильвит Тег по-местному, делятся на пять обширных семейств, в число которых входят и феи озер и ручьев – Гуараггед Аннон, так их здесь называют. Так вот, тело Мэри Морган так и не нашли, и она после смерти стала одной из таких фей. Она очень любила тебя, не смогла покинуть и регулярно являлась в твои сны во всех твоих реинкарнациях. Ты, Эндрю, веришь в реинкарнации? Да? Вот и отлично! Отец, - он кивнул на хозяина гостиницы, - наш Мэтью Хопкинс или Патрик Морган в том воплощении, не смог ее защитить. Вот и его донимала она в  сновидениях. Обо мне, человеке, ставшем причиной ее гибели, и говорить не приходится. Ночные кошмары, главным действующим лицом которых была Мэри, мучили меня с детства. Она рвалась обратно в реальную жизнь, но для этого нас троих нужно было собрать вместе, чтобы мы вновь пережили эту трагедию. Форгот – всего лишь точка на карте, точка на плоскости, и стащить нас сюда – задача не сложная. Сложнее со временем. Так случилось, что возможным это стало только сейчас. Вероятно, наши очередные воплощения совпали во времени. Может быть случайно, а, может, она к этому руку приложила – не знаю. Я долго думал об этом, но ничего стоящего не придумал. Как говорится, пути Господни неисповедимы. Но тот факт, что мы наконец-то встретились в одном месте и в одно время – многое значит. Такое случается раз в столетие, а может быть, и в тысячелетие. И этот шанс нужно не упустить, - старик, задумавшись, замолк, а Мэтью опять наполнил стопки.
«Мэтью, Патрик Морган, скряга и местный богатей, - думал, разглядывая его Андрюха. – На него работала вся округа, и всех – рыбаков, лавочников, ремесленников, крестьян – он, словно паук, опутал липкой сетью долгов, и вырваться из нее было практически невозможно. Он и слушать не хотел о нашей с Мэри любви, естественно считая сына рыбака не парой своей красавице-дочери. Он запрещал Мэри бесплатно лечить людей, и она делала это тайком. Возможно, эта таинственность и вызвала подозрения благочестивых прихожан, и, в конце концов, они озверели в своем благочестии. И тогда их возглавил Мартин Бреннан, который сейчас в личине, то ли бывшего Антона Костенко, то ли  нынешнего Энтони Костэна, так складно рассказывает о нашем общем прошлом...»
- Эндрю, ты хочешь видеть свою Мэри не в сновидениях, не в воспоминаниях о прошлой жизни, а живую, во плоти и крови, такую же юную и прекрасную как тогда, в 1617 году? – прервал его мысли моряк. – Я, например, ужасно хочу избавиться от ночных кошмаров и хоть на старости лет спать спокойно, не обращая внимания на лунные фазы, и не бояться заглядывающую в окно большую круглую луну. Мэтью Хопкинс тоже не против расстаться с преследующим его на протяжении многих веков чувством вины. Сейчас мы собрались все вместе, это не случайно, и – слово за тобой. Завтра полнолуние...  Прав твой психоаналитик – разберись, в конце концов, с ситуацией.
- Я согласен, - немного подумав, сказал Андрюха, закуривая.
И тогда Энтони Костэн изложил свой план.

Этой ночью ему ничего не снилось, а, может, и снилось, - он не помнил. Они таки набрались вчера, и голова, когда он проснулся, немного гудела. Он еще валялся в постели, обдумывая совершенно фантастический замысел старого моряка, когда в дверь постучали, и стриженая толстушка Мэри внесла в комнату поднос с маленьким графинчиком водки и бутербродами с черной икрой.
- За счет заведения, - улыбнулась она и, покачивая бедрами, удалилась.
Весь день он бродил по окрестностям, спустился к озеру, посидел на берегу, почистил мелом серебряный фунт, потом пожалел об этом: ведь стер, дурак, отпечатки пальцев Мэри, которые, наверняка, сохранились на его темной от времени поверхности...
