Лужайка

Зло - есть благо до тех пор, пока не встречается с другим злом.

Глава первая. В которой мы знакомимся с Никитой и Сеней

-Эй, грязь, хули ты вылупился?- прикрикнул Никита на Сеню и отвесил ему нехуевую пощечину.
Сеня же, видимо, вылупился на проходящего мимо них меня. Я прошел мимо. Никита скорее всего меня не заметил, потому принял Сенин застывший взгляд за задумчивость, а уж можете не сомневаться, задумчивость он на дух не переносил.
- Что, сука, из реальности выпал?! Может, вернуть?!
Сеня резко оторвал взгляд от меня, уже почти скрывшегося за поворотом, и жалобно проскулил:"Не надо, все в порядке".
Но было уже поздно. Никита от души замахнулся и въебал Сене по роже.
- Будешь знать, тварь! - с неким наслаждением произнес он после удара.
Сеня не произнес ни звука, а только держался рукой за место удара, как будто это могло избавить его от боли.
Никита был лучшим другом Сени, однако нельзя сказать обратное. Да и вообще, как считал сам Никита, друзей у него не было.
- Хули ты стоишь!? Нас ждут уже, ****ь, мы как всегда, сука, из-за тебя опоздаем, и соплю под носом вытри, а то как бомж выглядишь. Стыдно рядом с тобой находиться.
Сеня последовал Никитиному совету, вытер нос и зашагал в сторону метро.
- Ты куда, ****ь, собрался, меня подождать не хочешь, а?! - с этими словами Никита отвесил Сене смачный поджопник.
- Прости, я думал, мы опаздываем.
- Конечно, опаздываем!- заорал Никита,- а знаешь из-за чего?
- Из-за меня,- неуверенно предположил Сеня.
- Именно! - Никита улыбнулся и легонько дал Сене под дых.
 У Никиты в руке была бутылка пива, и, когда он полез в карман, чтобы достать билет, он передал ее Сене на сохранение. Сеня все еще задыхался. Происходило это уже возле турникетов. Пока Никита шарил по карманам, какой-то хитрожопый пацан решил перепрыгнуть. В прыжке он возможно намеренно задел Сеню, и тот выронил бутылку.
- Ах ты, мудак криворукий!- заорал Никита, после схватил Сеню и со всей дури швырнул его головой в каменную колонну.
-Я не хотел,- только и успел пробормотать Сеня, прежде чем потерять сознание.

Глава вторая. В которой я умираю

Меня же все несло и несло мимо. Я давно перестал обладать конечным пунктом своего передвижения. Единственное, что осталось - смерть. И вот точно не знаю: страх или интерес. А может, и то и другое. Мне давно хотелось умереть, но каждый раз, когда я оказывался неподалеку от этого, так сказать, события, я сразу резко менял свои желания. Будучи убежденным, что естественным образом удовлетворить свою потребность в скором времени мне не удастся, я решил немного помочь своей физиологии. Я думаю, не сложно догадаться, к чему я клоню. Как не сложно было догадаться и одному моему знакомому, которому я то ли от отчаянья, то ли от скуки, решил поведать свой замысел. Вежливо выслушав мои соображения, он без особых прелюдий высказал предположение, что я конченый дебил. Это могло бы меня обидеть, если бы не являлось самой целью.
Я присел на лужайку и попытался умертвить себя при помощи собственного сознания. Вышло, как вы можете догадаться, херово. Тогда, будучи настолько далеко от смерти, а именно на столько, на сколько и близко, меня, убежденного отрицателя всего потустороннего, вдруг посетила мысль о возможном существовании бога. Причем в самом утрированном его представлении. Я пытался выбросить из головы эти раздражающие мысли, когда заметил приютившегося на моей ноге здоровенного паука. Волька как-то сказал мне, что если паука раздавить, то скорее всего кто-то в скором времени умрет. Я человек не суеверный, но будучи на пороге чего - то настолько нереального и одновременно реального, настолько мистичного, что волей неволей ты теряешь способность к рациональным суждениям, я решил попробовать и раздавил ублюдка в кашу, размазав остатки его тела по своей штанине. Наблюдая, как на моих глазах живая материя превращается в отдаленно абсолютное ничто, мне вдруг захотелось вернуть свое действие обратно. Мне хотелось, чтобы паук жил. Я так сильно поверил в примету, что у меня закололо в сердце. Закружилась голова. Мое виденье окутал белый смог, и кажется, не могу быть уверенным на все сто процентов, но все-таки мне показалось, опять же вроде, только показалось, не буду говорить наверняка, но я, кажется, умер.
Однако, это случилось не мгновенно. После боли и присущего ей страха я вдруг почувствовал такой мерзкий, хуже слова не придумаешь, "блаженный" покой. И тогда смерть перестала казаться мне чем-то интересным. Она опошлилась своей предсказуемостью. Я больше не хотел умирать, но было поздно. Мое тело обмякло, сознание улетучилось, и, кажется, наступил конец.

