Баронесса и другие

         От сильного толчка в спину хрустнули позвонки, и Андрей упал на каменистый пол пещеры. Сталь в руках монстра запоздало просвистела, рассекая воздух и со звоном врезалась в камни. Андрей увидел, как брызнули искры, и в тот же момент, что-то упало сверху и сбило чудовище с ног, но оно  тут же вскочило и, издавая какие-то вопли на непонятном, но смутно знакомом Громову языке, бросилось вглубь пещеры. Там вдруг раздался женский визг. Андрей вскочил на ноги и нос к носу столкнулся с Игорем Востряковым, который сразу же встал в боевую стойку. Андрей помнил по спаррингам, ещё в Самаре, что в рукопашной против Игоря у него шансов нет, уровень подготовки слишком разный. Следовало разрядить ситуацию.
- Ну, здравствуй, Игорёк!
Некоторое время Востряков вглядывался в стоявшего напротив мужчину.
- Андрей? Громов?
- Узнал, – улыбнулся Андрей.
- Чудны дела Твои, Господи! Ты как здесь оказался?
- Да я и сам, честно говоря, не знаю. А где мы?
- Игорь!
Громов еле успел отпрянуть в сторону, на шею Вострякову бросились две девицы.
Пока все трое предавались восторгам по поводу долгожданной встречи, Андрей обвёл взглядом пещеру.
- А где чудовище? – спросил он.
- Какое чудовище? – встрепенулись обе девицы.
- Ну, этот, с саблей.
- А-а, так он в дыру ломанулся, как дикий кабан, – сказала та, которая пониже. – Думаю, Феликс Иванович его встретит.
- Так вы от Феликса? – насторожился Андрей.
- Я думаю, самое время всё вам объяснить, - начал Игорь, - хотя я и сам до конца в происходящее не верю. Вы вообще представляете, где находитесь?
- В пещере какой-то, где же ещё? Глаза пока на месте.
- Мы с вами сейчас, то есть в этот момент, в прошлом, в тысяча восемьсот… каком Оксана?
- Тысяча восемьсот шестьдесят первом году, – подсказала девушка.
- Кто-то из нас бредит, – решила Марина.
- А что, очень даже может быть, что очкарик изобрёл машину времени. Котелок у него сразу видно варит, – не удивился Андрей. Он последнее время вообще отвык чему-либо удивляться, жизнь шла сплошными зигзагами.
Игорь поднял палец, призывая всех к молчанию.
- А ведь этот с саблей не один здесь появился. С ним ещё девочка была.
Они нашли её за камнем почти у входа. Она сидела подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом, рассыпав по плечам белокурые волосы.
- Девочка, - тронула её за плечо Оксана, - ты нас не бойся.
Девочка подняла на них лицо совершенно взрослой женщины с огромными голубыми глазами. Оксана смутилась, рост у женщины даже на глаз, был не более полутора метров, поэтому она и решила, что перед ней ребёнок. Они что, все здесь такие низкорослые?
- Кто вы? – спросила женщина. – Вы русские?
- Лично я – наполовину, – ответила Марина. – У меня папа – мордвин.
- Это даже хорошо, - обрадовалась женщина, - мордовцы ведь они христиане?
- Христиане мы, христиане православные, - успокоил её Игорь, - а вы, простите, кто будете?
- Я – жена полковника Сухомлинова, урождённая баронесса Майдель. А куда подевался этот homme terrible1?
- Вы имеете в виду того окровавленного мужчину, размахивающего саблей? Он сейчас далеко отсюда и вам не стоит его бояться.
- Так вы убили его? -  вместе с облегчением в голосе женщины послышалась горечь.
Она протянула Игорю свою миниатюрную руку, и он помог ей встать. Несмотря на малый рост мадам Сухомлинова оказалась на удивление гармонично и изящно сложена. «Как статуэтка» - подумал Игорь.
          - Господа, мой муж давно ждёт меня в Кизляре, и я смею надеяться,  вы будете настолько любезны, что  сопроводите меня туда. Где ваши лошади, господа?
Игорь посмотрел на остальных.
- Видите ли, мадам… лошадей у нас, к сожалению нет.
