Видит человек 9

                Видит человек 9

     На Тинос я взяла с собой два вечерних платья, два повседневных, один наряд для выступления (струящийся, как у древних греков), сарафан для походов на пляж, и,  не считая дорожного костюма с полусапожками, у меня были одни золотые плетеные сандалии, в которых я проходила весь Тинос, и меховое боа на случай "прохладных" вечеров. В горы, рассудила я, под вечер, это вечернее платье и боа. Туссейн вырядился в спортивный костюм "Адидас", кроссовки "Адидас", бейсболку "Адидас", надо ли говорить, что при нем был рюкзак "Адидас".  Я села на предпоследнее сиденье шикарного автобуса, а на последних, неокидных, сидели священник Михаил Дудко и два его сопровождающих Алина и Владимир. Они вели увлекательный разговор, и, заслушавшись, я не заметила, что мы стоим на месте вот уже сорок минут. В поездку собрались все, даже греческие журналисты и оператор, а ждали мы Наталью Лебедеву и Андрея Игнатович, которые забыли свои купальные принадлежности в пункте скорой помощи, куда обратились после того, как Наталью уколол в ногу морской еж. А ведь Анастасиади предупреждала - у скал лучше не купаться. И, кстати, тот наряд, который я видела на ней теперь, приводил меня в восхищение: это был элегантный дорожный костюм.
     В общем, мы выехали на час позже. По невиданному серпантину все выше и выше в горы, между которыми простирались невиданные ущелья - и в ущельях, и на вершинах гор - везде белели игрушечные домики - как черешенка на торте, сказали бы чехи, так велики и безлюдны были горы, так глубоки и широки ущелья. Вот на самой высокой горе - мраморные бусинки - это мужской монастырь, а за самой высокой горой - Море, тут такой изгиб фантастический, говорит Ирина. Вот стариннейшие античные голубятни - Тинос даже в средние века славился своими белыми почтовыми голубями - для любовных писем, для дипломатических и даже для шпионских писем - по всей Европе, а главное - голубиный помет, простите, умеет так схватывать мрамор, что при расколе он ломается на те куски, которые нужны мастеру, щебечет она. Но дух захватывает просто от Гор. Нет у них отца, факт. Есть такие белые домики, горящие на этих исполинских просторах как свечечки. Как очаг и кров, предлагаемый матери. Ой, мамочка!
     И вот ведь хитрецы, эти тиноссцы!
     Я только в Музее работ по мрамору поняла, что здесь все из мрамора, даже домики. Даже улицы. Это прямо какой-то дворцовый ансамбль, а не деревушка мастеров в горах.
     И еще большие хитрецы - эти мастера!!! Они весь мрамор стен сверху обмазывают толстым слоем глины, а потом белят все это известкой, как если бы мы белили стены в квартире.  Но самые тщеславные из этих мастеров когда-то отбили кусочек глины от стены, и демонстрируют - под слоем глины невиданной белизны мрамор... я просто не в состоянии объяснить, какой белизны мрамор, хорошо, что у меня с собой был фотоаппарат. И Галина Казарновски, жена Алексея Казарновски, автора издательского проекта "Московский дом" Московского салона литераторов, Москва, устроила мне фотосессию  на белом...
     Потом нас завезли на какую-то совсем высокую гору. Там был большой кинозал при Обсерватории,  и в нем - Открытие выставки-фотосессии Николая Черкашина, на стендах  и на экране, историка-мариниста, председателя международного фонда "Родословие Пушкина", Россия - и доклад автора "Нечаянные союзники. Вторая мировая война". Вот Черкашин-то и рассказал нам о расстрелянном торпедами греческом военном корабле "Элли" в 1940 году итальянскими фашистами в порту столицы Тиноса. Вот тогда-то я впервые и услышала о Евангелистрии Тиноса... Как сама Божья Матерь сделала так, чтобы все матросы и весь командный состав корабля был на берегу по поводу празднования Ее праздника, и военный корабль "Элли", разбитый в щепки, затонул без единой человеческой жертвы...