Под красным знаменем или приключения Курта Кранка

Курт Кранк, неоднократный победитель многоборий, широкоплечий атлет высокого роста, имел заветную мечту: познакомиться с Российской глубинкой.

- Не советую тебе углубляться в дебри России, - говорил ему отец,- неотёсанные Россияне - люди непредсказуемые, да и обстановка там может быть опасной.

- В составе туристических групп нас возили в комфортабельном транспорте, по укатанным дорогам, демонстрировали всё самое лучшее. Поэтому я вправе сказать о том, что не знаю Россию.

- Ну как знаешь! Тебе уже тридцать четыре года, не маленький.

И сын отправился в Россию в одиночку, не туристом, а по визе. По карте он нашёл одну из полноводных рек в Зауралье. На её берегу находилось небольшая деревушка. Вот её-то и выбрал Курт для утоления своего любопытства.

Вначале путешествие проходило гладко и даже с комфортом: он занимал одноместное купе СВ. Затем долго ехал автобусом. Когда на пути попалась просёлочная дорога, с обеих сторон обрамлённая лесом, водитель свернул на неё, остановил автобус и предложил пассажирам  выйти и «побрызгаться». Курт не преминул спросить водителя, чем нужно брызгать себя, выйдя из автобуса.

 - Да ты что!- расхохотался водитель. - выходи, ребята тебя научат, как это делается.
 
 Немец, не зная перевода незнакомого слова, решил больше не испытывать терпение водителя, а посмотреть, чем брызгают себя другие пассажиры, и вышел из автобуса. Свежий мартовский морозец охватил его. К несчастью он вышел на женскую половину дороги, и увидел ряд присевших или склонивших спины женщин. Те дружно завизжали, отчего напуганный Курт ринулся за автобус на другую половину дороги. Там мужчины усердно поливали снег, оставляя в нём жёлтые норы.
 
- Ну, что же ты, мужик, оставляй на снегу свою метку, - сказал молодой парень, приводя себя в порядок.

Однако у бедного Курта угасли все рефлексы, и он, сжавшись от холода, вернулся на своё сиденье.

После автобуса пришлось пересесть на вездеход, ехавший до самой деревни. Такого Курту испытывать ещё не приходилось. Из-за ухабов дороги его бросало из стороны в сторону, роняло на пол, а иногда он подпрыгивал на сиденье до потолка, и неоднократно ушибал темя. Удержаться за что-либо не было никакой возможности.
 
Наконец вездеход прибыл в деревню, и Водила (это было его прозвище) предупредительно открыл пассажиру дверцу. Курт провалился в сугроб почти по пояс, и они с Водилой шли, пролагая себе путь по первозданным сугробам. Они подошли к избе, отряхнулись, и ступили в сени. Их уже встречала молодая хозяйка, приглашая войти в избу. Там было тепло, пахло горевшим в печи деревом и лампадным маслом, висевшим в ладанке под иконой. Водилу и Курта усадили за стол, уставленным таким количеством разнообразной снеди, что всего этого хватило бы на неделю. Сели и хозяин дома Степан с женой.

- Сперва выпьем за прибывшего издалека дорогого гостя, - изрёк Степан

- Айн момент,- вскочил из-за стола Курт, - я имею шнапс.

И он вытащил из дорожного рюкзака бутылку.

Ну, давай твой шнапс, - согласились мужики. Они выпили по стопке и с разочарованием поставили их на стол.

 - Вода, - изрёк на ухо Степану водила, - давай-ка, Стёпа твоего самогона девяностоградусного.

Пока Марья лазила в подвал за самогоном, Степан составлял план, чем бы поразвлечь дорогого гостя.

- Лучше, чем рыбалка, не придумаешь. И лёд в марте уже подтаял, и лунки легко рубить будет.

Курт смотрел на собеседников широко открытыми глазами, даже нижняя челюсть у него отвалилась.

Зимняя рыбалка, немчура, это самое наивысшее удовольствие, проповедовал Степан, завтра сам увидишь.

 Выпив стакан самогона, Водила пошёл готовиться к рыбалке, по-скольку жил в соседнем доме. Степан тоже, выпив стакан зелья, готовил наживку и удочки: одну для себя, другую - для Курта.
 
Спать легли раньше, чтобы завтра с рассветом уже быть на льдине. Курта уложили на диване, но заснуть он долго не мог, а если засыпал, то ему снились кошмары: то из лунки вылезает чудовище и пожирает его, то льдина раскалывается, и он на её осколке остаётся один.