В это время снаружи раздались голоса.
- Ну что, Евсеев?
- Здесь они, ваше благородие! Следы прямёхонько к пещере ведут. А что, на самом деле то был Али-Хамза?
- Курочкин утверждает, что его басурманскую рожу признал.
- У-у, душегуб проклятый! Может, хворостом обложить да и подпалить злыдня?
- Живьём, Евсеев, только живьём!
- Так ведь он, чёрт здоровый, на перевале сколько наших поувечил!
- Я думаю, Пётр Николаевич, его выкуривать надо, чтобы людей зря не губить, – послышался третий голос.
 - Господа! – подала голос Сухомлинова. – Не надо никого выкуривать!
Она направилась к выходу, а Игорь и Оксана с надеждой посмотрели вглубь пещеры; проклятая дыра всё не открывалась. 
- Ну что же вы? – обернулась женщина к Игорю. - Помогите мне.
 Игорю пришлось вновь брать её за руку. Вдвоём они вышли из пещеры, щурясь от яркого солнца. Вокруг входа Игорь увидел стоявших полукругом мужчин,  вооружённых внушительной длины винтовками . Все поголовно были в мохнатых папахах, одеты в длинные до колен куртки, кажется, они называются черкесками. В общем, полная иллюстрация к повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат». Оксана в свою очередь заметила, что рост у всех был нормальный, метр семьдесят-метр семьдесят пять.
- Господа! – с достоинством обратилась к ним урождённая баронесса. – Я – жена полковника Сухомлинова следовала с продовольственным обозом и полковой кассой в Кизляр к мужу. По дороге была захвачена шайкой абреков. Эти люди спасли меня.
- Мадам! – чуть ли не щёлкнул каблуками один из группы, видимо старший. – Мы рады, что всё окончилось для вас благополучно.
Он взглянул на Игоря, удивлённо приподняв брови, должно быть его привела в изумление одежда.
- Я надеюсь труп Али-Хамзы внутри? – спросил он. – Извините, забыл представиться – поручик Кабардинского полка Грамотин. Честь имею.
 - Старший лейтенант Востряков. – по инерции ответил Игорь и чуть не откусил себе язык, какой к чертям собачьим старший лейтенант!
- Простите, не понял.
- Два месяца тому как из американских штатов, – начал вдохновенно врать Игорь. – Состоял лейтенантом в армии генерала Ли1.
- А-а! – Грамотин намотал на палец правый ус. – Евсеев, осмотреть пещеру!
Трое тут же исчезли в её недрах.
- Мадам, - обратился поручик к Сухомлиновой, - пару вёрст придётся пройти пешком, а в рощице, - он показал куда-то вниз, - нас ждут кони. Впрочем, если хотите, я прикажу сделать носилки.
- Помилуйте поручик! Я вам не Клеопатра, чтобы в паланкине передвигаться.
- Дороги здесь считайте, что нет…
- Оставим это, поручик.
Женщина, опершись на руку Игоря, стала спускаться по едва заметной тропинке. «Есть женщины в русских селеньях.» - подумал Игорь. Грамотин поддерживал даму с другой стороны. Один из сопровождающих их, совсем юноша галантно предложил руку Марине, одетой в длинный плащ. Оксане, одетой в спортивную куртку и джинсы руку никто не предложил, все косились на неё с подозрением, и ей ничего не оставалось, как плестись следом за подругой.
- Уф, ну и жара!
- Марина начала снимать свой плащ, под которым оказалось смелое даже для наших далеко не пуританских времён платье. Юноша покрывшись румянцем так резко отвернул голову, что Оксана даже услышала хруст его шейных позвонков.
Маринка, сейчас же одень плащ! Здесь так одеваться не принято.
- Так ведь жарко! – недоумевающе обернулась та к подруге и усмехнулась. – А в обтягивающих джинсах здесь принято?
- Эти дикари забрали вашу одежду? – спросил юноша, по прежнему не смотря на Марину.
Та внимательно посмотрела на его залитую румянцем левую щёку.
- Ну, что-то вроде того.
- А сейчас дамы, попрошу вас не смотреть по сторонам, потому что зрелище не для женских очей, – предупредил их Грамотин.