Глава третья. В которой Волька немного разочаровывается, даже дважды

К моменту моей смерти дела у Вольки шли довольно неплохо. Когда-то мы с ним довольно много времени проводили вместе, но за последние пару лет наши с ним отношения наконец стухли, так что узнать о моем переезде на "ту сторону" он мог только при невероятном стечении обстоятельств. Так что ничего не помешало ему именно в тот момент оказаться на кладбище. И удивительного в этом мало. Ведь день, который я выбрал своим концом, выпал на некий церковный праздник, способствующий бесплатному передвижению автобусов в район кладбищ. А признаться честно, Волька был огромный любитель бесплатных увеселений, так что не мудрено, что он воспользовался и этим. По началу, блуждая между могил, он не испытывал ничего, что могло бы его увлечь, и в голову его начали закрадываться мысли, что с этим путешествием он прогадал. Но разочарование продлилось недолго, в какой-то момент он почувствовал, что идет уже не сам, а его несет сквозь старые повалившиеся заборы, гнилые кресты. Он не чувствовал самого себя, скорее, он ощущал покойников лежащих под его ногами. И уже сам, как будто мертвый, он потерял какое бы то ни было собственное сознание, и как будто сам потерялся у себя внутри. Продолжалось это недолго, так как его потерявшийся взгляд вдруг был восстановлен появившемся в его поле зрения неестественным объектом. Это была огромная страшная женщина лет сорока пяти. Она была довольно далеко, но Вольке было сложно не заметить ее действия. Сука ссала на могилу. Это было чем-то из ряда вон выходящим, но в то же время таким обыденным, что надолго Вольку не увлекло, но настрой был потерян, и он был вынужден вновь прыгнуть в автобус и пуститься в обратный путь. В город.   

Глава четвертая. В которой Никита удовлетворяет свои сексуальные потребности

Дверь открыла довольно сомнительной красоты баба, что наконец помогло Сене вернуться в чувства. Никита схватил ее за жопу, и все трое оказались на диване.
- А как зовут твоего друга?- поинтересовалась баба у Никиты.
- Да не обращай внимания на этого обмудка,- ответил Никита. Он повернулся к Сене,- слышь, грязь, тебя не существует.
- Меня не существует,- пробормотал Сеня.
- Вот и славно, а то на двоих я не готова,- баба улыбнулась.
- Я пока тоже не настроен,- начал Никита,- знаешь, ты та еще уродина, может, если бухнуть чего, а то мой писюн вряд ли встанет, даже если тебе на голову пакет нахуярить, и ты будешь сосать как древнегреческая богиня. Вот, я думаю, где точно знали толк в ебле, так это в древней Греции. Так что, ****ь? Есть бухнуть?
- У меня, вроде, нет ничего,- баба смутилась и немного зажалась.
- А ладно, похуй,- Никита вновь обратился к Сене,- ты, ****ь, можешь появиться, сгоняй за бухлом.
- У меня денег нет,- робко вставил Сеня.
- Ты думаешь, меня это ****?! А ну, пошел на ***!
Сеня вышел из квартиры, когда голос подала баба:"А может у меня кое-что и есть". Баба порылась где-то за диваном и извлекла оттуда примерно полбутылки водки. Никита быстро оприходовал ее, потом оприходовал и бабу. Ее тело было довольно рыхлое, поэтому его тонкие, жилистые пальцы иногда тонули в ее плоти. Однако, сука ****ась на ура. Никита вставил член между ее огромных сисек. Она сжала их руками. Он долбил так, что его головка тыкалась в ее подготовленный полураскрытый рот. Он кончил ей на лицо. Растер сперму. Залез во внутренний карман своего пиджака и достал флягу. Сделал пару глотков, перевернул бабу и вставил ей в зад. Одной рукой он погрузился в ее разработанную, воняющую рыбой, ****у, а другой тискал жир на ее животе. Когда она вскрикивала, он отвешивал ей ****юлей. Он кончил во второй раз, натянул штаны и съебался, совершенно забыв о Сене, который должен был вернуться с минуты на минуту.