Уже на трезвую голову он еще раз проанализировал план Энтони Костэна и пришел к окончательному выводу, что, несмотря на всю свою экстравагантность, он абсолютно реален.
«Мне уже не восемнадцать, и кое-что я умею, - думал Андрюха. – По крайней мере, не позволю ударить себя по голове стулом. А остальное... Сколько же их было? Пятнадцать? Двадцать? Чем они были вооружены – палками и ножами? Справимся...»
Он прошелся по деревне, и немногочисленные встречные к его изумлению, приветливо улыбались и здоровались.
«Точь-в-точь, как в наших деревнях», - удивился Андрюха.
В лавке он выбрал тяжелую трость с загнутой рукояткой и выслушал пространное мнение пожилой хозяйки по поводу состояния здоровья нынешней молодежи.
«Убивать никого не буду, зачем нарушать цепь воплощений этих уродов? – думал он, поднимаясь к гостинице и размахивая тростью. – Пусть мучаются, вспоминая свои грехи, если это возможно. А ведь возможно. Помнят же Энтони с Мэтью свои. Но помочь им мучаться – помогу. Пару-тройку человек все-таки искалечу...»
Мэтью был сама предупредительность. Обед, сигареты, прохладительные напитки в номер – «за счет заведения». Видеомагнитофон, пара кассет, небольшая спутниковая антенна – «за счет заведения».
- Может быть, сэр, то есть, ты, Эндрю, захочешь посмотреть новости из России... А кассеты... Так, ничего плохого – боевичек, немного эротики.... – и он засмущался.
Ужинали они втроем. На этот раз – без водки: ночь ожидалась серьезная. О предстоящем не говорили. Лишь перед тем, как расстаться, Энтони, как бы между прочим, бросил:
- Ты, парень, в горячке постарайся не убивать одноглазого...
- Чтобы не прервать цепь воплощений?
- Вот-вот... А то соберетесь завтра за столом, а меня – нет... и вроде, как и не было никогда...
Мэтью захихикал.
- Да и с ним побережнее, - мрачно взглянул на него моряк, - Как ни как, какой ни какой, - тесть.
И Мэтью погрустнел.

Спать не хотелось. Андрюха покрутил в руках трость, привыкая к оружию, сделал несколько замахов. Комната оказалась тесноватой, но, может быть, это и к лучшему.
«Интересно, в какой реальности будут развиваться события? – подумал он, глядя в окно. – Если в этой, то нормально, если в той... Тогда и трость из этой реальности не пригодится. Как она, эта трость, туда попадет? Но ведь Мэри приходит в мои сны, в мою реальность, значит, она стремится быть именно здесь. И сколько раз, я ловил себя на мысли, что в этих снах воспринимаю себя по-другому – с каждым месяцем, с каждым годом... Я, действительно, становлюсь взрослее,  мудрее, опытнее. Я продолжаю жить и старею, она же словно застряла в своей молодости. Так что старик все-таки прав – драться будем на моей территории. А что, если древний валлийский заговор, который нашел Мэтью, не сработает, и вместо «плоти и крови» я получу груду костей?»
Он вздрогнул и прогнал эту предательски трезвую мысль. Вчера, помнится, Энтони привел массу примеров из местных легенд, где герои, возвращаясь из страны фейри живыми и здоровыми, думают, что провели там всего несколько часов, а на самом деле оказывается, что они отсутствовали среди людей несколько десятков лет. Десятков, но не сотен же!
Андрюха сделал пару глубоких вздохов, и последние сомнения окончательно покинули его мозг. Напротив окна висела огромная луна, и по гладкой поверхности озера пролегла ровная дорожка. От берега к берегу. Полюбовавшись дорожкой, он, не раздеваясь, прилег на кровать, закрыл глаза, привычно вызвал образ Мэри.
Мэри появилась сразу. Белокожая и рыжеволосая, она возникла в его мозгу, как по мановению волшебной палочки феи... Или фейри? Да Бог ее знает... Главное она здесь. Вот она, смеясь, задрала подол юбки и карабкается по меловым глыбам куда-то вверх. Он спешит следом за ней. Скоро он ее догонит, перед его лицом уже мелькают ее выпачканные в мел голые ступни. Скоро догонит, и тогда...