Они обогнули огромный камень и Игорь увидел несколько десятков окровавленных тел лежавших тут и там среди камней. Слышались стоны раненых.
           - Ой, бедненькие! – не сдержалась Оксана.
Марина тут же вспомнила о своём профессиональном назначении.
- Так, быстро несите бинты и воду!
Всех раненых сложили около этого огромного камня, который все окружающие их люди называли Волчьим
- Дык ведь нету у нас ничаво, а вода она вона там, полверсты будет, а то и поболе. – бородатый мужчина показал рукой вниз.
- Пошлите кого-нибудь за водой и перевязочным материалом, – обратилась Марина к Грамотину.
- Федотов, возьми трёх человек и принесите сестре воды и какого-нибудь тряпья почище.
- Я, между прочим, врач, – произнесла Марина, правда не очень громко.
Игорь увидел, что сверху спускается Евсеев и с его людьми шёл Андрей уже запросто перебрасывающийся с казаками какими-то фразами.
- Ваше благородие, - доложил Евсеев - нет нигде басурмана энтого. Там на восточный склон лаз ведёт, а склон, ну почти стена, так мне сдаётся, что он вниз упал. Пропасть саженей сто будет, – последнюю фразу он произнёс почти весело.
- Плохо, – опять стал крутить свой ус поручик. – Ежели бы тело представили, Кази-Гирей нам вознаграждение дал обещанное.
- Да мы и так всех его абреков здесь в капусту покрошили.
- Главное Али-Хамза. А абреки, как гидра, одну башку срубишь, две новых тут же вырастут.
Поручик начал отдавать распоряжения: всех убитых русских нести вниз и грузить на подводы.
- Басурман пускай аульные хоронят, согласно своим обычаям.
Марина, между тем, как могла старалась облегчить страдания раненых. После того как Федотов со товарищи принесли воды и сомнительной чистоты тряпки, они с Оксаной и мадам Сухомлиновой принялись за перевязку. Раненых всего было девять человек, пятеро довольно сильно изрубленных горцев и четверо русских, двое из которых не могли передвигаться самостоятельно, у одного была нехорошая рана на животе, а другому клинком рассекли ногу в области колена.
- Слушай, а обезболивающего ещё не изобрели? – спросила Оксана, у которой сердце разрывалось от стонов.
- Вроде Пирогов где-то в эти времена практиковал, – пыталась что-то вспомнить из истории отечественной медицины Марина, делая тугую повязку на плече молодого офицера, совсем ещё юноши.
 Солнце уже скрывалось за ближайшей на западе горой, когда все спустились к аулу, и Игорь поразился бедности, в которой жили здесь люди. «И кто мог предполагать, что спустя сто с небольшим лет их потомки будут разъезжать по Москве на «Мерседесах» и заниматься бизнесом по всему миру.» - подумал он. А здесь… Мало того, казаки ещё и подожгли крохотные поля, окружающие селение и сваленный в центре аула нехитрый скарб жителей.
       На пороге одной сакли сидел старик и в его слезящихся глазах было столько ненависти, что при возможности глаза эти превратили бы в пепел всех находящихся здесь русских. «Ничего не изменилось.» - подумал Востряков. И на рубеже третьего тысячелетия в этих краях он наталкивался на такие же взгляды.
 - Что смотришь волком, старик? – спросил какой-то казак. – Не нравится, что творим? А как лиходейством и душегубством заниматься? Вон муку уворовали, а её ведь сородичам твоим везли.
- Имам вернётся, Али-Хамзат вернётся, вас русских собак резать снова будем! – старику с трудом далась русская фраза и он окончил её каким-то ругательством по чеченски.
- Имам твой нашему государю сейчас сапоги лижет, – ответил казак.
Старый горец плюнул ему под ноги.
- Ну, ты, нехристь поганый! – казак замахнулся нагайкой.
- Отставить, Михеев! – остановил его поручик.
Михеев сплюнул себе под ноги и отошёл.
- Я понимаю, популярности нам всё это среди местного населения не прибавляет, - как бы извиняясь, Грамотин обратился к дамам, - но аул воровской, жители абреков давно у себя укрывают, и мы обязаны их наказать в назидание другим. Да и при Шамиле они русской крови много попили.