Глава пятая. В которой мы узнаем кое-что о Вольке

Волька вышел из автобуса и слился с городской толпой, но слился он исключительно визуально, так как все его нутро, его сознание, собственно говоря, именно то, что и было Волькой, ведь внешне он ничем не отличался от любого другого человека, так как любой человек - есть одно и то же без своего собственного Вольки внутри, все еще оставалось при нем. Честно говоря, Волька так и думал. Он был уверен, что любое существо, а точнее будет сказать, тело, оживает только в тот момент, когда он, Волька, вступает с ним в контакт, и именно он сам засовывает в эту массу самого Вольку, с которым потом и имеет дело. Так что, несмотря на то, что внешне все представляло собой одну сплошную кишащею массу, по сути на улице было совершенно пусто, только один Волька, который медленно плыл. Сам пока не зная куда.
На самом деле, наше с ним общение прекратилось именно потому, что я не мог согласиться с ним относительно его теории, так как был почти полностью уверен в том, что я существую и без какого-то там Вольки внутри меня.
Волька размышлял о чем-то и сладостно улыбался, когда вдруг Волька проник в ошивающегося возле магазина Сеню и не обратился к самому Вольке с вопросом относительно наличности. Ох, как же он ненавидел попрошаек.
Как-то раз проходил он мимо церкви, и к нему подошел потрепанного вида старик и открыл рот:"Парень, послушай, вот костюм себе новый купил, смотри какой, и боты новые, а вот на баню денег не хватает, а что же это я грязный, да в обновки полезу? Не годится, сынок, ты пойми старика, выручи, чем можешь. Если что, так я уже пятнадцать лет не пью. Вот прямо тут, возле дома господа нашего клянусь тебе. Пятнадцать лет ни капли в рот не брал. Подсоби чем можешь, сам же, небось, чувствуешь, как пасет от меня, а тут брат умер, на поминки надо, а я что ж, грязный, вонючий пойду? Ой, не годится. Подсоби, дорогой. Тебе это потом на небесах зачтется".
Не то, чтоб Волька разжалобился тогда, но по карманам все-таки пошарил, выудил мелочь какую-то и, вроде даже, старику протянул. А дело на территории храма было. Так тот старик посмотрел на Вольку, злобно так, да не очень, и говорит:"Э, дружок, давай только за забор выйдем, а то тут не положено".
И вот тут Вольку прям передернуло, ну думает, сука, уж хоть честно на бухло попросил бы, а тут еще ***ня эта с храмом, ну и дал Волька старику ****юлей, даже за забор не выходя.
А теперь вот Сеня, а точнее Волька в Сене, говорит:"Мелочи не подкинешь?"
- Тебе зачем?- спрашивает Волька в Вольке.
- Да вот, Никите выпить надо.
Волька мелочи не дал, конечно, но уважение сохранил. К самому себе все же.
Когда Волька скрылся за магазином, не смотря ни на что бы то ни было, Сеня все еще остался Сеней стреляющем мелочь. Наконец насобирав на бутылку водки, он чуть ли не в припрыжку ринулся в обратный путь. На квартиру.
А я был мертв.

