Рекорд

РЕКОРД

Когда  всё  остальное  потеряно, всё  же  остаётся  ещё  будущее
                К. Буви
       Вариантов было много - один другого хуже, но постепенно количество их уменьшалось.

       Топиться было страшно. Луиза с детства страдала слишком богатым воображением и такой же хорошей памятью, поэтому приходила в ужас от одной только мысли, что опять придётся слабыми, разрывающимися от бессмысленных усилий лёгкими, вдыхать грязную, вонючую воду, и умирать в долгих, безумно тяжёлых муках...
       ...Река с тихим плеском смыкается над твоей головой, и ты остаёшься наедине с её глубиной, и тем жалким запасом воздуха в тебе, ещё живом, которым у Смерти взята короткая отсрочка... Организм впитывает последние молекулы кислорода, требуя нового вдоха, грудь пульсирует от нарастающих судорог, кровь всё громче стучит в висках, и стиснутые губы, наконец, разжимаются...
       Вода, через жадное горло убийственным потоком льётся по трахее и бронхам, заливая лёгкие рвущей болью, судорожный кашель скручивает тело, быстро гася остатки сознания...

       К верёвке Луиза испытывала стойкое, почти хроническое отвращение. Её щеку начинал дёргать неуправляемый нервный тик всякий раз, когда она представляла, как жёсткая петля стягивается на её тонкой, хрупкой шее со следами предыдущих попыток...
       ...Лёгкое тело дёргается в инстинктивном желании дотянуться до бесконечно далёкой земли, затягивая петлю ещё туже... Хрустят ломающиеся шейные позвонки, слабые руки цепляются за верёвку, но ничего уже нельзя сделать, можно только исполнить в воздухе короткий предсмертный танец без названия, которого не видит никто...

       Остро отточенную бритву Луиза давно уже  где-то потеряла, а на поиски по помойкам другого, достаточно острого инструмента, у неё уже не оставалось сил...
       ...Собраться с остатками воли, зажмуриться, стиснуть зубы, и полоснуть тонкой, отточенной полоской металла, по руке...
       И закричать от короткой вспышки боли... А потом будет уже легко... Кровь горячим ручьём вытечет из тела, в него войдёт слабость, которая быстро сменится приятной сонливостью... И наступит вечный сон...

       Можно было бы, конечно, забраться на крышу какого-нибудь высотного дома, подойти к её краю, и обезумевшей птицей без крыльев броситься вниз, к милосердной земле, но Луиза страшно боялась высоты, и сделала это лишь однажды...
       Можно было бы спокойно лечь под наезжающий поезд, или кинуться под колёса быстро мчащегося мимо автомобиля, но на это у Луизы никогда не хватало нужного мужества...
       Лучше всего был бы, конечно, сильный и надёжный яд, но на него требовались немалые деньги. Откуда они сейчас возьмутся у бездомной, голодной нищенки?..

       Луиза сидела в тёмном сыром углу заброшенного подвала, ставшего ей временным и последним пристанищем, ёжилась от вездесущего холода, и, глотая голодную слюну, с уже привычным удовольствием думала о смерти. Если жизнь не приносит никаких радостей, самым приятным становятся мысли о её конце... Смерть от голода тоже была выходом и избавлением, но она была слишком долгой, а Луиза не хотела ждать...
       Оставалось одно. Она подняла истощённую руку, смотала с неё грязный бинт, и положила её на острое, ледяное колено. Свет далёкого уличного фонаря, падавший в выбитое окно подвала, рассеивался его стенами, и запястье казалось крохотной горной системой из многочисленных рубцов и едва заживших шрамов.
       Задача была не слишком трудна, потому что была похожа на уже заученный урок. Луиза нашла нужное, совсем свежее место, и, сделав глубокий вдох, впилась в свою руку зубами...

       …Боль пронзила её худое, почти непослушное тело... Луиза готовила себя к ней, но всё же замычала, захлёбываясь солёной, невыносимо горячей кровью, и глотала, глотала её в инстинктивном, уже неуправляемом желании хотя бы немного насытиться...
       Съёжившийся желудок расслабился, по телу медленно потекла пышущая жаром сладкая слабость… Луиза откинула голову, стукнувшись ею о грязную, колючую бетонную стену, и закрыла глаза, чтобы не видеть крови, которой она всегда инстинктивно боялась. А кровь щекочущей струйкой текла по её ободранным коленкам и предплечью, заливая замусоренный пол. Оставалось совсем недолго... Чуть-чуть... Сколько крови может быть в истощённом теле?.. Стакан?.. Два?..
       Последние силы уходили, в холодном подвале становилось необыкновенно тепло и уютно среди его грязных и жёстких стен. Раньше такая смерть была более морозной, чем этот подвал, но стимуляторы, которыми Луизу регулярно пичкали врачи, что-то изменили в её теле и Сознании… Воображение Луизы нежилось на пуховой лебяжьей перине, наслаждаясь сытостью после недавно съеденных яств. Было хорошо и безмятежно...
       Сон наплыл на неё тёплым розовым туманом, она сделала долгий блаженный выдох, и провалилась в сладкое небытие...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /  /

       ...Открыв глаза, она увидела высоко над собой знакомый до боли голубой потолок с белыми плафонами. Свет их был мягким и невыносимым. Как всегда…
       - « Опять... - с тоской подумала Луиза. – Опять не удалось... Зачем они?.. Зачем?! »
       Она забилась на больничной койке, обрывая опутывавшие её трубки и провода.
       - Зачем?!! - закричала она истерично, удивляясь вернувшимся даже с избытком силам. - Зачем?!! Оставьте вы все меня в покое!!! Я не хочу жить!!! ЗДЕСЬ жить!!! НЕ  ХОЧУ!!! Пустите меня туда!!! Там лучше!!! Там спокойнее!!! Там меня давно ждут!!!