- Лорда Джада1 на вас нет, – заметила Марина.
- Да, британский лев не прочь запустить сюда свои когти, – отвечал Грамотин. – Но Кавказ русский и смею надеяться, таковым и останется. Вы, кстати, давно ли в здешних краях?
- Я уже седьмой год, – отвечала Сухомлинова. – Ставрополь, Моздок, Грозная, теперь вот Кизляр.
- А вы? – поручик посмотрел на Марину. – Кстати, я так и не знаю вашего имени.
- Марина Сергеевна. А здесь я недавно, правда в молодости отдыхала с родителями в Домбае.
- Простите, где?
- В Домбае, это Приэльбрусье.
- Это случаем не в кабардинских ли землях?
- Да, в Кабардино-Балкарии.
- Вы всей семьёй попали в плен? – участливо спросила её полковничья жена.
- Да нет, по путёвке ездили.- Марина поняла, что запуталась окончательно.
Поручик с Сухомлиновой переглянулись.
- Бедная девочка, – чуть слышно сказала женщина.
Грамотин пошёл отдавать распоряжения своим людям искать место для ночлега. Оксана, слышавшая их странный разговор, дёрнула подругу за руку.
- Маринка, ты за словами-то следи. Они ведь тебя за душевнобольную держат.
- А чего я такого сказала?
- Какой к бабушке Домбай? Это пока ещё не всесоюзная здравница. Тут я поняла, как на Диком Западе – бледнолицые, краснокожие. Не забывай, мы в далёком прошлом.
Вскоре и охотники, и казаки, блокирующие аул, тронулись в путь, выслав вперёд разведчиков в поисках места для ночлега.
- Хочь у них одни старики, бабы, да дети малые остались, от басурманов этих любого подвоха жди, – говорил Андрею Евсеев. – Так что, лучше подале отойти, вагенбургом
1 
 стать, посты выставить, да и спать спокойно.
Солнце давно скрылось за горными вершинами и на тёмно-синем небе рассыпались звёзды. Воздух казался Игорю сладким как амброзия, в том техногенном мире таким воздухом подышать вряд ли удастся. Поначалу от него кружилась голова, а сейчас жутко хотелось спать. Он с завистью посмотрел на Оксану, свернувшуюся калачиком на одной из телег.
Отряд вошёл в густой лес, вдалеке раздавались какие-то звуки, которые Востряков  принял за крики птиц.
- О, шакалы на охоту вышли, – заметил Грамотин.
- Шакалы? – спросила Марина. – А это не опасно?
- Сударыня, нас около сотни вооружённых людей, какой зверь осмелится напасть на такое скопище двуногих хищников? – рассмеялся поручик.
Уже около полуночи, миновав лес, устроились лагерем на берегу горной реки. Поручик опять стал извиняться перед дамами:
- Не обессудьте, удобств никаких предложить не можем. Мы, как Святославово войско, седло под голову - вот и вся постель.
- Полноте, поручик, оставьте ваши церемонии, перед вами не столичные кокотки. Правильно я говорю, милочка?
  - «Вот, что значит офицерская жена.» - подумала Марина.
Пока все занимались устройством ночлега, Андрей собрал своих современников.
- Сегодня же ночью надо уходить назад к пещере.
- Может оставим все дела на утро? – зевнула Оксана.
- Другого шанса может и не представится.
- Во-первых, здесь с четырёх сторон казачьи секреты и вы на первом же попадётесь, – сказал Андрей.
- Почему мы? А ты что, не с нами?
- Я, пожалуй, останусь, мне здесь нравится.
- Я тоже не могу сейчас уйти, - вступила в разговор Марина, - раненым нужна помощь.
- Вы что, с ума все сошли?
 - Лично я сейчас принимаю, наверное, самое правильное решение в своей жизни, – начал Андрей. – Кем я был там? Беглым зеком, убийцей и не отмыться мне от этого никогда! Я потерял право называться не только офицером и гражданином, но мужем и отцом. А здесь, - Андрей обвёл взглядом окружающую их темноту, - у меня есть шанс начать жизнь заново.