На его лоб легла холодная рука. Он открыл глаза и вскочил с кровати. Рядом стояла Мэри. Он осторожно протянул руки, и она утонула в его объятьях.
«Из плоти и крови, - пронеслось в Андрюхиной голове. – Молодец, Мэтью, заклятье сработало!»
- Ты наконец-то пришел, - прошептала девушка и заплакала. – Как же долго я вас всех собирала!
- Успокойся, теперь мы всегда будем вместе, - Андрюха гладил ее волнистые волосы, и воспоминания той далекой жизни все ярче оживали в его сознании.
Аромат волос, тела, бархатистость кожи – все оказалось до боли знакомо. А вот здесь на спине у нее должна быть родинка... Точно, есть! А вторая – на ягодице... Но до ягодицы его руки не успели добраться, внизу послышался шум. Он, приближаясь, нарастал.
- Ты спасешь меня? – она заглянула ему в глаза.
- На этот раз – да, - и он крепко, как никогда раньше, поцеловал ее.
- Томми.... – она испуганно замолчала.
- Теперь меня зовут Андрей, но тебе будет привычней – Эндрю.
- Эндрю... Какое красивое имя! Да и ты стал солиднее, - она вытерла слезы. – Закрой, пожалуйста, окно, Эндрю, и... и дай мне нож.
- Нож? Зачем?
- Их много, и я боюсь за тебя. Мы вместе...
- О нет! Я тебя вообще в душевой кабинке закрою. А окно... Окно пусть останется открытым. Ну-ка, быстро сюда! – и он защелкнул за ней замок.
Потом отодвинул от окна стол, засунул под него стул, отчего в комнате стало просторней, открыл дверь, вышел в коридор и спрятался за углом, сжимая трость.
Толпа с грохотом пронеслась мимо него, недосчитавшись, правда, двух последних бойцов, резко вырубленных тростью. Остальные во главе с одноглазым уже ворвались в комнату. Старикашке, ковылявшему за толпой, Андрюха просто сделал «страшные глаза», и старикан заковылял в обратном направлении.
«Ну что ж, сценарий изменен, теперь поиграем в мои игры», - весело подумал Андрюха и протиснулся в комнату.
При этом как минимум три человека лишились глаз, пополнив цех одноглазых попрошаек Форгота. Они с воем выскочили из комнаты, отчего дышать там стало значительно легче.
- Где она?! Где?! – орал одноглазый, растеряно озираясь. – Посмотрите в окно, нет ли там веревки?
Не собирался Андрюха убивать, но пришлось. Два дурака, отпихивая друг друга, начали поиски веревки за окном и перестарались – один, не без помощи загнутой рукоятки Андрюхиной трости, потерял равновесие и, громко вопя, полетел в озеро, прихватив с собой и товарища, в чью одежду он успел вцепиться мертвой хваткой.
Еще один непрошеный гость получил тростью в пах, второму Андрюха раздробил ступню, когда пробирался между снующих по комнате людей к одноглазому Мартину.
Одноглазый, видя как быстро редеют его ряды, заподозрил неладное.
- Эй, ты, осторожней со своей палкой! - заорал он на Андрюху. – Ты, вообще, кто такой?
- Я? – переспросил Андрюха, проталкиваясь к нему и по пути выбивая остатки зубов краснорожему парню. – Я ваша тетя из Киева. Приехала и буду у вас жить...
- Откуда? Какая тетя? – одноглазый остолбенел и в изумлении открыл рот.
- Из Киева... есть такой город в Украине, - объяснил Андрюха и повторил отработанный годами нехитрый прием – прямым правым расквасил одноглазому нос, послав его в нокдаун.
«Нет, это, скорее нокаут, - решил Андрюха, глядя на затихшего под столом Мартина. – Так вот каков ты в прошлом, дедушка Антон...»
