Зеркальный коридор. Глава третья

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/09/26/125

               
                КВАРТИРА НА УЛИЦЕ НЕКРАСОВА


А в Питере зима ещё даже красивее смотрелась. Предсолнечное погожее утро, обледеневшая вдоль набережных Нева, лёгкий снежок – то начинающийся, то снова затихающий, играющая на пробивающемся солнце своим величием историческая архитектура. И всё же, не смотря на застроенность, здесь в отличие от Москвы чувствовался простор…

От Московского вокзала прошлись пешком – благо улица, на которой жил Генрих Карлович, была совсем рядом, после Лиговского проспекта – каких-то минут пятнадцать-двадцать ходьбы.
Павел Валентинович шёл медленно, но старался держаться молодцом. Настроение у него было отличное. А Питер его только усиливал, демонстрируя взору свою вековую красоту.

– Вы знаете, ребятки, я так давно тут не был. И, казалось бы, годы прошли, а Ленинград…ой… Санкт-Петербург… всё не могу привыкнуть – совсем не меняется.  Заграничных машин только стало больше. Да и вообще транспорта. А лица людей… ну вот всё те же…

Периодически он останавливался и по несколько минут любовался той или иной архитектурной постройкой. А дома все, как на подбор, были старые, той ещё эпохи: бани купцов Целебеевых, особняк Трубецкой,  подворье Леушинского Иоано-Предтеченского женского монастыря…
Поэтому добирались медленнее, чем могли бы.
Но ребята не торопили – понимали, как для него это сейчас было важно: не просто соприкоснуться, а вжиться в эту атмосферу, в этот мегаполис с духом далёкого прошлого…

«Помнишь ли ты меня, город? – Павел Валентинович мысленно беседовал с ним. – Не забыл ли ты своего гостя, дорогой? Время неумолимо, но я так рад снова вернуться к тебе – к твоим берегам, твоим шпилям, твоим красотам… к моей молодости…»
 
                * * *

Генрих Карлович тоже сильно сдал за последние годы, осунулся, заострился в чертах – увы, въедающаяся всё глубже старость никого не красит. Но приезд гостей его заметно оживил. Он ещё с позавчерашнего дня, когда Павел Валентинович позвонил, не находил себе места от предстоящей радости увидеть старого друга.
Казалось, что даже многочисленные часы затикали более приободрённо, до этого момента уныло отсчитывающие ход неумолимого времени.

– Пашенька, дорогой, какой же ты молодец, что решился на этот долгожданный вояж! – Генрих Карлович по-хозяйски суетился. – Проходите, мойте руки. Я чайник сегодня, наверное, раз уже десять кипятил – всё никак не могу дождаться… И вы, ребятки, тоже умнички, что сопроводили Павла Валентиновича в этом пути и ко мне решили снова заглянуть.

Генрих Карлович к покупке угощений приготовился основательно: набрал много всяких вкусностей, от которых в прямом смысле просто ломился стол. Аж три раза ходил в магазин – сумку-то тяжело таскать, всё сразу не унесёшь. Зато пир теперь можно было закатывать смело. А для своего друга он припас бутылочку старого марочного вина.

– Ну, коньячок мы с тобой уже вряд ли осилим – крепок уж больно, – шутил он. – А вот винцо – в самый раз. Это мне как-то один мой хороший знакомый преподнёс в благодарность за одну очень важную для него услугу.
За что именно уточнять не стали, но было и так понятно, что это связано с коллекционированием. А Генрих Карлович достаточно отзывчивый человек – вряд ли останется равнодушным, когда дело касается его друзей и знакомых. И уж тем более, если эти люди так же, как и он, увлечены часами.

Часы в одной из комнат, кстати, пробили одиннадцать утра.
Вику почему-то тянуло из кухни именно в эти комнаты, где царило само Время, где ощущалось его дыхание… И она отпросилась из-за стола – побродить вдоль этих старых часов, заполонивших всю квартиру. Дима отправился с нею, так как их желания в этом совпали.
А старики ещё более повеселели и, расслабившиеся, предались совместным воспоминаниям: «А помнишь?.. а помнишь?..»

                * * *

– Уникальная квартира, – сказала Вика чуть ли не шёпотом. У неё даже немного захватывало дух.

– Наверное, у всех коллекционеров, собирателей старины – так, – отозвался Дима.

– Смотри, часы с кукушкой. Я в детстве о таких мечтала, чтобы она выпрыгивала из окошка и оповещала – забавно так.

– А мне всегда нравились часы с тяжёлыми маятниками. Что-то в них такое суровое, основательное и коренное – вот уж часы так всем часам часы.

Незаметно для себя прошли в самую дальнюю комнату, и их взгляды тут же натолкнулись на какое-то старое зеркало, размером в средний человеческий рост.

– По-моему, в прошлый раз мы сюда не заходили, – заметила Вика. – Я что-то не помню этого зеркала.

Уже слегка запылённая амальгама отражала их немного мутновато. А обрамление, сделанное из какого-то неизвестного сплава с глубокими вырезными узорами-веточками поражало своим мастерским исполнением.

– Вот умели раньше делать, – сказал Дима. – Что ни вещь, то произведение искусства.

– Наверное, позапрошлый век…

– Почти угадали. Шестнадцатый, – отозвался позади тихий голос.

Ребята обернулись. В дверях стоял Генрих Карлович, передвигавшийся по квартире в своих мягких тапочках почти неслышно, хоть и шмурыгал.

– Это зеркало у меня с блокады. Можно сказать, выменял на еду – какую-то малую частицу хлеба, спасшую жизнь одной семье. Но ненадолго.

– Да уж, частичкой не спасёшься…

– Не в этом дело, ребятки… Просто на следующий день именно в этот дом угодила бомба. И как раз в тот самый этаж, где они жили… Всё, что спаслось – только вот это старинное зеркало…


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/28/1703