Правда о Кудеяре2ч

АТАМАН КУДЕЯР

Эта личность одна из самых популярных в русском фольклоре, предания о Кудеяре зафиксированы на огромной территории, совпадающей с границами Дикого поля XVI века — в Калужской, Брянской, Тульской, Орловской, Курской, Белгородской, Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Пензенской, Саратовской, Самарской и Ульяновской (бывшая Симбирская губерния) областях, а также в Суздале.

Мне известно шесть легенд, в которых сын Василия Третьего и Соломонии Сабуровой — царевич Юрий, отождествляется с атаманом Кудеяром:

1. Это саратовская легенда о том, как отправляясь воевать Казань Иван Грозный поручил Москву Кудеяру Васильевичу. Но тот составил подложный указ о вызове под Казань и с государевой казной ушел в степи (29).

2. Симбирское предание о том, что Иван Грозный хотел казнить своего брата Юрия-Кудеяра, и для этого вызвал в Казань, но Кудеяр узнал о его намерениях и занял оборону на Кротковском городке у Сенгилея на Волге (30).

3. Рассказ о том, как Иван Грозный встретился с Юрием (который скрывался под именем «князя Луховского») под стенами осажденной Казани, после чего Юрий бежал на север, — чуть ли не на Соловки (31).

4. Курское предание о том, что Юрий-Кудеяр был похищен татарами с целью просить у царя выкуп за него, но когда это не удалось, Юрия послали вместе с татарским войском добывать себе московский престол. Когда это также не удалось, он не стал возвращаться в Крым, и остался на Руси, где занялся разбоем (32).

5. Суздальское предание о том, что Кудеяр заключил союз с татарами, вместе с ними пришел на Русь, а потом, видя их бесчинства, вернулся в русский стан и помог своим отстоять Москву (33).

6. Рассказ, который содержится в воспоминаниях А. Я. Артынова, известного ростовского краеведа XIX века, крестьянина дворцового села Угодичи под Ростовом: «О Сидорке Альтине, прямой его потомок родной мой дядя — Михайла Дмитриев Артынов в истории своей о селе Угодичах, написанной им в 1793 году, говорит следующее: «Сидорко Амелфов был целовальник Ростовского озера и староста Государевых рыбных ловцов; он часто ездил в Москву с рыбным оброком к большому Государеву дворцу; в одну из таких поездок он был невольным слышателем царской тайны, за которую он и поплатился своею жизнию. Вина его была следующая: находясь по своей должности в большом Московском дворце и будучи немного навеселе (выпивши), заблудился там, зашел в безлюдную часть дворца. Отыскивая выход, он пришел, наконец, в небольшой покой, смежный с царским жилищем, и там услышал громкий разговор Грозного царя с Малютой Скуратовым о князе Юрии, сыне Соломаниды Сабуровой. Грозный приказывает Малюте найти князя Юрия и избавить его от него. Малюта обещал царю исполнить это в точности и после этого разговора вышел в двери, перед которыми Сидорко едва стоял жив. Малюта увидел его, остановился; потом ушел опять к царю, после чего заключил Сидорку в темницу и там, на дыбе запытал его до смерти вместе с отцом его Амельфой, пришедшим в Москву проведать сына». Родословная автора этого рассказа известна как раз с тех времен, когда его предки служили великой княгине Елене Глинской, — в 30-е гг. XVI в. они были дворцовыми крестьянами (34).

Признаком того, что «дыма без огня» нет и в данном случае, является упоминание в легендах о Юрии-Кудеяре «князя Луховского», он же «князь Лыков»: в 1664 году среди искателей кладов стала известна некая «грамотка», которая была выслана из Крыму, в Путивль в прошлых годех «от того вора Кудояра к брату его кудоярову и от товарища от его кудоярова, от некоего князя Лыкова» (35).