Глава шестая. В которой я осознаю свое новое положение

При жизни меня всегда удивляла моя способность любое мое действие представлять как нечто законченное, не смотря на то, как оно было на самом деле. Я никогда не рисовал одну картинку больше одного дня. День заканчивался, я смотрел на обосранный кусок бумаги и видел, что это все - законченное произведение. У меня даже не появлялось мысли добавить что-то на следующий день. И так со всем. Не только с рисованием. Со всем, кроме смерти. Сейчас, лежа мертвым на лужайке, я ощущал незаконченность. Обычно я представлял себе смерть, как ничто, как сон без сновидений, как то, что ты просто исчезаешь. Иногда, возможно, довольно сильно обдолбанным, мне приходили мысли о загробном мире в разных бредово-фантастических его проявлениях. Конечно, я никогда не относился к этому серьезно, но даже в это я с большей вероятностью был готов поверить, чем в то, что случилось со мной. Я бы не сказал, что я превратился в ничто. Но ничто, определенно, окружало меня. Я не мог быть уверен, открыты или закрыты у меня глаза, да и есть ли они у меня вообще. Тело не ощущалось, но я, определенно, чувствовал привязанность к чему-то. К пустоте? Разве такое возможно? Будучи в ничто, у меня все равно остались какие-то желания, что показалось мне странным, но даже не желания, а скорее воспоминания о желаниях. Я просто помнил, что так когда-то было можно, а сейчас нет. Осталась только неудовлетворенность. К счастью, пока что она оставалась на одном уровне. Хотя, какое тут счастье? Эта стабильность, не изменчивость состояния, не изменчивость окружения, а именно его полное отсутствие, мое присутствие в этом отсутствии, я думаю, это прозвучит громко, хотя звуков тут особо нет, а если и есть, то все они происходят на одном уровне, отчего и кажется, что их нет, я могу допустить, что то, в чем я оказался - есть одна из самых страшных моделей ада, которую я только мог себе представить. Не значит ли это, что загробное существование обуславливается исключительно твоими о нем персональными представлениями? Если это так, то я проклинаю себя за то, что недостаточно отрицал весь этот мистический бред. Хотя, какой уж тут бред? А самый настоящий! Моя жизнь казалась мне бредом. Пусть теперь и смерть им будет. Так и где тут разница? Я невероятно разочарован. Я неудовлетворен! Я не знаю, ждет ли меня впереди вечность или ничто. Но разве это не одно и тоже? Так точно! Хочется моргнуть. Очень сильно хочется. А не знаю как. Может, я уже моргнул? Только не заметил. Но какой тогда в этом смысл? Это невыносимо!
Простите меня, я не хотел мучить вас своим адом. Я сам себе его создал, а вы тут не причем, вам и вашего хватает.
Так что там Сеня?

Глава седьмая. В которой Сене приходится полагаться только на себя

К этому моменту, хотя совершенно ясно, что я без понятия к какому именно, Сеня вернулся к бабе на квартиру. Естественно, Никиты там уже не было. Сеня был уже готов побежать вдогонку, но баба его остановила.
- Посиди немного со мной.
Сеня присел на диван, но выдержал от бабы довольно большое расстояние. 
- Ты не такой, как он. Ты хороший парень, я вижу это в твоих глазах. Ты добрый. Возможно, даже слишком. Зачем тебе все это нужно?
- Что мне нужно? Мне ничего не нужно. У меня все есть,- ответил Сеня.
- Почему ты позволяешь ему так с собой обращаться?
- Кому?
- А то, ты не понимаешь.
- Никите?
- Ясен ***!
- Как обращаться? По-моему, все хорошо. Он мой друг.
- Ты что, совсем идиот? Он же бьет тебя, кричит, унижает! Почему ты не ответишь ему? Как ты все это терпишь?
- А что есть дружба, как не способность терпеть?- Сеня так широко открыл рот, что в образовавшейся черноте можно было разглядеть меня,- а терпеть я умею, ты уж поверь. Я как-то раз, еще совсем маленький, ну лет двенадцать мне было, поехал в детский лагерь, а там ребята почти все детдомовские были, ну сама понимаешь, с ними шутки плохи, а я тогда еще хилый был, да и выглядел, мягко говоря, не по-пацански, чем уже вызвал среди них не особо положительное к себе отношение. Они постоянно в туалете курили. Но это ладно, они особо меня не трогали, но я так боялся, что это может случиться, что пять дней в туалет срать не ходил, пока меня родители не забрали. Так вот эти пять дней я действительно терпел! А это что? Это так, дружеские подколы, так все друзья делают,- Сеня так искренне улыбался, что бабе даже жутко как-то стало.
- То есть тебя все устраивает?
- А что тут может не устраивать? Если б не устраивало, я бы и не дружил. Ладно, пойду я. Нужно Никиту найти. А то пропадет он без меня.
Сеня встал с дивана, подтянул штаны, и покинул квартиру. Баба так и осталась сидеть на диване, разинув рот, да так, что Никитина сперма вот-вот должна была оттуда вытечь.

