Не уходи...

Огненные всполохи... Её рыжие пряди, словно крылья сказочного феникса, разлетались на ветру, истаивая в плотном тумане сентябрьских лесных троп. Тонкими паутинками серебрились нити адовых пут, в коих бились их хрупкие души. Порой - до тла. Сгорали в отчаянии безнадёжно потерянных жизней. Тонули в немой тоске. Ранили друг друга лезвиями рассветов, встреченных во мгле исчезающих горизонтов, провожая взглядом паруса смертельных бригантин…
______
Глухой туман обнимал её замёрзшие плечи, истончая силуэт до чернильного  росчерка. Тонким табачным ароматом с привкусом одиночества веяло в распахнутые окна. Где-то там, за пеленой дождя он сходил с ума, чувствуя её тоску.
Сентябрь... Неистовой болью вонзилась его новая свобода. Не могла дышать, слепо листая тонкие страницы истовой веры.
Он больше не любит? - Вгоняла сталь отчаяния, взрезая тонкий шёлк венных тенёт. Небо потемнело - вмиг, отвечая яростью на жестокую несправедливую ложь - затянулось чёрным крепом, реющем на штормовом ветру. Ливень обрушился внезапно, разбив хрупкий мир горящих каминов и старых книг: огонь погас, выстилаясь дымным ковром по махагону паркета; зашелестели тревожным шёпотом жёлтые страницы любимых осенних книг: "Ложь!" - разразился гневом Петербург её накаратовых снов, замкнувшись в молчании. Уже не осколки дождя, ледяные иглы вонзаются в трепетное нутро пурпурной комнаты, воя на красноликую луну...
Тишина. Глухая всеобъемлющая тишь, затянутая мертвящей багряной дымкой. Солнце мёртвых... Солнце танцующей смерти.
Рыдая, бросилась в плотную хмарь обезумевшего мира, боясь, что погубила Его. Непониманием, сомнением. Кричала, словно раненая птица... Молила "Не уходи!"... тысячи раз - до хрипа, до немого шёпота, царапающего горло. Он молчал. Слёзы тонули в талых льдах северной ночи, во льдах его мира, окровавленного, израненного лезвиями жутких мёртвых лучей, раздевающих встречных до кости. Среди сотен белеющих остовов человеческих тел её шёлковый плен казался варварством, кровавым пиршеством, вермильоном, сжигавшим всё вокруг. В вампирическом безумии заметила ли огненный отблеск Его крыл?
Она стремилась прочь от пылающих голодных взглядов. Бежала, несомая отчаянной необходимостью найти Его и на коленях молить о прощении... Очередной перекрёсток был пуст, изломы лучей чертили абрис Его сфинксовых скул, шептали, выли о вине... Сквозь застившие взгляд слёзы видела бледный лик, искажённый болью. О, как жестока она была!
- Я должен был защитить тебя... От тебя же... От твоей ревности, что оставляла руины... Пепелище... - Едва уловимый шёпот... Тонкий силуэт, скрывшийся под спудом невской тьмы...
- Не уходи! - Кричала она, швыряя своё никчёмное тело на камни замшелых стен. Чтобы в прах, чтобы в пепел! Он перехватил её за мгновение до смертельного столкновения, уловив горький всхлип пылающей в агонии страха любви. Спрятав лицо на его груди, обвив стан ослабевшими руками, сгорала в адском пламени самосожжения: Не уходи...
Не было слов. Лишь боль. Хрустальная амброзия слёз наполняла бокалы душ. Она дрожала в его руках, словно осенний лист, цеплялась за алый бархат гробовой порфиры, завывая мотивы загробных земель... Он молчал, всплесками боли отвечая на каждый всхлип…
______
Утро. Туман так плотен, что не разобрать дороги. Огненные всполохи развеваемых ветром волос манят в самое сердце лесного владыки. Глушь. Мёртвый лес вокруг - ни крика птичьего, ни солнечного луча. Но провалы болотных топей - растворенные зрачки, адова пасть. Качнулся хрустальный лакримарум над бездной болотных вод - увертюра ведовских чар.
- Здесь душа моя... Забери. В ладонях твоих сгорит. И я - во тлень. Без Него... Забери. - Разжались бледные пальцы. Натянулась тонкая кожа бездны, словно пергамент, готовясь принять долгожданную жертву. На Её скулах мертвенная бледность и иней на ресницах и огненных локонах. Он подхватил искрящийся хрусталь, ощутив обжигающий укус адова колодца, пустеющей тьмы. И вороны, с хриплыми криками вырвавшись на свободу, устремились ввысь, перечёркивая мертвящий свет ведьминого леса крыльями. Зрачок пустел... Болотный колодец затянулся тиной, выпуская еще редкие всхлипы блуждающих огней. Она молчала, утонув в янтарной нежности Его глаз. В ладонях лунным сиянием светился ловец слёз, заключивший в себе хрупкую израненную душу.
- Я с тобой. Я люблю тебя.