Жил-был Дуб

        Жил-был  Дуб. Корни у него были большие и древние, а ствол – юный и хрупкий.
Вот такой невозможный был Дуб.

        Листья его были нежные, и тоже неправильные: изумрудного цвета, без прожилок и «изнанки». Когда Солнце всходило, они оттенялись лиловым, и серебрились на закате.

Когда и где жил этот Дуб?
Да так сразу и нельзя сказать, чтобы было какое-то конкретное «когда» или «где».

Наверняка можно сказать только одно: корни этого Дуба были в Земле, а ветви доставали до Неба.

Иногда и птички щебетали в его кроне, да белочки скакали по веточкам.
Поскачут, пощебечут – да и поминай как звали.

Был ли вокруг лес, была ли рощица – нельзя сказать наверняка. Вокруг вообще много чего было: реки, горы, человеки, тропинки, камни, и даже вокзал. Да, самый что ни на есть заурядный вокзал – с поездами по расписанию.

Только Дуб это всё не волновало ни капельки. Да и на него самого почти никогда и никто не обращал внимания – как будто и нет его вовсе – ни здесь тебе, ни сейчас.

Так и проходили лиловые восходы и серебряные закаты – нельзя сказать, сколько прошло их, потому что Дуб как был себе, так и стоит: корни древние-сильные, а ствол – тоненький-новенький.

Да только увидел дуб однажды на горизонте своём другую какую-то крону: чья она была – нельзя сказать, далеко ли, близко ли неба касалась – неведомо.

Да только стал дотоле голый Дуб теперь отчего-то жёлуди на Землю ронять – то лиловые, то бирюзовые, а то и серебристые – не знал и сам, как это вдруг выходит у него.

И стали те жёлуди высокими деревьями всё пород дивных да статных, и весь небосвод теперь держат-подпирают – авось, не обвалится.