Побелело небо, и Степан начал сборы. Марья сбросила с печи валенки и меховой треух.

- Надень-ка, мил человек, всё это на себя, - обратилась она к Курту, - твои ботиночки не для нашей зимы.

Пришёл Водила и когда все были в сборе, захватив снасти и топоры, втроём отправились на лёд.

Степан и Водила, сбросив куртки, принялись рубить лёд. От их спин шёл пар. Курт с ужасом смотрел на них: его сквозь куртку пробирал утренний мартовский мороз.

Наконец лунки были готовы, и все трое сели на низкие скамеечки, опустив удочки в воду.

Не прошло десяти минут, как раздался оглушительный треск. Курт залёг плашмя на снег, закрыв руками голову.
 
- Вставай, немчура, это льдина у берега треснула,- успокоил его Степан.

- Так на берег!…Шнель! Шнель! - Забыв русские слова, кричал Курт.

- Рано ещё, только рыба пошла, - промолвил Водила.
 
Рыбаки, увлекшись ловлей, не заметила, как сдвинулась льдина к центру реки.

- А ведь нас на середину реки несёт, - заметил Степан. - А что, давайте, мужики, снега в центре льдины нагребём, да флаг на удочке поставим, будем, как герои с северного полюса. Красной рубахи ни на ком нет?

- На мне трусы красные, - смущённо произнёс Водила. - Совсем новые, впервые надел.

- Снимай трусы! - скомандовал Степан, шаря по карманам, - мобильник дома забыл.
 
 Водила начал раздеваться, а Курт с ужасом смотрел на его обнажённые  ягодицы и думал: что за люди?! На таком морозе даже гусиной кожей его тело не покрылось.

Сугроб снега они натаскали быстро, воткнули в него удочку с при-креплёнными к ней по всей ширине красными трусами. Ветер колыхал трусы, и это производило впечатление развевающегося знамени.

 -Давайте обмоем наш героизм, - предложил Степан, вытаскивая бутылку самогона, да и прохладно стало. Вон наш гость посинел весь, простудится ещё…

Налили три стакана самогона, и один предложили Курту.

- Шнапс?

- Шнапс, шнапс! Пей до дна, иначе хворать будешь.

Незнакомое слово «хворать» сподвигло Курта залпом проглотить стакан самогона, после чего он долго не мог вдохнуть. Лицо его посинело, а нос сделался ярко лилового цвета.

Степан с Водилой перепугались, и начали трясти его вниз головой.
- Помрёт ещё немчура, с Германией тогда не разделаешься,- приговаривал Степан.

Наконец Курт смог вздохнуть, но синева с лица не прошла. Он был весь расслабленный и бормотал слова на своём языке.

«Полярники» не заметили, как в это время от их льдины остался небольшой кусочек, который крутился в водовороте реки. Их возгласы перекрыл шум вертолёта, спустившегося на безопасное расстояние и выбросившего верёвочную лестницу. Курта в вертолёт пришлось втаскивать коллективно, а за ним проворно поднялись оба рыбака.

 - У вас, что мобильников нет?! Так вас рас так! - накинулся на них пилот. - Из деревни звонили, что вы льдине уплыли.

Домой все добрались благополучно, только у Курта болело горло, и он по совету Марьи полоскал его керосином над помойным ведром.

 Через три дня ему стало лучше, синева с лица прошла, только нос оставался ярко-лиловым. Через два дня он пустился в обратный путь. Надел свою шапочку и просушёные Марьей ботинки. До вездехода для него расчистили сугробы. Курт поблагодарил хозяев за гостеприимство и вручил им пачку печенья, изготовленного в Германии.
 
 - Привяжите меня к сиденью вездехода верёвкой, - попросил он.

Под хохот всей деревни его крепко привязали к сиденью, Водила завёл мотор, сел за руль, и вездеход тронулся. Началась всё та же тряска на впадинах и кочках.

  - Верёвка-то ослабнет скоро, - сказал Водила, ты лучше ногами упирайся, а руками за сиденье держись, тогда синяков меньше будет.
 
Курту предложили лететь в Германию самолётом, но он отказался, мотивируя тем, что на территории России самолёт может в воздухе остановиться, а пилот предложит пассажирам выйти и побрызгаться. На удивлённые улыбки присутствующих, он ответил, что в России возможно всё.

Прибыв в дом своего отца, он выглядел уже не таким атлетом, как раньше. Даже нос не сменил свою окраску, и на всю жизнь остался ярко-лилового цвета.
 Май 2013г
 
 
       

 

;