Глава восьмая. В которой появляется Вик

Волька пришел домой. К своему удивлению, но так как все происходящее было им же самим и смоделировано, а соответственно, никакого удивления, на самом то деле, и не было, ну тогда, скажем так, к нашему удивлению, хотя, ведь если и мы сами были лишь Волькой в нас, то и нам удивляться нечему, ну да ладно, не будем расстраивать Вольку и подыграем ему, скажем так - Волька пришел домой и без малейшего удивления обнаружил сидящего у него на кухне Вика. Исходя из своего мировоззрения, Волька придерживался мысли, что ничто на свете ничего не означает, соответственно, все совершенно несерьезно, поэтому не может быть и речи о таких глупых бессмысленных вещах, как обида, зависть, ревность и прочая муть подобного сорта. Однако, войдя в свою квартиру, он не мог не заметить, что Вик пренебрегает такими простыми правилами, как разуться, прежде чем входить в квартиру. На секунду этот маленький факт настолько разозлил Вольку, что он был готов прямо сейчас выбросить Вика в окно, но вспомнив о своем мировоззрении, он поунял свой порыв и попытался не обращать на это внимания. Это было невероятно трудно, и довольно сильно раздражало Вольку. А еще сильнее его раздражало то, что его это раздражает. Ведь если он на все сто уверен, что все несерьезно, то как такая мелочь может вызвать в нем такие гневные чувства? Он ощущал слабость своей теории по сравнению с самим собой и впадал в отчаяние, оттого, что осознавал свою несостоятельность. Еще он не понимал, как, если все происходит по его воле, случаются события ей же противоречащие. Тогда он решил сослаться на свои потаенные бессознательные желания и принять это как должное. Он попытался поверить, что в этом есть нечто действительно верное, истинное. И эта вера позволила ему спокойно разуться, пройти на кухню и сесть за стол напротив Вика, который только что затушил сигарету прямо в любимую Волькину скатерть. Вольку передернуло, но он совладал с собой и очень вежливо поинтересовался:"Как дела, Вик?".
Вик так же очень вежливо проигнорировал Волькин вопрос и без прелюдий задал свой.
- Ты давно видел этого уебка, Гришу?
Этот уебок Гриша, кстати и есть я, рад познакомиться, хотя, учитывая мое теперешнее положение, это вряд ли имеет значение.
- Да надоел он мне, вот и исчез, я уже как пару лет его не видел,- ответил Волька,- а нахуй он тебе сдался?
- Дело у меня к нему есть,- Вик заулыбался и положил на стол здоровенный револьвер.
- Что за дело?- игриво поинтересовался Волька.      
- Не твоего ума дело,- ответил Вик и убрал револьвер обратно во внутренний карман пальто.

Глава девятая. В которой Никита встречает меня

Немного побродив по улицам, Никита обнаружил Сенино отсутствие. Обнаружил он это именно в тот момент, когда его размышления привели его к разочарованию. Никита терпеть не мог разочаровываться, и, чтобы привести себя хоть в какое-то равновесие, ему было необходимо кому-нибудь въебать. Этим кем-то обычно был Сеня. Так как Сени рядом не было, разочарование Никиты все нарастало. От злости он ускорил шаг. Он уже практически бежал, как вдруг что-то попалось ему под ноги, и с громким выкриком "****ь" он повалился на землю. Этим чем-то был мой труп. Немного восстановившись после падения, Никита принялся яро ****ить мое мертвое тело. Но так как я об этом ничего не знал, я не мог иметь что-то против. Удовлетворив свою потребность в насилии, Никита присел подле меня на лужайке отдышаться. Нельзя сказать, что он был полностью удовлетворен, так как дураком он не был, и прекрасно осознавал, что его удары мне совершенно до ****ы. Его окутывало отчаянье. Тогда он вытянулся на траве в полный рост и закрыл глаза. Он попытался вообразить себя таким же мертвым, как я, со своим представлением о смерти, естественно. Теперь на лужайке было два трупа: мой - физический и Никитин - духовный. Хорошо ли это? Вопрос неуместен.