Рассматривать «дедушку Антона» было некогда. Сзади на него насел обиженный потерей зубов краснорожий здоровяк. Он обхватил Андрюху за горло и начал душить. Со здоровяком пришлось немного повозиться. Парень оказался мощным.
«Наверное, на местной бойне работает, - решил Андрюха. – Или вышибалой в пабе...»
Хорошо, хоть оставшаяся четверка, не ожидавшая предательства в своих рядах, замерла в нерешительности. Когда же парень, невнятно шепелявя угрозы, выполз из комнаты, они, разом заорав, кинулись на Андрюху, размахивая ножами.
Андрюха, заняв круговую оборону, раскрутил трость. Она, со свистом разрезая воздух, едва не касалась их растерянных рож.
- А теперь – вон отсюда! – скомандовал Андрей.
Тот, что потолще, оказался самым сообразительным и проворным. Он бросился на пол и по-пластунски под свистящей тростью пробрался к двери. Остальным пришлось помогать выбраться пинками.
Андрюха отдышался, привел в порядок одежду и открыл дверь душевой. Но Мэри выходить не спешила. Она как завороженная широко открытыми глазами смотрела мимо него и пыталась что-то сказать.
Андрюха резко обернулся. Так и есть! Пожалел гада! Тяжелый стул уже опускался, но Андрюха успел захлопнуть ногой дверь душевой, одновременно юркнуть в сторону и еще раз заехать одноглазому в нос.
Пластиковая дверь треснула, Мэри взвизгнула, а одноглазый рухнул на пол.
«Вот теперь, дедушка Антон, получи нокаут», - удовлетворенно подумал Андрюха, разглядывая расквашенный нос Мартина.
- Быстро вниз! – он увлек Мэри по коридору. – Там где-то твой отец...
Патрика Моргана они нашли лежащего связанным посреди сарая. После того, как Андрюха его развязал, Морган хмуро ему кивнул в знак благодарности и бросился в дом.
- Убытки подсчитывать, - печально пояснила Мэри.
И, пока папаша подсчитывал убытки, Андрюха, сидя на ступеньках крыльца, целовался с Мэри, не обращая внимания на выползавших из всех щелей слуг. Это приятное занятие прервало покашливание за их спинами.
- Папа, это – Томми, Томас Уэйн, о котором я тебе говорила, - вскочила раскрасневшаяся Мэри. – Он сегодня нас спас, прогнал этих негодяев и... и он просит моей руки.
- Томас Уэйн... – Патрик Морган чем-то, действительно, напоминал Мэтью. Он задумчиво поскреб подбородок. – Это не сын ли утонувшего рыбака Николаса и сумасшедшей Клод? Сдается мне, за вашим семейством солидный должок числится... Ну, ладно, прощаю... Вот найду после этого погрома ваши долговые расписки, сожгу. Люди должны помогать друг другу, - и он поднял глаза к небу.
- Папа, а как же насчет руки? – напомнила Мэри.
Морган отмахнулся:
- Надоела ты мне со своими фокусами... Пусть теперь за тобой Уэйн присматривает.   Только на солидное приданое не рассчитывайте. Такой погром... Короче – благословляю... – он быстро перекрестил их и направился к сгрудившимся посреди двора слугам.
- Папа, я провожу Томми и вернусь, - бросила ему вслед Мэри.
- А, делайте, что хотите! - не оглядываясь, прорычал Морган, успевший настроиться на разборку с испуганными слугами.
Мэри быстро схватила Андрюху за рукав и утащила в дом. Там он помог уже пришедшему в себя Мартину освободить комнату Мэри и пинком спустил его с лестницы.
Подумать обо всем случившемся не дала Мэри. Она повисла у него на шее.
- Сегодня ты – мой! Никуда не отпущу. Слышал, даже отец сказал «Делайте, что хотите»?

