Зеркальный коридор. Глава шестая

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/09/29/48


                КОМНАТА ПАМЯТИ


Так за разговорами прошёл целый день. Генрих Карлович всё никак не мог наговориться. И не удивительно. Старика, можно сказать, уже никто не навещал. Кроме, конечно, участкового врача. Да и та, женщина средних лет, не могла уделить ему много времени – ждали другие пациенты, которым тоже необходимо было внимание. А тут – такая удача: дорогой гость, да ещё и не один!

Время общения пролетело почти незаметно. Пришло время ложиться спать, и лишь тогда выяснилось, что ребят положить негде, как только в той самой комнате, где вместе с зеркалом стояла старая двуспальная кровать.

В первой же комнате спал сам Генрих Карлович. Во второй находился диван, и он предназначался для Павла Валентиновича. А третьей комнатой, самой большой из всех, считалась вообще гостиная, где в основном и располагалась «львиная доля» коллекции старика.

– Ничего страшного, – успокоил Дима. – Переночуем в той самой комнате с зеркалом. Надеюсь, ничего такого сверхъестественного с нами не произойдёт. Ну, не на полу же нам в гостиной спать.

– Действительно, – улыбнулся Генрих Карлович.
И, немного помедлив, добавил:
– А все эти истории… выбросьте из головы. Я и сам не уверен, что всё это правда. Хотя…

Но дальше он не стал договаривать, решив, что всё необходимое уже сказано. А мысли… Так это стариковские мысли – мало ли что там в них. Этим себя и успокоил.
 
                * * *

Улеглись где-то после одиннадцати – для ребят вообще-то ещё рановато, но для стариков – в самый раз.
Генрих Карлович, утомлённый хлопотами по встрече гостей, уснул быстро.
Павел Валентинович ещё какое-то время лежал и смотрел телевизор – кстати, один единственный во всей квартире, да и тот хозяин дома убрал из своей комнаты.
Он считал, что этот говорящий и показывающий ящик ничего конструктивного в жизнь не привносит, а только засоряет сознание. Если раньше по нему показывали хоть какие-то интересные передачи и фильмы, то сейчас заполонили эфир сплошными ток-шоу, жестокими боевиками и слезливыми сериалами – «мыльными операми» каких-то бразильских стран. Для Генриха Карловича это было всё чересчур утомительным.
А если что-то и существенное шло, то уже поздно ночью, когда самое время для здорового сна. И жертвовать им он вовсе не собирался.
Что же касается всяких там новостей – чтобы быть в курсе происходящего в стране – а то, не дай Бог война, а он ни сном, ни духом – так на это было радио. И не FM-диапазон, а старенькое, с тремя кнопочками, питающееся из радиоточки. Вот его Генрих Карлович и любил слушать – там и классика звучала, и народные песни – в общем, всё, что хотелось для души…

                * * *

Дима с Викой слышали, как за дверью, в гостиной с полтора десятка часов отсчитывают время. Их, конечно же, было больше, но некоторые из них не ходили по причине той или иной неполадки.
А одни часы, подаренные Генриху Карловичу и Розе Арнольдовне на свадьбу, он лично остановил, когда овдовел. С тех пор они так и стояли – притихшие и печальные. И не где-нибудь, а именно в той самой комнате, где и находилось старое зеркало.

Он вообще из этой комнаты сделал своеобразный музей памяти о жене и детях.
Здесь и кровать их супружеская стояла – прочная, металлическая, и фотографии различные висели, и вещи были аккуратно сложены – книги, старые подшивки, предметы обихода. Даже одежда тех лет сохранилась, но была упрятана в комод – что-то было разложено по отдельным полочкам, что-то висело на вешалках. Он в карманы подкладывал нафталин, а иногда апельсиновые корки – чтобы моль не заводилась. На та всё равно появлялась – то ли нафталин был некачественным, а то ли само насекомое было из стойких – и незаметно так делала своё привычное дело – подъедало вещи.

Генрих Карлович редко сюда заходил. Лишь в те моменты, когда на душе становилось особенно тяжело и сильно тянуло сюда – прикоснуться к памяти…

Часы за дверью «говорили» на разные голоса и мотивы. И поначалу даже было как-то непривычно – слишком уж отчётливо всё это слышалось в полной тишине. А темнота лишь больше добавляла необычности. Благо, что хоть какая-то частичка уличного света проникала в комнату – через одно единственное зашторенное на ночь окно. Да и то наполовину было завалено каким-то непонятным хламом – старое, пожелтевшее, непотребное…

В общем, старая комната жила своей тихой, размеренной и непримечательной жизнью.

А Дима и Вика жили своей. И наслаждались близостью друг друга. В эту зимнюю предрождественскую ночь…

Все часы пробили полночь, с той лишь разницей, что не совсем в точное попадание – кто на минуту, кто на две, а то и три раньше, кто настолько же, но позже. Поэтому полночь возвестила о себе несколько чудесных раз, переходящих один в другой, почти без пауз. И так до самого последнего запоздавшего раза.
Невозможно было настроить так, чтоб они вровень отсчитывали время, как Генрих Карлович ни старался.
И лишь одни часы молчали дольше всех – стоящие здесь, в тёмном углу, покрытые полумраком не только ночи, но и времени…

Слегка утомлённые, но весьма довольные, Дима и Вика так и заснули в тёплых объятьях друг друга. Это была уже не первая их совместная ночь. И, конечно же, не последняя – ночь для двоих…


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/01/36