Глава десятая. В которой Сеня изнемогает

Где-то в паре-тройке километров от лужайки по городу носился изнемогающий от одиночества Сеня. В некоторые моменты его даже посещала жуткая мысль, что он больше никогда не увидит Никиту. Но, понятное дело, он гнал ее ко всем чертям, периодически прикладываясь к бутылке. Естественно, когда он ее открывал, он уже осознавал, что Никите это не понравиться. Это же была его водка. Но толи так сильно было Сенино отчаяние, толи еще что, но он все-таки пошел на столь рискованный шаг. Первым делом он решил поискать в самом очевидном месте. Самым очевидным местом была квартира Вольки. Сеня с Никитой довольно часто там зависали, по большей части из-за того, что Волька был довольно молчаливым парнем, а молчаливость это то качество, которое Никита больше всего ценил в людях.

Глава одиннадцатая. В которой появляется Зоя, а Волька опять разочаровывается

Когда Сеня добрался до Волькиной квартиры, Вика в ней уже не было. Но Волька был не дурак и поэтому материализовал себе новую компанию в лице очаровательной девушки Зои. Зоя была настолько хороша, что во всей компании не было ни одного парня, кто не хотел бы ей засадить. Однако, удавалось это только Вольке, причем совершенно не ясно почему. Ведь такая замечательная телка просто не могла повестись на такую чушь, как Волькино мировоззрение, так считал Никита, и этот факт сразу занижал ее в его глазах. Но никак не занижал тягу его члена к ее ****е. И именно эта ее недоступность все еще поддерживала его к ней интерес. Сеня позвонил в звонок именно в тот момент, когда Вольке удавалось. Он лежал сверху на Зое, ее длинные гладкие ноги обхватывали его потное тело. Волька орудовал умело, он прикладывал всю свою силу к каждому толчку. Его член гладко и уверенно с поразительной ритмичностью проникал в Зоино влагалище. Она постанывала и покрывала его поцелуями, оставляя на нем следы помады. Аж страшно подумать, но если бы не Сенин звонок, достаточно велика вероятность, что кончили бы они одновременно.
Поначалу Волька не хотел открывать дверь, но со звонком в его голове родилась мысль, разрушающая его теорию. Ведь это с чего бы ему хотелось прерывать столь замечательный акт? Но звонок был, и под его звон Волькин член увял, как грустный тюльпан.
Делать было нечего. Волька натянул трусы и впустил Сеню.
- Никита здесь?- спросил тот.
- А с ***ли ему быть здесь?!- злобно ответил Волька.
- А ты не знаешь, где он может быть?
- Вы что! ****улись вконец!- заорал Волька,- почему вы, ****ь, все решили, что я знаю, где от вас прячутся ваши любовнички! Наверняка, ебутся где-то!
- У меня водка есть,- рассеянно пробормотал Сеня.
Волька немного успокоился, и все трое: он, Сеня и Зоя, почти по-семейному устроились за кухонным столом пить водку. Зоя сидела в черном шелковом халате, накинув ногу на ногу, обнажая довольно солидный кусок своей плоти, на который поначалу уставился Сеня и даже немного пустил слюну, но Волька быстро пресек это, наградив того смачной оплеухой. После этого все выпили.    

Глава двенадцатая. В которой я еще немного размышляю о смерти

Тем временем мы с Никитой преспокойненько лежали на лужайке. И еще большой вопрос, кто лежал спокойнее. В Никитиной голове не наблюдалось ни одной мысли, и это было поразительно. Его смерть была намного убедительнее моей. Наверняка, если бы я об этом знал, это довольно сильно бы меня расстроило. Но я не знал. В моей смерти со мной был только я и ничто, к которому было приковано мое я. Наверное, Вольке бы это понравилось. И вообще, невозможно не удивиться, какой поразительный расклад приняла ситуация. Никита живым вдруг, ни с того ни с сего, по сути, умудрился достичь того состояния, которое я жаждал достичь мертвым. Я мертвым умудрился достичь того состояния, которое Волька жаждал достичь живым. Поразительно. Но не стоит забывать, что где-то там у нас еще есть Вик, который жаждет, чтобы я достиг того, чего я уже достиг и без его помощи, вот только он об этом пока еще не знает. Как бы мне хотелось на секунду ожить и хорошенько вглядеться в разочарование, расползающееся по его лицу при виде моего мертвого тела. Но так, к сожалению, нельзя, ведь будь я жив, то не было бы разочарования. Вот незадача. Ну да и *** с ним.