Он проснулся от ярких солнечных лучей, плясавших по стене. Приоткрыл глаза, зажмурился от света и опять закрыл их. Естественно, никакой Мэри рядом не было. Конечно, все это чушь – заговоры, инсценированное сражение, каким-то образом спровоцированные стариной Энтони и плодом его собственных галлюцинаций, его сном. Зато, какой это был сон! Горячее тело, жаркий шепот, разметавшиеся по подушке рыжие волосы... За это можно было повоевать! Ради этой ночи можно было прилететь не только в Англию, но и в Антарктиду. Этих воспоминаний ему теперь хватит на много лет вперед, даже если он больше никогда не увидит во сне Мэри.
Повоевать... Он снова открыл глаза. Вот трость. Она аккуратно стоит в углу, там, где он ее вчера и поставил, придя из лавки. Вот стул. На него они вчера побросали одежду... Его барахло на месте, одежды Мэри, естественно, нет. Стоп, а почему стол стоит в углу, куда он переставил его перед битвой? Он вскочил... Батюшки, да он же голый! Почему? Та-а-ак... Треснувшая пластиковая дверь, ведущая в душевую кабинку. Значит, это был не сон?! Но где же Мэри? Он дернул дверь туалета. Закрыто, а из-за нее послышался жалобный голос:
- Подождите, пожалуйста, сэр, девушка скоро выйдет...
Он рухнул на кровать и расхохотался – получилось! Ай да, Энтони, ай да, дед Антон!
Из туалета вышмыгнула Мэри и, увидев его голым, смутилась:
- А я вот оделась...
-Это ты зря, - и Андрюха сгреб ее в охапку...
Через час в дверь его номера осторожно постучали, и на пороге появилась толстушка Мэри с подносом в руках. Увидев в постели свою рыжеволосую тезку, Мэри чуть не выронила поднос с уже знакомым Андрюхе джентльменским набором – графинчиком водки и бутербродами с икрой. Она густо покраснела и, опустив глаза, произнесла:
- В нашей гостинице, сэр...
- Это – за счет заведения, - перебил ее Андрюха.
Толстушка прыснула и, поставив поднос на стол, направилась к двери.
- Да, сэр, чуть не забыла... Вам просили передать, что вас ждут в ресторане в любое удобное для вас время...
- Ну что, пошли, познакомлю тебя с нашим врагом-добродетелем, - сказал Андрюха, доедая последний бутерброд. 
Для обеда время было слишком ранним, и в ресторане находились только Энтони с Мэтью. Несмотря на ранний час, они уже изрядно набрались. Появление Мэри произвело в их тесной компании настоящий фурор.
- Я же говорил, что получится! – орал Мэтью, хлопая в ладоши. – А ты, русский дурак, мне не верил!
- Это я говорил, что получится, но, честно говоря, сомневался в твоих способностях правильно прочитать текст этого заклинания! – хлопал его по плечу Энтони. – Но ты сделал это!
- Господа, мы вам не помешаем? – рассмеялся Андрюха. – Позвольте вам представить – моя невеста, Мэри Морган.
Энтони подошел к Мэри, поцеловал ей руку и произнес по-русски:
- Сударыня, прошу меня великодушно простить за все, что я причинил вам в нашей общей прошлой жизни.
Мэри растеряно взглянула на Андрюху.
- Он у тебя прощения просит за прошлую жизнь.
- За прошлую жизнь? Как это?
- Сынок, тебе еще многое предстоит ей объяснить. Дай Бог, чтобы жизни хватило, - Энтони снова заговорил по-русски: - Но хороша, ей-Богу, до чего же хороша!
- Хватит секретничать! Говорите нормально, по-английски! – снова заорал Мэтью, пожирая глазами Мэри. – Дочка! – позвал он свою толстуху. – Давай нам шампанского! Сегодня ты за старшую. Папа – гуляет. У папы – выходной! В кои-то века...
И толстушка принесла две бутылки шампанского.
Где-то в середине банкета Энтони отозвал Андрюху в сторону.