Как показывают родословцы, между Сабуровыми-Годуновыми (а значит и царевичем Юрием) и князьями Лыковыми действительно есть прямая, исторически достоверная связь. У Федора Никитича Романова — будущего Патриарха Филарета и отца царя Михаила Федоровича, было 5 братьев и 6 сестер. Его сестра Ирина была замужем за Иваном Ивановичем Годуновым, а его сестра Анастасия замужем за князем Борисом Михайловичем Лыковым-Оболенским, который предал царя Бориса Годунова и поддержал Лжедмитрия Первого — Гришку Отрепьева. То есть Иван Годунов и князь Борис Лыков были свояками.

Дочь князя Лыкова и Романовой, Мария, вышла замуж за Ивана Шеина, мать которого была Мария Михайловна Годунова. В этом случае князь Борис Лыков и Мария Годунова были друг другу сватом и сватьей. Таким образом, у князя Бориса Лыкова были свояк Иван Годунов и сватья Мария Годунова. Если считать, что князь Юрий Васильевич — реальное историческое лицо, то Иван Годунов приходится ему пятиюродным братом. Для того времени и для этого рода — это достаточно близкое родство. Прадед князя Бориса Лыкова-Оболенского — троюродный брат Михаила Ярославича Чета-Оболенского. Но ведь Михаил Чет и Соломония Сабурова также троюродные брат и сестра. Таким образом, князья Лыковы — родственники Соломонии Сабуровой и по Сабуровым, и по Годуновым и по Оболенским.

Во всех этих преданиях о Юрии-Кудеяре, точно также как и в большинстве преданий о просто Кудеяре, присутствует мотив ухода: как территориального (в Крым или на Соловки), так и нравственного (то Кудеяр предает Родину, то он приносит покаяние и верно служит царю). Ярким примером является предание о том, что Троицкий монастырь на реке Пьяне (находящийся неподалеку от уже упомянутого Сенгилея) построил родственник царя, который спасался от него бегством (36). Вот, что рассказывается об основании монастыря: «Близ реки Пьяны, в урочище Совьи Горы, была татарская деревня Пара, где жил мурза Бахметько красивый собою и мужественный. Царь Иоанн Грозный, во время своей стоянки близ деревни Мишки, в урочище Мухина гора, услышал о силе Бахметьки, призвал его и взял в проводники и переводчики. Бахметько под Казанью отличился неустрашимостью, первый забрался на казанские стены, взял в плен царицу Узбеку, за что царь взыскал его милостью, облобызал, при крещении был его восприемником, назвал его Юрием Ивановичем Бахметьевым, и пожаловал ему множество земли, близ реки Пьяны (37)».

Здесь вновь упоминается царь Иван Грозный, взятие Казани, и некий Юрий. Этот сюжет позволяет нам говорить о том, что речь идет об упоминаемом в источниках русском служилом человеке Кудеяре Бахметеве: нам известен его приезд в декабре 1553 года в качестве гонца от ногайского мурзы Касима к Ивану Грозному (38).

Таким образом, речь идет о конкретном представителе рода Бахметевых, который конечно не был родственником царю Ивану Васильевичу, но состоял у него на службе. А «родственником» он стал благодаря тому, что кроме крестильного имени Юрий, носил еще и имя «Кудеяр», которое в народном сознании прочно соединилось с личностью сына Василия Третьего и Соломонии Сабуровой.

Вообще имя «Кудеяр» отнюдь не такое редкое, как это иногда пытаются представить исследователи. В одном только XVII веке мне известно (помимо Бахтеярова) еще 5 человек, носивших это имя:

1. Кудеяр Чуфаров, помещик из Арзамаса, упоминается в 1581 г.

2. Князь Кудеяр Иванович Мещерский, 1580 г.

3. Кудеяр Карачаев сын Мудюранов — московский посол, казак.

4. Кильдеяр (Кудеяр) Иванович из рода курских дворян Марковых.

