Романистка
Когда Павел Павлович приходил с работы домой, Верочка встречала его грустной улыбкой и объясняла, что полдня читала очередной роман. Одевалась она небрежно, но природа одарила ее такой фигурой и красотой, что Павел Павлович не обращал внимания на ее небрежность. Даже наоборот, ему очень нравилось, что эта небрежность как бы подчеркивала то, что находилось под ней. Более того, в этой непринужденности он видел что-то наивное, детское, близкое. Все то, чего так не хватает женщинам холодным, лишенным красоты.
С Верочкой Павел Павлович чувствовал себя так, будто знал ее всю жизнь. Просыпаясь утром, он сразу оказывался в объятиях жены, которая бурно демонстрировала свою любовь к нему.
Так и проходили без особых изменений дни за днями. Работа и Верочка. Однако в последние годы, приходя домой, Павел Павлович почему-то всегда видел ее уставшей и даже раздраженной. На вопрос: «Что будем ужинать?» она возмущенно выговаривала ему, что была занята чтением очередного романа. И Павел Павлович, переодевшись, сам готовил что-нибудь для себя и жены.
Это все больше злило его. Жена практически ничего не делала дома. Не выдержав, он однажды высказал ей свое недовольство. На что та среагировала спокойно.
– Я не понимаю тебя, мой сладенький. Неужели ты разлюбил меня?
Отвечая, она смотрела на него так искренне и удивленно, что Павел Павлович уже не мог ее упрекать и объяснять причины своего недовольства. Он попросил извинения и даже пообещал принести новые романы.
Так продолжалось еще какое-то время. Муж приносил ей романы, которые она заказывала, а по воскресеньям ходил по магазинам за покупками.
Однажды придя домой раньше обычного, Павел Павлович увидел в коридоре чужие мужские ботинки. Он вошел в спальню жены, Верочка лежала на постели в короткой ночной рубашке, Павел Павлович недовольно произнес:
– Приходишь с работы голодный, уставший, как собака, а жена даже не встретит! Опять роман?
Верочка, не поднимаясь, спокойно посмотрела на него, вытащила из-под подушки книгу и проговорила:
– Ты же знаешь мое увлечение. Да. Читала роман. И он мне очень-очень понравился. Так что успокойся и иди, прими душ.
Сказав это, Верочка открыла книгу и уткнулась в нее, но видя, что муж продолжает стоять в спальне, недовольно продолжила:
– Ну чего стоишь? Ты же знаешь, что я люблю романы. А этот роман особенно интересный. Такой, что и не оторваться.
Вспомнив про чужие мужские ботинки в коридоре, Павел Павлович не выдержал и со злостью заявил:
– Знаю я твои романы. Если думаешь, что мне ничего не известно, то ошибаешься, дорогая. Очень ошибаешься. Я и раньше догадывался о твоих увлечениях, но не хотел расстраивать. Думал, пройдут они. А ты все продолжаешь, романистка! Честной надо быть в своих влечениях!
Ничего не ответив, Верочка поднялась с постели. Надела халат и глядя на кровать, с которой до пола свисало одеяло, произнесла:
- Роман, вылезай. Мужу оказывается, все известно. Так что не мучайся там. Вылезай и уходи домой. Я сама объясню, как мы вместе читаем и как ты помогаешь мне глубже вникать в прочитанное.
Из-под кровати вылез молодой мужчина. Поднимаясь и опасливо посматривая на мужа Верочки, он произнес:
– Я прошу правильно понять меня. Это совсем не то, что вы думаете. Я помогаю вашей жене только в литературе.
– Пошел вон! – закричал Павел Павлович. Лицо его было бледным, а сжатые кулаки выражали бешенство.
Литературный помощник выскочил из квартиры, и сразу же, опережая мужа, Верочка начала упрекать Павла Павловича.
– Как некрасиво ты поступил. Вместо того, чтобы предложить чаю и познакомиться с интересным человеком, ты выгнал его. И что теперь он подумает обо мне. А это ведь кандидат филологических наук с нашей кафедры. Умнейший преподаватель и будущий ученый, о котором заговорит весь мир.
– Тогда почему этот будущий ученый спрятался под кроватью? И почему при таком ученом ты в ночной рубашке? – все сильнее и сильнее взвинчивался Павел Павлович.
– Ты просто не можешь понять его. Он так искренне любит литературу, что все остальное ему безразлично, – продолжала успокаивать мужа Верочка. – Когда он пришел, я лежала и читала. Не успела одеться. А ему это и не важно. Он ведь готовит меня к написанию мною романа. Говорит, что у меня получится. А ты все испортил.
– Но зачем тогда под койкой прятаться?
– Нервный он, Пашенька. Испугался чего-то и залез туда. Люди ведь разные и по-разному поступают. Но ты не думай о плохом. Он искренне помогает мне. Это честнейший, порядочный человек.
Верочка продолжала что-то говорить еще, но Павел Павлович уже не слушал ее. Он ушел на балкон, продолжая находиться в том же состоянии, в каком находился, когда увидел вылезающего из-под кровати молодого человека.
Через некоторое время на балкон пришла и Верочка. Одета она была празднично. Она предложила сходить вечером в бар. Но Павлу Павловичу, несмотря на объяснение, было не до бара. Он видел, что под ее праздничным костюмом пряталось не только красивое тело, но пряталась и лживая душа. Сегодня он увидел человека, который, ловко устроив свою жизнь, так открыто обманывает его. Этого он не мог понять и не хотел. Однако Верочка словно не замечала его состояния, о чем-то весело рассказывала и несколько раз повторила просьбу поужинать в баре. При этом вела себя так, будто ничего и не произошло. Однако ее слова уже не проникали в Павла Павловича необъяснимой сладостью, как это было раньше. Ему, конечно, хотелось верить словам Верочки о том, что кроме литературы и мужа у нее ничего другого нет, и не может быть. Но не получалось.
Сейчас он чувствовал себя так, будто душа его раздвоилась. И даже любовь к Верочке куда-то ушла. Сейчас как никогда раньше он вспоминал ее недостатки. Ее жеманство, изображающее, по ее мнению, воспитанность. Вспоминал и слащавую интимность с мужем при посторонних. Вспоминал ее избалованность и стремление заткнуть мужу рот при любом споре. Вспоминая все это, Павел Павлович винил, в первую очередь, себя. Видимо, с первых дней совместной жизни был отравлен, одурманен ее внешней красотой. В результате и превратился в восторженно-влюбленного слепца, не разглядевшего ее внутреннего мира.
Несколько раз Верочка обиженно уходила с балкона и возвращалась снова, предлагала не хандрить и пойти в бар. Но Павел Павлович молчал. Он не знал, что ему делать дальше.
А может быть, читатель подскажет?
Свидетельство о публикации №215093000270