Ролан Быков. Пусть мыслит, пусть действует!

Один день своей жизни я провел с Роланом Быковым. Можно сказать и по-другому: целый день своей жизни я провел с Роланом Быковым. И это был один из самых ярких и интересных моих дней. Во-первых, я сразу же попал в ауру обаяния, источаемого этим выдающимся актером и режиссером, мудрым и очень добрым человеком. Во-вторых, столько, сколько я узнал за этот день из разговоров с ним, я не узнавал ни в какой другой свой день. Сколько нужно времени для беседы с целью написать даже самое длинное газетное интервью? Час, в самом благоприятном случае – полтора часа. Мы же общались почти с раннего утра до самого вечера. Так что, смею надеяться, и моё общество оказалось для него не в тягость, иначе наша встреча закончилась бы гораздо раньше.

И я жалею только об одном, жалею очень сильно, как не жалел, пожалуй, после любой другой встречи, что я тогда не заставил себя бодрствовать пару ночей, чтобы записать, пока были свежи воспоминания, всё, что было сказано им. Ежедневная газетная гонка, постоянная необходимость куда-то спешить, до кого-то дозваниваться, добиваться нужной информации не позволили мне этого сделать, и наш разговор ушёл в небытие. Остался лишь газетный текст, не вместивший, наверно, и сотой доли того, о чем велась речь.

В этом интервью я почти не затрагиваю тему собственно кино, потому что даже какой-то очень частный аспект этой неисчерпаемой темы сделал бы мой текст столь объемным, что о его публикации в газете не могло бы быть и речи. Я остановился на проблеме воспитания, формирования характера подрастающего поколения. Наверно, если бы я рассказывал о съемках какого-то фильма, о взаимоотношениях актеров (хотя бы настолько, насколько это можно было делать в те годы), читать это интервью сейчас было бы интереснее. Но и в рамках избранной мной темы Быковым было сказано немало смелых для того времени слов. Восьмидесятый год, по хрущевским прогнозам, год построения коммунизма, а на деле удушающий всё живое, простите за каламбур, расцвет застоя. Лежит на полке не известный никому, кроме участников съемок, блистательный «Комиссар» Аскольдова. Еще не сделан потрясающий фильм самого Быкова «Чучело». Только-только прорвался к зрителям «Андрей Рублев» Тарковского (в нем тоже появляется Быков в крохотной роли скомороха). А Ролан Антонович говорит о том, как важно видеть в детях равных тебе людей, о том, что искусство воспитывает только в том случае, если остается искусством, о могучем бунте против фактов, против приятия действительности такой, какой она нам дана, о том, как калечат детские души духовные инвалиды от просвещения (ох, как это актуально сегодня!)…

Да об очень многом важном говорит – нужно только внимательнее вчитаться в текст.

Ролан Быков: «Пусть мыслит, пусть действует!»

В течение нескольких дней любители киноискусства нашего города имели возможность побывать на встречах с известным актером, режиссером, сценаристом, заслуженным артистом РСФСР Роланом Быковым. Можно бесконечно рассказывать о созданных им на экране надолго запоминающихся образах, о талантливой и оригинальной режиссерской работе. Но сегодня хотелось бы поговорить о другой грани его деятельности, на которую как-то меньше обращается внимания, но которая не менее важна и значительна. Мы имеем в виду то огромное воспитательное значение, которое он привносит в каждый свой фильм, в каждую роль.

Почти всё, что он делает в кино, подчинено, прежде всего, этой цели – формированию характера ребенка, подростка, юноши, воспитанию в нем настоящего человека. Недаром Быков одним из первых среди кинематографистов был удостоен звания «Отличник народного просвещения СССР».

Наш корреспондент встретился с ним, чтобы побеседовать о проблемах воспитания молодого поколения, о том, как он решает эти задачи в своих картинах.

– Ролан Антонович, детское кино, вообще искусство для детей, и педагогика – это понятия, связанные неразрывно. Однако не слишком ли упрощается иногда эта связь, когда в произведения искусства для детей стремятся во что бы то ни стало втиснуть некую особенную «педагогичность»?

– Когда в моем присутствии заходит разговор о детском кино как о кино специфически педагогичном, я вздрагиваю и начинаю думать, а являются ли «педагогичными» Достоевский, Толстой, Лермонтов, Байрон… Воспитательная роль искусства огромна, но оно воспитывает только в том случае, если остается искусством. Оно воспитывает, познавая и отражая действительность, выявляя правду жизни. Вот о чем надо прежде всего думать нам, тем, кто связан с искусством для детей. Притом, не надо полагать, что под правдой жизни следует понимать только некое воспроизведение на экране жизнеподобных ситуаций. Сказка, например, ничего общего с реальной жизнью не имеющая, тем не менее, выявляет эту самую правду получше многих сугубо правдоподобных произведений. Я вообще сторонник как можно более широкого использования в искусстве живущих тысячелетиями традиций и приемов фольклора. Ведь что такое сказка с ее чудесами, нелепыми и абсурдными на взгляд «здравомыслящего» человека ситуациями и положениями? Это же могучий бунт против фактов, против приятия действительности такой, какой она нам дана. Вот не дано человеку крыльев, и, значит, не должен он летать – такова действительность. А в сказках-то люди летают! И летали до тех пор, пока наконец не полетели на самом деле. Теперь уже и в космос проникли. А что было бы, если б смирились с действительностью? Так что фантазия очень нужна, особенно теперь, в эпоху НТР.