5. Сын боярский из Белева Кудеяр Тишенков, который предал свою Родину и бежал в Крым. В 1571 году он убедил крымского хана Девлет-гирея идти походом не на Козельск, как это было задумано, а прямо на Москву. Набег был очень опустошительным, Москва выгорела, и Кудеяр ушел обратно с татарами в Крым. Однако через некоторое время Тишенков обратился к Ивану Грозному с просьбой о помиловании и разрешении вернуться в Москву. Разрешение было дано. Больше о нем ничего не известно.

Таким образом, можно уверенно говорить о том, что в образе Юрия-Кудеяра в народном сознании слились воедино биографии нескольких совершенно реальных, но разных, людей. Первоначально народ обратил внимание на то, как «исчезали» великокняжеские и царские дети, братья и дядья, — люди прекрасно понимали, что часть этих смертей была вызвана борьбой за престол. Тут в народном сознании всплыла концепция «казней Божиих», находящееся в полном соответствии с библейскими ценностями представление о том, что нашествия иноплеменных являются наказаниями Божиими за грехи человеческие. Такой казнью были и татарские нашествия, в одном из которых принял деятельное участие Кудеяр Тишенков. Парадоксально, но народ посчитал наказанием за смерть и удаление от престола царевича Юрия Васильевича приход его самого, но уже в образе царевича Кудеяра.

Дальше — больше. После того, как в народном сознании закрепилась цепочка «царевич Юрий — казнь Божия — Кудеяр», в легенды о Юрии-Кудеяре стали добавляться биографические факты из жизни всех известных Кудеяров 16 века, например, Кудеяра Бахметева, а затем имя «Кудеяр» стало нарицательным, и «кудеярами» стали называть вообще всех разбойников. «Подвиги» «кудеяров» (особенно с робингудовским оттенком) стали приписывать Юрию-Кудеяру, в качестве подчиненных которого с XVII века стал выступать Стенька Разин, а с XVIII столетия — Емелька Пугачев. К этому времени сыну Соломонии должно было быть уже 250 лет…

Таким образом, мы видим, что под легендами о царевиче Юрии-Кудеяре есть историческая основа, но это — собирательный образ.

Важно отметить и еще один сюжет, который поможет нам понять место, которое занимает в русской истории личная трагедия сына Соломонии. Речь идет о судьбе старшего и единственного сына Ивана Третьего от первого брака — Ивана Молодого и сына последнего — Дмитрия Внука. Они приходятся Василию Третьему братом и племянником, а царевичу Юрию Васильевичу — дядей и двоюродным братом.

Долгое время даже речи не было о том, что наследником русского престол станет Василий Иванович. Эта роль была отведена Ивану Ивановичу Молодому, женатому на Елене Волошанке — дочери молдавского господаря Стефана. И даже после того, как Иван Молодой умер, Иван Третий видел в качестве своего преемника ни Василия, а Дмитрия Внука — сына Ивана Молодого. Мало того, Дмитрий Внук был венчан на царство по образцу византийских императоров, — еще при жизни своего деда. Но на рубеже XVI века ситуация резко изменилась — венчанный ан царство преемник престола вместе со своей матерью ушел на второй план, а официальным наследником стал именоваться Василий Иванович.

Что же произошло? Часто историки пытаются объяснить это борьбой людей и кланов. Но это верно только отчасти, так как в основе этого лежала борьба идей. Дело в том, что за Иваном Молодым и Дмитрием Внуком стояли силы, которым мила была Удельная Русь, проще говоря, сепаратисты. Что еще хуже, через Елену Волошанку в семью Ивана Молодого проникла ересь жидовствующих — колоссальная угроза русскому православию, заключавшаяся в симпатиях к иудейским религиозным представлениям. Жидовствующие не признавали отечественную пасхалию и эру от Сотворения Мира, иконы и мощи святых, акцентировали внимание на праздновании субботы и т.п. Крупнейшими борцами с этой ересью были святитель Геннадий Новгородский и преподобный Иосиф Волоцкий.

Случилось так, что Василий Иванович вместе со своей матерью Софьей Палеолог оказался вовлечен в заговор против семьи Ивана Молодого, который был раскрыт. Рядовые исполнители заговора были казнены, а Василий с матерью попали в опалу и даже не были приглашены на венчание Дмитрия Внука на царство.

