Изнанка молдавского протеста

Молдова – земля тихая, не буйная. Как отметил один наш современник, вглядываясь в историю последних двух веков, можно сказать, что у нас жизнь не горит, а тлеет. Этакий «бессарабский дымок». Протест против власти - это крайность, дикое исключение из правил. Политзаключенные – нонсенс. Здесь все свои, между своими договариваются, рука руку моет. Для нас демократические институты слишком дороги, власть мягкая и несправедливая, потому что зиждется на родственных связях; прокуроры и судьи жестки только с чужаками, и то - лишь в экстраординарных случаях, если не подмазали; гражданское общество воспринимается как разновидность комсомольской организации, только раньше у неё на значке красовался Ленин, а теперь – Доллар. Бунты и смена власти - всего лишь инструменты. Но инструменты не правового государства, а социального договора. Мамалыжного…

Наши основные социальные классы,  по определению хитрых молдаван, - пьяницы (они же тунеядцы, лентяи), «господари» (видные хозяева с лучшими сельскими домами, владельцы не менее 10 гектаров земли или хорошего бизнеса, а лучше - и того, и другого), местные бароны (примары и районное начальство), ну и сама власть – столичная знать. Три последних класса (их представителей узнать просто: по туфлям и маркам автомобилей) и определяют наше политическое, социальное и экономическое обустройство, наше, так сказать, лицо. Кишинёв сам по себе мало что решает или же решает (яркий пример - мэр Киртоакэ!) по старым, патриархальным лекалам. Решения принимаются все равно людьми,  не потерявшими связь с селом, районом, ставшими городскими только во втором или третьем поколении (с объявлением независимости страны инородцы были вытеснены из власти).

Вопрос безопасной и самобытной  жизни Молдовы - вопрос благосостояния трёх выше обозначенных классов, которые прямо или косвенно участвуют в управлении государством. Однако интересы каждого, как правило, либо не совпадают,  либо и вовсе противоречат интересам общества, страны в целом. Чтобы понять, как и где у нас решаются государственные вопросы, достаточно  вспомнить, как построил Владимир Филат свою партию, которую даже серьёзные эксперты считают партией, почти соответствующей ее классическому пониманию. В каждом районном центре он организовал большой и богатый стол, пригласив на пиршество районных начальников, знатных примаров  и некоторых видных «господарей» из  тех, которых наши политологи называют «лидерами мнений» (не важно кто это -  директор школы, бывший агроном или крепкий хозяйственник). Все те, кому понравился стол и Филат, стали опорой партии и до сих пор держат всю власть - от примэрии до Правительства. Корысти ради, они с легкостью переходят из одной партии в другую.

Наивно полагать, что судьбоносные государственные решения принимаются у нас в местных советах и в Парламенте. Очаги разработки национальных проектов и брейнсторминги не что иное, как пьянки ввиде импровизированной «ухи» на берегу озера или «шашлыков» в лесу, благо эти места за последнее десятилетие оборудованы по последнему слову западного стиля. Иногда достаточно и кумэтрии или свадьбы, где за отдельным столом на переговорах сидят участники нашей сакральной государственной связки: «господарь», местный барон и представитель столичной знати. За мамалыгой и жареным карпом с муждеем пилятся гранты и предоставляемые нашими западными партнёрами кредиты. На загородных дачах, за стаканом доброго домашнего вина, как правило, в обществе особ легкого поведения, прокуроры и судьи решают, подмигивая участникам застолья, кому завтра быть на свободе, а кому -  питаться баландой. Таким образом, обеспечивается выполнение социального контракта.

Молдавский протест направлен не против власти и не за утверждение демократических принципов и ценностей. Молдавский протест - это протест против нарушения социального мамалыжного договора. Небольшой молдавский политический митинг означает, что перестали делиться с «господарями», а мощный молдавский протест означает, что «обделяют» уже местных баронов. Картина, конечно, нарисована простым карандашом, умышленно упущены детали, а отношения между условными классами немного утрированы. Нет чёткой, что тоже очень важно, разделяющей линии между «господарями» и пьяницами (тунеядцами, лентяями), потому что эти классы постоянно пополняются численно - один за счёт другого. И все же мы должны попытаться называть вещи своими именами, а не пользоваться чуждой  политологической терминологией, если намерены понять, как функционирует молдавское государство, почему его трудно переделать, точнее, сохранить, и зачем люди приезжают протестовать в столицу.