Все с какой-то завороженностью смотрели на него.
- А Рязанцева, случайно не ты укокошил? – прервал Игорь тишину.
- Босса твоего? Нет, чего не делал, того не делал, - горько усмехнулся Андрей, - хотя заказ на него получил.
- От кого? – быстро спросила Оксана.
- Вы мне тут, что, перекрёстный допрос устроить решили?
Игорь посмотрел на него и покачал головой.
- В новую жизнь, Андрюша, тебя твои старые грехи не пустят. Ты можешь сменить обстановку, эпоху, пластическую операцию сделать, а всё равно души другой у тебя не будет.
- А если я покаюсь? – спросил Громов.
      Перед глазами у него возникло лицо уральского лесника, который поделился с ним кровом и пищей, а он его «в благодарность» убил. На душе стало так муторно, что даже промелькнула мысль, что не имеет он права дышать вот этим чистым как хрусталь воздухом.
- Шефа твоего мне этот очкастый академик заказал, – начал он свой рассказ.
Андрей рассказал, как бежал с зоны и приехал в Москву, о встрече с Феликсом, о том, как у него «увели заказ» буквально из-под носа, как вместо обещанных денег отправили сюда. И чем больше он говорил, тем легче ему становилось, как будто прорвало, наконец, какой-то нарыв.
- Могло быть и хуже, – подытожил Игорь его исповедь. – А Феликс, должно быть, решил подстраховаться и отправил на акцию кого-то более проверенного.
- Теперь-то вы понимаете, в каком дерьме я там жил? – вопрошал между тем кающийся Громов. – И вы хотите, чтобы я опять туда полез?
- Ох, Андрюша, а ведь ты этого самого дерьма тоже наделал немало.
Андрей опустил голову.
- Ну, а здесь чем будешь заниматься? – спросила Оксана.
- Вот к ним в отряд проситься буду.
- А если не возьмут?
- Возьмут, – убеждённо ответил Андрей.
- Дело, как говорится, твоё. Ну, а ты, милосердная наша? – обернулся Востряков к Марине. – Мы ведь, собственно за тобой в дыру полезли.
Оксана осуждающе посмотрела на Игоря.
- У тебя, Игорёк, память, как у девушки! Может, тебе напомнить, почему она здесь оказалась?
- Извини, Марин. – Игорь опустил голову. – Я просто хочу, чтобы мы все вернулись к своей жизни.
- Пойми, Игорь, не могу я сейчас их бросить! Им ещё больше суток ехать по бездорожью, вдруг кому-то из раненых врачебная помощь понадобится, а у них даже санитара захудалого нет! Вот доберёмся до какого-нибудь города.
- А обратно, пешкодралом?
- А куда обратно-то? – спросила Оксана.
- В пещеру, куда же ещё!
- А чего тебе эта пещера сдалась? С какого перепоя ты решил, что Феликс нам вообще дыру откроет?
Игорь посмотрел на неё, как на больную.
- Мы, Игорёк, для него потенциально опасны. Ведь он, наверняка, предположил, что мы с ним встретимся? – она кивнула в сторону Андрея. – И на хрена Феликсу Ивановичу, спрашивается столько носителей нежелательной информации?
- Ну, у тебя мать и логика! – восхитилась Марина. – Прямо мужская!
- У логики, Мариночка, не бывает половой принадлежности. Логика может быть только железной.
- И что же нам теперь делать? – растерянно спросил Игорь.
- Постараться дожить до двухтысячного года, – ответила Оксана. – А что, не так уж долго и осталось. Всё, собрание закрывается, а то спать хочется больше чем жить.
- Пойду полковницу греть, – поднялась Марина.
- А ты сегодня будешь греть меня, - прижалась Оксана к Игорю, - они всё равно думают, что я мужик. Так что всё вполне нравственно – два боевых товарища отдыхают после нелёгкого дня.
 Игорь ещё долго не мог заснуть, глядя в усеянное звёздами небо. А когда, наконец, погрузился, как писали в Х1Х веке в объятия Морфея, то снилось ему серое от выхлопных газов небо Москвы.