Но несмотря на второстепенность родовой линии Василия, несмотря на заговор, в котором он участвовал, незадолго до смерти Иван Третий передал престол именно ему. Василий никогда не был венчан на царство, и только его сын Иван Васильевич Грозный был венчан (по образу чина венчания Дмитрия Внука) в 1547 году.

При этом сам Дмитрий Внук содержался в заточении, где и закончил свою жизнь вскоре после брака Василия с Соломонией Сабуровой. Можно ли пожалеть его, венчанного на русское царство, но умершего в заточении? Безусловно. Можно ли пожалеть его отца — Ивана Молодого, который был успешным государственным деятелем и тверским князем, но в результате борьбы за власть умер молодым? Безусловно. Значит ли это, что Иван Третий или его сын жена Софья Палеолог или их сын Василий Третий были злодеями? Конечно, нет! Они были великими государственными деятелями, благодаря которым и в правление которых оформилась русская государственная идеология, известная нам по трудам иосифлян и в виде идеи Москвы-Третьего Рима. Именно благодаря этим людям укрепилась единая, не разделенная на уделы, Россия, со своей единой национальной идеей.

Таким образом, рассмотрев вкратце судьбу Дмитрия-царевича, мы видим, что в судьбе Юрия-царевича не было ничего удивительного — отстранение от престола и последующая гибель молодого наследника в конце XV — первой половине XVI века были явлениями не единичными. Судьба Юрия-Кудеяра сложилась ровно также как судьба его дяди Ивана Молодого и судьба его двоюродного брата Дмитрия-Внука.

Русский народ, простые современники этих событий, видели только внешнюю сторону этих событий, и не обладали всей необходимой информацией для того, чтобы выносить суждения общенационального уровня, поэтому в русском фольклоре отражена симпатия именно проигравшей стороне.

Судьба Ивана Молодого стала основанием для появления цикла русских сказок об Иване Царевиче. Сопоставим основные эпизоды из жизни Ивана Царевича и известные биографические детали Ивана Ивановича Молодого.

У Ивана-царевича имеется два брата-злодея — Василий и Дмитрий, и у Ивана Молодого есть братья Василий и Дмитрий.

В сказке: начинают таинственно пропадать золотые яблоки, причем братья Ивана закрывают на это глаза и Иван — единственный, кто смог поймать похитителя. В жизни: Софья и Василий обвинялись в том, что во время заговора намеревались захватить великокняжескую казну, находившуюся в Белоозере.

В сказке: женился Иван на королевне Елене Прекрасной/Премудрой, которую привез домой из-за тридевять земель. В жизни: женился Иван на Елене — дочери молдавского господаря Стефана.

В сказке: Ивана коварно убили собственные братья. В жизни: Иван умер в ходе борьбы за престол.

В сказке: Царь разгневался на Ивановых братьев и посадил их в темницу. В жизни: вскоре после смерти Ивана, Софья была посажена вместе с сыном Василием в тюрьму.

В сказке: мы встречаем Жар-птицу и Серого волка. В жизни: на монетах царевича Ивана, бывшего удельным тверским князем, мы встречаем их же (39).

Понятно, что русский народ в сказках романтизировал образ проигравшей стороны, или, по крайней мере, недосказал сказку до конца: ведь «злодеи» победили и оказались положительными героями.

Ровно тоже мы наблюдаем в случае с Юрием-царевичем — атаманом Кудеяром. Давайте подумаем: что должен был делать Василий Третий, узнав, что в монастыре Софья родила ему сына? Признать наследника и вернуть жену-монахиню в Москву? Чтобы избежать при этом двоеженства, он должен был развестись вторично — с молодой женой Еленой Глинской. Стал бы кто-то всерьез воспринимать государя, который за два года вначале разводится с первой женой, и женится на второй, потом разводится со второй, чтобы вновь соединиться с первой — монахиней?! Нет, конечно. Да это было и не возможно.