       …Откуда-то моментально появились люди в таких же голубых халатах, ей стиснули руки, прижали бьющееся тело к постели. В плечо сделали какой-то укол, и Луизе сразу всё стало почти безразличным. Молчаливые сёстры милосердия быстро сменили забрызганное кровью бельё, её накрыли толстым одеялом. Врач в больших роговых очках, сквозь которые на неё смотрели очень внимательные и очень добрые глаза, сел рядом и положил на её пылающий, влажный от пота лоб свою мягкую руку.
       - Успокойся, дитя моё... - сказал он ласково и ободряюще. - Не нужно так... Всё прекрасно... Ты будешь жить...
       - Жить?! - она опять попыталась рвануться, но силы были отняты уколом. - Зачем жить?.. Где жить?.. Как жить?.. Мне нет места в этом мире! Я не хочу в нём жить! Дайте же мне умереть! Отпустите меня! Пожалейте меня! Я вас умоляю! Я вас заклинаю!..
       Она затихла, отдав вспышке последние силы.
       Врач погладил её по взмокшим волосам.
       - Успокойся, дитя моё... - повторил он ещё ласковее. - Всё это уже позади... Всё…
       - Всё ещё впереди... - слабо возразила она. - Вам не надоело каждый раз говорить мне одно и то же?
       Он покачал головой.
       - Не надоело. Это мой долг.
       - Жестокий долг...
       - Как знать, дитя моё... Как знать…Человеку обязательно надо дарить надежду. Хотя бы крохотную. Хотя бы единственную. А вдруг это его последний и главный в жизни шанс?..
       Доктор поднял голову.
       - Впустите их...
       - Кого? - Луиза скосила глаза. - У меня нет родственников. И никогда не было.
       - Теперь будут... И не только они…

       …В больничную палату, отпихивая друг друга, толпой ввалились возбуждённые, суетливые люди со странными аппаратами, которые тут же были нацелены на Луизу.
       - Что это?.. - не поняла она.
       - Триумф... - сказал доктор и встал, чтобы уйти. – Успех… Слава… Начинайте!
       Один из ворвавшихся в палату нетерпеливо наклонился над лежащей пластом Луизой, прижимая к своим губам маленький чёрный аппаратик непонятного назначения.
       - Итак, уважаемые телезрители! - начал он крикливым голосом. – Леди и джентльмены! Настал долгожданный миг, и вы сами можете увидеть нашу героиню!
       - Чего вы от меня хотите?.. - испугалась Луиза, попытавшись отодвинуться к стене.
       - О, дорогие телезрители! - восторженно завопил человек. - ОНА  ЕЩЁ НИЧЕГО  НЕ ЗНАЕТ!  ОНА  ЕЩЁ  СОВЕРШЕННО  НЕ  В  КУРСЕ! Но она узнает! И не от кого-нибудь, а от вашего покорного слуги, корреспондента канала NKS! Милое дитя! Я имею честь поздравить победительницу, вошедшую в последнее издание Книги Рекордов Гиннеса!
       Луиза немо озиралась. Увешенные всевозможными аппаратами люди сгрудились возле неё.

       …- Луиза Зарецки! - торжественным голосом провозгласил всё тот же корреспондент. – « Самоубийца Года »! Двадцать пять попыток за неполные двенадцать месяцев! Такого ещё не было! Двадцать пять раз она пыталась лишить себя конституционного права на жизнь, и всякий раз врачи возвращали ей это право!  Вживлённые в наши тела датчики гарантируют нам жизнь не хуже страхового полиса! Пользуйтесь услугами компании « Биосервис », её радиомаяки в случае вашей неожиданной смерти вызовут к вам медиков не позднее, чем через минуту!
       Луиза по-прежнему ничего не понимала. Всё было слишком ярко, слишком громко и слишком неожиданно.
       - Браво, Луиза! – не жалея голосовых связок, кричал корреспондент. - Ты превзошла своей целеустремлённостью даже мужчин! А упорство вознаграждается!
       Он достал из кармана толстую пачку пёстрых бумаг и помахал ею перед многочисленными телекамерами.
       - Знаешь ли ты, Луиза Зарецки, что это такое?! О, это контракты! Много контрактов! Реклама, кино, телевидение! « Мисс Суицид Года » отныне ни в чём не будет нуждаться! Теперь ты самый богатый самоубийца в мире! Выздоравливай поскорее! Тебя ждут слава и деньги! Много славы и много денег! Браво, Лиза!
       Присутствующие конкуренты из других массовых средств информации засуетились ещё больше, затолкались, мешая друг другу, ослепительно засверкали вспышки фотокамер.

       …Лиза бегала по ним взглядом, ни на ком не останавливаясь, а тоска медленно вытекала из её измученных тела и души, уступая место незнакомым, не испытанным ею прежде ликованию и счастью.
       Она вдруг поняла, что начинается её новая, двадцать шестая по счёту жизнь...

       Или  ПЕРВАЯ?..

        Оптимист  меньше  боится  Смерти, чем  пессимист – Жизни.