Глава тринадцатая. В которой Вик ищет

Сам Вик же тем временем брел по моим следам. Не буквально, конечно. Пока он брел, он судорожно пытался вспомнить, откуда появилась та злоба, что он испытывал ко мне, та злоба, что разжигала в нем жажду убийства. Вспомнить ему никак не удавалось. Это злило его еще сильнее. И винил он в этом исключительно меня. Это помогало ему. Он точно решил, что хочет убить именно меня в независимости от того, будет ли это чем-то обоснованно или нет. Может, его интересовало само убийство в чистом виде? Да и чем само убийство не обоснование?
Вик искал меня так пристально, что стоял бы на улице диван, он заглянул бы и под него, даже если бы было очевидно, что я не поместился бы там чисто физически. Пока ему не везло.
И почему Никита исчез? Непонятно.

Глава четырнадцатая. В которой Зоя проявляет себя

- Вот и что ты с ним носишься, а? Ты же так и жизнь только его проживешь, а своя так, мимо пройдет. Вот у тебя хоть девушка есть?- кокетливо спросила Зоя у Сени, выпивая четвертую или пятую рюмку водки.
- Нет,- с присущей ему застенчивостью ответил Сеня.
- А знаешь почему? Потому что девушке нужно время, внимание, а ты носишься со своим Никитой  и никого не замечаешь.
- Почему не замечаю?- вроде, даже резко вставил Сеня.
- Может, ты гомик?- Зоя захихикала.
- Никакой я не гомик,- обиженно ответил Сеня.
- Ладно, тогда скажи, я тебе нравлюсь? Трахнул бы меня?
После этого вопроса Сеня покосился на Вольку, который до того момента практически отсутствовал, уставившись на рюмку. Однако теперь довольно оживился и устремил пристальный взгляд на Сеню. У того во рту пересохло.
- Так что, трахнул бы?- Зоя явно настаивала на ответе.
- Ну давай, отвечай,- подсуетился Волька,- что, может, она не достаточно хороша для тебя?
- Да нет,- вконец растерялся Сеня.
- Так трахнул бы?- теперь настаивал и Волька.
- Да!- наконец выдавил из себя Сеня.
Не успел последний звук ответа раствориться в воздухе, как Сене в голову прилетело бутылкой водки. Он упал. На пол потекла кровь. Волька подскочил и принялся ****ить Сеню ногами. Зоя заливалась смехом, возбуждающе покачивая голой ножкой.
Когда Вольке надоело, он помог Сене подняться. Усадил его на стул и налил всем еще по одной из чудом не разбившейся бутылки. Все выпили.
- Я, наверное, дальше пойду,- промямлил Сеня, покачиваясь поднимаясь со стула.

Глава пятнадцатая. В которой Сеня превращается в Некто

Он оказался на улице, и только там его по-настоящему охватила паника. Ему показалось, а может, оно так и было, что он все забыл. Он не знал, куда ему идти. Где искать. Кого искать. Зачем он кого-то ищет? Он забыл, как давно это продолжается, и кто он сам такой. Можно предположить, что это связанно с тем, что его слишком часто били по голове, но давайте не будем искать легких путей. Пускай на данный момент это останется загадкой, а данный момент растянется на вечность. И тогда сама вечность станет загадкой. А вечность это тоже - что и ничто. Значит и с Сеней случилось ничто, то есть ничего не случилось. Он посмотрел направо, посмотрел налево. Город казался ему совершенно незнакомым, и он ему не нравился. А не зная, что Сеня есть Сеня, и что тот самый Сеня, который ищет Никиту, исчез, новый Сеня, больше не будем так его называть, новый Некто, побрел вперед с закрытыми глазами, да и будь они открыты, вряд ли что-то изменилось бы.