Может быть Василий Третий должен был оставить Софью в монастыре, но приблизить сына Юрия? А как бы к этому отнеслась его вторая жена, смысл брака с которой заключался в рождении наследника? Сделать такое — значит внести смуту в великокняжескую семью и навсегда поссорить всех, кто стоял за Еленой Глинской с потомками Захарии Чета. Таким образом, была бы заложена «мина замедленного действия»: сразу после смерти Василия образовалось бы две группировки — проюрьевская и проглинская. Нет, через это Василий уже проходил, в молодости, и всячески старался избежать подобной ситуации для своих потомков.

Таким образом, мы видим, что судьба Юрия Васильевича была предрешена — особенно после рождения от брака с Еленой сына Ивана. Юрию Васильевичу предстояло всю жизнь прожить под надзором: если бы даже он сам не взялся за «добывание престола», всегда нашлись бы люди (как внутри страны, так и вовне), которые бы подняли знамя Юрия в своих политических целях. Можно ли пожалеть Юрия? Безусловно. Значит ли это что Василий Третий или Иван Грозный были злодеями? Конечно, нет.

Так ситуацию с рождением у Софьи сына восприняли только два наблюдателя — простой русский народ и иностранцы, которые одинаково посчитали, что «злодеи заточили невинного Юрия». Но причины такого мнения были различными. Если в русском фольклоре предания о Юрии-Кудеяре стали как бы продолжением цикла сказок об Иване-царевиче, то иностранцы восприняли информацию о сыне Соломонии в совершенно другом ключе. Мысль о том, что у великокняжеской четы родился сын, который имеет больше прав на престол, чем находящийся на нем Иван Грозный, проходит красной нитью через труды многочисленных иностранных разведчиков и авантюристов.

Из авторов XVI–XVII веков об этом говорят многие. Например, Адам Олеарий писал: «тиран Иван Васильевич» «насильно отправил в монастырь свою супругу Соломонию после того как, проведя 21 год в брачной жизни с нею, не мог прижить детей; он затем женился на другой, по имени Елене... Первая супруга, однако, вскоре затем родила в монастыре младенца-сына» (40).

Да-да, именно так: согласно Олеарию, мужем Соломонии был не Василий Иванович, а Иван Васильевич, то есть Иван Грозный! Дальше-больше.

Петрей де Эрлезунда влагал в уста Софии такие слова: «ни она, ни великий князь не увидят светлого лица и милых глазок младенца; но придет день, когда он, в свое время, неустрашимо явится пред очи своих подданных, даст видеть им свои светлые глазки и не оставит без отмщения ее позора, поругания и уничижения... Многие из русских рассказывали за верное, что Саломея родила сынка…, а потом, вступив на великое княжение, он назвал себя Иваном и сделал много бесчеловечных жестокостей в России и Ливонии. Но некоторые оспаривают это и думают, что Иван — младший сын Василия от Елены, дочери Василия Глинского» (41).

Как мы видим, здесь проводится одновременно две идеи: Юрий-царевич отомстит Рюриковичам за пострижение матери и отстранение себя от престола; и, вероятно, он это сделал, так как переменив имя правил Россией в качестве Ивана Грозного — «тирана и убийцы».

Получается, что Юрий был одновременно сыном и мужем Соломонии да еще и Иваном Грозным! Даже если отставить в сторону генеалогический бред двух авторов, то в любом случае их пафос однозначен — русские правители есть тираны и узурпаторы, незаконно владеющие троном. Какая следующая мысль напрашивается? Конечно, нужно помочь России и подарить его благодетельного правителя! Как справедливо отмечал, И. Е. Забелин, слух о рождении Георгия в устах иностранцев «есть крамольная попытка внести смуту в государеву семью и в государство, первая попытка поставить самозванца» (42). И если в XVI веке не удалось с этой целью похитить имя царевича Юрия, то на рубеже XVI–XVII веков это вполне удалось — в случае с царевичем Дмитрием Угличским, именем которого правили сразу несколько Лжедмитриев.