ох, ужо енти сказочники

и чо толку-то
колготитси, пенять
всуе, хистори разными
заморачиватьси и обуревая натужно.

пишуть сибе, чого-й-то тамо, челики,
рассуждають об чом-то, переживають, не торопясь,
осмысля, образно такоси оформляють, красиво, ихние
чуйвствования, однакоси, фсе оне подневольными будуть.

отходили, отмирали
сначала вечерние часы,
потома стали ужо и послеобеденные,
и, напоследок, перестали трепыхаться утренние.

выключилси, уснул сном,
силы восстанавливающим,
груз забот сбросил, жисти
интэрес пробудилси, ляпота.

сичас кажному
жилаюсчему покалякать
публично надоть бы интэрес
исчо облагородить без обидняков.

и пущай виртуальный чиловечик, живусчий
в своем мирке, нашептывает своему боссу
фсякие гадости про людев из риальности,
не имея шапочного знакомства с ими.

кодысь наполнен впечатлениями риала,
то софсем неохота погружатьси в виртуальный мiр,
ибо при сопоставлении обоих мiров, последний
безнадежно проигрывает сражение за внимание.

память челика хранила осчусчения
от людев, бывших некогда, но
ушедших навсихда, проживаюсчих
где-тось исчо, но ужо не встречающихся.

ненужность веры была очевидной:
игроки делали ставки на того, хто взойдет
на папский престол, вещизм подменял духовное,
грили одно, творили другое, промысливали третье.

но челику не давали покоя тайны
мiроздания, он с усердием и рвением
рисовал с помощью цыркуля и карандаша
сказки, находя в ентом воплощение евонной мечты.