– Вы заговорили о научно-технической революции. Она, бесспорно, оказывает влияниена все стороны человеческих взаимоотношений, в том числе и на воспитание. Хотелось бы узнать ваше мнение по поводу такой распространенной точки зрения, как то, что сейчас как-то по особому конфликтно складываются отношения между старшим и младшим поолениями…

– Верно. Существует такой конфликт. Только неправильно считать, что он проявился лишь в наше время. Это – совершенно закономерный конфликт. Он существовал всегда. И будет существовать вечно. На том мир стоит. Ведь жизнь-то меняется. И каждое новое поколение осмысливает ее по-новому. И это очень хорошо. Ведь дать ребенку самостоятельно мыслить и действовать – это так же важно, как дать ему жить и дышать. Любая попытка заставить его идти по проторенному другими пути приведет к плачевным результатам – он вырастет человеком неинициативным, несамостоятельным. А самостоятельность-то только в борьбе и можно выработать.

Другое дело, что борьба в этом конфликте должна обеими сторонами вестись по заонам рыцарства, благородства. Разве что детям должно быть позволено чуть больше, чем взрослым – ведь у них нет такого опыта, такой силы и власти. А на практике гораздо чаще бывает, что родители узурпируют права своего ребенка. Так чего же они удивляются его соответствующей ответной реакции? Очень много еще в этом отношении надо поработать и нашей школе. Вспоминаю письмо, которое прислала мне одна учительница. Посмотрев вашего «Айболита», сообщала она, школьники стали играть в разбойников. Мы запретили им это. Правильно ли мы сделали? Я ответил ей примерно так. Что такое разбойники? Это люди, которые что-то отнимают, кого-то обижают. Было ли это в действиях детей? Нет. Значит, не в разбойников вовсе играли они, а в артистов, играли в искусство. А вы своим распоряжением отобрали у них их искусство, их сказку, тем самым как раз и преподав урок разбойничьего поведения. Вот ведь как бывает…

Я хотел бы поговорить и о другом распространенном предрассудке. «У них всё есть, они живут так, как нам и не снилось», – часто говорят о молодежи старшие. Я позволюсебе с этим не согласиться. Понятно, что в смысле материальном сравнения нет и быть не может. Помню, как прислал мне с фронта старший брат свою флотскую шинель. Я четыре года носил ее в школу, четыре года – в институт, в ней же пришел в театр. Можете себе представить, во что она за это время превратилась! Сейчас такого нет. К счастью, нет. Но не хлебом же единым жив человек!

Да, дети и  подростки не испытывают сейчас холода физически, у них нет недостатка в пище. Но какой холод господствует иногда в отношениях между ними и вечно занятыми своими делами старшими членами семей, какой огромный эмоциональный голод испытывают они от недостатка внимания, ласки к ним! Кроме того, у них есть и свои собственные очень серьезные проблемы. Нет, жить им совсем не легче, скорее, даже труднее! И мы, старшие, постоянно должны иметь это в виду.

– Ролан Антонович, у ваших фильмов есть одна интересная особенность. Их с одинаковым интересом смотрят и дети, и взрослые, как говорится, информация к размышлению содержится в них для зрителей любого возраста. Почему вы обязательно стремитесь достичь такого эффекта?

– Дело в том, что я ненавижу, когда кто-то о ком-то говорит: «Он любит детей». Мне кажется, что сильнее обидеть этого человека, сильнее оскорбить детей невозможно. Этими словами детей низводят до каких-то домашних собачек, кошечек, птичек, рыбок, лишают их принадлежности к человеческому роду. А ведь они – люди! И мир детей и взрослых един. Его нельзя разделить надвое по возрастному принципу. Просто на одну и ту же вещь ребенок и взрослый смотрят по-разному. Когда малыш, как говорится, ходит под стол пешком, он смотрит на него снизу, его интересует, какие там шурупы, к чему они крепятся, в какую сторону крутятся. А становясь взрослым, он привыкает смотреть на стол сверху, и ему уже гораздо интереснее, что на стол подают. Какая из этих точек зрения более интересная?

Так же и мои фильмы. Каждый из них – это как бы две стороны одной вещи. Дети видят одну, взрослые – другую. Но с высоты своего опыта они могут оценить и то, что воспринимает ребенок, вспомнить собственное детское восприятие и стать чуть больше людьми. Ведь, взрослея, люди, я считаю, остаются людьми лишь постольку, поскольку сохраняют то, что в них остается от детства.

«Вечерний Новосибирск», 26 сентября 1980 г.