Интеллектуальное импортозамещение в психотерапии -

 
Резюме: Рассмотрена проблема интеллектуального импортозамещения в российской отечественной психотерапии, опирающегося на специфику российская  культуры. Рассмотрены социокультурные особенности современного российского общества, значимые в контексте психотерапевтической практики, включая иррациональность,  как базовое психотерапевтическое расстройство, его связь с экзистенциальными проблемами и ценностными ориентациями общества. Сформулированы различия рациональной и иррациональной инфантильности. Описаны такие тренды межкультурных влияний на развитие российской отечественной психотерапии пследних десятилетий, как психотерапевтическая вестернизация и истернизация, люкримакс и психотерапевтический карго-культ. Представлен взгляд на формирование интегративных кросс-культурных методов психотерапии в рамках альтерглобализации.
Ключевые слова: интеллектуальное импортозамещение, российская психотерапия,  российская  культура, кросс-культурная психология, базовое психотерапевтическое расстройство, инфантилизм, иррациональная инфантильность, рациональная инфантильность, психотерапевтический карго-культ, психотерапевтический люкримакс, психотерапевтическая вестернизация, психотерапевтическая истернизация, культурный социогенез,



 
Запад есть Запад,
Восток есть Восток,
И вместе им не сойтись
Дж. Р. Киплинг

Кто познал самого себя и других, тот признает:
Восток и Запад отныне неотделимы.
И.В. Гёте

Сегодня актуальная тема в российской общественной повестке - импортозамещение, а первую очередь в материальной, технологической сфере. Но в сфере гуманитарных технологий также оказывается актуальной для общества задачей интеллектуальное импортозамещение, иными словами - учет его культурной специфичности, в том числе в отношении к такой жизненно важной для благополучия социального организма области, как душевное здоровье. При этом культура, как социальный феномен, с психотерапевтической точки зрения, важно рассматривать, по Э. Фромму [80], в триединстве  психологического подхода (основанного З.Фрейдом), подхода экономического и  (вытекающий из работ К. Маркса "идеалистического", изначально представленного "протестантской этикой" М. Вебера [12]. Подчеркну сразу, что в данном контексте могут рассматриваться две стороны культурной специфичности: диагностическая и терапевтическая.

1. В первом случае, применительно к диагностике психического здоровья и его нарушений, речь идет о критической оценке к принятой западным сообществом систематике душевных недугов, и возможно ее пересмотре в отдельных пунктах. Подобные попытки предпринимаются, в частности, в азиатской психиатрии - так, в Японии психиатры нача¬ли отказываться от DSM и формулировать психологическую клас¬сификацию психических расстройств [58] (Решетников М.М., 2015).
Конечно, вопрос о том, являются ли психические расстройства универсальным для всех культур феноменом (etic) или специфичными для каждой отдельной культуры (emic) до настоящего времени, по мнению Леон Ф.и соавт. [41], является дискуссионным (Леон Ф., Калибацева З., Молчанова Е. 2012). Отличаются в разных культурах и термины, описывающие психическое здоровье и его нарушения [39]. лексикон Хотя очевидно, что культурная специфичность влияет на протекание психических расстройств и в ряде случаев трансформируется в нозологическую специфичность  [78] (Фенько А., 2001).
Более того, идут споры  (Vaillant G.E.) о том, возможно ли вообще кросс-культуральное определение психического здоровья  [109]. Первостепенное значение с точки зрения  культуральной психопатологии имеет вопрос об универсальности концепций нормы и не–нормы  [96, 98]. [Canino G.; Fabrega H.] Это важно, в частности, потому, что принятое в западной психиатрии клиническое представление о норме опирается преимущественно на оценку психобиологической нормы, в отрыве от социальной стороны душевных расстройств. Подобное определение нормы исходит из имплицитного предположения об унификации условий существования пациентов, их культурной среды, в рамках тренда глобализации. При этом отбрасывается культурная специфичность, свойственная для обществ различного типа. В результате нивелирования различий, связанных с существованием культурной нормы, отдельные личностные особенности и психические состояния, рассматриваемые как варианты нормы клинической, оказываются неприемлемы и категорически отторгаются обществом в качестве нормы социальной.

