Француз. Часть IV. Глава I

                Часть IV. Глава I.
                День четвёртый. На рыбалке.
      
    В половине седьмого,  умытый и чисто выбритый, я иду будить француза. Спит он без задних ног. Он лежит на правом боку и тихонько посапывает, но глаза его под прикрытыми веками быстро бегают. Вероятно, он видит сон.
    Я беру француза за руку и чуть пожимаю её,  Ирван тут же подхватывается.
  - А?…Что? – спрашивает он, непонимающе глядя на меня, и потом прибавляет, очнувшись, - я видел хорошие сны и я их запомнил.
  - Это потому, что ты вчера дозвонился маме, - говорю я, - она теперь волноваться не будет, вот тебе и сны приснились хорошие.
    Сны и мечты по-французски звучат одинаково. Что-то в этом есть. Я вспоминаю песню Далиды «Ностальжи», в которой дождь плачет «сюр мё рэв» - на мои мечты. А до приезда Ирвана я думал, что дождь плачет на море. Теперь по его совету, чтобы лучше понимать их язык, я делаю переводы из Интернета…
    Николай подъезжает точно в семь, как мы и договаривались.
    Я даю Ирвану кое-что из своей рыбацкой одежды, у меня её завались, хватит человек на десять. Рубаха моя ему размера на три великовата, а шорты – где-то на два. От стирок они сели больше. Выглядит француз в моей одежде смешно, но он не обращает на это внимания.  Молодец  мужик. Обратит на это внимание мой почепский дядька, когда мы будем сидеть у него за столом, но я опережаю события.
    С вечера мы набираем столько вещей и продуктов, словно собираемся на рыбалку на месяц, а не на один день. Стаскивать их к машине помогает моя жена. Перед этим по старинной русской традиции мы все впятером: я, жена, моя мама, француз и Николай присаживаемся в прихожей - кто на стул, кто на банкетку, а кто просто на корточки. Жена желает нам поймать рыбы как можно меньше, ей её чистить не хочется, да и жалко губить божьи твари. Бабушка крестит всех на дорожку, Ирвану достаётся больше всех.
    Выехав за город, он сразу же начинает снимать пейзажи своим гаджетом.
    По обеим сторонам дороги тянутся засеянные поля: картофелем, пшеницей, ячменём, но в основном кукурузой. Ещё пять лет назад тут рос один бурьян, а теперь кукуруза вымахала выше человеческого роста.
  - Мираторг, - говорю я, - сельхоз компания, которой тут всё принадлежит, а сама она принадлежит родственникам жены Медведева.
  - А это что,  запрещено? – интересуется француз, - или неэтично как-то?
  - Да нет, - отвечаю я, - и разрешено и этично. Только вот странно, работать эффективно в нашей стране могут только родственники высокопоставленных лиц, а у простых людей это никак не получается. Вон и у Лужкова жена способная к бизнесу оказалась, особенно пока муж был у руля Москвы. Миллиарды успела заработать. А обычные предприниматели едва концы с концами сводят…
    Дальше мы едем молча. Ближе к Почепу кукуруза заканчивается и начинается привычный взору пейзаж – бурьян да перелесок.  Но и его уже кое-где  распахали. Значит, в следующем году и здесь заколосится нива жизни.
  - Мы едем на мою малую Родину, - говорю я, - как это сказать по-французски?
    Ирван долго соображает, прежде чем ответить.
    Оказывается, во французском языке нет такого понятия, как малая Родина, а есть просто «льё до нэссанс», место рождения.
    Но вот и наша речка Судость. От Брянска мы отъехали примерно сто километров. И хотя  сегодня воскресенье, здесь возле речки народу ни души. Только высокая трава, в которой, вовсю трещат кузнечики. В этом году «Мираторг» её не скосил, наверное, рабочих рук, не хватило, все уехали в Москву на заработки. Трава уже начала подсыхать, и косить её теперь нет никакого смысла.

http://www.proza.ru/2015/09/28/1276