Глава шестнадцатая. В которой Вик находит

Сам того не понимая, Некто прошел мимо Вика, который только наращивал свою злость. А со злостью усиливалось и желание искать. Он погряз в поиске. Как бездомная псина, он сновал из угла в угол, обнюхивая каждый мусорный контейнер. Иногда, конечно, он останавливался, но только для того, чтобы достать из кармана пистолет и полюбоваться на него. Это доставляло ему невероятное удовольствие. Гладя ствол, он представлял каждую миллисекунду своего первого настоящего убийства. Он не испытывал такого волнения даже перед своим первым разом с девушкой, хотя признаться честно, ничего удивительного и необычного там не было, но если посмотреть повнимательнее, то и в убийстве тоже ничего нет. Всадить пулю в человека мало отличается от того, чтобы всадить член в ****у. Вика посещали эти мысли, но он пытался в них не верить. Ему так наскучила жизнь, что он надеялся, что что-то, так сильно приближенное к смерти, как убийство, поможет ему хоть как-то выбраться из-под покрывала скуки, что так плотно окутало его. Не теряя надежды, он поднял свой взор к небесам, и из всего миллиарда звезд одна вдруг его особенно заинтересовала. Она была значительно больше, значительно ярче, она манила Вика, и Вик не смог устоять. Он ринулся бегом прямо на нее. Он был уверен, что этот путь максимально верен, что другого и быть не может. Он перестал обращать внимания на закоулки, на мусорные контейнеры и на все остальное, что его окружало. Он бежал по прямой. Ровно на звезду. Бежал до тел пор, пока не вышел на освещенную этой самой звездой лужайку. 

Глава семнадцатая. В которой все уплотняется

В тот момент, когда Сеня исчез, Никита вдруг снова появился. Он встал, отряхнул штаны и постепенно попытался въехать в то, что с ним приключилось. Дать точный ответ он не мог, и это раздражало его. Его раздражало, что он поддался какому-то неверному порыву. Поддался чему-то тому, что противоречило его представлению о реальности. Он злился все сильнее. Злился на себя, на меня, на весь мир в целом, за то, что тот позволяет себе такие вольности. Чтобы дать злости хоть какой-то выход, он вновь принялся пинать мой несчастный труп. Именно за этим занятием его и обнаружил Вик. Когда Вик увидел эту картину, его глаза округлились, ноздри раздулись. Его лицо покраснело. Естественно, он все неправильно понял, но разве это не есть сама жизнь - неправильное понимание? Конечно, Вик подумал, что это Никита убил меня. Злости Вика не было границ. Ему казалось, что весь его мир разрушен. Он возлагал такие надежды на мое убийство, а теперь все пошло по ****е. В нем поселилась невероятная ненависть к Никите. Он вытащил револьвер и всадил в Никиту четыре пули. Одна из них пробила голову насквозь. Никита рухнул замертво и растянулся на лужайке подле меня.
Убийство было свершено, но убийство не правильное. Вик чувствовал, что это не то, что должно было случиться. Злость сменилась отчаяньем. Он очень ясно осознал, что больше ничего и никогда не расшевелит его. Все его мечты рухнули. Он почувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Тогда, крепко сжав револьвер в руке, он пустил себе в голову пулю.
Теперь на лужайке звездой освещалось три мертвых тела. Мое, Никиты и Вика.

Глава восемнадцатая. В которой мы возвращаемся к Вольке

Вольке же до всех этих событий, естественно, никакого дела не было. Да и в его пространстве самих этих событий не было. Он сидел на диване перед включенным телевизором, уставившись скорее не в экран, а в пустоту перед ним. Зоя, попивая оставленную Сеней водку, сидела рядом с Волькой и лениво теребила его полустоящий член.
Из телевизора доносился голос:"Мне в голову что-то ударило, когда я его увидел. Я даже не понимал, что я делаю,- поясняет Володя. В результате этой ссоры Володя нанес оппоненту удары ножом. По его требованию в экзекуции приняли участие и двое его друзей. Затем Володя сбегал домой за топором и отрубил несчастному голову. Потом подростки решили поглумиться над трупом. Они выкололи несчастному глаза, отрезали нос и язык. Сняли с черепа скальп. А затем сыграли головой убитого в футбол. В конце концов ее выбросили в мусорный контейнер. - Все это я видел в фильмах,- признается Володя".
Волька кончил Зое в ладошку. Зоя слизала сперму и положила голову Вольке на плечо. Так они и заснули. Вполне возможно, что навсегда.

Глава девятнадцатая. Эпилог

И только Некто все брел куда-то, да и то не долго. В скором времени и его на лужайку вынесло. Сквозь пустоту он взглянул на Никиту и скорее инстинктивно, нежели осознанно, подошел к нему, положил голову на грудь и умер.
И вот теперь мы, четыре мертвеца, были связаны ничем и неудовлетворенностью. Как идиоты, мы сидели, а может, и не сидели, да и нигде, собственно говоря. Вот только жалко, что в нигде магазина продуктового не было, а то мы бы пирушку закатили, как в старые добрые. 
Конец