2. Во втором же случае мы говорим не о дифференциации душевных недугов, а об отношении к ним, с учетом своеобразия российской культуры; об этом и пойдет речь в дальнейшем изложении. Я лишь полагаю необходимым артикулировать тенденции, казалось бы, общеизвестные и очевидные с точки зрения здравого смысла - но именно поэтому длительное время упускаемые из вида в профессиональной дискуссии.



20-летие "психотерапевтической революции" в России
и периода вестернизации в истории отечественной психотерапии

Вспомним, как в начале 90-х в среде российских психологов и психотерапевтов царил восторженный романтизм и эйфорический оптимизм по отношению к западной психотерапии. До конца 80-х психотерапия была сугубо медицинской специальностью, практически отпрыском психиатрии, хоть и законным, но нелюбимым, сиротливо прячущимся  под сенью прародителя и так и не вышедшим из "детства", не достигшим самостоятельности и зрелости, не вставшим прочно на ноги.  Соответственно и перечень терапевтических методов ограничивался узким перечнем принятых МЗ СССР (директивная гипнотерапия, аутогенная тренировка в многочисленных разновидностях, условно-рефлекторная и "рациональная" психотерапия).
Что же касается психотерапии психологической, то она, как впрочем и практическая психология в целом, существовала почти в зачаточном состоянии, в очень малом по меркам советского обществе масштабе, оставаясь почти незаметной. Да и отечественная академическая психология была по-гётевски сухой, безжизненно выхолощенной, пребывающей в вышеупомянутом положении тоже отпрыска другой науки, но чада то ли незаконного, то ли усыновленного. Этой наукой была философия, которая в том обществе была строго цензурируемой и догматичной, что неизбежно наложило отпечаток и на психологическую науку, позаимствовавшую и философскую терминологию, и философское абстрагирование до степени оторванности от реальной жизни. Конечно, и посвященная ей литература для массового читателя оказывалась "пресной".      
Вот почему, когда в 90-е к нам хлынул полноводный информационный поток с Запада, в российской психотерапии начался этап интеллектуального импорта, освоения новых профессиональных инструментов, преимущественно западного производства. Процесс, протекавший так бурно, что его можно с полным правом назвать "психотерапевтической революцией", поначалу устремившейся в подготовленное русло вестернизации. Восторженный энтузиазм неофитов: "Догоним и перегоним Запад!" - на самом деле был ничем иным, как обратной стороной подразумеваемой по умолчанию культурной капитуляции: "Как далеко они нас обогнали!" 
Мы вначале жадно утоляли книжный голод, а потом с открытым сердцем встречали западных коллег, которые приезжали  нас учить. При этом многие из них обретались если не на правах гуру, то по крайней мере миссионеров, стремящихся обратить в свою веру непросвещенных "дикарей". А российские специалисты, впитывая новые знания, порой принимали их на веру, недостаточно некритично, смешивая метафоры и реальность, околонаучную беллетристику и серьезную науку. И порой принимали за чистую монету рекламные обещания, преувеличенные утверждения об эффективности отдельных техник, и заражались западной "болезнью" цеховой разобщенности. (Латентный период этой профессиональной болезни оказался многолетним, её симптомы и даже осложнения начинают проявляться в последние годы, в форме неконструктивного взаимодействия представителей  "конкурирующих" методов.) Но главное даже не в этих терапевтических и методологических иллюзиях прошлого, не изжитых до сих пор, а в более общих закономерностях социальной динамики, в более масштабных процессах культурной трансформации, которые на протяжении двух с лишим десятилетий охватывали общество в целом.
/сокр/