- Значит так, сынок... Мы с Мэтью продолжаем оставаться твоими должниками. С меня – документы для твоей красавицы, организация свадьбы в местной церкви и оформление покупки на твое имя вашего семейного домика, видел, он пустой стоит. Со стороны Мэтью – небольшая доля в его бизнесе. С одной стороны твоя Мэри вроде бы и права имеет на этот дом, но как ты это докажешь? А с другой стороны – Мэтью еще предстоит свою дуреху замуж спихнуть, а это в местных условиях, сам понимаешь, сложновато...
- Да Бог с ней, с долей в бизнесе, дед Антон!.. – Андрюха осекся.
- Ну, чего уж там, ведь по-русски говорим, - похлопал его по плечу старый моряк. – А на счет доли в бизнесе не зарекайся. Ты ему только клиентов подгоняй и этих... лягушек.
- Лягушек?
- Да, лягушек. Понимаешь, французы сюда зачастили, а местные лягушки их не устраивают. Вот в России, говорят, лягушки всем лягушкам лягушки.
- Хорошо, будут ему лягушки, - Андрюха обнял Энтони. – Спасибо тебе, дед Антон!
- Да ладно уж, - смутился старик.

«Господи, - думал Андрюха, сидя в кресле самолета. – Неделя в Богом забытом Корнуолле, и такие перемены в жизни! Может быть, он, этот Корнуолл, действительно, забыт Богом, христианским Богом? Поэтому там и творятся такие чудеса, объяснимые только с позиций примитивной магии, фольклора и сказок? Как бы там ни было, это здорово!»
Рядом посапывала спящая Мэри. К изменениям, произошедшим в ее отсутствие в мире людей, она отнеслась философски:
- Знаешь, такое часто случается. Попадает человек в страну фэйри, погостит часок-другой, возвращается домой, а там – все изменилось, его дети уже стариками стали, - объяснила она ему. – Вот так и со мной получилось... Хорошо, хоть ты всего на двенадцать лет постарел.
Он тогда не стал переубеждать ее, на эту тему им еще предстоит поговорить в будущем, но подумал: «Господи, я отсутствовал не двенадцать – целых четыреста лет!» Итак уже здорово, что Мэри не испугалась большого современного города, поезда, самолета. Она только смотрела на все широко распахнутыми зелеными глазищами и все время держала его за руку. Даже во сне.

- Ну, здравствуй, здравствуй, Андрей Белов, - для Андрюхи вызов в кабинет босса после завершения такого необычного отпуска был полной неожиданностью. – Как отдыхалось в Англии? Говорят, неплохо. Даже жену себе из этого самого Корнуолла привез? Это за три недели! Молодец! Да ты садись, садись, - Виталий Юрьевич вышел из-за стола и даже пододвинул Андрюхе кресло. – Познакомил бы как-нибудь с женой... Говорят, красавица и необыкновенно рыжая? Понимаешь, - он перешел к делу, - дочке нужна практика в живом разговорном английском. Твоя Мэри не помогла бы? Деньгами я не обижу.
- Да я даже не знаю, - опешил Андрюха. - Мы в деревне домик купили, пруд в аренду взяли, рыбой займемся. Я ведь сын рыбака... Я уже и заявление на увольнение подал, - и он занервничал.
- Вот оно, твое заявление, - Виталий Юрьевич приподнял со стола листок, - А я хотел тебя старшим смены назначить, а там, гляди, и до начальника охраны дорастешь... Ну, какой из тебя фермер?
- Нет, мы с Машей окончательно решили – будем рыбу разводить для ее ресторана в «Морган-касле». Есть такой ресторан на тамошнем курорте, - о лягушках Андрюха умолчал.
- Для ее ресторана? – поднял брови Виталий Юрьевич. – Да ты, Андрюша, парень не промах... Ну, что ж, если понадобится кредит, милости прошу в наш банк. На самых льготных условиях...
- Да, - уже в дверях оглянулся Андрюха. – Если вашей дочке нужен живой разговорный английский, отправьте ее на месяц в Корнуолл. Захочет, остановится в моем домике в Форготе, не захочет – в местной гостинице «Морган-касл». На самых льготных условиях... А места в Форготе дивные…