Христов Путь это сбрасывание удавки с шеи, которую

4. Христов Путь – это сбрасывание удавки с шеи, которую всем миром хорошие родные люди из благих, конечно, побуждений, стараются покрепче затянуть на шее у человека.

Текст-понятие: Еду в поезде. Что-то от меня хотят.
1996. Таков мой духовный Путь, что, вроде бы, я сел на новый поезд, но и старый параллельно движется, а я разрываюсь между этими двумя поездами: мое физическое тело, поскольку оно из физического материала состоит, едет в старом поезде, а мой Дух – в поезде новом. Мое физическое сознание выбрало сторону Духа. Всё было бы для меня просто, если бы старый поезд был ликвидирован и дальше ехал бы только поезд духовный. Но ликвидировать его пока нельзя, поскольку весь старый мир в этом старом  поезде едет и на новый только с удивлением посматривает. С удивлением все из своих окон смотрят на него, пока лично кого-то обстоятельства не заставят высунуться из окна. Все новые духовные группы, в том числе называемые сектами, это как другие поезда. Они тоже новые, но не такие, как мой поезд: не такие они потому, что строились по тем же принципам, по каким строился физический поезд. А принципы эти, напомню, такие, чтобы людей в группах-поездах было много, чтобы деньги были и слава на весь мир была. Методы завлечения используются старые, поскольку Духи, этими поездами управляющие, тоже старые. Изо всех средств выделю магию, благодаря силе которой «Аум Сенрикё», например, быстро распространяется по всему  миру.
Если бы я в одном из этих новых (со старыми дырками) поездов ехал, то, наверное, и всех родственников своих вовлек бы туда, и  осчастливил бы их и славой, и деньгами. Но нет у меня в новом поезде всего того, что обычно радует людей в старом мире. Поэтому все родственники смотрят на меня либо снисходительно, мол, голова поехала у парня почему-то (чего ради он отказывается от известных стимулов жизни?), либо стараются вернуть меня в старое привычное для них лоно физической жизни. Мать хочет, чтобы я пошел на работу и работу подходящую для меня присмотрела. Я отвечаю, зачем мне работать, если деньги не нужны? Мать говорит, нам будешь помогать. Машину я продал – и всем вдруг стало жалко мою машину. Жалеют они мою машину так, словно я от них оторвал кусок их собственной собственности. Продал я свою собственность, а не их. Никто из них ни копейки не дал мне на покупку машина, хотя такое в старых принципах жизни есть, чтобы на крупную покупку собирали всей семьей. Не знал я об этих правилах тогда. Узнал позднее, когда начались сетования, в связи с тем, что машину продал, а с ними не поделился деньгами. Никто со мной своими деньгами не делился, когда я покупал машину, а теперь, поскольку есть такой принцип делиться с родственниками, как есть принцип собирать деньги на крупную вещь всей семьей, предъявляют свои претензии. Все хотят, чтобы я жил по их правилам и старательно наставляют меня на «путь истинный». Отвечаю матери, что по-настоящему истинный это мой Путь, поскольку он единственный, способный вывести человека из Колеса Смерти, в котором все они крутятся со своими принципами. Аскетизм – это начало выхода из того, в чем все крутятся и жаждут других втянуть в свое Колесо, чтобы веселее было помирать. Отвечает, не говори так, мне больно, когда ты так говоришь.
Делаю вывод: Если матери больно, значит, есть в моих словах энергия нового потока. Мне больно, тошно от их жизни, им больно от моего аскетизма. Мать, напомню, когда я помог ей выбраться из ракового кризиса, было стала слушать меня, а затем нашла причину вернуться в свою привычную колею: старая, мол. Она свой выбор сделала – и я с той поры её своими речами не донимаю. Она же, вернувшись к своим привычным принципам жизни, воздействует на меня, поскольку принципы требуют от неё этого. Мне и так тяжело, а тут еще она.