Про волшебника

В можжевеловых дебрях под Геленджиком жил волшебник. Он был не очень крутой волшебник, не умел швырять фаерболы, или превращать народ в лягушек. Зато он был очень добрый, и владел очень доброй советской магией. Старой закалки мужик.
И он решил посвятить себя великой советской цели - служению народу. И метод выбрал оригинальный. Он собрал из мусора с ближайшего пустыря, и всяких волшебных артефактов ящик, который умел превращать куски можжевела в мелкую стружку. Эту стружку он запихивал в мешочки, расписанные ромашками, кидал в них по три волоска из своей бороды, и, при помощи тебидохов, и лёгкого матерка, накладывал на всё это простенькое заклинание. Потом зашивал. Получалась волшебная можжевеловая подушка. Заклинание же было очень добрым, и делало так, что подушка вытягивала из того, кто на ней лежит, всю злобу, которую человек успел накопить. Волшебник сам спал, обложившись своими творениями, а потому становился всё добрее и добрее. Он ходил торговать подушками на центральный рынок в Геленджике. Его там все знали, и недолюбливали за не слезающую с лица счастливую улыбку. Никто не любит счастливых людей. Ещё за то, что он ходил в мантии и шляпе волшебника. Чаще всего к его прилавку подходили сотрудники гос. нарко-контроля, но доказать они ничего не могли, поэтому волшебник торговал себе дальше.

Однажды его подушку приобрёл самый злой в стране человек. На всемирном конкурсе злобы он занял третье место (и очень разозлился), а вот в стране держал пальму первенства. Адовый был товарищ. Воздух вокруг него аж искрил, и все старались держаться подальше. Он пришёл на центральный рынок, чтобы раздобыть себе всякого для своих злых дел, но наткнулся на доброго волшебника, который не стал разбегаться при его появлении, как все остальные, включая сотрудников гос. нарко-контроля, а всё так же стоял за прилавком, и мурлыкал себе под нос про крылатые качели. Их взгляды встретились, секунд тридцать по рынку разлетались огни из злобы и лучи добра. Потом злодей молча взял подушку, и ушёл, не сказав ни слова.

Он стал спать на ней. День за днём волшебная подушка впитала в себя всю его злобу. И злой человек просто исчез. Испарился полностью. В нём, кроме злобы, ничего и не было уже давно. Надо сказать, что подушке это не легко далось. Несладко ей было, этой подушке. Колдунство - вещь непреклонная, поэтому пришлось выполнять свою функцию. Но если бы кто-то её спросил, не хочет ли она отказаться от такой нереальной порции злобы - она бы с радостью отказалась. Кто будет спрашивать подушку? Она высосала всё. Можжевельник, служивший наполнителем, сгнил в чёрные вонючие катышки. Ромашки выгорели, и приобрели угрожающий вид. Подушка периодически разражалась лёгким матерком, но выбирала такие моменты, чтобы окружающим это было максимально обидно. У-ух, как она всех ненавидела! И злого мужика, и доброго волшебника, и вообще всех! Она бы обязательно кого-нибудь удушила, не будь она подушкой. Всё-таки для того, чтобы отправиться кого-то душить, не хватает одной злобы, и небольшого колдунства. А к ней самой по доброй воле никто не подходил. Потом дом, где она лежала, все забросили, а потом он рухнул, и долго лежал в руинах, пока на его месте не решили построить торговый центр. Но злобную подушку, которая всё ещё там была, никто не хотел трогать, поэтому торговый центр построили прямо на ней. Но он не простоял долго. Подушка своей злобой расфуфырила все бетонные опоры, и торговый центр рухнул. Погибло человек двести. А мимо как раз проходил добрый волшебник. И он бросился всем на помощь. И тут он видит свою подушку, и понимает, что она стала виной всему этому катаклизму.

И заработал тогда добрый волшебник вывих разума, так как не способен был воспринять факт того, что стал виной гибели такой прорвы людей. Это никак не соответствовало его советским идеалам. В приступе безумия он накинулся на подушку, и съел её. После чего баланс доброты и злобы в его организме восстановился, и он стал обычным человеком. Устроился на работу слесарем, переселился в однушку в Геленджике, завёл себе бабу, двоих детей, стал ругать правительство, смотреть футбол под пиво с воблой, и бояться тёщи. Раз в год ходил купаться на городской пляж, отдыхающих называл "бздыхами", считал, что все гомосеки прут из Москвы, и бездумно крестился на церкви. Плевал семки на бульваре, читал ежедневные газеты, ругал детей за двойки, и за то, что не слушаются, а о волшебстве и думать забыл.

Финал так себе. Сказка хер пойми о чём. Морали нет.